Shape of my heart
Я встретила его, когда перешла в другую школу, в десятый класс. Это было давно, а, кажется, это было вчера. Может, меня околдовали его глаза? В них можно утонуть в прямом смысле этого слова. Мне понравился его характер. Дерзкий, веселый.… Иногда непонятный. Странный… Невозможно!
Брюнет с узким подбородком, вытянутое смуглое красивое лицо, темные карие завораживающие глаза, среднего роста, примерно моего. Леша. Алексей…
Немного о себе. Я худая, но все же какая-то фигура у меня присутствует. У меня овальное лицо, серо-голубые светлые глаза, небольшой рот с опущенными уголками губ, нос не большой и не маленький, чуть вздернутый. Многим я нравлюсь. Волосы у меня длинные медного цвета, вьются, но не сильно, под настроение.
В общем, история эта началась тогда, когда я познакомилась со своим классом поближе, особенно сдружилась с Надей, симпатичной девчонкой с короткой стрижкой, спортивного телосложения, чуть ниже меня. Мы сразу с ней поладили, понимали друг друга с полуслова. Все время были вместе. Мы и сейчас, спустя три года нашего знакомства общаемся, ходим куда-нибудь. Я сидела на всех уроках с ней, иной раз нам было так весело, что учительница готова была выгнать нас из класса.
Леша с другом обычно сидел сзади нас, почти на всех уроках. Наверное, так ему было легче просить у меня помощи по филологическим предметам. Я с большой охотой помогала ему, да и его другу, высокому колоритному парню с почти бритой наголо яйцеобразной головой. Паша давно положил глаз на Надю, но та была неприступна, не в ее он был вкусе. Да и меня она не понимала. Мой объект обожания тоже был ей далек. Ну да Бог с ним!
Вся эта история, о которой я хочу рассказать, началась в ноябре. В тот день был четверг. Мы с Надей пришли на урок географии и стали вытаскивать учебники и ручки на стол. Затем вышли, вернулись мы только после звонка.
— Ты сделала географию? – спросила Надя.
— Не-а!
— Я тоже! – и засмеялась.
Вообще у нас в классе никто ботаником не был, поэтому такой диалог был обычным делом.
Тут моя рука, опущенная в сумку за тетрадью, наткнулась на какой-то незнакомый мне предмет. Я вытащила его и потеряла дар речи. Надя повернулась ко мне, но тут же забыла, что хотела спросить, и издала звук чем-то похожий на смешок. У меня в руках был прозрачный пакетик, с одной стороны которого, была шоколадка, а с другой – какая-то свернутая бумага. Надя взяла у меня это письмо и развернула: «Я тебя люблю», — прочитала она и посмотрела на меня.
Я осмотрела класс. Все сидели и писали. Никто даже виду не подал, что он знает что-то об этом, никто не посмотрел в мою сторону, кроме, конечно учительницы:
— Вика! Писать-то будем?!
— Да, извините, — сказала я и положила шоколад на стол.
— Интересно, кто это может быть, — сказала Надя шепотом и написала что-то в тетради.
— Вы сделали первое задание? – спросил обернувшийся Максим, сидевший впереди нас. – Ух, ты! Шоколадка! – его рука упала на нашу парту.
— Нет, мы ничего не сделали, и отвернись, пожалуйста, — сказала я и повернула его назад. – Надо как-то узнать все… Черт, я же ничего не соображаю! Что у тебя получилось в первом? – спросила я у Нади и посмотрела в ее тетрадь.
Вот так все и началось. Сначала письма приходили редко. Через неделю, а то и через две. Со стихами и подарками. В конвертах и без них. Но самое ужасное было то, что никто никогда не видел того, кто клал мне письмо в сумку. Естественно я тоже, так как их обычно «присылали» в отсутствие в классе меня и Нади. Во время перемен к тому же вряд ли кого-то будет интересовать, что делает человек на другом конце класса…
Мне почему-то стало казаться, что письма присылает мой брюнет. Либо мне этого так хотелось, что я стала выдавать желаемое за действительное.
— Что, еще одно письмо пришло? – спросила Юля, еще одна моя одноклассница, и выхватила конверт.
Юля была русой, выше меня, любила спорить и поговорить.
Итак, она открыла конверт и развернула лист толстой бумаги. На нем как всегда были наклеены буквы из какого-то журнала. Первое, что я прочитала, была последняя строчка: «Я дам тебе подсказку. В моей фамилии есть буква «Р». А больше мне и не надо было. Мне вполне достаточно и этого. В прошлом письме была буква «В», в позапрошлом – «О». Таким образом, можно было предположить, что фамилия моего поклонника могла заканчиваться на «- ров», как и у Леши. В другом случае эти буквы присутствовали в фамилиях четырех моих одноклассников.
Мои размышления прервала прочитанная Юлей строчка: « Я не хочу, чтобы ты встречалась с Максом, ведь я люблю тебя и знаю, что ты тоже ко мне не равнодушна…»
— Ничего себе! – сказала Надя. – Откуда это он взял? И как он узнал про Максима?
— Они ведь друзья! – ответила Юля. Она тоже говорила о поклоннике, как о Леше. Она знала, что он мне нравится.
Максим действительно был его другом. Он постоянно обращался ко мне, постоянно уделял мне внимание. Один раз даже предложил с ним встречаться, но я отказалась. Причина была проста – я любила другого. Я знала, что это была любовь, так как ничего подобного я ни разу еще не испытывала. Ни разу. Леша вызвал у меня это чувство. Сам он был холоден, как лед. Безнадежно. Я нравилась всем, кроме него. Впрочем, я уверена, сначала он смотрел со мной в одну сторону, но потом.… Потом что-то треснуло, раскололось и развернулось на 180 градусов. Я не понимала, почему. Может, он чего-то испугался? Может, ему что-то про меня рассказали, но ничего такого, что могло бы вызвать подобную реакцию, я о себе не знала.
— У тебя есть какие-нибудь идеи насчет писем?
— Нет. Я уже столько вычисляла, что мне это уже надоело. И вообще, — сказала я и порвала письмо. – Пусть он видит, что я не терплю незнания.
— Если твой поклонник тут есть.
— Прозвенел звонок, все уже в классе.
— Не все.
— Уже все, — сказала я и посмотрела на вошедших Лешу и Пашу.
«Я им больна!» — подумала я и закусила нижнюю губу.
— Ну, так как нам узнать? – спросила Надя.
— Я знаю, как. Подождем, пока кончится алгебра.
Урок кончился. Паша стал собираться, Леша тоже. Последний небрежно закинул портфель через плечо и вышел из класса.
— Паша! – позвала я.
— Что?
— Иди сюда. Поговорить надо.
Паша встал с места, и мы отошли в сторону. Надя внимательно смотрела на нас издалека и ждала.
— Ты знаешь, кто пишет мне письма? – спросила я.
— Нет.
— Паша, — недоверчиво посмотрела я на его улыбающееся лицо.
— Что? Я не знаю.
— Ну, скажи!
— Да не знаю я. Правда, — сказал Паша и ушел, но тут же вернулся. Я уже было, обрадовалась, но… — Ты, кстати, перевела текст?
— Да, — ответила я бесцветным голосом, вытащила тетрадь, отдала ее и недовольно скривила рот.
Мимо меня прошел Леша. Я посмотрела на него, приподняла бровь и вздохнула.
— Ты сделала? То есть, перевела? – неожиданно спросил повернувшийся брюнет.
— У Паши.
Леша побежал за другом.
« Боже! Пусть это будет он! Пожалуйста!.. Наваждение!»
Сколько я ни старалась, никто по моим вычислениям писать не мог, кроме Леши. Каждое письмо он был в школе, буквы, написанные для подсказки, совпадали только с ним. Либо это человек, которому я нравлюсь, но которого я отвергла, хочет сделать мне приятное, посылая мне письма, подделывая почерк Леши, его манеры и слова. Но ведь от этого будет еще больнее, когда я узнаю, кто пишет на самом деле. Если, конечно, узнаю…
На следующее утро, уже декабрьское, холодное, морозное, мы как всегда встречались с Надей у моей арки, чтобы пойти в школу вместе. Я спустилась к почтовым ящикам, открыла наш, но вместо газеты я нашла там конверт. Мы с Надей открыли его только в школе. Вместо наклеенных на бумагу журнальных букв там было написано толстым оранжевым маркером: «В моей фамилии есть буква «К», — после этой строчки мое сердце провалилось куда-то очень глубоко. Эта первая буква в Лешиной фамилии…
«…И не пытайся узнать подчерк, так как писал мой друг, но скоро ты узнаешь меня».
«Я сойду с ума!» — подумала я, и мой взгляд скользнул в сторону доски, у которой стоял Леша.
Следующим уроком должна была быть литература, и мне в голову пришла одна мысль. Звонок прозвенел, все расселись и принялись за сочинение. Я повернулась к Алексею:
— Куля, — позвала я Лешу, это было его прозвищем, по фамилии.
— А? – поднял он голову и посмотрел на меня.
— Как пишется слово «почерк»?
— С «Д». Под-черк.
Повернулась Маша и уже говорила ему, что слово пишется без «Д», но мне уже было все равно. У меня в голове все смешалось, запуталось и перевернулось. Мы с Надей посмотрели друг на друга, она похлопала меня по плечу и улыбнулась.
— Неужели это и правда он? – проговорила я в полголоса, вытащив письмо и перечитав: «…И не пытайся узнать подчерк»…
— Да чего ты расстраиваешься?
— Но это не может быть он!
— Почему?
— Не знаю.
Только я вернулась из школы, как зазвонил телефон.
— Ты знаешь, что завтра экскурсия? – живо спросила Юля и взялась мучить кота, так как в трубке послышалось его жалобное мяуканье.
— Знаю. Ты поедешь?
— Естественно.
— А…
— Он тоже, — догадалась Юля. – Наверное.
— Во сколько встречаемся у школы?
— В 10.
— Понятно. Ладно, тогда до завтра. Пока.
