Дамы и господа!
Вот мы с вами и добрались до первых аналитический рассуждений. Я предлагаю при анализе того или иного стихотворения с технической точки зрения обращать внимание на такие элементы, или «кирпичики»:
1. Размер и ритмика
2. Рифма (каталектика) и звукопись
3. Словоупотребление (речевая грамотность и языковая компетенция)
4. Метафора, образ, символ
5. Стиль.
Приглашаю к обсуждению. Для начала здесь я хотел бы услышать от вас рассуждения по предлагаемым мною вопросам. В первую очередь хотел бы увидеть анализ понятия ритмика, как каждый из вас его понимает. В плане практических тренировок я вывешу отдельную лекцию с примерами для разбора. Пока же предлагаю в качестве предварительного введения ознакомиться с двумя стихотворениями и двумя же рецензиями на них. В основном они относятся к третьему виду моих «кирпичиков», но затрагиваются и некоторые другие вопросы. Стихотворения такие: «Сполох» замечательного поэта Виталия Балашова и «Наполеон в России» не менее хорошего поэта под ником «Телемах» на сайте «Стихи.ru» Мне кажется, что эти два стиха и рецензии на них дадут вам представление о том, сколь глубоко можно анализировать словоупотребление.
1.
СПОЛОХ
Вит Балашов
(отрывок)
…Под крики «Сполох!» — выводили коней.
На скорую руку хватали детей
В охапку… Секунду дрожала слеза
На бритой щеке, на пшеничных усах…
Эфесы поправив над левым бедром,
Стремительным взмахом взмывали в седло,
И сотни, как стаи охотничьих птиц,
Летели со свистом с майданов станиц…
В атаку… Марш-марш! Выручай, казаки!
Рассыпались лавой… Сверкнули клинки
И пики запели, от ветра клонясь…
Полей бессарабских тяжёлая грязь
Летела с копыт… И летела в лицо
Казачья погибель горячим свинцом…
Ворвались, вломились, кололи, рубились,
Топтали конями… И навзничь валились,
Прощальный рукой описав полукруг…
Чужих пулемётов отчаянный стук
Мешался в сознаньи со стуком сердец…
Отбиты… разбиты… убиты… Конец.
Приказ был известен — прикалывать сразу,
На месте, на месте! — того, кто в лампасах.
И вахмистры сразу их в списки внесли…
Все знали — вернуться они не могли…
А ночью в разведку пошли пластуны.
Безмолвные волки. Исчадья войны.
Прошли сквозь секреты на лёгких ногах,
Во тьме вырезая дозоры врага.
Ну-но… Не берёте вы в плен казаков?..
И кровью насытились стоки клинков…
© Copyright: Вит Балашов, 2003
«Привет. Эк, расписался! Мастер! А у меня, вот, застой 🙁 Остается только ворошить старое, периодически поднимая со дна… Понравился момент боя. Лихо, красочно. «Прощальный полукруг…» так явственно увиделся! Единственное, что показалось неудобным — «прикалывать» в современном звучании может быть прочитано с другим смыслом, а это сбивает с настроя, по крайней мере, допускаю такую возможность. Хотя и «закалывать» как-то не звучит… Может, «нанизывать … на пики, на пики …»»
Смирнов Алексей
«Современное звучание, конечно, приходится учитывать, хотя я и не любитель идти на поводу у современного жаргона. Но здесь всё исторически обосновано: в 1-ую мировую войну у немцев действительно был приказ не брать в плен казаков, как представляющих особую опасность в военном отношении; к тому же на общественное сознание немцев оказывал влияние сформированный на Западе образ донского казака, «питающегося мясом убиенных немецких младенцев» (любопытно, что, к примеру, в современном представлении американцев, — что можно видеть по их кинофильмам, книгам, охотно переиздающимся ныне у нас, и даже мультфильмам, — образ донского казака претерпел мало изменений… Бородатый и кровожадный, донской казак, по их представлениям, живёт – или, лучше сказать, водится? – в бескрайних снегах Сибири, питается водкой – хорошо, не христианской кровью, – и по-прежнему – угроза цивилизации). Раненых убивали на месте. Можно было бы без ущерба для рифм и размера употребить слово «пристреливать», но, во-первых, раненых казаков в большинстве случаев именно прикалывали – штыком; во-вторых, это слово здесь лучше выражает западноевропейскую «культурность», как она есть…»
Вит Балашов
2.
