Под Новый Год

ПОД НОВЫЙ ГОД

По путёвке отдыхал я в санатории «Увильды», перед самым Новым Годом.
Ясно, какой же отдых без сексуального приключения!

Так случилось, что я «положил глаз» не на отдыхающую женщину, а на врача кардиолога — Татьяну. Молодая врач готовила диссертацию о влиянии питания на состав крови, меня посадили на контрольную диету, она сама брала у меня кровь из вены, два раза в день, в первый раз мне стало дурно, и она прикрикнула:
— Отверните голову, не смотрите на шприц!

Тогда я переключил взгляд на ошеломительные Танины ноги, плотно обтянутые сиреневыми трикотажными колготками, выступающие в распахе белого халата.
Сочетание кровавой экзекуции с захватывающей воображение картиной мысленного раздевания молодой женщины оказалось очень сексуальным, и я забывал про шприц.
Наверно от меня излучались настолько сильные волны желания, что Таня однажды не выдержала и попросила:
— Не смотрите, пожалуйста, на мои ноги.
Тогда я перевёл взгляд на её потрясающую грудь, которой было тесно в медицинском халатике и казалось, что он вот, вот лопнет.
— Ну что с Вами делать! – вздохнула Таня, — ладно смотрите куда хотите, если это отвлекает Вас от укола.
Это милостивое разрешение было первым шагом к нашему сближению, и мы перешли на ты.

Романтика беззаботной отпускной атмосферы захватывала и обслуживающий персонал курорта.
— Я, ведь, развелась с мужем, полгода назад, — призналась мне Татьяна, когда мы, случайно, встретились с ней на аллее санатория с заснеженными, предновогодними елями.
— Любила его? – спросил я.
Она глянула тёплым вишнёвым взглядом из–под мохнатой шапки.
— Кто ж замуж без любви выходит?
— Да точно! — отвечал я. – Я тоже жену люблю.
— Сейчас всё перегорело. И одна осталась, и другой любви нет.
— Что ж развелись?
— Попался один такой. Из отдыхающих. Сказал, что не встречал ещё такую женщину.
— В вечной любви клялся?
— И это тоже, проще всё оказалось.
— Уехал, и не слова?
— Хуже! Муж нас «застукал».
— А отдыхающий?
— Уехал к жене.

Пять дней встречались мы с Татьяной – то по анализам моей крови, то, как бы, случайно, она жила тут же на территории санатория.
Предновогодние вечера были тихие, тёплые – подтаивал снег, обламываясь на нас с развесистых ёлок, когда мы уединялись на одной из бесчисленных скамеек в парке санатория.
По молодости, брал я с собой переносной магнитофон, и слух наш услаждали таинственные мелодии сайкаделика «Пинк Флойд».
— Знаешь, меня, почему-то, в студенческие годы всегда выбирали президентом, — рассказывала Таня.
— Это как? – спрашивал я, будучи лет на пять старше, я не застал пору демократических преобразований.
— Президентом неформального студенческого общества. Но, когда мы ездили за границу, КГБ имело дело со мной.
— Понятно. Потому что ты очень основательная.
Таня смотрела на меня немигающим взглядом, потом мы целовались.

В конце концов, моё естество потребовало более глубокого удовлетворения.
Новый год, мы уже договорились с Таней, Мишкой – моим соседом по палате, и Галей, зубным врачом санатория, встречать вместе.
Очень возможно, что эта встреча, наверняка подарила бы нам с Мишкой желаемых женщин, без лишних проблем.
До Нового года оставалось всего два дня, но ОН требовал немедленного удовлетворения, потому как, у него своя голова.
После одной из посиделок я, сославшись на то, что замёрз, попал таким путём в Танину квартиру.