Экскурсия была на какой-то завод. Ездили все. Правда, единственный недостаток был в том, что было холодно и мерзко. Нам все рассказали про технологии завода, про работу, в общем, все.
— Помнишь, мы ехали на завод в метро? – спросила Юля, когда мы уже возвращались с завода.
Надя стояла рядом, а Юля хитро смотрела на меня.
— И что?
— Мне понравилась одна деталь. Просто потрясающая! – заулыбалась она.
— Какая? – спросила я, и мы с Надей понемногу стали заражаться ее громким смехом.
— По одну сторону — ты, Надя, я и еще несколько девчонок. По другую – Леша, Максим, Паша, Боря, ну, и другие. Так вот. Они стоят, разговаривают. Ты поворачиваешься и смотришь на Лешу влюбленными глазами, он не видит. Ты отворачиваешься и продолжаешь болтать с нами. Тогда поворачивается Леша и смотрит с таким же взглядом на тебя. И оба не замечаете, — Юля рассказывала, живо жестикулируя руками, и смеялась.
Я слушала, не веря в ее слова. Мне это казалось просто ее бурным воображением.
— Не преувеличивай!
— Я тебе говорю! – убеждала Юля.
Мы долго спорили, но так ничего друг другу и не доказали.
«А что будет завтра? – писала я в своем дневнике. – Может, смириться? Я же не могу заставить Лешу испытывать то же, что и я. Может, махнуть рукой и преодолеть себя? Начать встречаться с другим? Но я ведь люблю его.… Даже Паша мне сказал: «Я не понимаю, зачем тебе человек, до которого тебе, как до лампочки?» Но, а если это во имя любви? Во имя… безответной любви… Глупо. Зачем тогда мучить себя? Зачем? Какой смысл от моего «зачем»? Из головы не выходит еще одна фраза Паши: «Такая красивая, а такая грустная»… Мне все надоело! Ловить каждый его взгляд! Какие же у него красивые глаза… Глаза… Его глаза…»
Вот теперь строчки стиха складывались, как надо и передавали все чувства, что я испытывала в этот момент:
Я падаю в пропасть,
Устав от всего.
Тоска одолела
Все сердце мое.
Рука задрожала,
Скользя по стеклу.
В глазах моих бездна –
Куда и к кому?
Мне вторит печально
Лишь дождь за окном.
Все жду я кого-то,
Скучаю о ком?
Как ждать я устала!
Мечтать о пустом!
Перечитала. «Все жду я кого-то, скучаю о ком?» «О ком? О Леше, — ответила я самой себе. – Это невыносимо!»
Новый год. Как быстро летит время. Я думала издевательства больше не будет, но я ошиблась.
На Новый год, точнее за неделю до него, в школе было очень весело. Мы устроили концерт, после чего решили сделать самим себе праздник в одном из классов. Мы танцевали, шутили, веселились. Помню, я танцевала с Пашей. Звучала приятная медленная мелодия, которая очень соответствовала моему тогдашнему состоянию. Стинг, «Shape of my heart». Я думала, что в Новый год должны происходить чудеса, что-то особенное. Но Леша ушел. Он не любил такие шумные мероприятия. Не понятно, правда, почему на мне оказался его шарфик. «Смешно… до слез…» Паша спросил меня, откуда на мне шарф его друга, пока мы танцевали.
— Не знаю.
— Почему ты такая сердитая?
— Просто я обижена на одного человека.
— На Кулька? – спросил Паша, не задумываясь.
— Да, — ответила я и подумала, что не надо было так отвечать.
До меня почему-то не сразу дошло, почему он сразу решил, что именно на Лешу. Я слишком поздно об этом вспомнила, и спросить уже не могла.
А через неделю я написала в своем дневнике: «31.12.01 Скоро без пяти двенадцать. Больше недели я не увижу Лешу, но сегодня грустить нельзя. Сегодня же Новый год, надо ходить с веселым видом…»
Я подняла бокал с шампанским, и он зазвенел от соприкосновения с другим. Выпив шипящий напиток, я подумала: «Может, позвонить ему? Поздравить? Нет, это будет слишком откровенно».
Телефонный звонок.
— Поздравляю тебя с наступившим, — отозвался в трубке голос Коли.
Ох, не его звонка я ждала! Что-то давно он не звонил. Я уже, было, обрадовалась, но надоедливый блондин все-таки обо мне вспомнил. Когда он звонил, хотелось застрелиться. Он нес совершеннейшую, абсолютную ахинею, которую, наверное, не понимал даже он сам.
Я сразу вспомнила о первоначальных догадках всех, кто знал о письмах: это пишет Коля. На него это было похоже, но я знала, что он бы признался.
Я не одна была в списке его жертв. Еще Надя, но у нее с ним был короткий разговор: «Мне пора. Пока».
Прошла еще одна неделя, за ней другая. А я еще и приболела.
— А что Леша? – спрашивала я у Нади, которая звонила мне, пока я сидела дома.
— Да его сегодня опять из класса выгнали.
— Он опять пошутил?
— Естественно. А что делаешь?
— Грызу ручку.
— Когда придешь-то?
— После завтра.
— Ты оставляешь меня с Колей?
— Да, а что?
— Да, кошмар! Вот что! Я сегодня учу биологию в столовой, а он подходит и что-то твердит. Я говорю: «Потом!» А он: «Нет, подожди», и опять! О! – я услышала, как Надя ударила обо что-то рукой, скорее всего о коленку.
Я засмеялась. Надя еще что-то рассказывала. Мы все смеялись.
Приятно все-таки думать, что ты кому-то нужен. Приятно также и то, что скоро я вышла в школу. Я снова увидела Лешу.
Я сидела и учила французский. Уже который раз я читала одну и ту же строчку, но в голове ничего не оставалось. Память не хотела слушаться. Она подчинялась сердцу, а сердце подчинялось любви.
Любовь. Что такое любовь? Это чувство, которое сжигает тебя, когда на него нет ответа. Это птица, что изо льда превращается в живую райскую пташку и летит все выше и выше, к солнцу. К счастью, но туман мешает ей пробраться. Неведение, в котором томится ее сердце. Любит или нет? Любит или нет?! Голова начинает кружиться, и ты падаешь, но вот поймает тебя кто-нибудь или нет, это уже зависит от того, кто допустил это головокружение. Это сумасшествие! Ты ожидаешь чего угодно. Ветер, холод окружает тебя, но вот вдали костер. Доберешься или нет? Хочется тепла, а костер так далеко. Но тут у тебя вырастают крылья, и ты взлетаешь в первый раз. Ты ничего не видишь кроме костра вдалеке. Такой же костер загорается в тебе и горит, горит, горит.… Горит, не переставая. «Вот как твое пытают сердце…»(фраза из фильма «Собака на сене») Но ты не можешь сопротивляться. Не в силах. И даже, если захочешь, не получится. «Кому дана такая сила, тот небывалый человек…» Но ты думаешь, что этот человек – ты. Ты уже думаешь, что победила свое сердце, победила себя. Но вот ты снова видишь его, и твои иллюзии падают и разбиваются вдребезги. Будто падающая звезда, осколки которой не видны – они слишком маленькие. Но как еще поступить? Что сделать? Остается только одно. Написать о своих чувствах, хоть как-то выплеснуть их наружу.
Меня гнетут воспоминанья.
О! Мне от них не убежать!
Мои слова и чувств скитанья…
Любовь свою мне не унять.
Не унять. А так хочется. Твои размышления прерывает его голос, сердце снова начинает стучать чаще. Его уже не остановить.
Грустно. Тяжело. Больно.
«Боже мой! Сколько можно!» — подумала я и убрала фотографии в выдвижной ящик.
— Я не могу на него сердиться.
Я настолько хотела быть с Ним, что всем, кто Его не знал, я говорила, что Он мой. Он и был моим, но не когда он был рядом…
— Вы похожи внешне, — сказала как-то одна из девчонок, рассматривающих его фото. – Много, кто создан друг для друга, похожи между собой».
Эта фраза еще больше убила меня. Убила… Эхом отдались слова и послышались другие…
«Хоть она… смертельно любит… Лешу…» Даже во сне мне об этом твердят. Все! Я не хочу больше это слышать! Все!
— Хватит! Хватит! Хватит!!! – зажмурилась я. – Хватит! О! Если бы ты знал, сколько стихов я посвятила тебе… и все зря! Хватит!
На следующий день должен был быть праздник. Четырнадцатое февраля. День Святого Валентина – день всех влюбленных. Мне так хотелось что-то сделать для Леши в этот день. Недолго думая, я решила отправить ему валентинку. Мы с Надей пришли в школу, я опустила конверт в ящик, стоявший в вестибюле, и стала ждать, когда по классам будут разносить почту. И вот Максим с Борей вошли в класс с охапкой писем. Среди них были записки, бумажки, открытки. Письмо для Леши было последним. Боря не понял почерка и отдал учительнице. Та с трудом прочитала написанную измененным шрифтом фамилию. Алексей засмеялся – он явно этого не ожидал, и взял запечатанный конверт у Бори. Открыл. На красной покупной открытке, вырезанной в виде сердца, было написано «С любовью», внутри – «I love you». Он прочитал и медленно оглядел класс. Я сидела впереди него, но на другом ряду. Подперев голову руками так, что ладонями я касалась щек, я почувствовала, как мне стало жарко, и я постепенно покрываюсь красным цветом.
— Что-то на Мартиросова почерк похож. Боря, ты не писал? – улыбнулся Леша, готовый оценить шутку друга.
— Что мне, делать больше нечего? – отозвался высокий брюнет и засмеялся.
Леша еще раз оглядел класс. Тут я не выдержала и оглянулась. Первыми глазами, с которыми я встретилась, были глаза Паши, сидевшего рядом с Кулей. Он посмотрел на меня и улыбнулся
— Смотри, посмотри на его лицо! – трясла меня за руку Юля, показывая взглядом на Лешу.