Из цикла Стихи аккордеониста-славянофила W.
Телемах
«Наполеон в России»
Тела гвардейцев мертвых громоздятся.
Разносит ветер сладкий запах тленья.
И солнцу, что пыталось не сдаваться,
Тьма отсекла главу без сожаленья.
Расстелены дымы на городами.
Петух гуляет алый по столице.
И сажа черно-грязными следами
На лица непокорные ложится.
Февральский лес, звенящий от мороза,
Как старец, мрак грядущего предвидит.
И мертвый конь из под обломков воза
Весною на поля уже не выйдет.
Зачем я шед сюда за бранной славой!
В моем шатре горят-слезятся свечи.
Россия, исполин тысячеглавый,
Преследует меня сквозь свист картечи.
Насмешница судьба казалась щедрой.
Я думал, ей моя по нраву ярость…
И проиграл. Беду мне кличут ветры.
И ждет меня бесславье, плен и старость.»
И вот какая дискуссия развернулась между уже упомянутым мною В.Балашовым и Телемахом:
«А я не так давно вспоминал – где же мне попадалось это наполеоновское «шед»?)) Вестимо, мусью – француз, и, как большинство носителей пылкого галльского духа, «не мог понять в тот миг кровавый, на что он руку поднимал»))) А вот Вельтмастеру, ежели будете проездом в Чебоксарах, непременно намекните, что «шед» соответствует современному «идя», «пойдя». «Исшед» — «выйдя», «выходя» (с завершённостью-незавершённостью действия бывают нюансы). Шед, шедши, идучи – всё это деепричастие «идя». «Шед вон, плакася горько» — аввакумовское, кажется? – переводится «идя вон, горько плакал». И слез ради прощен бысть, так сказать…
Или вот библейское: «…И шед во овцы, пойми мне оттуду два козлища мягка и добра, и сотворю я снеди отцу твоему… послушай гласа моего, и шед принеси ми. Шед же взя, и принесе матери, и сотвори мати его снеди, якоже любляше отец его».
Или «Сказание о Дракуле воеводе»:
«…Купец же въстав, и обрете злато, и прочет единою и дващи, обреташесь един лишний златой, и шед к Дракуле, глагола: Государю, обретех злато, и се есть един златой не мой, лишний…» — «идя к Дракуле, сказал: — Государь (в первоисточнике – в звательном падеже), нашёл золото, и вот один золотой не мой, лишний».
Впрочем, если верить Татищеву, не только Наполеон испытывал лингвистические затруднения на полях сражений; схожий случай произошёл некогда с одним нашим офицером, получившим приказание «стать ниже Каменца и выше Конецполя в АВАНТАЖНОМ месте»:
«…Оный капитан, пришед на Днестр, спрашивал об оном городе, понеже в польском место значит город; но как ему сказать никто не мог, то он, более шестидесяти миль по Днестру шед до пустого оного Конецполя и не нашед, паки к Каменцу, поморя более половины лошадей, поворотился и писал, что такого города не нашел».
Вит Балашов
«Вит, мне кажется, Вы хотите побеспокоить занятого культурно-массовой работой Вельтмайстера, не имея на то серьезного повода. В цитируемом предложении «Возопи горестно, власа на себе рваху и шед вон, плакася горько» «шед вон, плакася горько», означает «и ушел, горько плача». Ваш вариант «и идя вон, горько плакал» относится к примерам перевода, подсказанным так называемыми ложными друзьями переводчика — в данном случае не лексическими, а грамматическими.
Вот другие примеры употребления и перевода «шед» в качестве глагола из известного Вам источника (переводы официальные):
«Тогда шед един от oбоюнадесяте, глаголемый Иуда Искариотский, ко архиереом.» — «Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам.»
«И оставль их, шед паки, помолися третицею, тожде слово рек.» —
«И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово.»
