Здравствуйте, все!
Я нередко пишу рецензии на произведения, которые выбираю по списку безо всякого предпочтения. Открываю то, которое в списке первое (или последнее — в зависимости от настроения). Рецензии я даю всем без исключения произведениям, которые прочёл.
И нередко пишу «отвратительные непрофессиональные филиппики — вы сами сказали, что не филолог…!» Это сказал мне в приватном письме на мейл один обиженный автор.
Во избежание недоразумений и чтобы прояснить свою позицию, публикую эту статью.
Читывал я критиков, как советских, так и досоветских и понял – где мне с ними (и с критиками-профессионалами вообще) тягаться? Я прекрасно понимаю свой непрофессионализм и дилетантизм. Но всё же рискую критиковать — уж простите.
Итак, объясняю своё credo, для чего привожу кусочки статей уважаемых критиков:
1. А. Чичерин, статья, посвящённая Тургеневу «Во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины»:
«Два центральных образа романа («Дым» — АВК) даны со всею силой тургеневского таланта и более трагедийно, чем в предшествующих его романах. Образ Ирины по силе своего наполнения ни с каким другим образом более ранних тургеневских романов несравним. Образ этот дан в двух временных разделах: Ирина десять лет тому назад, в предыстории, и Ирина теперь, в эти три-четыре дня в Баден-Бадене. Её дальнейшая судьба дана лишь намёком. В подтексте показано всё то в её жизни, чего нет в тексте, что навсегда изломало её душу. Поразительна сцена между Ириной и её мужем, Ратмировым».
Далее следует пересказ диалога, после чего критик говорит: «В обоюдном «вы» между женою и мужем, в холодном её любопытстве, в этом хохоте – отчуждённость, данная с такой силой, какой не достигает младший современник Тургенева – Мопассан».
Какую цель данный критик преследует? Путём пересказа навести читателя на ту или иную мысль? А читатель сам этого не понял? Чтобы читатель понял, что «в его (Тургенева – АВК) творчестве последних лет нет таких сильных типических образов, как Рудин, Базаров, Лаврецкий, нет и такого совершенного благородства, такой законченности, как в образе Лизы Калитиной или Елены Стаховой, как в некоторых образах «Записок охотника», нет и такой поэтической цельности, которая была в романе «Дворянское гнездо»?
Я, простой историк, этого не понимаю. Может, кто из филологов объяснит? Буду благодарен.
2. Л. Розенблюм, «Роман Ф.М. Достоевского «униженные и оскорблённые»:
«…при изображении Валковского автор «…» нарушил основное требование реализма — объяснять характер человека социальными условиями. В этом выразился прямой отход Достоевского от традиций реалистического искусства. «Мы знаем, например, – продолжает Добролюбов, – как Чичиков и Плюшкин доли до своего настоящего характера, даже знаем отчасти, как обленился Илья Ильич Обломов… Но г. Достоевский этим требованием пренебрёг совершенно». Слабость социального обобщения и авторской социальной оценки отличает и образ младшего Валковского – Алёши, который с точки зрения художественной ещё менее удался Достоевскому. Всё поведение Алёши обличает в нём глупого и ветреного барчука, к тому же абсолютно безнравственного. И этот «дряннейший фат», эта «смрадная козявка», как называет его Добролюбов, рекомендован в романе благородным и порядочным человеком, который не любит лжи и якобы чист душой».
Так вот, по прочтении подобных критиков (и Добролюбов не исключение – простите, филологи!), складывается впечатление, что для критиков любой читатель – дурак, болван и глупец. Самостоятельно он никаких выводов делать не способен, и вот мудрый дядя (или тётя) критик сейчас! вот в момент! вот его раз – и просветит!Всё ему расскажет и объяснит, всё-всё, что хотел сказать автор!
Ведь читатель-то, бедняга, не имеет соответствующего образования, он — не специалист!
А раз читатель – существо недалёкое и по определению не умеющее понимать, о чём пишет автор, то надобно в критической статье пересказывать те или иные сцены и их трактовать, давая те или иные определения и оценки героям. При этом критику важно показать квалификацию. Там и сям читатель видит тому подтверждение: «поэтическая цельность» (что бы это ни значило), «совершенное благородство и законченность образов» (аналогично), «более трагедийно, чем в предшествующих романах» («я все их, в отличие от вас, читал и правильно понял»).
