Разговор в поезде

ЗАДУШЕВНЫЙ РАЗГОВОР
рассказ

– Здравствуйте, здесь пятое место?
– Да.
Худенький старичок-пастор, запыхавшись, переступил порог и снял плащ. Поезд тут же тронулся, продолжая свой ход на Москву.
– Едва успел, слава Господу!
– Бывает.
Единственный сосед в купе явно не отличался разговорчивостью.
– Вот сейчас разложу вещи и будем чай пить!
– Гм.
Пастор окинул беглым взглядом попутчика: относительно молод, интеллигентная внешность, читает толстый журнал.
– Темнеет как быстро! Осень – очей очарованье, однако дожди льют и льют…
– Да уж.
Пастор выложил на столик часть приготовленных в дорогу продуктов и отдельно положил Библию с большим позолоченным крестом на обложке. Сосед краем глаза увидел её и недоумённо повёл плечами.
– Не желаете чаю? – заботливо спросил пастор, открывая старенький термос. – Здесь вас таким не напоят, моя супруга заваривает его с какими-то чудесными травами…
– Нет, спасибо, – сдержанно отозвался попутчик.
Пастор, что-то мурлыча под нос, налил себе чая, развернул бутерброды, порезал перочинным ножом овощи.
– Божьи произведения земли, – сказал он, кивая на огурцы с помидорами и улыбаясь собственным мыслям, – милость свыше к нам, грешным!
Сосед по купе дипломатично промолчал, хотя внутри его уже зрел протест против назойливого старика.
– Я помолюсь коротко, если вы не против?
– Мне всё равно.
Пастор закрыл глаза и несколько восторженно призвал Божье благословение: на весь предстоящий путь, машинистов, ведущих состав, их руки, крепко держащие «штурвал», а также ту пищу, которая дарована Господом «на сей день». Упомянул пастор в молитве и своего попутчика. Когда он, наконец, открыл глаза, то увидел направленный на него недружелюбный взгляд. Сосед отложил в сторону журнал, снял очки и теперь нервно теребил их в руках.
– Меня зовут Андрей Васильевич, а вас как зовут? – попытался загладить свою вину пастор.
– Руслан Калимович, – автоматически ответил попутчик и затем раздражённо добавил, – и не могли бы вы держать свои религиозные убеждения при себе?
– Да-да, конечно, – согласился Андрей Васильевич, – прошу прощения, если огорчил вас.
Руслан Калимович помедлил, взвешивая, вернуться ли ему к чтению скучноватой статьи или пуститься в заведомо безнадёжную дискуссию со старцем.
– Дело не в огорчении, – наконец, не в силах совладать с собой, продолжил он, – дело в том, что целая страна на глазах разрушается и разваливается на части из-за того, что всякий у нас занимается не своим делом: инженеры торгуют на базарах тряпками, аграрии забросили деревню и подались в политику, рабочие философствуют… Вот вы, например, по специальности кто?
– Большую часть жизни я проработал слесарем в автопарке, – признался Андрей Васильевич, – а теперь вот – пастор евангельской церкви…
– Вот видите! – разгорячился Руслан Калимович. – И вы туда же. Проповедуете об Иисусе Христе, наверное. А откуда вы знаете, жил ли Он вообще когда-нибудь? Вы что, историк? Специалист по Ближнему Востоку?
– Нет, – подтвердил Андрей Васильевич.
– Тогда, может быть, духовную семинарию окончили?
– В советское время для нас это было невозможно, к сожалению.
– Так как же вы осмеливаетесь судить о вещах, в которых, похоже, сами несведущи, и чему вы можете после этого научить других?!
– С одной стороны, вы, конечно, правы… – согласился Андрей Васильевич.
– Я прав со всех сторон! – категорично оборвал его Руслан Калимович. – Каждый должен заниматься своим делом – профессионально! – тогда и страна у нас будет богатой и процветающей.
– Хорошо, – не стал спорить Андрей Васильевич, – а можно поинтересоваться, кто вы сами по профессии?
– Со мной как раз всё в порядке, – ответил самодовольно попутчик, – я физик и интересуюсь исключительно физикой, доктор наук.
– Замечательно. Хотя, конечно, тогда мне вас едва ли переубедить…
– А вы попробуйте, дорога длинная! Если вам, конечно, есть что сказать по существу.