Я снова обернулась: ничего не понимавшие глаза Алеши были направлены в мою сторону. Я резко отвернулась и опять подперла рукой левую щеку.
— Я скажу ему все, — проговорила я тихо.
— Что? – переспросила Юля.
— Я так больше не могу! Это выше моих сил! В таком случае я хоть узнаю, как он ко мне относится.
— Ты с ума сошла?
— Скажи за это спасибо человеку, который сидит слева от меня на последней парте первой колонки.
— Да что ты так убиваешься?
— А ты как будто не понимаешь? Люблю я его! Люблю! Боже!
— Но это не значит, что ты должна, сломя голову, бежать и рассказывать ему об этом! – возмутилась Юля. – Верно, я говорю? Надя, да?
Надя безучастно кивнула. Я посмотрела на нее, потом на Юлю, снова на Надю и на Лешу.
— Ну, скажите же мне, что мне делать? Я застрелюсь, честное слово!
Это был самый ужасный день в моей жизни! Лучше бы я не переходила в эту школу! Я бы не встретила Лешу и не думала о нем каждую секунду, каждый момент! Я больше так не могу! Это уже превратилось в болезнь, в навязчивую идею.… Да еще эти письма.… А по…
— У тебя есть запасная ручка? – прервал мои мысли голос откуда-то сбоку. Лешин голос.
— Боже! – вскочила я и побежала к двери.
— Чего это с ней? – услышала я его недоуменный вопрос.
Я хлопнула дверью класса. Мне хотелось кричать о любви. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Тут я вспомнила о своем поклоннике. Сегодня четырнадцатое февраля, почему же до сих пор мне не прислали письма? Я вдруг представила Лешу, который ищет в книге стихотворение, а когда находит, достает оранжевый маркер, переносит строчки на бумагу и запечатывает. Приходит в школу, а потом я нахожу в своей сумке конверт, и снова повторяется все сначала. Смешно!
— Ну что? Пошли в класс? – по лестнице поднимались Юля и Надя. Они пришли за мной на четвертый этаж, так как знали, что обычно я иду сюда в такие моменты. В общем, этажом это нельзя было назвать: лестница, небольшая площадка и выход на крышу. Сюда не разрешали ходить, но все же.
Я встала, мы начали спускаться. Дошли до второго этажа, но там на нас наткнулся бежавший мимо Леша. Я закрыла глаза, по губам скользнула улыбка и я засмеялась. Надя тоже заразилась, затем Юля…
Что полюблю тебя, не знала,
И осень не сказала мне,
(Ведь я влюбилась в ноябре)
Как скоро я рабою стану.
Рабой любви, а не богиней.
Зима глядит уже в окно,
Но в сердце так же горячо,
А на ресницах тает иней.
И в зеркале я вижу ясно
Свои влюбленный глаза.
Скоро весна,
А ты молчишь. Молчишь напрасно…
Я от любви хочу кричать!
Хочу бежать, бежать, бежать!
Нет, я так больше не могу!
О, как же я тебя люблю!
Мы сидели на уроке алгебры, когда Максим принес новую почту.
— Андреева… Иванова… — называл он фамилии и раздавал письма. – Федорова… Михайлова… Соколова… Короленко… Некрасова Вика…
Последние три фамилии были неожиданными: Юля, Надя и я.
— Вика… Вика…
— Да сколько можно-то? – смеялась я, принимая почту.
В основном все письма были от подруг. Но два из всех были от Коли и моего поклонника. Приятное я решила оставить на потом. Поэтому первым я открыла письмо Коли. Наде пришло такое же, правда, содержимое было разное, но у обеих стихи. И тут мне пришла в голову ужасная мысль, готовая меня разочаровать: «Стихи. А вдруг Ира была права? Вдруг это действительно Коля? Нет. Он бы признался. Я знаю его».
У меня осталась валентинка от моего поклонника. Внутри было написано: «Я думаю, нам обоим надоели эти тайны…»
— О, это уже интересно, — прервалась Надя и продолжила читать.
«…Сегодня я решил все рассказать. Приходи после французского на лестницу четвертого этажа. Только одна. Желательно никому не говори».
Мне показалось, это очередное оправдание, и как всегда никто в назначенное время не придет. Но все-таки…
— Ты пойдешь? – спросила Надя.
— Не знаю. Опять ведь никто не появится.
— Так что? – спросила Юля, читавшая вместе с нами.
— Ладно, пойду. Что же еще делать? – махнула я рукой.
У меня невольно то и дело возникали одна мысль за другой. Вот я приду, сяду на ступеньки и стану ждать. И что же дальше? Перед моими глазами возникнут знакомые ботинки, я начну поднимать голову. Но вот замок рушится, за ним испаряется второй, остается только холод. Фантазия безгранична, замков много. Передо мной будет стоять Коля. Я закушу нижнюю губу от обиды, от разочарования. Это не Леша. Ужас! Кошмар! Почему все не так, как хочется?
— Эй, проснись, — позвала Надя, и я вернулась на землю.
Перемена перед началом французского была невыносимо долгой. Когда считаешь минуты, они тянутся медленно. Почему-то мне казалось, что на этот раз действительно кто-то придет. Никогда я еще не ждала встречи с таким нетерпением.
Французский тоже длился, словно время остановилось. Наконец, я пришла, села на ступеньки и стала ждать. Я встала спустя пять минут. Тут послышались голоса, и я спустилась на площадку третьего этажа. Сквозь проем между лестницами я увидела двух своих одноклассников и … Колю. Один из парней – Дима, посмотрел на меня и радостно прокричал: «Колян! Она тебя ждет!»
Сердце упало.
— Что? – спросила я бесшумно, почти шепотом.
— Ждет, ждет… — отдавалось в сердце.
Я побежала в класс. Ворвалась в двери. Дима с Даней сидели на первой парте.
— Колян, сейчас тебя будут убивать, — сказал последний.
Я стала искать глазами того, кто так со мной поступил. Я подошла к его месту и посмотрела ему в глаза.
— Как ты посмел?!
До меня донесся голос Юли: «Вот это фурия!»
— А что я сделал? – спросил с удивлением Коля.
— Ты еще имеешь наглость строить из себя невинного! Ты использовал мои чувства! Ты разрушил все!
Коля встал, поправил очки и покачал головой:
— Я ничего не делал. Я не понимаю, о чем ты.
— О письмах!
— Но… — он развел руками.
— Лицемер! – бросила я ему в ответ и ударила по щеке.
— Здорово! – прокричал кто-то.
В классе все замолчали. Я пулей вылетела из кабинета. Меня догнала Юля.
— Э-э… Вика.
— Что? – спросила я резко.
— Я не думала, что так все выйдет. Это была шутка. Вообще-то я просто так сказала ему, что ты его ждешь.
В этот момент я боролась с огромным желанием ее убить.
— Что?! Зачем?!
— Я же говорю, это была шутка.
— У тебя отвратительные шутки!
— Ладно, извини. Иди, а то еще пропустишь своего поклонника. Перемена еще пять минут.
— Иду, иду. Только можешь за меня извиниться перед Колей? – я быстро остыла.
— Хорошо. Но это было здорово!
Я пошла обратно. Села на ту же ступеньку и снова стала ждать. Я положила руки на колени, подперла ими голову и уставилась в пол. Волосы закрыли мне лицо по бокам, я видела только свои туфли. Прозвенел звонок на алгебру. Я ждала.
— Не придет, — шепнула я.
Передо мной возник образ Леши. «Я даже не видела его лицо, когда я дала пощечину Коле. Может, его не было в классе?»
Мои глаза наткнулись на ужасно знакомые мне ботинки. Я задержала дыхание. Сердце забилось, дыхание стало частым, волнение накатило на меня. Я начала поднимать глаза наверх. Когда, наконец, я устремила взгляд на лицо, стоявшего рядом человека, язык онемел. Я молчала, он тоже. Мне стало очень тепло. Существовали только его глаза. Его красивые глаза. Лешины глаза. Я поднялась.
— Это ты, — еле слышно сказала я, затем подошла ближе…
Но будто с моих глаз сорвали занавеску, на которой было нарисовано все то, о чем я мечтала. Леши рядом не было. Никого. Это безумие! Я просто представила. Всего лишь. Это неправда. Неправда. Я опустила голову. Затем посмотрела в проем между лестницами. Никого. Урок идет, а я стою здесь, как дура, и мечтаю неизвестно о чем.
Письма продолжали приходить и дальше. Мне уже было все равно, кто их пишет и зачем. Но мне было не все равно, как на меня смотрит Леша. К сожалению, он никак на меня не смотрел.
Выпускной. Я думала, что должно случиться что-то, что давно должно было произойти, но… Леша провел весь выпускной с ней… с Ульяной. Яркое воспоминание об их поцелуях встает в моей памяти до сих пор.
Письма наконец-то закончились. Звонки Коли — тоже. Школа, увы, осталась позади. Я, наверное, единственный человек, который скучает по своей школе. По классу, не только из-за Алексея.
Даже сейчас я не могу не думать о нем. Я с сожалением осознаю это, но ничего не могу сделать. Вроде бы на горизонте показывается кто-то, кто мне, кажется, нужен, но только он замечает меня, я вспоминаю о Леше. С тех пор я изменилась внешне, но чувства – нет. Они не ушли, они глубоко и крепко засели внутри меня. Иногда я их не замечаю, но вдруг слышу «Shape of my heart», и эта музыка возрождает во мне воспоминания.
Как-то я зашла в школу и увидела Лешу. Он только холодно сказал мне «привет» и удалился, закуривая сигарету, с друзьями. Правда, он оглядел меня с ног до головы, но взгляд его был каким-то странным. Будто я хочу его съесть, и он бежит от меня что есть мочи. Но время летит… Лето. Звонок телефона.
— Ты Кулька видела? – оживленно спросила Надя.
— Нет. А что?
— Он на Лиговке работает. Листовки раздает.
Сразу хочется бежать туда. Мне не нужен никто, кому нужна я. Как же это несправедливо! Мне нужен он! Только он!