Что даёт такая критика автору? – Либо радость от похвалы, либо обиду от ругани, либо недоумение от трактовки. Скажем, в «Униженных и оскорблённых» восторги по поводу благородства Алёши исходят из уст влюблённых в него девушек и ни разу – от автора или главного героя Ивана Петровича. Думаю, Достоевский удивился бы, что он, оказывается, восхваляет благородство Алёши.
Критик никогда автора ничему научить не сможет, как бы ни пыжился – потому хотя бы, что у автора и у критика может никак не совпадать мировосприятие.
Что даёт такая критика читателю? – Да ничего! Умный и сам разберётся, и сам трактовать будет, а глупому чтение – до лампочки. Да и читать такую критику – нудно, надоедают пассажи вроде «потрясающей художественной силой обладает…», «не обладает никакой художественной силой…».
Если у меня, читателя, человека без филологического образования, бурю эмоций и мыслей вызвало произведение, которое по словам критиков «безусловно не является выдающимся среди других его произведений» то я – дурак? И если я именно это произведение предпочитаю прочим, то я – профан? И мне луче помолчать в тряпочку, пока мудрые критики на междусобойчике обсуждают произведение?
А тогда ответьте — для кого писал автор? Ну, для себя — творить приятно. Однако в любом случае он в расчитывал на читателя — просто на читателя, а не специалиста.
Мне, неспециалисту, кажется, что критика в таком случае – вещь в себе, или, точнее, сама для себя. Критика нужна литературоведам, т.е. специалистам, а не читателю и даже не автору (в меньшей, правда, степени).
Исходя из вышесказанного, я не собираюсь писать критические статьи так, как делали указанные критики. Думаю, нужно учитывать – мы публикуем свои опусы в сети, то есть там, где возможен моментальный отклик множества людей. Поэтому нужно выработать какую-то иную форму критики: всё же опубликованное на бумаге слово как бы повисает в воздухе – отклика-то зачастую и в таких количествах не видно.
Обращаюсь я к автору напрямую, а не в третьем лице. Я не претендую на абсолютную свою правоту, я просто высказываю одно из возможных мнений.
Разбираю очень подробно, чтобы автор получил от читателя – то есть меня – полную информацию. Самому мне нередко случалось получать что-то вроде: «иногда у Вас стиль хромает, а в целом неплохо». А конкретно-то что и где у меня там хромает? Свой-то глаз «замылился» и уже мало что видит – так хоть рецензент помог бы, а не ограничивался одной фразой. Так что я ставлю перед собой две задачи:
-дать автору подробную реакцию на произведение (по себе знаю – она необходима);
-стимулировать своим мнением новые рецензии, споры и прения.
Засим оканчиваю.
Антон
А вот мне, например, частенько толковая критическая статья позволяла по-новому взглянуть на то или иное произведение, обнаружить там подсмыслы, о которых прежде и не догадывался, и прочая, и прочая, и прочая…
С чем и остаюсь.
Хэ-ник.
Спасибо за ответ, Николай!
Я Вам завидую: сам, когда читал критические статьи, раздражался, так как не понимал, зачем втюхивать ещё раз то, что автор уже сказал?
С уважением, Антон
Здравствуйте, Антон Владимирович!
Пока не читала ваших критических статей, но судя по стилю данного обращения к авторам, критиковать вы — умеете.
Прочитаю обязательно
Согласна с теми двумя задачами, которые вы ставите перед рецензентом.
А вот, на мой взгляд, спорные слова — к ним можно отнестись двояко: и согласиться и нет.
«Критик никогда автора ничему научить не сможет, как бы ни пыжился – потому хотя бы, что у автора и у критика может никак не совпадать мировосприятие.»
Мне лично «повезло» по-особенному: на рассказ «Аргентинские дожди» я получила глубокий критический анализ члена одной из редакций московского Союза писателей, который сводился к следующему:» Я не читала вашего произведения, но согласна с мнением моих коллег.»
