«- Сударь, как вы считаете, мир изменится к лучшему? Исчезнут воины, убийства, коррупция, глобальные обманы?» Человек в дорогом костюме уставился задумчивым взглядом в колыхающееся пламя каминного огня.
Вот так, почти каждый вечер субботы старые друзья собирались за беседами у камина, порой доходившими до дискуссий и споров. «Каминные пустословы», как они себя в шутку называли.
«-Погодьте. Вы думаете, мир так плох? Думаете, когда-то давно он был лучше? И с какой стати? По слухам? По наивным глупым книжкам?» — мужчина напротив в бордовом свитере и серых твидовых брюках, оттряхнув пепел с сигары, поднял на собеседника свой спокойный взгляд.
«- Что вы пытаетесь этим сказать? Вы что, сами не видите этот беспредел? Снимите наконец розовые очки! Проснитесь, сударь!» — «костюм» резко повернулся в сторону говорившего, чуть не опрокинув рядом стоящий дубовый столик.
Был холодный, осенний вечер. Ветра почти не было, но чуть-морозный, вызывающий лёгкую дрожь, холод, уже был явным показателем неторопливо приближающейся зимы. И сейчас камин был как никогда кстати в качестве третьего «собеседника».
«- Так и вы снимите эти серые очки мрака. Посмотрите, приглядитесь хорошенько. Добро – оно по всюду. Слышите? На улице дети играют, смеются. Где здесь признаки убийства, где здесь, как вы изволили выразиться, беспредел? Вы говорите, мол, воины. Воин-то, уважаемый сударь, таки стало гораздо меньше. Поглядите историю.»
«- Да, не спорю, но они стали подлее, со скрытыми смыслами, на руку сами знаете кому.»
Горящие поленья как-бы поддакнули своим возмущённым треском.
«- Скажите, у нас сейчас идёт война? Нет. А в близлежащих странах? Да, но, заметьте, они нас почти не касаются. Воина – она на то и война, чтобы о ней знали, печатали, показывали. В конце концов, можно сказать, втирали в умы глупых людей. (Ничего личного!) А добро, альтруизм – они не будут себя выпячивать, им не нужна реклама. Они не так выгодны с материальной точки зрения.» Человек поднялся с кресла, прошёл к бару, не спеша наполнил свой бокал и как всегда с интересом стал переставлять бутылки.
«- Хм… Может, здесь вы и правы, сударь. Но… вы говорите, дети. Дети – символ радости, беззаботности, чистоты помыслов и души… Это же наглый стереотип! Возьмите сейчас любого ребёнка – он либо уже курит, либо пьёт, либо за свой горячо обожаемый гаджет прибьёт на месте!» «Костюм» аж чуть подпрыгнул на кресле от переполнявших его эмоций.
«- Вы-таки снова обобщаете, мой друг. Дети, как и все люди в целом – разные. Есть добрые люди, есть – злые. Да даже в одном человеке присутствую обе эти черты, ведь правда? И кстати, вы не заметили, что мы с вами сейчас курим и в руках у нас по бокалу бренди? Или вы нас с вами считаете плохими, ужасными людьми?» — «Свитер» с ухмылкой взглянул на оппонента.
«- Это совсем другое. Мы с вами взрослые, полноценные личности, осознающие что плохо, и что хорошо.» «Костюм», немного успокоившись, но всё ещё с красным лицом, чуть устало стал наблюдать за рукой, покачивающей бокал с алкоголем.
«-Сударь, прошу, остановитесь! Вы впадаете в крайности!» — ещё немного и «свитер» захохотал бы в голос. «К тому же, не думаю, что мы с вами (хоть я и не сомневаюсь в наших с вами умах и развитости), можем с точность определить где плохо, а где хорошо.»
«- Снова этот ваш релятивизм! Признайтесь, это ведь так удобно – вся ваша относительность, индивидуальность опытов и ситуаций…»
«- Может и удобно.» Мужчина на секунду задумался. «А может это просто так и есть. И вы сами это прекрасно знаете.»
«- Вы как всегда перевернули весь диалог с ног на голову! Чёрт меня дёрнул снова обсуждать с вами эти темы…» — собеседник вскочил наконец с кресла, на миг остановился в нерешительности и уверено направился к окну. На улице до сих пор резвилась ребятня, хоть было уже довольно поздно. «Всё же стоит признать, что кроме него, у меня больше нет такого хорошего друга» — промелькнуло в голове «костюма».
Сзади послышались приближающиеся спокойные шаги. Рука «свитера» дружески-ободряюще опустилась на плечо.
«- Сударь, ваша излишняя эмоциональность когда-нибудь вас доканает… Ещё бренди?»