Судьба! Реши, наконец. Пожалуйста! Приведи меня туда, куда мне нужно! Где мне будет хорошо! Приведи меня к моей любви! Я устала бороться. Может, мне никто не нужен? Может, моя любовь – это театр? Или это лист бумаги и ручка? Или вылепленная из глины фигурка, стоящая на полке в Рериха? Я кричу! Кричу до хрипоты! Так, что обрываю голос!
Не проронив ни слова
Он торопливо поднимался по ступенькам, я шла за ним.
— Почему ты все время убегаешь от меня?!
— Потому что я опаздываю на пару! – бросил он мне, даже не обернувшись.
Я была на грани истерики. Я хотела сказать ему все. О своей любви к нему, о том, как он мне нужен, а он «опаздывал». Я видела только его затылок, его черные блестящие волосы. Мы шли по вестибюлю быстрыми широкими шагами. Я хотела закричать ему, но что-то удерживало меня. Я хотела взять его за плечи, развернуть к себе и страстно поцеловать, впиться в его губы.… Это только минутное желание, не имеющее воплощения в жизнь.
В университете давно было тихо. Только некоторые, как мы, опаздывали или просто шли мимо. Казалось, наша дорога к аудитории не кончится никогда. Я не замечала никого кроме него. Он шел так близко от меня, но в то же время между нами была пропасть. Темнота, бездна и хаос. Как бы мне хотелось разорвать их в клочья, чтобы путь к нему был открыт.
— Я хочу с тобой поговорить. Сейчас учителя все равно нет.
— Потом, — снова резко ответил он.
— Почему ты меня боишься? Почему ты меня избегаешь?
Он не ответил.
— Ну, в конце концов! – возмутилась я.
— «В конце концов», «в конце концов», — повторил он за мной, как бы передразнивая.
— Ну, в конце концов, я ведь люблю тебя! – вырвалось у меня, и я остановилась.
— Люби, — отрезал холодно Алексей, снова не оглянувшись, и зашел в аудиторию.
Впервые я поняла, что такое быть жестоким человеком. Внутри меня будто разжалась пружина и вонзилась одним из металлических концов мне в сердце. Я не хотела верить в то, что он сказал. Я медленно прошла несколько шагов и оперлась о холодную стену, такую же, о какую я споткнулась пару секунд назад. Ноги перестали меня держать, и я сползла вниз по стене. Ком встал поперек горла. Смуглое овальное лицо, узкий подбородок, красивые глаза и черные волосы, зачесанные на бок – его лицо стояло у меня перед глазами столько времени. Я болела им, видела в нем человека, которого искала всю жизнь. Алексей. Леша… Он разрушил все в одно мгновение. «Словом можно убить». Все замки превратились в руины, все стихло, только одинокие перекати-поле ползли по безграничной пустыне.
Ком вырвался наружу, и слезы покатились по щекам.
Я открыла глаза: моя комната. Часы, висевшие на стене, показывали четыре утра, никакого университета, никакого опустошения. Опустел только разум. Все из-за сна, который вполне мог бы быть реальностью. Я поднесла пальцы к глазам и почувствовала подушечками мокрые ресницы. Наяву не было сказано ни слова, а столько хаоса внутри из-за сна, где слов было достаточно. Достаточно для того, чтобы больше не спать.
Прикосновение твоих губ
— Алло, — отозвался на том конце провода его приятный, слегка испорченный курением голос. Мои руки вцепились в трубку, будто держали не телефон, а его руку. Я боялась вымолвить и слово, боялась сказать что-то не то, боялась показаться смешной. Но все-таки я постаралась казаться естественной.
— Алло, привет. Это Вика. Узнал?
— Ну,… предположим, — сказал он как-то странно. Он явно удивился моему звонку.
— У меня есть к тебе предложение, — Боже, неужели я говорю с ним по телефону?!
— Какое?
— Приходи на мой день рождения.
— Когда?
— Тридцать первого.
— А кто идет?
— Паша, Данич, Дима, Надя и еще три девчонки, которых ты не знаешь.
— Паша Осипов?
— Да.
— А Данич идет, да?
— Да, — кроме этого слова я ничего сказать не могла. Я, затаив дыхание, готовилась выслушать свой приговор.
— А, ну, если он идет, то я тоже пойду.
Сердце екнуло.
— У тебя есть сотовый? – спросил он.
— Да. Надо?
— Да. Вдруг что, буду звонить на трубку.
— Записываешь?
Я с радостью продиктовала свой телефон.
— Мой запиши.
— А у меня есть, — ляпнула я, как это обычно бывает. У меня уже давно был его телефон, я знала о нем вообще все.
— А, уже есть?
— Да.
— Хм. Ладно.
— Тогда 31 в три часа.
— А где?
У меня совсем вылетело из головы. Я на радостях забыла даже, что он не знает моего адреса.
— У меня дома.
Я продиктовала ему свой адрес.
— Ну, если что, созвонишься с парнями, пойдешь с ними.
— Да. Я, наверное, так и сделаю.
— А домашний мой у тебя есть?
— Нет.
— Надо?
— Нет. Я обычно звоню на сотовый. А Макс идет?
Я задумалась. Мне все равно, лишь бы пришел Леша, но если для этого придется позвать Максима, то так и сделаю.
— Нет.
— А что, он не хочет, или ты не приглашала?
— Я не приглашала. Просто он как-то… не вписывается.
— Пригласи, а то он обидится.
— Если он будет вести себя нормально и не ругаться, то пожалуйста.
— Нет, он не будет.
— Хорошо, мы подумаем. Тогда до тридцать первого.
— Ага.
— Пока.
— Пока.
Я сильно удивилась, что он так легко со мной разговаривает. Он же в упор меня не видел! Я для него не существовала, а тут вдруг… еще и прийти ко мне согласился. Я хотела закричать от радости, но кричать я, конечно, не стала, а широко открыла рот и завопила в мыслях. Я тут же позвонила Наде. Я не могла удержать радость, не могла успокоиться.
— Ты чего так радуешься-то? Ну, скажи, наконец!
— Он придет на мой день рождения!
— Кто? Леша?
— Да! Я сейчас сойду с ума! Я готова прыгать от радости! Готова на ушах стоять! Аааааа!
— Спокойно. Ты что, ему звонила?
— Да. Только что. Он так легко разговаривает! Я думала, он меня пошлет! Мы еще посмеялись.
— Над чем?
— Над Максом. Я сказала, если он не будет ругаться через каждые два слова, то пусть приходит.
Я рассказала Наде весь наш разговор. Она все удивлялась, как я сама смогла позвонить Леше. Как я давно мечтала побыть с ним просто рядом. А тут он придет ко мне домой! Будет со мной целый вечер. Я непременно должна с ним потанцевать. Хотя бы это…
— Ты сумасшедшая.
— Да, я знаю. Это мое обычное состояние в последнее время, — все так же радостно говорила я.
— Н-да уж, — засмеялась Надя.
После разговора я начала думать, что мне надеть на свой праздник, чтобы выглядеть наиболее привлекательно. Брюки и джинсы я сразу отмела, так как меня в них в основном и видели. Наконец, перебрав кучу одежды, я выбрала платье. Короткое платье со стразами. Никогда я еще так не волновалась перед своим днем рождения. Я наготовила кучу вкусностей, прибрала свою комнату, привела ее в более или менее божеский вид. Я хотела, чтобы этот день был самым лучшим в моей жизни. И, может, даже не только в моей…
— Привет! – сказала я вошедшей Наде.
– Это тебе. Поздравляю с днем рождения, желаю счастья в личной жизни сама знаешь с кем!
Надя вручила мне тяжелый подарочный пакет.
— Что там?
— А вот…
Душевые принадлежности: соль для ванны, жидкое мыло…
— Спасибо, — сказала я.
— Чего помочь?
— Да я уже, в общем-то, все приготовила. Только за тортом надо сходить.
— Пошли.
Погода была хорошей, жаркой, правда, очень, но все же без дождя.
— Хоть бы он пришел! – говорила я Наде, пока мы шли до магазина.
— А почему он должен не прийти?
— Ну, мало ли. Может, он согласился только, чтобы меня не обидеть.
— Да придет он. Кстати, что ты хочешь сделать? Сказать ему все?
— Нет, я, когда его вижу, у меня колени подкашиваются, а уж говорить с ним – это вообще для меня подвиг! Вы следите за мной, а то мало ли чего ляпну или сделаю.
— Да все будет нормально!
— О! Я сейчас умру! Я сейчас умру!
— Подожди еще! Сначала отпразднуй, потом делай, что хочешь.
— Ха-ха-ха! – засмеялись мы.
Мы вошли в магазин, я выбрала шоколадный торт, и мы пошли обратно.
— Интересно, что он мне подарит, — продолжала я.
— Не знаю. Может, они подарят один подарок от всех?
— Может быть, но мне бы так не хотелось.
— Конечно! Подарков хочешь побольше?
Она засмеялась. Я тоже. Затем тяжело вздохнула и достала ключи.
Оставалось двадцать минут до назначенного гостям времени. Они пролетели быстро и, наконец, в дверь позвонили.
— Привет! – обрадовалась я.
Люба. Высокая девушка, довольно симпатичная, с длинными прямыми светло-русыми волосами. Веселая и интересная девчонка. Она вручила мне подарок и поцеловала в щеку.
— Спасибо.
— Он пришел?
— Нет. Ты и Надя – первые.
— Они придут?
— Да, в три.
Снова звонок в дверь.
Таня. Забавная симпатичная рыжеволосая девчонка. Они с Любой были подругами чуть ли не с детского сада. Может, именно поэтому они были очень похожи характерами, а когда находились рядом, казалось, что ты разговариваешь с одним человеком.
Мы зашли в мою комнату, и я распаковала подарки подруг. Мне очень понравился китайский фарфоровый чайный набор, подаренный Таней.
— Смотри, это они! – вдруг громко сказала Люба, высунувшись в окно.