Неважно, какой рассказ у меня вышел, — плохой или хороший,
важна человеческая пренебрежительность и профессиональная несостоятельность критика. Было непонятно и противно…
С уважением Gala Edvid.
Критиканам, сиречь крытикам
Статьи критические о шедеврах слова –
Как сто котлет говяжьих и сама корова!
Не прочтет путем и – в крик,
Нагоняя нервный тик,
Кроет, кроет, будто КРЫТИК,
А всего по жанру – критик.
Любой из критиков любить
Обязан эту перифразу:
«Поэтов можешь ты не бить,
А графоманов бить обязан»!..
Уважаемый Антон Владимирович!
Воля Ваша трактовать роль критика, но со всей ответственностью заявляю, что именно Ваша критика позволила мне написать и упорядочить свои рассказы!
Именно Ваше во время сказанное слово (если помните: «… по отдельности — это бред сумасшедшего), позволило обобщить разрозненные рассказы в «Бумагомарателя», и сократил на треть другую мою тягомотину, над которой надо работать и работать (затык — таланта не хватает, а правота Ваша неоспарима)
Именно благодаря Вам я был и награжден и обласкан!!!
И Вы полагаете услышать от меня слова упреков? Да земной поклон Вам за Ваши пусть иногда и резкие, но сказанные неравнодушным сердцем!
А кто гонял меня как крысу по Порталу за популизм смешанный с дикой публецистикой?
Еще много за что я не просто хочу, а обязан сказать Вам БОЛЬШОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СПАСИБО! Сейчас написал, первое, что под пальцами вспомнилось.
Мне искренне жаль тех авторов, которые, прочитав Вашу рецку — морды кукурузят. Я не утверождаю, что Вы всегда правы, но то, что Вы пишите — пишите от чистого сердца и добра авторам желая.
Что и позволю себе утверждать, с чувством признательности, просто за внимание, которое Вы уделяете не только мне, но и тем авторам, которые его удостаивались. Спасибо!!!
Ваш Алексей
Антон Владимирович , Ваше Credo замечательно тем, что является классическим образцом критической статьи о критике ( sorry — за тавтологию). Опираясь на пример предыдущих поколений Вы выводите свои задачи. И они выглядят доказательными.
В качестве совета: написав кому-либо критический отзыв, давайте ссылку на эту статью.
Все, простите, полная лажа!
Для начала любому критику как профи, так и не профи, надо бы спроецировать во времени, как будет воспринято то, что он пишет или напишет, читателем и автором, заказчиком(!)- ибо в противном случае, ваши, господа, частные мнения, лучше вывешивать в тубзике!
И только далее можно включать доказательную логику…
Ибо…
Если это не интересно читателю! — нахрена — это Вам! Критик как и автор — автор и хочет иметь читателя.
Если это не интересно автору! — нужно ли разворачивать конфликт?
Если нужно, то какая вам лично в этом конфликте выгода? PR?
Если это не интересно заказчику — на хрена это вообще кому-то?
Соловьи — как говорят у нас в Белоруссии…. белорусы, которые и не предполагают, что это значит по-французски.
Все, простите, полная лажа!
Для начала любому критику как профи, так и не профи, надо бы спроецировать во времени, как будет воспринято то, что он пишет или напишет, читателем и автором, заказчиком(!)- ибо в противном случае, ваши, господа, частные мнения, лучше вывешивать в тубзике!
И только далее можно включать доказательную логику…
Ибо…
Если это не интересно читателю! — нахрена — это Вам! Критик как и автор — автор и хочет иметь читателя.
Если это не интересно автору! — нужно ли разворачивать конфликт?
Если нужно, то какая вам лично в этом конфликте выгода? PR?
Если это не интересно заказчику — на хрена это вообще кому-то?
Соловьи — как говорят у нас в Белоруссии…. белорусы, которые и не предполагают, что это значит по-французски.
