Я Путина видел!


Я Путина видел!

Я баньку-то крыть уж почти закончил, когда Митрич прибежал. Весь взъерошенный, глаза по рублю. Старому, восемьдесят первого года.
— Я, — говорит, и отдышаться никак не может, — я Путина видел!
Я гвоздь изо рта вынул, к шайбе приладил, и говорю:
— Удивил! Вон, включи телевизор и смотри-любуйся на него весь день, коль соскучился. Стоило в такую даль ходить.
— Да нет, — волнуется Митрич, — живого видел! У сельмага стоит.
— Тьфу ты! – говорю. – Я тебя за чем посылал? Что, дождаться не мог, пока крышу закончим? Алкашом ты был, алкашом и остался, непутевый!
— Да не пил я! – обижается. — У меня пяти рублей не хватает. А что стоит, вот те крест!
И осеняет себя истово.
— Ну, — спрашиваю, — агнец ты наш непорочный, и чего тут у нас с тобой Путин забыл-потерял?
— Ну, как же, — горячится Митрич, — ты ж сам видел, он на подводной лодке был? Был. На самолете летал? Летал. Видно, теперь надумал деревенской жизни изведать.
— Ладно, — рассуждаю я, — ну, приехал бы он к нам, так ведь не один же. Ты бы его из-за охраны-то и не увидел. А дорога наша? Какого дня ты там флягу с брагой потерял? Сколько времени ее всем колхозом по лужам искали? То-то! Да ему только приснись наша Замухляевка, асфальт бы сейчас до твоего сортира лежал.
— А он, — говорит, — это, как его, икогнИто, во! Чтобы, значит, самолично всю правду о народе узнать.
— А то он ее не знает! Чай, абы кого на такую должность не поставят. Погоди-ка, — говорю, — не твой ли это Путин по улице идет?
Смотрю я, а мне с крыши-то видно все, идет человек, невысокий такой, из себя невидный, одет аккуратно, пиджак, ботиночки, все при нем. Волосы такие… Походка… Вроде похож. А вроде и нет.
Митрич к калитке.
— Он это, – шепчет сипло, – сюда идет!
Слез я с крыши.
— Сейчас, — говорю, — посмотрим, что это за Путин.
Беру я Митрича под руку и прогуливаюсь с ним навстречу прохожему.
— Здравствуйте! — говорю.
— Добрый день! – отвечает кротко.
Вроде он!
— Какими судьбами к нам? – спрашиваю, — Проездом или как?
— Проездом. Вот, в Москву возвращаемся. Машина сломалась, ее там чинят. А я решил по деревне пройтись, посмотреть. Вас, простите, как зовут?
Я представился.
— А меня, — говорит, — можете просто Владимиром звать.
Митрич меня пихает. Мол, говорил же! А что говорил? Ведь, с одной стороны посмотреть, родного президента Володей звать не будешь. С другой стороны, и отчество-фамилию спрашивать неудобно, скажет, совсем в деревне народ рехнулся. Ладно, обойдемся пока без титулов.
— Милости просим,- говорю, — вот, ко мне во двор заходите.
— Спасибо, — говорит, — очень интересно.
Заходим мы.
— Вот тут, — показываю, — огородик у меня, тут курочки живут, тут поросеночек, а вот баньку новую построил, крышу нынче кроем, пока вёдро.
Посмотрел он на крышу, задумался и говорит:
— Должен сказать, баня для русского человека вещь в хозяйстве наипервейшая, и для здоровья полезная. Вместе с тем, не могу не заметить, что рубероид следует класть не от конька, а от свеса, и на ендове нахлест делать побольше. Настоятельно рекомендовал бы переделать. Во избежание негативных последствий.
Что-то знакомое во мне аукнулось. Точно, он, думаю. Тут Митрич встревает:
— Дык, как же? Всю жизнь же так …
Я его в бок толкаю.
— А что, — говорю, — правильно вы это заметили. Вот одним глазком взглянули и в самую точку. Мы тут все по старинке, лаптем щи хлебаем, а наука вперед без нас кондыбает.
«Надо же, — думаю, — какой человек! И в крышах понимает. И ендову знает».
Полезли мы на крышу, содрали рубероид к едрене-фене. Заново работу начали. Неловко как-то по-новому, конечно. Но, думаю, с непривычки это, наверное. Чтоб не скучать, разговор поддерживаю.
— Не слышали в Москве, — спрашиваю, — насчет пенсий? Не собираются ли повышать?
— Да, — отвечает мой собеседник задушевно, — пенсии действительно относительно невелики, хотя практически каждый год они увеличиваются. Кроме того, пенсии законодательно увязаны с окладами государственных служащих. И если повышать пенсии, то необходимо повышать их всем категориям. Очевидно, что в одночасье это сделать трудно. Вместе с тем в последнее время приняты решения о совершенствовании пенсионной системы. И по мере роста финансовых возможностей государства, по мере роста экономики пенсии будут и дальше постепенно подниматься.
— Понятно, — говорю. – А вот такой вопрос еще. – И чувствую, вдруг как перещелкнуло во мне что-то. – Правду ли говорят, что на границе боевых роботов поставят? Это что же, солдатики домой все вернутся?
— Не исключено, — отвечает, — но послужить все равно придется. Кто же будет роботов охранять, чтобы не украли?