Я подбежала к ней и увидела, как по моему двору шли двое – Данич и Алексей. Они куда-то радостно оглядывались.
Неожиданно громко зазвонил мой сотовый.
— Макс пришел? – раздалось в трубке.
— Нет.
Короткие гудки.
— Хм… странные они какие-то.
Так через каждые пять минут у меня узнавали, пришел ли Максим. Видимо, их юмора я не понимала.
— Вика! Вика! Смотри! – сказала Надя.
Все снова тут же прилипли к окну.
— Я не понимаю, что они там делают! – возмущалась я, наблюдая за компанией из четырех человек, которая стояла во дворе. Три из них склонились над четвертым, что присел на корточки и что-то писал. Леша.
— Пишут тебе пожелания, — предположила Таня.
— Дайте мне посмотреть, – пыталась пробиться к окну Надя, которую успели уже вытеснить.
— Сначала они звонят мне по десять раз, потом сидят в моем дворе, хихикают и что-то пишут!
— Не показывай, что ты их видишь, — сказала Надя. Ей удалось втиснуться между мной и Таней. – Леша пишет.
— Ну и что?
— Как что?! У тебя будут его пожелания.
— Мне не нужны его пожелания, мне нужен он сам! Хотя нет… Мне нужны и его пожелания. О! My god! Я сейчас умру!
— Сумасшедшая, — сказала Люба с иронией.
— Мы тебе поможем.
— Я сейчас умру! У меня внутри сейчас все перевернется! У меня коленки дрожат! Я сейчас сойду с ума! Успокойте меня! Спасайте меня все!!!
Я никак не могла успокоиться, бегала по комнате не в силах усидеть на месте. Мне хотелось кричать и от радости и от страха. Страха того, что Леша.… Все, хватит! Это невыносимо! Он пришел, и это главное!
— Как?! – раздался голос Леши с улицы.
Максим стоял рядом и мучительно пытался вспомнить, как пишется какое-то слово.
Я не выдержала и закричала им:
— А я все вижу!
Леша нашел меня глазами:
— Опа! – издал он удивленно.
Данич засмеялся. Максим тоже. Дима посмотрел на меня и улыбнулся.
Я развернулась к подругам.
— Я сейчас умру! Ааа!
— Успокойся. Спокойно. Возьми себя в руки, — сказала Таня и усадила меня к себе на колени. – Все будет хорошо. Ты замечательно выглядишь. Он не устоит.
— Да конечно. О, Боже! – поднесла я руки к лицу и закрыла на мгновение глаза. Затем встала и подошла к окну.
Леша поминутно смотрел на меня, впрочем, как и все остальные. Эти минуты длились для меня мучительно долго. Я хотела, чтобы все поскорее закончилось! Или нет.… Чтобы они, наконец, пришли, и этот день не кончался никогда.
— Ну, скоро они там? – не могла вытерпеть я.
— Да сейчас напишут и придут.
— Скорее бы. Я уже есть хочу. Мы вообще можем без них начать? Да? – сказала Люба, смотря на столик с едой.
Звонок в дверь. Будто мне стукнули по голове, и от этого удара сердце провалилось в пятки.
— О, Боже! Боже! Господи! Я сейчас умру!
— Спокойно. Иди, открывай, — приободрила меня Таня, поправила юбку и свои длинные рыжие натуральные волосы.
— Спокойно, мы с тобой, — поддержала Надя.
Я застучала каблуками по коридору.
— Привет! – ослепительно улыбнулась я, стараясь быть как можно естественнее. Мой взгляд, как магнит, старался найти Алексея. Он, по-моему, выглядел еще лучше, чем всегда. Он первым вступил за порог, прежде поцеловав меня в щеку:
— С днем рождения.
Я опешила. Все-таки быстро он поменял свое отношение ко мне. Или его попросили?..
— С днем рождения, — сказал Максим, вручил мне подарок – книжки, фэнтэзи, — видимо, именно в них писали пожелания. Следом вошли Даня и Дима. Также поздравили, поцеловали в щеку и вручили подарки. Размер подарочного пакета последнего удивил меня: если опустить мою руку, то его дно окажется как раз стоящим на полу: большой игрушечный медведь и коробка конфет.
— Знакомьтесь, — сказала я, когда все оказались в моей комнате. – Надю вы знаете. А это Люба и Таня – мои бывшие одноклассницы.
— А мы тогда кто? – спросил Леша.
— Вы тоже… Вы меня поняли. Ладно, я сейчас приду.
Я направилась на кухню, чтобы принести шампанское и бокалы. У меня внутри все кипело и бурлило, все кричало, вопило, эмоции яростно пытались вырваться наружу.
— Ты ни на кого еще так не смотрела, — сказал незаметно для меня вошедший на кухню Данич.
Я повернула к нему голову.
— Я что-то должна ответить?
Он пожал плечами:
— Нет. Я просто сказал, что думаю.
Надя и Таня прошли мимо него с готовностью помогать.
— Что надо сделать?
— Помогите мне отнести вот эти бокалы. Их много, а у меня рук не хватит. Еще бутылку. Неси, — сбагрила я шампанское Дане. Тот в последний раз посмотрел на меня и пошел за нами в комнату.
Наконец, все уселись за стол. Сначала почему-то царила какая-то неловкость. Парни разговаривали о компьютерах, девчонки тоже о чем-то своем, а я пыталась связать эти звенья в одну цепь.
— Может быть, хватит? – не выдержала я. – Вы все-таки пришли в гости, в компанию! Или мы не достойны вашего внимания?
Все замолчали. Леша виновато посмотрел на меня и на девчонок.
— Да. Мы все. Больше не будем.
— Кто откроет шампанское?
— Давай я, — предложил Максим.
— Пожалуйста.
Через некоторое время пробку вытащили с глухим хлопком.
— Спасибо, что не разбил люстру, — сказала я с действительно искренней благодарностью. – Теперь скажи тост.
— Хорошо. Ну, в общем, росли в пустыне два тюльпана. Пошел дождь, и они наполнились водой наполовину. Мимо шел путник, но напиться ему дал только один тюльпан. Когда через некоторое время, дождь пошел снова, тот тюльпан, что не дал напиться путнику, переполнился и сломался. Так выпьем за то, чтобы мужики никогда тебе не отказывали.
Все засмеялись и потянулись бокалами друг к другу. Раздался приятный звон. Я до сих пор не могла поверить в то, что Леша сейчас сидит совсем близко, еще и на моем дне рождения.
— Дайте-ка я вас сфотографирую, — я ловко проскользнула между сидениями и с огромной радостью запечатлела на пленке своих гостей.
— Кстати, Паша не придет, — сказал Алексей.
— Да. Я знаю.
— Ты ему звонила?
— Да.
Салаты, которые я приготовила, стали уничтожаться очень быстро. Не ел почему-то только Леша.
— Почему ты ничего не ешь?
— Ем.
— Вкусные салаты, я так старалась, а ты положил себе и даже не притронулся.
Господи! Что я творю? Осталось только ему признаться во всем!
— Давайте снова выпьем, — предложила Люба.
— Кто скажет тост?
— Теперь очередь девчонок, — сказал Леша.
Насколько я помню, он не очень любил выставлять себя на первый план, не любил много внимания, что обычно сопровождалось буйными мероприятиями.
— Дима, можно тебя на минуту? – сказала я, когда мне в мысли закралась серая клякса:
— Вы ему ничего не говорили? – выдала я ее, когда мы с Димой вышли в коридор.
— Нет. Нет, правда.
— Что-то он уж сильно поменял свой вид поведения со мной…
— Нет, мы правда ничего не говорили.
— Ладно.
Мы вернулись к гостям. Таня мучительно думала над предстоящим тостом. Наконец, она встала и сказала:
— Я вообще не очень привыкла говорить тосты. Я скажу, как в известном фильме. Пусть твои желания всегда совпадают с твоими возможностями.
— Следующие снова парни.
Я понимаю, что это похоже на шизофрению, но мне безумно хотелось дождаться Лешиного поздравления… И я дождалась. После некоторого времени разговора о школе, он встал, как-то скромно опустив голову и наклонившись вперед. Он непонятно почему боялся смотреть мне в глаза. Он не дурак. Догадаться по моему взгляду (который, кстати, почти сразу заметил Данич) было совсем просто.
— Ну,… я желаю тебе конечно здоровья.… Поздравляю тебя с восемнадцатилетием, желаю успехов в учебе и исполнения всех желаний.
Стандартно, но приятно. Особенно от него. Но слова эти прозвучали как-то холодно. Того и гляди занесет снегом…
— Пойду, принесу еще салата.
— Я помогу, — последовала за мной Люба.
— Ну, как он тебе? – спросила я уже на кухне.
— Да, ничего. Только мне кажется, что он себя очень любит.
— Не знаю. Для меня он просто тот, с кем бы я хотела быть вместе. Но я никак не могу взять себя в руки! Мне даже дышать тяжело!
— Ты отлично себя ведешь.
— Правда?
— Да. Как всегда.
— O’K. Мне уже легче.
— Вик, — Леша стоял в коридоре напротив кухни вместе с Максимом. – А где можно покурить?
— На лестнице. Только закрывайте входную дверь, чтобы кот не выбежал.
— Ага.
Я многозначительно посмотрела на Любу.
— Пойдем, посмотрим, что они так старательно писали в книжке. Заодно захватим салаты.
«Вика!
Мы поздравляем тебя с наступившим восемнадцатилетием, желаем тебе счастья, любви, успехов и, чтобы все твои желания исполнялись…
31.08.2004
Кулек. Медведь. Данич. Дима».
Несмотря на все старания Максима, русский язык в пожеланиях все же оставлял желать лучшего.
Во второй книге писал только Макс. Почти те же пожелания, за исключением напутствия «оставаться такой же, как сейчас».
Я вздохнула.
— Да все нормально, — донесся до меня голос Тани. Девчонки обсуждали мою ситуацию рядом, но я некоторое время их не слышала. Я думала сейчас о другом: что мне делать?
