Снегопад, снегопад трое суток подряд, голубой видит сон забинтованный клён. Где ветвей маета, след чужой заплутал, и фонарь сторожит старых лип миражи. Черноте голых крон бьют сугробы поклон, у снегов февраля отмолю журавля. Все придут, кого ждём, постучатся дождём… соль останется слёз на тельняшках берёз. Валерий …
Косяк гусиный уносил
полоску серого рассвета,
в закатном зареве осин
сжигала осень бабье лето.
И ветер нашептал синице,
что вся листва сорвётся с ветки
и снега белую страницу
украсит золотой виньеткой.
Плясал рябиновый огонь,
где бледных теней шла игра,
и клёну в жёлтую ладонь
насыпал дождик серебра.
Ненастным дням за мрак и серость
минуты грусти были данью…
и в это верить не хотелось,
что нас коснулось увяданье.
Валерий Мазманян
Тряхнёт берёза рыжей прядью, апрель припомнит голубой, мы с этой осенью поладим смиреньем, вздохом и мольбой. Сорвётся с веток листьев стая, не зная, где он — тёплый юг, надежда, как всегда, пустая опять заманит в тот же круг. Где небо тучами слоится, от клёнов — всполохи огня, давно …
Август в последней декаде,
то, что не спрячем во взгляде,
выдадут грустные нотки,
жаль, лето было коротким.
Через багряную вьюгу
птицы потянутся к югу,
серые ливни польют —
всех нас потянет в уют.
Жёлтые листья — к ногам,
не разучить по слогам
азбуку поздней любви,
и зря ромашку не рви.
Август в последней декаде,
снег скоро ляжет на пряди,
на куст сирени, на грушу…
Бога прошу — не на душу.
Валерий Мазманян
Лоскут заснеженного неба в моём окне качала верба, ветра тянули одну ноту, впадая в зимнюю дремоту. Рука худая чёрной ветки то поправляла мех горжетки, то отгоняла прочь синицу, которой в снегопад не спится. Об оттепелях беспокоясь, бил февралю поклоны в пояс сугроб за зиму располневший, уже ждала гостей …
Сядь у окна, ходи по дому, а с ночи — время майских гроз, и липнут мокрые подолы к ногам молоденьких берёз. Ругни лениво эту морось, кружком лимона солнце — в чай, у каждого дождя свой голос — по ноткам грусти различай. Укройся пледом, сядем ближе, пусть за окном …
Я в пустоте не ведаю покоя, При выборе вселенной, каждый раз Крылатый брат рождается со мною Невидимый для посторонних глаз.Он держит мыло в мамином корыте, Когда мочалка жёсткая как ёж, Он справедливость в логике событий, Где что посеешь — это же пожнёшь. Он знает строй сладкоголосой лиры, Он в битве …
Ох, да ты, Реченька, не ширОка, Беловодна, да не быстра, Ты — лесная недотрога,- Лубяные берега. Ой, да ты, Тишь, сосновая, Что ласкаешь неженку? Да слезой еловою, Провожаешь вешнюю. Ох, да не печалься матушка, О судьбе капризницы, Пусть посмотрит павушка, Как не сладко в жизни то. Ой, да не вернётся …
Неприветливо тучи висят над вершиной Азова*, — Осерчала, наверно, Хозяйка на пришлых людей. Или снова грустит, вспоминая Павлушу Бажова. Что в любви признавался и сказы нашёптывал ей… А над зеркалом прУда кружИт одинокая чайка. Безутешно кого-то зовёт из прозрачных глубин. И замшелые скалы листвой украшает Хозяйка, Самоцветов осенних цвета добавляя …
Она была прекрасна… Стройный стан… Загара бронза… Лента на головке… И с трепетом её я обнимал… Мальчишкой был. Застенчивым, неловким… И звучный, мягкий голос слух ласкал, Когда она самозабвенно пела… И с нею я душою отдыхал, Лаская нежно совершенство тела… Она была покорна и скромна. Сносила боль, удары и измены. …