Глаза Руслана Калимовича потеплели. Когда оппонент повержен несокрушимой логикой твоих утверждений, его немного жаль. Всего-то неграмотный старик сидел перед ним. Андрей Васильевич, однако, не производил впечатления человека, готового сдать свои позиции. Он попробовал на вкус чай, с улыбкой добавил в него сахара и, наконец, со старческим энтузиазмом продолжил беседу.
– Когда я просыпаюсь утром, дорогой друг, и открываю окно, то свежий ветер наполняет мою комнату, и тогда я всем существом чувствую, что это Господь приветствует меня!.. Я слышу, как во дворе на деревьях щебечут птицы, и понимаю, что они не беспричинно шумят, но так стараются изо всех сил прославлять Творца своего… В небесах сияет солнце, зажжённое Богом, и обогревает всю землю… Неужели вы не видите этого? И когда я молюсь, то, смею вас уверить, взываю отнюдь не в пустоту, а ощущаю и слышу явственно ответ Небесного Отца, и оттого моя душа наполняется великой радостью…
– Всё это лирика, извините, – остановил восторженного собеседника Руслан Калимович, – существуют ли у вас какие-либо более весомые аргументы?
Андрей Васильевич задумался. За окном мелькали огни какого-то селения. Поезд несильно качало.
– Стало быть, доводы разума вас убеждают более свидетельства душевного, так я понимаю?
– Совершенно верно.
– Ну что же, жил на земле две тысячи лет назад наш Спаситель и Господь Иисус Христос, и было у Него двенадцать апостолов…
– Звучит, как начало у сказки… А точно ли жил?
– Если бы вы – о, простите меня, дорогой друг! – интересовались не только физикой, то вам было бы известно, что и римские историки, и еврейские раввины оставили свои свидетельства об Иисусе. Заметьте, они не верили в Него как Сына Божьего, но написали о Нём!
– Предположим, что это так, – снисходительно согласился Руслан Калимович, испытав, впрочем, некоторую неловкость из-за пробела в своём образовании.
– Итак, жил на земле две тысячи лет назад в Палестине – и от этого никуда не уйти – Господь Иисус, и было у Него двенадцать апостолов…
– То есть учеников?
– Да, двенадцать учеников. И клялись они Ему, говорит Евангелие, в своей любви и преданности.
– А Иуда затем-таки предал…
– Прекрасно. А говорили, что только в физике вы сведущи…
– Ну, это так – элементарные общие знания.
– Хорошо, – продолжил Андрей Васильевич, – а знаете ли вы, что десять из оставшихся одиннадцати апостолов, после предательства Иуды Искариота, вскоре мученически погибли в разных странах, проповедуя имя Господа Иисуса? Об этом, кстати, сообщает множество ранних авторов…
– Не вижу здесь ничего удивительного, фанатиков на земле хватало во все времена. Разве не так?
– Фанатиков? Вы сказали – фанатиков?
– Конечно, фанатиков. Разве умирать за абстрактную и бездоказательную идею загробной жизни – это не фанатизм?
– Согласен: умирать за абстрактную и бездоказательную идею загробной жизни – это фанатизм, – с этими словами Андрей Васильевич, как ни в чём не бывало, принялся пить чай.
Руслан Калимович недоумённо посмотрел на старца: неужели это всё, что тот собирался сказать? Но вот пастор, наконец, отставил кружку в сторону и столь же неожиданно заговорил вновь.
– Вы слыхали когда-нибудь о группе людей, в которой более девяноста процентов участников приняли бы лютую смерть за заведомую ложь и лишь один из них умер в своей старческой постели (так же не отрекаясь от своих убеждений, впрочем)?
– Я думаю, – ответил Руслан Калимович с улыбкой, – что такую группу людей совсем нетрудно представить: миллионы безумцев в истории человечества отдали жизнь за свои фантазии…
– Не могли бы вы уточнить, пожалуйста, кого вы имеете в виду, – попросил Андрей Васильевич.
– Разумеется: среди них были и христиане, и мусульмане, и индусы… да кто угодно – любые сектанты.
– О, я с вами полностью согласен! Такое в истории бывало нередко.
– И что?
– А то, что мученичество за Христа первых Его апостолов – это нечто совсем другое, чем смерть миллионов за веру в последующее время.
– Какая же разница? По-моему, это одно и то же.
– Нет, не одно и то же, – загадочно улыбнулся Андрей Васильевич и опять принялся пить чай.
Руслан Калимович раздражённо ждал. Он не мог никак уловить логику собеседника, более того – он опасался, что никакой логики не будет и вовсе, а он только понапрасну теряет время.