— Я себя чувствую вулканом, который вот-вот взорвется, — произнесла я.
Как раз после моих слов все парни вернулись к столу.
— Чай мы потом будем?
— Да, потом.
— Какие будут предложения? Чем займемся? – спросил Алеша.
— У меня есть «Властелин колец» в переводе гоблина, — сказала Таня.
Сама того не зная, она несколько разрушила мои планы. Я хотела спровоцировать медленной музыкой всех на танец…
Ну да ладно. Еще куча времени. Кино мы почти не смотрели. Парни пошли в магазин купить вина и лимонада. Лимонад выпили тут же, вино пили лишь двое. В большой комнате родителей нам было намного свободнее. А еще я притащила фотоаппарат, чтобы оставить моменты счастья себе на память. Счастья… Н-да…
— Давайте в «Крокодила», — раздался голос Алексея, который ураганом ворвался в мои грустные мысли.
— Давайте.
— А как это? – спросили девчонки.
Осведомленными оказались только я и Леша. Что-то он сегодня больно активный. Непривычно его таким видеть. Обычно он более незаметнее и спокойнее.
— Загадывают слово. Другие должны его отгадать.
— Играем по командам. Как раз нас восемь человек – по два человека в каждой. Одна команда загадывает другой, остальные отгадывают, пока другая показывает слово. Что-то вроде пантомимы.
Первыми показывали Люба и Таня. Это надо было видеть! Никто никак не мог догадаться, что они нам демонстрируют. Они обнялись, легли на пол. Никто не понял. Стали тогда показывать по-другому. Душераздирающее зрелище. Они вдвоем уже сами готовы были зайтись от хохота. Наконец, слово все-таки отгадали. Оказывается, Люба и Таня пытались показать огурец. Да-а… Это зрелище, наверное, не забудет никто из нас.
Кстати, я никак не думала, что у Леши так сильно развито образное мышление. Он показывал и смешно и понятно. Особенно слово «косметичка» у него удалось. Он изобразил этакую заядлую модницу, которая имеет кучу косметики в огромном чемодане.
Через некоторое время эта игра нам все же наскучила. Я решила, что пора бы воплотить свой план в жизнь. Медленная музыка полилась из колонок музыкального центра. Видимо, меня не поняли.
— Это предложение потанцевать, — объяснила я и выключила свет.
Меня явно не восприняли всерьез. Парни. Девчонки встали на мою сторону. Активная Любка потянула Данича танцевать. Их примеру последовали Дима и Таня. Расправившись с центром, Максим, наконец, нашедший наиболее подходящую мелодию, пригласил танцевать меня.
— Что вы не танцуете? – возмутилась Любка, смотря на Надю и Лешу. Последнему по его виду было как-то все равно.
Я помню: на выпускном он тоже ни разу не танцевал ни с кем, даже со своей тогдашней девушкой.
— Я не умею, — сказал Леша.
— Я тоже не умею, — парировала я, в тайне надеясь на лучшее. Но он не тронулся с места. В тот момент мне ужасно хотелось сделать одну вещь: выбросить его сотовый куда-нибудь подальше! Он уставился в экран телефона и, пока мы все танцевали, усердно жал маленькие кнопочки.
Из кухни пронзительно вопил, свистел и надрывался чайник.
— Чай готов, — сказала я громко, так как в комнате стало шумно. Почему? Всем вдруг стало очень весело, поэтому они взяли подушки и начали бить ими друг друга. Я долго их успокаивала, пока, наконец, мою сторону не принял (странно сказать) Леша. Он сказал парням «хватит» и отобрал у них подушки.
Торт всем понравился. Макс первым заикнулся об этом. А также еще и о том, что ему пора. У меня снова сердце провалилось куда-то очень глубоко…
— Да ладно тебе. Как будто ты гуляешь до восьми вечера, приходишь домой и сразу ложишься спать, — стала уговаривать его я.
— Но я дома не был уже второй день!
— Тебя же никто не заставляет здесь ночевать!
— А жаль, — улыбнулся Максим.
Я многозначительно посмотрела на него.
— Да ладно, Макс. Посидим еще немного, — сказал Леша.
«С ним явно что-то не то творится!»
— Давайте в бутылочку, — предложила Люба, когда мы все снова переместились в большую комнату.
Макс все же решил задержаться еще ненадолго.
— На танец?
— Нет, — запротестовал Алексей. Ему уже, по-моему, стало все как-то лень, хотя остальным только начинало становиться весело.
— Тогда на поцелуи.
Бутылка от шампанского оказалась поблизости очень кстати. Парни пару раз пожали друг другу руки, девчонки поцеловали друг друга в щеку. Никак не выпадали обычные пары – девчонка и парень. Наконец, бутылка указала на Лешу.
«Если он сейчас будет целоваться с какой-нибудь девчонкой, например, с Таней или Надей, то я сгорю от ревности, — поймала я себя на мысли. – У Любки все равно есть парень».
— Вика!
— Что?! – опомнилась я от назойливых идей.
— Ты.
— Что я?
— Ты целуешься с Кульком, — пояснил непонятно почему счастливый Максим.
Прямо как в какой-нибудь мелодраме. Кажется, моему сердцу надоело прыгать туда-сюда… Я не знала, что сказать. Я бросила взгляд на Лешу. Он предательски ждал.
— Можешь в губы, или если не хочешь в щеку, — сказал он.
«Это я-то не хочу?!»
— Ну, давайте уже! Вы других задерживаете! – прокричал кто-то, но мне уже было все равно.
Я собралась с духом и сделала вид, что делаю всем большое одолжение:
— Ну ладно.
Решительно подойдя к брюнету, я поцеловала его. Его губы мне показались холодны, но Леша ответил на поцелуй. Как же это… странно.
Еще пару дней назад мы с ним едва разговаривали, а сейчас уже целуемся… он очень странный человек… Может, именно поэтому он мне и был нужен?..
Все вдруг вспомнили, что им пора уходить. Я снова попросила их остаться еще ненадолго. Максим все же стал собираться, тысячу раз извинившись.
— Я пришла попрощаться, — сказала я, выйдя на лестничную площадку, где Макс курил и разговаривал с Димой.
— Еще раз тебя поздравляю, — сказал он, затянувшись в последний раз, и, утопив окурок в пепельнице, отдал мне.
— Да, — произнесла я отрешенно.
Неужели все сейчас закончится и все?! Я больше не увижу его? Не будет такой обстановки…
— Пока, — сказал Максим.
— Леша не с тобой? – спросила я, схватившись за соломинку.
— Нет. Он хочет остаться еще. Ладно, удачи. Пока! Увидимся.
Я улыбнулась. Отсрочка для мыслей. Можно что-то придумать. Но время мчится и не хочет мне помочь!
— Что мне делать?! Я сойду с ума! – рвались наружу эмоции.
Мы с Любкой и Таней стояли за дверью моей комнаты, в которую снова перешли после ухода Макса.
— Поговори с ним как-нибудь. Может, вас оставить?
— Нет!.. Да!.. Я не знаю. Мне нужно что-то сделать, иначе я так и буду пребывать в иллюзиях. Я хочу все сказать, но не могу. Я боюсь. Боюсь услышать «нет».
— Но так ты тоже ничего не добьешься, — сказала Таня. – Если «нет», то «нет». Ты же не можешь его заставить.
— Вам легко говорить!
— Я говорю, — продолжала Люба, — хочешь, оставим вас одних.
Я промолчала, но мое лицо, наверное, выражало все чувства, которые только есть на этом свете.
— Ладно, забудьте.
— Но мы хотим помочь.
— Я подумаю и все решу.
Мы вошли в жаркую комнату, где горела только бра. Хорошая интимная обстановка.
Алексей сидел на кровати и снова разбирался со своим сотовым. Ему кто-то звонил. Из-за громкости я слышала женский голос и шум смешанных голосов. Я прошла к ближайшему стулу напротив и села.
— Дима, Данич, пошли, нам надо кое-что у вас спросить.
В этот момент я готова была и убить девчонок и сказать им «спасибо».
Видимо, разговор надо было начинать мне.
— Кто звонил?
— Друзья приглашают на вечеринку.
— И что ты сказал?
— Сказал, что я в гостях.
Н-да… Мягко скажем, начало не очень хорошее, но уже что-то.
— Что они там делают? – как бы невзначай высказала я свое недовольство.
Из коридора доносился бурный разговор, но ничего не было понятно. Наконец, все вошли в комнату. Теперь в коридор потянули меня: Люба и Дима.
— Ну что? Ты сказала ему?
— Нет. Я не могу… Люди, я очень ценю ваши старания мне помочь, но, мне кажется, все это бесполезно.
Несмотря на мою нерешительность, я и Леша еще раза два оставались вдвоем, но из этого ничего хорошего для меня и моих эмоций не вышло. Невыносимо!!!
Мы посидели еще час, поболтали, мирно и спокойно провели время.
Десять часов.
Не вечно же я буду его здесь держать! Понятно, что всем надо когда-то уходить. Что парни и сделали.
Я разрывалась на куски. Я хотела… непременно хотела что-то сделать, сказать! Он ведь сейчас уйдет и все! За железной дверью скроются снова мои мечты. Он уйдет. Уйдет. Он уже уходит!
— Леша, можно тебя на минутку, — сердце уже махнуло рукой на разум.
Девчонки пока разговаривают с парнями, пока те обуваются, меня никто не видит.
— Да, конечно, — ответил Леша спокойно и последовал за мной в мою комнату.
Я постаралась говорить легко, как всегда и начала сразу.
— Я должна когда-нибудь это сказать! Я ничего не могу с собой поделать, но ты мне очень нравишься.
Он не знал, что ответить. Он поминутно переминался с ноги на ногу, засунув пальцы в карманы джинс, и слегка наклонился вперед. Его глаза… Они тоже боялись прямо смотреть на меня, взгляд останавливался на мне только, когда он отвечал.
— Ну и что ты хочешь, чтобы я ответил?