Добротный пятизвёздный югославский виньяк, помог моему изнывающему дружку сделать своё дело, и через полчаса мы уже «кувыркались» с Таней на её широкой, бывшей супружеской кровати.
Тут я изведал нечто, прежде мне незнакомое.
Когда Таня «завелась», то я ощутил плотное, обжимающее весь мой орган, почти судорожное обволакивание моего пещеристого тела. Она доила мой член конвульсивными сжимающими фрикциями, доила бессознательно, не прилагая к этому волевых усилий, её ошеломительная возбуждённая вагина работала на автомате, сама по себе.
Я понял, почему она допустила для себя полугодовое воздержание от половых сношений, она не властна была контролировать это умопомрачительное состояние и себя, и мужчины, который познал это.
С таким редким свойством женщины нужно было или забыть всё на свете и быть с ней, или, наоборот, сбежать, уйти от этого навсегда!

Я кончил. Она тоже. Я вынул свой прибор из божественного лона и тут…
Из этого волшебного отверстия полилась кровь. Не так, чтобы хлынула, однако, алая струя быстро залила её промежность и заставила удивиться, в первую очередь, меня.
— Что это? – спросил я.
Таня приподнялась, внимательно рассмотрела кровавую струю и произнесла, спокойно так:
— Ну, всё, мы порвали матку.
Она не сказала: — Ты порвал мне матку! Она сказала: — Мы порвали матку.

Я молчал ошарашено.
— А что это такое? – наконец, выдавил я.
— Такое кровотечение нельзя остановить, – как-то безразлично отвечала Татьяна. И в этом спокойном безразличии чувствовался весь непонятный мне ужас и профессиональное самообладание врача перед очевидным и непоправимом жутким исходом.
— Таня, надо позвать врача, твоего коллегу, они все рядом, скажи кого, я сбегаю!
— Зачем? – отвечала Таня, — они ничем не смогут помочь.
— Ну, надо же что-то делать!? – вскричал я.
— Сядь рядом, и дай мне руку.
Я присел на край кровати к изголовью. Она сжала мою ладонь, текла кровь, и бледнело её лицо.
— Господи! – взмолился я. Неужели ничего нельзя сделать?

С возникшим спонтанным желанием остаться, хотя бы на минуту, одному, чтобы продумать ситуацию, я, вдруг, почувствовал резкий позыв к мочеиспусканию.
— Подожди! Сейчас приду.
Таня разжала руку, и я побежал в туалет.
Опорожняясь, я заметил, что с моего члена струится кровь.
Я присмотрелся. В месте соединения кожицы члена с крайней плотью зияла внушительная ранка, из которой и хлестала кровь.
Обострённое сознание проинтуировало:
— Вон что! Я порвал уздечку от уплотнённого сношения. Танина матка здесь не при чём.

Когда ситуация прояснилась, мой ужас сменился диким неконтролируемым хохотом, с которым я и появился снова в комнате.
— Ты сходишь с ума? – спросила бледная Татьяна.
— Да, да, уже сошёл, — с истерическим восторгом отвечал я и, встав над телом распростёртой женщины, самозабвенно тряс своим органом, поливая кровью её обалденные бёдра и живот.
Страдалица приподнялась на ложе и рассмотрела источник кровоизлияния. Врачу быстро открылся смысл трагикомической ситуации.
— Милый! Ты порвал уздечку!
— Таня! Я, наконец, сломал свою целку! И это, благодаря тебе.

Таня вскочила с постели и приникла к раненому органу всей душой и поверхностью налитых чувственных губ.
Ранка быстро затянулась, оставив белесый след.
Мы выпили по полстакана виньяка, после чего опять началась бурная, безудержная вакханалия совокупления.
Теперь я имел Татьяну не как мальчик, но как созревший муж.

Новый год мы встречали, как и договорились, двумя парами. Было весело, только Мишка удивлялся потом:
— Куда вы всё время исчезали? Ну и ненасытная твоя Татьяна!
— Ничего ты не понимаешь, Мишка, — отвечал я, кроме плотской любви существует ещё любовь духовная, которая тоже требует уединения.
— Это миньетная, что ли? – спрашивал мой похотливый друг.
— Циник, ты Мишка! — отвечал я. – Как хочешь, называй, только это святое, всё равно не поймёшь.
— Почему?
— Да потому что ты мальчик пока.

16.12.03. Эдуард Снежин (С)