– Итак, в чём же разница? – напомнил он вопрос пастору.
– А вот в чём, – допив чай в кружке, продолжил старец, – апостолы лично знали Христа, а последующие мученики – как бы поточнее выразиться – могли знать Его только в духовном смысле слова…
– И что из того? Я не понимаю.
– Ещё минуту терпения, и вам всё станет кристально ясно, поверьте мне!
– Я надеюсь на это…
– Когда целый отряд солдат пришёл взять под стражу Христа в Гефсимании, апостолы показали себя, увы, не с лучшей стороны.
– Они испугались?
– Испугались – не то слово. Они в страхе бежали, позорно оставив своего Учителя. И Пётр бежал – тот, кто говорил, что даже если все от Него отрекутся, уж он-то останется верен! И Иоанн бежал – любимый ученик Спасителя! И Симон Зелот – а зелоты были самые отчаянные еврейские ребята тогда – бежал впереди всех… Да, все убоялись страхом великим и разбежались! Явно не за смелость Иисус избирал их в апостолы…
– Я что-то начинаю понимать, – просветлело лицо Руслана Калимовича, удовлетворённого тем, что в рассказе пастора, наконец, почувствовалось какое-то подобие логики. – Хотя нет, ничего не понимаю: почему же они потом стали такими смелыми, что умерли за Христа?
– Вот вам, как учёному, я как раз и хочу задать этот вопрос: почему вдруг апостолы столь сильно изменились?
– Я просто не имею достаточно данных, чтобы проанализировать ситуацию, мне нужно изучить источники…
– Похвальное желание!
– Не обольщайтесь, я не стану этим заниматься. У меня хватает собственных проблем в научной работе.
– Хорошо, тогда я вам просто скажу, к какому выводу пришли другие учёные, исследовавшие жизнь апостолов.
– Я с любопытством выслушаю!
– Существует, по-видимому, только одно разумное объяснение столь поразительной перемены в апостолах…
– Какое?
– Они действительно увидели Иисуса Христа, после Его распятия на кресте и смерти, воскресшим и живым!
– Ах, вот какое объяснение! А я вас уже было заслушался… – разочарованно протянул Руслан Калимович. – Одно фантастическое предположение объясняете другим, ещё более фантастическим… Мне это больше неинтересно!
– Ещё минуточку, я не всё сказал!
– Слушаю, но только «минуточку»…
– Апостолы Христа вовсе не были фанатиками!
– Докажите это.
Андрей Васильевич с готовностью раскрыл лежавшую на столе Библию и прочитал из Евангелия: «Фома же, один из двенадцати, называемый Близнец, не был тут с ними, когда приходил Иисус. Другие ученики сказали ему: мы видели Господа. Но он сказал им: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю…»*
– Допустим, что Фома был разумным человеком, – сказал Руслан Калимович, – а остальные?
– Но ведь и другие апостолы не были легковерными! Библия говорит, что они даже и не надеялись на воскресение Христа из мёртвых. Все ученики Иисуса прятались после Его смерти, опасаясь преследований от иудеев.
– Почему же затем они стали такими отважными?
– Как раз об этом я вас и спрашиваю!
– Хорошо, Андрей Васильевич, я признаю, что вы меня запутали. Вопрос этот, похоже, тёмный и психологически не ясный.
– Напротив, он прекрасно исследован и ясен как Божий день! В истории человечества больше не было ни единого случая, когда бы группа очевидцев в одиннадцать человек сговорилась между собой умереть за несомненную им ложь (как если бы Христос не воскрес из мёртвых) и, находясь вдали друг от друга, никто бы из них не дрогнул и не рассказал, что же случилось на самом деле. За живого – не умерли, но разбежались! Неужели бы пошли на смерть за мертвеца?
– Как ни странно, ваша мысль звучит довольно правдоподобно, – согласился Руслан Калимович, – похоже, вы интуитивно нашли сильный аргумент в пользу христианства…
– О, это не я, всё сказанное мною было хорошо известно ещё в Древнем Риме!
– Занятно. Но ко мне-то это какое имеет отношение? Я не историк. И не христианин.
Андрей Васильевич налил себе ещё чая.
– Чай будете? – вновь спросил он Руслана Калимовича.
– Давайте, – ответил тот.
Помолчали пару минут, попили чая.
– Ну как? – поинтересовался Андрей Васильевич. – Нравится вам, как заваривает моя спутница жизни?