Сказала бы я ему, что бы я хотела, чтобы он ответил…
— Ну,… скажи хотя бы, как ты ко мне относишься.
— Как к однокласснице.
— И большего у нас ничего не может быть?
— Нет.
— Вообще? – через силу улыбнулась я.
— Наверное, нет.
— Ладно, — вулкан не взорвался и потух.
Мы вышли из комнаты. Кажется, смысл его слов до меня еще не дошел. Чувства смешались. Я не знала, как себя вести и что делать. Надя взглядом спросила у меня: «Ну что?» Я отрицательно качнула головой. Дима с участием посмотрел на меня, но я ответила ему грустным взглядом. Леша ни разу больше на меня не посмотрел. Только сказал «пока».
«…И на прощанье взгляд ему на плечи…» Песня очень подходит…
Звук закрывающейся дверной задвижки. Все. Конец. Навсегда. Три года надежды плюс семь часов счастья получится боль. Боль! Боль!!! Как ножом в сердце. Никогда еще так плохо мне не было. До меня только начали доходить его слова.
Мы с Надей вошли в комнату. Я рассказала ей о нашем разговоре. Я старалась держать себя в руках.
— Ну вот. Сейчас разревусь как дура.
— Да не плачь. Он не достоин.
— Н-да…
Я не знала, что делать, поэтому стала убираться.
В комнату вошла Таня.
— Ну что?
Я засмеялась.
— Ничего. Все просто здорово!
— Ты ему сказала?
— Да.
— А он?
— Он сказал, что я ему просто одноклассница. И все. Все.
Таня меня обняла, и тут я все же не выдержала. Чувства вырвались наружу, слезы потекли по щекам.
— Это только влюбленность. Тебе же только восемнадцать лет, у тебя еще будет куча Леш.
— Н-да!.. Влюбленность. На три года! Замечательно! – через силу улыбалась я…
Ничего не подозревающая мама радостно встретила девчонок и завела с ними разговор на кухне. Мы с Надей остались в комнате.
— Съем с горя торт, — сказала я.
Он действительно оказался вкусным, но…
Завтра в Рериха на учебу. Первое сентября. Праздник, но я сомневаюсь, что у меня будет праздничное настроение…
Надя осталась со мной, Люба и Таня уехали. Конец. Будто целая жизнь прожита за семь часов.
— О, смотри, вино осталось, — увидела я стоящие у шкафа две бутылки полные красного напитка.
— Запьем горе? – пошутила Надька.
— Да…
— Что-то мне не очень нравится, — попробовала Надя.
— Так, ничего. Еще Кока-Кола осталась.
Все-таки хорошо, когда ты кому-то нужен. Классная Надя девчонка! Хорошо, что она осталась, а то бы я не знаю, как я рассказывала родителям о «веселом празднике».
— Ну что, девчонки? Как праздник? – вошла мама.
— Потрясающе!
Надя меня поняла.
Надька ушла от меня в пол двенадцатого ночи. Мы с родителями ее проводили.
Чтобы не провоцировать слезы, я сразу легла спать, только показала подарки родителям и не стала ничего говорить.
— В чем дело? Чего такая грустная? – спросила мама.
— Я? Все в порядке.
— Да? Ладно. Спокойной ночи.
Спокойной. Да…
Все-таки хорошо, что я ему сказала все. Так бы еще неизвестно, сколько времени я жила в мечтах. А так хоть буду знать, что три года вылетели в трубу…
Час ночи. Никак не уснуть. Все мысли только о том, как он стоял вот здесь, у окна, а я напротив.
— И у нас ничего не может быть?
— Ну, наверное, нет.
«Наверное». Это слово он сказал скорее, чтобы не обидеть, чтобы просто одинокое слово «нет» не разрезало меня на части.
Два часа ночи.
Мечты три года плюс семь часов счастья
Получится боль. Это хуже несчастья.
Ножом полоснули, бритвой по сердцу,
В груди отдалось твое слово:
«НЕТ».
Как больно, как тяжко!
Для меня теперь свет
Исчез, погас. Ни жизни,
Ни слов. Пустота.
Темно, режет душу.
Закрыла глаза.
Но нет! Хватит! Хватит!
Я помню тебя.
Три года жила я только тобой,
Ты был моим светом, солнцем, лучом.
Мы встретились снова…
«Часы, не стучите, оставьте мне время!»
Но нет! Только «нет»!
Просто «нет» твой ответ.
Открылась тебе словно всплеск изнутри,
Но будто огнем твой ответ полыхал,
Сгорели все замки, сгорели мечты,
Мучительно, медленно, горько, увы…
Горят в темноте надежды мои.
Как выбраться мне? Ворота закрыты!
Мой крик: «Помоги!» — но ты не услышишь…
Три года мечты плюс семь часов счастья
Получится острая БОЛЬ…
Рифма у меня понятно, почему так плохо получилась. Я написала о том, что чувствую. Этот стих отражал сейчас все эмоции и переживания будто зеркало. «Смешно… до слез». Столько иллюзий! Леша – единственный человек, который лишил меня сна.
Я подошла к окну, мой взгляд тут же потянулся к тому месту, где они все сидели, писали мне пожелания. Ком подкатил к горлу, и я не сдержалась. Слезы снова хлынули наружу. Никогда так плохо мне еще не было. Я так любила его! Я посвятила ему кучу стихов, даже слепила его.… Если бы он об этом знал, подумал бы, прежде чем сказать «нет»? Но ведь нельзя заставить человека испытывать то, что он не может и не хочет испытать!
Самая ужасная ночь в моей жизни! Самый ужасный день! Самый ужасный день рождения!
Я села на подоконник и стала смотреть в окно. В противоположном доме уже давно не горел свет в окнах. Четыре утра.
— Леша, ты забрал у меня все. Даже сон, — сказала я тихо.
Тот поцелуй – твое прощание,
И, может быть, твое «прости».
Ты не давал мне обещания,
Нашу любовь нам не спасти.
«Ты просто друг», — сказал ты медленно,
Ты не пытался уколоть,
Ты это сделал ненамеренно,
Но память мне не побороть.
Увижу я тебя когда-нибудь?
Как посмотрю в твои глаза?
Хочу забыть, хочу уснуть
И не проснуться никогда!
Ведь это глупо, но мучительно,
Сейчас не нужно ничего.
Хочу кричать! Кричать пронзительно!
Любить тебя лишь одного!
Я не могу тебя преследовать,
Я не могу тебя обнять.
Не стоит ничего советовать,
Но я прошу меня держать.
Держите крепко меня за руки!
Я будто смерч несусь к тебе!
Не позволяйте! Свяжите страхами!
Но как назло я мчусь вдвойне.
Как это странно и бессмысленно,
Ведь ты не вспомнишь ни о чем.
Продрогшей бурей в сердце брызнуло…
Твоя любовь тут ни при чем:
Ее ведь нет…
Первое сентября. Я встала с большим трудом. Мое состояние никак не изменилось. Мне было все так же плохо и больно. В душе творилось что-то невообразимое. Мне хотелось закричать и выплеснуть все наружу. Кричать, кричать без остановки! ААААААААА! Мне не хотелось никуда идти, просто остаться на месте или переместиться на необитаемый остров, сесть на берегу и смотреть на прилив, и пусть даже ко мне подкрадется какой-нибудь зверь и сожрет. Хоть ему будет радость.
— Ты что такая грустная? – спросила Оксана, когда я подошла к училищу.
— Все в порядке.
Мне не хотелось ни с кем разговаривать, не хотелось никого видеть. Хотя с другой стороны, если бы я осталась дома, было бы хуже.
— С днем рождения! – подскочила веселая Лиана. Мне бы ее вечное веселье! Для нее проблем не существует. – Я сейчас развею твою грусть. Идем. Я принесла тебе подарок.
— Да? Спасибо, — ну хотя бы Лиана вспомнила.
— Вот.
Когда мы вошли в нашу аудиторию, она вручила мне небольшую коробочку. Изящное украшение, что-то вроде талисмана, что обычно продают в восточных лавках – «музыка ветра». Только я достала это из коробки, как три металлических палочки приятно зазвенели от движения.
— Спасибо.
— Тебе нравится?
— Да, очень. И цвет мой любимый.
— Правда? Как я угадала! Так что случилось?
— Ничего. Просто мне грустно, вот и все.
Мы с Лианой снова спустились к нашим на улицу. Наш преподаватель так и не пришел.
— Привет, — бесцветным голосом сказала я Ярославу и Степе.
Степа любого может «привести в чувство», но впервые у него это не удалось. А жаль.
Я продолжаю погибать,
Моя любовь для меня яд.
А коршун пыткою терзать
Принялся сердце мне. Подряд
Еще четыре подлетают.
Вонзают клюв, кричат от счастья,
Парят вокруг. Я умираю,
Моя любовь – мое проклятье!
Мой стон во тьме никто не слышит…
Но скольких птиц он пригласил?
Он сам не знает, не увидит,
Он безразличьем все убил.
Никогда еще такой поток стихов из меня не лился так легко, но мне от этого легче не становилось.
Веселые Степа с Пашей и Яриком пришли в аудиторию. Ира что-то говорит, Оксана с Лианой говорят о набросках, Даша что-то им объясняет, советует. Раздается громкий голос Ани. Я и здесь не нужна…
Убежать! Бежать отсюда! Ужас! Как все надоело!!!
Я зашла в нашу раздевалку и еще раз прочитала написанное стихотворение, передо мной тут же возникло все происшедшее. Как я сходила с ума, как нам было весело, его тост и вдруг все рушится. «Ты только одноклассница…» «Наверное, нет…» «Пока…» «Тот поцелуй – твое прощание…» «Ты не пытался уколоть…» «Три года мечты плюс семь часов счастья получится Боль…»
— Ты чего плачешь? – заглянул в раздевалку Ярослав. – Почему у вас Вика плачет?
— Вика плачет?
— Плачет?
— А что с ней?
— О, Боже! Она плачет! Вика, ты плачешь?