Ну, и так далее…»
Телемах
«О «ложных друзьях переводчика», конечно, стоит время от времени вспоминать, чтобы не заехать не в ту степь… Но вот обратите внимание, как интересно у Вас в официальных переводах ведут себя возвратные глаголы – «плака ся» отчего-то переводится как деепричастие «плача», а «помоли ся» — как «помолился» (что справедливо). Ну и с «шед» та же история.
Вообще, перевод… Передать смысл – это одно, а сохранить грамматические конструкции…
«Къде хоштеши i оуготоваемъ Ти ести пасха» (классический пример из Хабургаева) не переводится дословно «где хочешь, и приготовим Тебе съесть пасху», но «где ты хочешь, чтобы мы приготовили Тебе пасху?», то есть высказывание оформляется иначе, на современный лад. Но разве будет правильным вставить в современное сочинение слово «уготоваем» взамен требуемого контекстом «приготовили»?..))
Единственное предложение из приведённых выше, где «шед» можно принять за глагол – с Иудой Искариотом; но и там «шед» глаголом не является – в таких случаях просто подразумевается «есть», «бысть» или какая там требуется форма глагола «быти» — словом, получается навороченное причастие.
…Вот полистал здесь между делом «Общеславянский язык» француза Мейе, древняя книжица, 1934 года… Он так прямо кругом обзывает «шьдъ» и «шьлъ» действительными причастиями прошедшего времени. Ну, может — «хоть слово дико», — для каких-нибудь моравских диалектов времён Кирилла и Мефодия это и справедливо вполне, хотя я затруднился бы ввести такую конструкцию в современный язык…
…И в исступленьи вопросил он
Потусторонних горних сил:
— Зачем аз бех ходящ в Россию,
Зачем в Москву хождаем был?!.)))))))
Во всяком случае, уже в памятниках XV, XVI веков и до протопопа Аввакума, Тредиаковского и так далее – «шед» – деепричастие…»
Вит Балашов
Следующие материалы я намерен предложить вам для обсуждения через неделю, 18-19 августа.
Вот что получается, когда автор пытается выделываться 🙂 написал бы «зачем я шёл» и все было бы без умствований ясно любому. Но охота в шумерские головоломки играть — пожалуйста.
(Притом как пренебрежительно ранее Балашов — о современном языке! Как можно! Смешно — поэт не учитывает современный язык! не учитывать всех значений, как тебя поймут! )
Приветствую, Сергей! Рад Вашему отклику и спешу ответить!
1. Согласен, во всем нужна мера – и зряшные выкрутасы не идут стиху на пользу. Поэтому нужно уметь относиться к стихам в том числе и с юмором. Но все-таки… в меру. И потому я … не совсем согласен с Вами. Уверены ли Вы, что стих должен быть понятен всем? В моем понимании тогда он должен быть ясен и дураку. Но будет ли стих тогда поэзией? Вот в чем вопрос. Я на него ответил себе с помощью уже цитированного мною В.Балашова: «Задача писателя — в меру своих сил обеспечить, чтобы и самый искушённый читатель, копая глубоко, не наткнулся на пустоту…» ((с) Виталий Балашов). А что прикажете делать, если перед Вами стоит проблема стилизации? Ведь стилизация требует крайне аккуратного применения аутентичных средств языковой образности, и вероятность ошибки возрастает в геометрической прогрессии, потому поэт ОБЯЗАН проверять малейшие нюансы. Мой следующий пример набил уже оскомину не одному поколению, но тем не менее я не устану его приводить снова и снова: Пушкин писал десятки вариантов стиха, даже коротенького, если ему не нравилось хотя бы одно слово. За давностию лет не смогу указать источник, но помню, что в переписке с кем-то из своих друзей Фет несколько недель убил на то, чтобы выбрать из двух эпитетов: «мрачный» или «темный». Для него очень важна была здесь соответствующая коннотация. И я сам не раз оказывался, например, в такого рода размышлениях: написать «старый замок» или «древний замок», «старый парк» или «старинный парк» и можно ли сказать «древний парк»… И, например, пиша балладу, стилизованную под скандинавику, можно сказать «лучший муж», а если стилизовать стих под русскую былину, то нельзя – гораздо вернее писать «вятший муж». И так далее… На эту тему очень хорошо написал руководитель Литинститута в довоенное время Илья Сельвинский (Сельвинский И. Студия стиха. М., 1962 и Илья Сельвинский. Я буду говорить о стихах. / Статьи, воспоминания, “Студия стиха” / М.: Изд-во “Сов. Писатель”, 1973).