Руслан Калимович ответил не сразу, мысли его были, похоже, где-то далеко.
– Ах, чай? – спохватился он. – Чай, действительно, превосходный – с религиозным ароматом!
– Так вот, – двинулся дальше Андрей Васильевич, – я всё ещё только подхожу к тому вопросу, который вы поставили в начале нашего разговора. – Каждый должен заниматься своим делом, быть профессионалом. И что нам с вами до Иисуса Христа, если я слесарь, а вы физик?
– У вас замечательная память и вполне научный склад ума! – одобрил Руслан Калимович. – Итак, какое мне дело до того, что Иисус Христос две тысячи лет назад умер на кресте в Палестине, если я живу сегодня и занимаюсь физикой?
– Это вопрос спасения Вашей бессмертной души…
– Спасибо за заботу, но нельзя ли попонятнее? – улыбнулся Руслан Калимович.
– Вы болели когда-нибудь столь серьёзно, что находились без сознания? – с участливым выражением лица неожиданно спросил Андрей Васильевич.
– Думаю, что да.
– Давайте тогда представим ещё одну фантастическую ситуацию (выражаясь вашим языком), чтобы скорее и проще разрешить наше затруднение.
– Хорошо, гипотеза – это тоже научный метод…
– Допустим, – взволнованным голосом сказал Андрей Васильевич, – что в то время, когда вы тяжко болели и лежали без сознания, в ваш дом ворвались лихие люди, забрали всё, что могли, и напоследок решили вас ещё и убить – так, на всякий случай, чтобы не было свидетелей, вдруг вы притворяетесь только, что без сознания! – и тут нашёлся некий жалостливый человек, который за вас вступился, и тогда разбойники убили его вместо вас… Проходит время, вы выздоравливаете. Ваши соседи, ставшие невольными свидетелями тех событий, пытаются рассказать, что случилось в доме, пока вы болели. А вы, представьте, тогда им отвечаете: «Какое мне дело, кто хотел меня убить, и кто там за меня умер… Я физик, и у меня нет времени на всякие пустяки…»
– Некорректное предположение! – возмутился Руслан Калимович. – Если бы кто-то действительно умер за меня, я бы нашёл время узнать об этом поподробнее. Но причём здесь Христос? К тому же, мой дом – далеко не Палестина…
Андрей Васильевич вновь раскрыл свою Библию и прочитал из неё торжественным голосом следующие стихи:
«…Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были ещё грешниками».**
«Христос за всех умер…»***
«…Живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня».****
– То есть вы хотите сказать, что Христос умер за всех людей, включая меня? – удивлённым голосом спросил Руслан Калимович.
– Так говорит Библия, которая есть Слово Божие. А потому вам следует каким-то образом отреагировать на эту весть, которую донесли до нас очевидцы-апостолы: Господь Иисус умер лично за вас и за меня, кем бы мы с вами по профессии не были… Если же вы вновь отмахнётесь от этого вопроса, то как раз и окажетесь тем неблагодарным человеком из моей фантастической истории, который ничего не захотел знать о своём спасителе…
– Ловко у вас это получается, к самой душе подбираетесь! – воскликнул Руслан Калимович. – Мне уже кажется, что вы не столь безобидный старичок, каким кажетесь с первого взгляда.
– Не уклоняйтесь от ответа, мой друг, будьте учёным до конца!
– Что ж, ваши слова кажутся мне уже разумными, хотя и не убеждают вполне…
– Если Иисус умер действительно за всех, и за вас, и за меня, а затем подлинно воскрес из мёртвых (апостолы весьма преобразились, не правда ли?), то это означает… что Он, несомненно, наш Бог! И нам надлежит непрестанно благодарить Его и служить Ему, чтобы не предстать пред Ним, опять же, неблагодарными безумцами, чтобы душа Ваша живая не погибла!
– Ах, если бы всё это было так, как вы говорите!..
За долгим разговором попутчики не заметили, как подъехали к Москве. Небо над столицей уже просветлело, наступало утро. На прощание пастор и учёный обменялись адресами и крепко пожали друг другу руки. Затем, протиснувшись сквозь толпу на перроне, они направились в разные стороны. И ангелы-хранители, тихо шелестя крыльями, радостно полетели за ними…
____________
* Ин. 20. 24-25.
** Рим. 5.8.
*** 2 Кор. 5.15.
**** Гал. 2.20.