— Не трогайте меня! Оставьте меня! Оставьте! Пожалуйста! – сказала я сквозь рыдания.
Даша взяла из моей руки скомканную бумажку со стихами.
— Хорошие стихи… — прочитала она. – Что случилось?
«Господи! Когда же это кончится?! За что?!»
— Ладно, потом скажешь. Успокойся пока.
Тишина. Все ушли куда-то. Домой? Да. «Встречусь с кем-нибудь своим. Я себя здесь ощущаю какой-то чужой. Надя? Дима?» Кто сейчас будет свободен.
Через некоторое время мы с Лианой уже ехали в метро. Я потащила ее к своей школе, недалеко от нее обычно собирались Леша, Макс и другие. Я хотела увидеть его. Просто увидеть.
— И где все? – спросила Лиана, когда мы пришли к садику.
— Наверное, еще учатся. Ладно, идем.
— Я поеду на метро.
— А я забыла карточку, так что я тебя провожу и пойду пешком.
— Хорошо.
До метро мы дошли быстро. Только Лиана остановилась и стала доставать студенческий, как мое сердце вспомнило о том, что ему пора провалиться. В нескольких метрах от нас стояла компания из шести человек, одним из которых был Леша.
— О, Боже, — прошептала я.
Он вышел из круга, улыбнулся мне и сказал «привет». Я улыбнулась тоже.
Знал бы он, что со мной творится!
Еще неделю-полторы у меня было чувство, что все ужасно. Друзья подбадривали меня. Особенно Надя и Дима. Данила посоветовал измениться – поведение, внешний вид. Сказал, что поможет. Помогло, но ненадолго…
Впрочем, кроме Алексея куча других парней, которым я буду нужна не меньше, чем мне нужен он. «Ты ушел, я еще поиграю. Все забуду! Я обещаю!»
Должна забыть. Я ему не нужна. Не нужна!
— Слышишь? Не нужна! – сказала я самой себе. Стало легче. Сознание уже окончательно с этим смирилось. Смирилось оно и с тем, что от того дня кроме этого рассказа, фотографий и записи в дневнике ничего не осталось. Ничего. Никогда. Навсегда. «Ерунда! Забудь».
Лимонад
Любовь. Сжигала, сжигает.… Сжигала меня долго и мучительно огнем, жарким пламенем, что окутывает с ног до головы. Сжигает еще больше и еще мучительнее. Будто внутри вулкан, который не хочет извергать пламя, но его заставляют. Случайно подброшенная спичка превращается в бушующий огонь, разгорающийся на тысячи километров.
Искушение. Искушение витает, вьется вокруг и не хочет отстать. Он проходит мимо, и искушение нарастает с новой силой. Вас уже двое: любовь и искушение. Будто снежный ком.
Мечта. Их очень много. Воздушные замки. Их все больше. Несметное количество. И, кажется, что они не напрасны, но другая твоя сторона говорит, что они только портят все восприятие действительности. Ведь падать будет больнее. А он ничего не видит. Тот, кто вызвал всю эту бурю. Или видит? Видит, но не хочет показывать того, что он видит? Или он боится? Боится сказать то же, что ты? Что я… Путаница! Это все Мечта. Все она. Она заставляет думать по-другому, так, как хочется, а не так на самом деле.
Ожидание. Вечное! Надоело. Ком нарастает. Будто никогда это не кончится! Хватит! А он все равно проходит мимо.… Даже если улыбнется и скажет «привет», все равно проходит мимо. Холодно…
Ноябрь. Ведь все началось именно в этот месяц осени. Сначала это было как-то смутно, не отчетливо, и потом сердце бешено заколотилось без передышки. Он рядом – оно колотится, его нет – оно колотится от одной мысли, что скоро его увидишь. И я его видела.… Только он меня – нет.… Как долго это могло продолжаться? Безумная навязчивая Любовь, искушение признаться во всем, не в силах держать бурю внутри, мечты не способные утихомириться, вечное ожидание… Голова сейчас лопнет! Время идет, а ничего не меняется. Уже второй ноябрь, третий.… Только успевай отрывать странички в календаре. Нужно что-то сделать! Мечта снова шепчет: «Он тоже боится». И ты веришь. Веришь, а зачем? Ведь и так ясно, что это не так. Всего лишь мечта.
— Я не могу больше! – сказала я Наде.
Я часто говорила эту фразу. Когда увидела его, когда шло время, когда я видела его с другой, когда он с ней расстался.… Всегда!
Август. Наконец-то можно что-то сделать! Пригласить его на день рождения? Да! Да!!! Должно же что-то произойти! Давно ждала прекрасного счастливого волшебного дня, когда исполняются все мечты. Мечта продолжает пытку. Она шепчет и прибавляет надежду. Впрочем, как и всегда. Кипит. Все кипит внутри. Он должен прийти.
Я привыкла к хорошему концу. Всю жизнь мне нравились мелодрамы, в которых всегда happy end. Другого в моем ожидании не было. Почему же ничего не происходит? Почему? Я должна что-то сделать! Он не может все время молчать! Пусть он скажет, наконец, без боязни, что чувствует. Ведь будет лучше нам обоим! Что ты боишься?
— Ты просто друг, — расплылось черной кляксой.
Друг! Друг!!! Почему? Опять! Нет!!! Все. Он ушел. Навсегда. Больше ничего нет. Happy end’а не вышло. Он сжег все мечты, дал понять, что ожидание было напрасным, но Любовь не ушла. Ей у меня понравилось. Забери ее! Пожалуйста! Ты сказал «друг», а друзья так не поступают. Они помогают тем, с кем дружат. Забери мою любовь! Впрочем, ты все-таки спустил меня на землю, а мою любовь, что так долго держится во мне, превратил в серого мотылька, который ищет свет, но не может его найти. Бьет крылышками без толку, бьется о стекло, налетает на стены, холодные, заиндевевшие стены. Но как назло холод пробирает до косточки, не дает заснуть, заснуть навсегда… Мотылек порхает без сил, падает, но не разбивается…
— Привет, — сказал он.
— Привет, — через силу улыбнулась я ему.
Мотылек очнулся, превратился в бабочку. Все в ту же бабочку, но не такую яркую, какой она была до августа. Но холод снова окутал бабочку и превратил в мотылька. Когда же этот мотылек умрет, наконец?! Или хотя бы его вытеснит какой-нибудь махаон. Лучше, конечно, второе.… Тогда уж этот мотылек не вернется. Разве что возродится в памяти раз или два.
— Еще Кока-Кола осталась…
Лимонад остудит мотылька еще больше, глядишь, это добьет его. Но как это? Это всего лишь лимонад. Любовь, Искушение, Мечта, Ожидание, Ноябрь, Август, Друг.… Всего лишь Лимонад. Впрочем, смотреть на эти пузырьки, обгоняющие друг дружку: успокаивает. Будто читаешь свои чувства заново в этих пузырьках. Наваждение.
— Все кончилось. Не о чем больше думать! – сказала я самой себе и выплеснула лимонад в раковину. Пусть все катится в трубу!
Стало легче. Уверенность в убеждении, суеверие, символика – всегда помогают. Пусть обгонят друг друга в обычной холодной воде, а не добавляют огня в уже и так взорвавшемся вулкане. Или не взорвавшемся?
— Неважно. Идем гулять.
— Пошли.
Надя взяла сумочку и вышла из квартиры первой. Я зазвенела ключами и последовала за ней.
Наваждение
— Как дела? Что делаешь? – спросил Леша, совершенно неожиданно позвонив мне на сотовый, пока я была в Рериха.
У меня почему-то первым чувством был упрек. Упрек в адрес его жалости ко мне.
— А с чего ты вдруг звонишь?
— Мне скучно, — сказал он совершенно серьезно.
Меня настигла злость. Он, наверное, распознал во мне скрытый талант клоуна?
— У меня сейчас рисунок, и не очень подходящее время…
«…чтобы тебя развлекать», — хотелось мне добавить, но я не стала.
Зачем он так делает? Зачем ему это надо? Или он узнал, что он мне нужен, и задумался? Опять я начинаю! Нет. Нет! Нет…
Стреляй в меня,
Убей меня!
Я прочь бегу,
Ты не за мной,
Как вихрь в ночи!
Я не хочу!
Я улечу!
Назло мне крик твой:
“Стой!”
Ты — тень моя,
Ты — пули след,
Уйди, прошу!
Мне дай ответ!
Как будто сон?
Ты — боль моя!
Ты — все сказал?
Я вижу, нет.
Уйди, прошу,
Иль дай ответ!
Сожги тот день,
Сожги слова,
Что говорил,
Что думал ты…
Мне не понять!
Ты объясни мне, наконец,
Что хочешь ты,
А что – душа?
С чего ты взял,
Что я в плену?
Пойми себя!
Я как в бреду,
В лесу, в аду,
Я сквозь иду.
Борюсь с собой,
С тобой, с огнем.
Кричу! Кричу!!
Агония!!!
Убей меня!
Я упаду,
Забуду все,
И ты уйдешь,
И голос твой,
И всё! И всё!
Но пули нет,
Ты позади.
Смеешься, да?
Прошу, уйди!
Песочный замок
Залей водой,
Мечту мою
Накрой рукой!
Остановись!
Позволь уйти!
Позволь бежать!
Я ведь могу,
Не оглянусь!
Смотрю вперед,
Я вижу свет…
И чей-то силуэт…
Прошу, уйди!
Ты все сказал!
Зачем тебе?
Сломай себя!
Шагни назад!
Стреляй в меня!
Молчишь? Напротив ты…
Тогда стреляю я!..
Безумие! Я хочу все это забыть. А он? Он звонит, чтобы я его развеселила… Он жестокий.… Или просто не хочет вот так просто исчезать из моего поля зрения?
Все! Мне надоело гадать и пребывать в иллюзиях. Пусть все будет так, как есть. От судьбы не уйдешь. А если так, то события сами меня найдут.… Но повторять все это мне бы не хотелось.… Нет.… Нет.… Нет…
