Митя

Митя учился в четвёртом классе, и для меня он казался взрослым и самостоятельным мальчиком. Он часто приходил к нам, читал сказки и дарил игрушки, которые мастерил сам.
Надо сказать, что наша семья по тем временам имела непостижимую и, пожалуй, единственную в деревне роскошь: красивый, тёмно-синий патефон с блестящей мембраной и маленькой рукояткой. К патефону прилагались небольшая картонная коробочка с металлическими иглами и квадратный деревянный сундучок с грампластинками.
С трепетом и великой осторожностью ставили мы с Митей наше сокровище на стол, и, тщательно проверив остриё иглы, клали пластинку на диск, затем крутили рукоятку, сдвигали пусковой рычажок и потихоньку опускали мембрану. И…о, чудо! Вокруг разливалась прелестная мелодия, волнующие звуки которой неповторимыми красками расцвечивали наш незамысловатый детский мир, далекий от театров и концертных залов.
Я могла часами сидеть около этого замечательного мага и слушать, слушать, слушать… И это занятие не надоедало мне никогда. Я запоминала песни и романсы и, воображая себя маленькой певицей, набрасывала на плечи мамину цветастую шаль и устраивая сольные концерты для Мити.
Митя внимательно слушал, бурно аплодировал и не забывал хвалить.
Однажды, придя с мамой в наш сельский магазин, и, немного смущаясь, я спросила продавщицу:
— Тётя Надя! А у вас пластинки к патефону продаются?
— Продаются, правда, очень редко, — ответила она. – Но можно купить в райцентре. А что бы ты хотела послушать, про что?
— Сама не знаю, — пожав худенькими плечами, ответила я. – Наверно… про любовь.
Тут матушка с тётей Надей переглянулись и продавщица, улыбнувшись, спросила:
— А почему про любовь?
— Да не знаю, — снова пожав плечами, ответила я. — У нас дома все пластинки про любовь. Я думаю, они все – про любовь.

Как-то в своё обычное, послеобеденное время Митя не пришёл. Мы с братом начали играть в прятки, но из-за чего-то поссорились и, надувшись друг на друга, разошлись по разным углам.
«Не придёт Митя, — с сожалением подумала я. — А ведь он новую пластинку обещал».
Прошло около часа. Стало уже смеркаться, когда в сенях хлопнула дверь. Через минуту, внося облако белого, морозного тумана, на пороге появился Митя, в руках у него был большой конверт, и я догадалась, что в этом необыкновенном конверте, находится обещанный мне подарок. В мгновение ока я слетела с печки и запрыгала вокруг Мити.
— Митя, Митечка! Мы так ждали тебя, так ждали! – радовалась я — А почему ты не приходил? Но какой же ты молодец, что пришёл всё-таки!
Мы тут же водрузили патефон на стол и в ожидании волшебного действа… замерли.
Но вот Митя наточил иглу и, старательно закрепив её, завёл пружину, а я осторожно положила на диск новую пластинку и, сдвинув рычажок, опустила на неё сверкающую мембрану. И… Клавдия Ивановна Шульженко запела: «О любви не говори, о ней всё сказано, сердце, верное любви, молчать обязано…»

И прелестная лирическая мелодия, свободно и мягко вживаясь в сумеречное пространство маленького сибирского дома, вдруг наполнило моё детское сердце замечательным содержанием светлого и неповторимого очарования, которое осталось в моей памяти навсегда.