Для себя я давно определил странную позицию при чтении чужих произведений. Зная точно, что на профессиональную критику меня не хватит, я подхожу к чтению с двух позиций — читателя и… соавтора. Читая, я либо получаю удвольствие от прочитанного, либо нет, и тогда включается соавтор, который имеет свое представление о том, как это ДОЛЖНО быть написано. При чем позиция, разумеется, может вызвать несогласие основного авора. Как и при любой критике — я субъективен максимально.
Уважаемый Антон Владимирович! Вы совершенно правы, именно такую рецензию и хотелось бы получить любому автору, обязательно с реакцией на произведение, а не просто «приговором». Критика не по рукам должна бить, типа, «зачем вы вообще пишете — не пишите больше», а стимулировать автора к росту.
Спасибо Вам.
Участь любого критика, поднявшего руку на Мастера, ужасна (см. фильм Бортко «Мастер и Маргарита») (ирония)
Интересная статья, интересные рецензии на эту статью. Чувствую себя слишком невежественным, чтобы поддержать эту дискуссию на должно высоком уровне. Поэтому очень коротко — собственное кредо рецензента чужих произведений (уменьшенный вариант критика).
Пиши то, что пишется. Рецензия — как самостоятельное творение литератора, спровоцированное неким конкретным произведением. Сперва задействуешь интуицию, затем — чувства, и уж только потом — разум. Сплошь и рядом про разбираемое произведение быстро забываешь, углубляешься в своё, в девичье, ныряешь в такие дебри, о которых рецензируемый и не подозревал… Результат — различен, Но в случае удачи твоя рецензия читается с куда большим интересом, чем то, на что она была написана.
В.Куземко.
Просто хотелось поблагодарить автора за эту заметку. Точно и актуально.
(жалко — мне не пришлось читать что-либо с таким подходом о своих «виршах». ну да значит, не заслужил:((
Любая критика — портрет Критика в том смысле, что её объектом оказывается не само произведение, а восприятие его Критиком, которым руководят отнюдь не только (а часто — и вовсе не) декларируемые им мотивы его критического творчества. Что мы регулярно и наблюдаем в виде рецензий со знаком + и -, как на родном портале, так и во всей мировой литературе.
Как же однако тянет народ «встать над».
У меня и техническое образование, и Литинститут за плечами, и одно могу сказать — надо знать объект дискуссии.
А свое личное мнение называть просто личным мнением, и стремление привлечь к себе внимание — обычной пиарной акцией.
Надеюсь, что в номинации ВКР по литертурно-критическим статьям Вы будете постоянным активистом.
Здравствуйте, Ирина!
Так Вы закончили Литинститут! Это который имени Горького? А на каком факультете учились? Уж не литературного ли творчества? А специальность у Вас какая? Видите, как Вы меня зантриговали!
В таком случае, как специалист, могли бы Вы мне дать краткий, но ёмкий курс литературной критики?
Далее, мне в Вашем ответете не всё ясно.
Во-первых, что значит «встать над»? Жду Ваших пояснений.
Во-вторых, Вы полагаете, я себя таким образом пиарю? Так я понял Ваш пост «А свое личное мнение называть просто личным мнением, и стремление привлечь к себе внимание — обычной пиарной акцией».
С уважением, Антон
Согласен: всё дело в личности критика. Значит, объективной критики нет?
С уважением, Антон
Здравствуйте, Борис!
Спасибо за отклик. А я и сам хотел бы получить хоть на один из своих опусов подробный разбор! Впрочем, когда-то давно, ещё в том году, мне Алексей Павлович гигантских несколько рецензий дал, хотя и без детального разбора.
С уважением, Антон
Здравствуйте, Владимир Валерьянович!
Интересный у Вас подход. А я, когда читаю что-то, о своих опусах и не вспоминаю.
С уважением, Антон
Здравствуйте, А. Невишневский!
К слову, как Вам фильм? Интересно узнать мнение.