2. А по второй части Вашей заметки не согласен сразу. Прочитайте внимательно – Балашов говорит не о современном языке, а о современном ЖАРГОНЕ! Я, например, категорический противник жаргона в стихах, если он не отвечает определенной системе образности в стихе, если с его помощью автор не решает вполне определенной эстетической задачи. И для меня НЕМОТИВИРОВАННОЕ появление в стихах выражений типа «прикалывать» (в значении «веселить»), «мне все фиолетово» («все до лампочки») и т.п. является сигналом весьма низкого уровня речевой культуры автора.
P.S. А Балашов как раз очень даже хорошо учитывает значения слов. Бывают разные филологи, но Балашов, на мой взгляд, в том числе очень грамотный и мудрый, я бы сказал, филолог.
С уважением, Валентин
1. Но ведь остальные слова в стихе (кроме «бранный» ) вполне современные. А это «шед», употребленно внезапно и, вдобавок — спорно. Вообще, о вопросе «зачем?» нужно всегда помнить.
А в общем я с вами согласен. Стилизация требует…
2. А по второй части согласен, что можно не учитывать узкий жаргон. Но жаргон половины населения (даже если это тюремный жаргон… такие слова как мусор, петух — нужно осторожно употреблять), не учитывать — значит рафинироваться. Будут дети смеяться в школе, когда хрестоматию читать будут 🙂
Насчет доходчивости. Если при первом рассмотрении оттолкнёт в стихе, что это набор слов (смысл и взаимосвязи, мол, нужно искать), то докапываться и вообще читать будут только самые умные. Смыслов, думаю, должно быть несколько. Но не только глубоких. Один, — первый слой, — из смыслов пусть будет даже для идиотов (среднестатистических 🙂 ). А то ведь так и будут поэты жаловаться, что стихи никому не нужны. Конечно, они не нужны тем кто не хочет работать над собой и т. п. Но чем приманить, чтоб захотелось работать над собой?
Наверное, лучше двигаться вглубь, а не из глуби 🙂 Мне кажется. Потому что со-про-вождающие не ходят навстречу сопровождаемым.
У прозаиков между делом приманить получается, кстати. 🙂 Сюжет захватил — заодно философию проглотишь.
Гхм. Насчёт «остальных современных слов» я погорячился 🙂
Но их проскакиваешь не спотыкаясь всё таки.
Вот теперь, Сергей, не могу не согласиться с Вами! Действительно, есть опасность рафинироваться. Есть и опасность попасться пародисту, если не учитывать современное возможное прочтение. Честно говоря, это очень болезненный вопрос — казалось бы, хорошо чувствуешь слово, даже, быть может, гордишься своим правильным языком… И не замечаешь, как язык изменился, привычные слова утратили привычную же стилистическую окраску, да и семантика другая стала… Мне кажется, это большая проблема для тех, кто пишет стихи — уметь находиться в струе времени, в «фарватере» языкового течения. Хотя, возможно, это только моя проблема.
И смыслов в стихе должно быть несколько, но не все они должны быть глубокими — тут тоже я с Вами абсолютно согласен, «движение вглубь» как нельзя более точно характеризует то, что я хотел сказать.
Вот только смех детей в школе… Не радует он меня!
Что же до «шед»… У той дискуссии весьма неожиданное окончание — Вы будете очень долго смеяться, когда я его озвучу. Поэтому я пока приберегу, с Вашего позволения, это напоследок. Подождем остальных, ладно?
Валентин.
Валентин, а ничего, что я просто читаю, а в обсуждение не вступаю? Я в этом не «копенгаген». Но мне интересно. Извините.
Валентина, здравствуйте!
Жаль, конечно, что Вы не участвуете. Я надеялся, что критические разборы, проводимые нами, позволят Вам вынести что-то для себя с точки зрения отношения к слову. Так что, если Вы где-либо выскажетесь, буду весьма рад. Но если даже этого и не произойдет, буду тешить себя надеждой, что Вы все равно что-нибудь да получили от наших дискуссий.