Замаялись мы с Митричем по-новому работать, покурить спустились. Митрич помялся, и говорит нерешительно:
— У вас, уж простите великодушно, пяти рублей не найдется? Здоровье поправить.
— Не вопрос.
Достает он бумажник, размером как у моей Клавдии противни, поискал в нем, и пять рублей Митричу подает.
Митрич говорит:
— Премного благодарен! Дай вам Бог здоровьица.
И у самого глаза аж заблестели от умиления.
— Ну, что ж, — говорит наш гость, — не буду вам мешать. Машину уже отремонтировали, наверное. Извините, ехать пора.
— Жаль, — отвечаю, — а то зашли бы в дом. Клавдия мигом на стол соберет. Чем богаты, как говорится.
— Не могу, — говорит, — важные дела в Москве ждут. Меня уж обыскались, наверное.
— Понимаем, — вздыхаю, — оно конечно.
Митрич тут со своими глупостями влез.
— Дело, — говорит, — не волк — где влезешь, там и сядешь.
Простились мы, проводили его до калитки. Машина подъехала. Большая, черная, не наша машина, иностранная. Марку не знаю, врать не буду. Сел он в нее и укатил, только рукой нам помахал.

Вернулись мы с Митричем к бане, посмотрели на крышу, переглянулись. Я говорю:
— Ну, что? Беги за ней, родимой. Доставай уже свой валютный запас. Теперь-то хватает? А я пока в погреб спущусь, закуску соберу.

Крышу-то мы потом, понятное дело, перекрыли. А вот Путин то был или какой случайный человек, мы с Митричем теперь каждое воскресенье спорим. На пол-литра.

0 комментариев

  1. igor_krasnov_

    Здорово! Вот какой литературы сегодня не хватает! Поистине народной… Просто. Лаконично. Живо. Никаких излишевств, затянутости сюжета… Читается легко, на одним большим глотком. Чехов прав: «Краткость — сестра таланта». И этим всё сказано. Браво, тёзка, браво!
    Обязательно ещё раз к Вам загляну…

  2. igor_krasnov_

    Здорово! Вот какой литературы сегодня не хватает! Поистине народной… Просто. Лаконично. Живо. Никаких излишевств, затянутости сюжета… Читается легко, одним большим глотком. Чехов прав: «Краткость — сестра таланта». И этим всё сказано. Браво, тёзка, браво!
    Обязательно ещё раз к Вам загляну…

  3. irina_aleshina_alisa

    Игорь, мне очень понравился рассказ. Лёгкий (по чтению), прозрачный (по сюжету), добрый (по сути). Буду рада видеть Вас на «Тёщиных посиделках» (в колонке справа). 1 сентября я возвращаюсь на «Посиделки» (как «Тёща нашего портала») из добровольного отпустка.
    Почему «Тёща»? Потому что пишу «Тёщины рассказы».
    С уважением, Ирина Алёшина

  4. irina_aleshina_alisa

    Я тоже. Очень. Очень люблю критику. Но мне уже повезло: за год работы на портале мне написали хорошую критическую заметку. Одну. Я её берегу, даже в двух вариантах берегу (на комп. и в распечатке). Часто перечитываю.
    Сама критику писать пока не осмеливаюсь в следствие молодого авторского возраста.

    С наилучшими, Ирина А.

Добавить комментарий