Мне только первые две серии более-менее понравились, но в целом — нет. Маргарита — какая-то дама в маске: никаких эмоций, а если и пытается их изобразить, так они у неё неуклюже-неестественные. Мастер — тоже нечто в этом роде. Бегемот не выдержан по характеру, как и Коровьев: они должны быть балагуры-болтуны-трепачи (не зря ж веселят Воланда!), а в фильме они не трепятся, а рассуждают. Любовь мастера и Маргариты — мрак и ужас, никакого счастья любовников не видно. На какой-то чёрт в фильм напихано фигур и сцен с ГПУ-шниками. Особенно отвратительно смотрится, когда следователь, допрашивая Босого, начинает рукава закатывать. И когда типа обыск с избиением приходит к мастеру. Я уж не говорю про Гафта-Берию! Конъюнктура, что ли? Сцена, где Маргарита прилетает на реку скучна и затянута. Вот только Пилат мне понравился безусловно. Лавров действительно на пожилого римлянина здорово похож: достаточно посмотреть римские скульптурные портреты. Его в камне изобрази — и не отличишь, что не римлянин.
С уважением, Антон
На мой взгляд — нет. Объективны стандарты метра и килограмма в палате мер и весов. Есть критика, отвечающая или не отвечающая неким правилам критики как вида литературы (об этом Вам Ирина лучше расскажет). Литературная критика всё же не протокол вскрытия или осмотр места убийства, в которых нет места интерпретациям. Она сама — интерпретация. Она сама — литература, вид литературы. Ей, конечно, можно учиться, но, коли таланта к ней Бог не дал, то научиться невозможно (в этом смысле Б. Окуджава назвал Литинститут «гениальной ошибкой Горького»). Объективен факт существования текста-какой-он-есть. А по сторонам от него Автор, интерпретирующий при помощи текста своё субъективное переживание жизни, и Критик, интерпретирующий эту субъективную интерпретацию, исходя из своих субъективных жизненного опыта и его переживания. Лев Николаевич, вот, творения Фёдора Михайловича на дух не переносил — и что? Я, разумеется, не говорю о заказной критике и о той, которую не без ехидства имела в виду Б. Ахмадулина: «жена литературоведа — сама литературовед», хотя они необъективны вообще до подлости умышленно, а не по природе своей.
Здравствуйте, Антон Владимирович!
Закончила я отделение художественной прозы, в дипломе написано — литературный работник.
Краткий курс критики предполгаю в рамках ВКР-3 в номинации «литературно-критические статьи», куда Вас милости прошу авторствовать.
Посетила Ваш сайт, сожалею о том, как сегодня Вы себя позиционируете, а статьей именно пиарите. Я такие попытки уважаю, особенно когда за ними прячется пытливый и думающий человек, почему-то стесняющийся назвать себя именно так. И на своем сайте называющий себя графоманом. Фи…
Для меня критика — это философия литературы, постижение ее истории, развития, методов, явлений и все это в неразрывной связи с общим процессом попыток постижения окружающего мира.
Поэтому для меня дискуссия о личности самого критика — как-то мелковато будет, есть о чем покруче поговорить, чем я и предполагаю в ближайшее время заняться на нашем портале.
Предлагаю Вам разместить свою статью, как только откроют ВКР и будет время порассуждать.
С уважением,
Ирина
Ирина, здравствуйте!
Я теперь от Вас не отстану. Что, планируется конкурс критики? Очень рад был бы!
А графоманом я себя называю заслуженно, ни в какую позу не становлюсь. Не могу же я сказать о себе — «писатель»! Какой я, к чертям, писатель? Вот Тургенев — писатель. И Достоевский. И Лесков. И Булгаков.
Сказать о самом себе — «думающий человек» — как-то нескромно, ибо подразумевает, что я себя выделяю на фоне остальных. Типа, они — не думающие.
Далее. Я вовсе не предлагаю дискуссий о личности критика. Вся проблема в методах. Мне, возможно, тут мешает моя специальность: привык всё анализировать.
С уважением, Антон
Антон, я сама по третьему образованию (стратегическое управление) — махровый аналитик, и мешать это вряд ли может. Глобально, как мне думается, дело не в методах.В литературе и в критике, тажке как и в жизни: для одних стакан наполовину полный, для других — наполовину пустой. Надо понять, к какой части отнести себя сегодня. А договориться этим частям никакие методы не помогут.
Мне нравится с Вами беседовать.
Я предполагаю работать обозревателем в номинации «литературно-критические статьи», там и поговорим!
С уважением,
Ирина