А вот мне на ум в связи с данной дискуссией почему-то пришел Саша Черный. Но у него словоупотребление часто нарочитое, специально для создания комического эффекта.
Вот видите! И этот поэт не просто писал, как бог на душу положит, а сознательно выбирал языковые средства. Просто многие пишущие стихи считают почему-то, что работать над словом не нужно; что первое в голову пришло, то и ладно.
У меня есть пртензии к "Сполоху". "На скорую руку хватали детей в охапку…" Я чувствую здесь неправильность речи: по моему, нельзя одновременно хватать на скорую руку и в охапку; вообще, мне кажется, нельзя хватать на скорую руку кого-то или что-то. И еще: если казаки "ворвались, вломились" — значит первая линия окопов была ими занята и они должны были по идее либо гнать дальше бегущего противника, либо спешиться, занять оборону и ждать подкрепления — пехоты.
"Шед" в устах Наполеона особого неприятия не вызвало (правда и я полагал, что это деепричастие; Пушкин, если не ошибаюсь именно так применял слово "пришед"). Просто чуднО, что это один архаизм среди "нормальной" речи, к тому же в устах "нерусского" человека. Наполеон не мог думать о сдаче в плен — на этот случай он хранил при себе яд, который и принял в 1815 году. К тому же не в его натуре было предаваться тяжелым раздумьям после поражений. Мне кажется, сумбурно, некорректно передана "временная последовательность": если действие разворачивается в феврале 1813 г., то никакой пожар в Москве не разгуливал.
Уважаемый Аксель, и Вы оставили комментарий! Поразительно, мастер-класс завершился аж больше года назад, а и посейчас люди читают…
Спасибо за отклики. Попробую высказать свое мнение по всем претензиям сразу. 🙂
О "на скорую руку" — мне не показалось, что здесь есть смысловая неправильность. Если детей более двух, то в охапку, по-моему, их и обнимают (малых, разумеется). У меня две малые дочурки, так когда я в командировку уезжаю, особенно если тороплюсь, то проще в охапку всех схватить и обнять на прощание. 🙂 А на скорую руку — не знаю, если сборы настолько спешные, то почему бы и нет? Здесь ведь подчеркивается по-моему еще и то, что прощание происходит наспех, не глядя, мыслями казак уже на войне. Обычное значение фразеологизма ведь передает такие варианты: "быстро и небрежно, а также вообще торопливо" (Толковый словарь русского языка / Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. 1992); "быстро, наспех" (Современный толковый словарь русского языка / РАН ИЛИ. 2004). Так что здесь с Вами не соглашусь.
О "казаках" — отмечу, что я не знаток истории казацких войск и их способов ведения войны. Но мне кажется, что против позиционно окопавшихся войск их вряд ли бросали, разве что от безысходности. А вломиться можно в чужой строй, чужой обоз, деревню… Я не знаю, может быть, казаки и спешивались во время сражения, но мне опять-таки кажется, что это не их манера боя. Впрочем, повторюсь, я не знаток этого раздела военной теории. Поэтому могу только переадресовать Вас на Стихи.ру к Виталию, возможно, он ответит более полно и со знанием дела, поскольку история казацкого войска и все с ним связанное — одно из его увлечений.
Второе стихотворение написано другим автором. Если говорить о "шед", то банальная опечатка ("д" и "л" рядом на клавиатуре расположены) повлекла за собой столь увлекательный спор. Но Телемах (он же Вельтмайстер/Weltmeister) потом признал, что просто сделал ошибку. Сознательного употребления архаизма здесь не было. 🙂
Что же до временной непоследовательности — на мой взгляд, в первой строфе главный герой (Наполеон) просто вспоминает. А воспоминания вполне могут быть непоследовательными. Что касается тяжелых раздумий — сейчас мы уже не можем в точности сказать, каков был характер Наполеона. Но, возможно, все-таки следует сказать, что не в его характере было предаваться унынию? А не вообще раздумьям? Для раздумий, и тяжелых, наверняка было время — Наполеон умел анализировать причины поражений, да и вообще ход кампании. У меня именно такое сложилось впечатление после прочтения "Египетского похода".
Относительно яда на случай пленения… Но ведь дал же он себя отправить в ссылку на о. Святой Елены? Но это к слову. Здесь автор вполне мог не знать этого исторического факта — он ведь не обязательно может быть профессиональным историком, не правда ли?
Кстати, тема хронотопа весьма сложна. Есть очень хорошие произведения, безусловно талантливые, которые, тем не менее, нарушают историческую правду. И все же, все же… Их прелесть от этого не уменьшается. В пример могу привести стихотворение Адель Д. на той Стихи.ру "Марат и Корде".
С большим уважением, Валентин.
Валентин!
Всё-таки я останусь при своем мнении относительно "на скорую руку в охапку" — мне это кажется сомнительным и с точки зрения языка и с логической точки зрения. Из комментариев я понял, что речь идет о первой мировой. О казаках вообще и об их роли в этой войне я кое-что читал . К сожалению, их бросали на немецкие пулеметы, но если уж они врывались в первую линию окопов, то описание автора хромает (и спешиваться они умели, чем восхищались даже немцы).
Прежде, чем писать о великом человеке, желательно знать о нем, его характере, привычках, образе мышления. Мы же имеем автора, заставляющего Наполеона размышлять в нужном для автора ключе (ах, как жаль, что я пошел войной на эту (великую) страну!). Наполеон по натуре был игрок. Война для него была игрой, и его гений позволял ему громить любого противника. Другое дело, что ресурсы Франции истощились настолько, что ему пришлось в 1814 г. перейти практически к партизанской войне. Скорее всего перед 100 днями он понимал, что шансов вернуть корону у него мало, тем не менее он вновь поставил и почти выиграл. Правда, он заигрывался, жизнь (т.е война) становилась ему противна и он искал смерти под ядрами. Плена он считал бесчестием и потому принял яд, но тот выдохся (истек "срок годности"!), и Бонапарта спасли. Что касается второго пленения, то Наполеон, видимо, смирился, понял, что колесо истории повернулось против него (он не захотел попытаться ускользнуть морем в Америку). Однако угрызений совести, он, видимо, не испытывал никогда — разве что ему стало всё равно.
Не буду спорить, Аксель. 🙂
Вы во многом правы, особенно если подходить к стихам "по гамбургскому счету". Про казаков — могу только еще раз предложить обратиться к Виту, может быть, он обоснует свою точку зрения и, соответственно, метод изображения.
Относительно личности Наполеона — мы многое можем сейчас знать, есть много источников, свидетельств, документальных подтверждений. Но все-таки сами мысли Бонапарта мы уже никогда не узнаем. А посему автор может иметь право "додумать" их. Но Вы, как я понимаю, говорите о внутреннем соответствии авторских высказываний устремлениям Наполеона, его характеру, каким мы его знаем. Но почему Вы так уверены, что подобной мысли у Наполеона, при всей его склонности к авантюрам, не могло возникнуть? Хотя бы у Березины?
Что же касается языкового выражения — то тут все-таки с Вами не соглашусь и спустя некоторое время. На мой взгляд, так сказать можно.
С уважением,
Разумеется, автор имеет право "интерпретировать" своего исторического героя так, как автору хочется. Но я ему "не верю" — автор выдает желаемое за действительное, рисует голую схему. Разве ближневосточная авантюра чему-нибудь научила Наполеона? Разве мирные и вполне приемлемые и щадящие честь корсиканца предложения союзников в 1813 г. не были Бонапартом отвегнуты? Петр у Алексея Толстого как живой (убедителен, хотя "реальный Петр" скорее всего отличался от тостовского в худшую сторону). Константин Симонов тоже описывает внутренний мир исторической личности — Сталина, которого он не плохо знал. И Симонову, хоть и оговорками всё-таки веришь больше, чем разбираемому автору (хотя, конечно, стихотворение и масштабные романы — вещи несовместные).
Да, но ведь Наполеон не мог не понимать разницу в последствиях поражения в Египте и в России… Войска египетских пашей не занимали спустя некоторое время Париж.
Ой, мог!:-)) Провал ближневосточной авантюры грозил потерей "ограниченного" контингента в Египте и бесславным окончанием карьеры генерала. Провал русской кампании — некоторыми территориальными уступками и, возможно, восстановлением государственности Пруссии.
Может быть, и так! Не могу с этим спорить. 🙂
С уважением,