Цвинь и Цвия

ЦВИНЬ И ЦВИЯ

За окном звучал громкий, требовательный, и в тоже время нежный звук: «Цвия!», «Цвия!», «Цвия!».
Пятилетний Славик подбежал к балконной двери, прильнул носом к стеклу и пытался разглядеть того, кто издаёт такие звуки.
– Мама, я никого не вижу. Кто это меня зовёт?
– А ты не туда смотришь, сына. Посмотри на форточку. Только близко не подходи, чтобы не спугнуть птичку, – Галина Павловна осторожно показала рукой на окно.
Славик потихоньку подошёл к креслу, прижался к матери и почти шепотом произнёс:
– Какая красивая птичка! Она в первый раз к нам прилетела. Мама, а кого она зовёт?
– А вот мы сейчас увидим, кого зовёт синичка. Ты видишь, как ей удобно сидеть на сетке, которую мы весной прикрепили на форточку?
Синица то бегала по сетке, то скрывалась где-то в углу за рамой, то вновь появлялась на сетке, прильнув к ней вплотную жёлтой грудкой. Её синяя головка крутилась из стороны в сторону, кого-то высматривая. Неожиданно рядом с ней появилась вторая синица и защебетала: «Цвинь!», «Цвинь!», «Цвинь!». Голос был негромким и как будто бы извиняющимся.
Первая синица распушила перья и ещё громче защебетала: «Цвия!» «Цвия!».
Славик посмотрел на мать и засмеялся:
– Мама, а она шумит точно так же, как ты на папу, когда он задерживается на работе.
Птицы будто услышали Славика и скрылись за углом рамы.
Славик подбежал к окну и пытался увидеть птиц, но их не было видно. Он, расстроенный, вернулся к креслу.
– Куда они спрятались, мам? Я не успел хорошенько их рассмотреть.
– Ещё успеешь налюбоваться. Они, похоже, устраивают себе жильё здесь. Там выпал кусок цемента и в этой расщелине они и устраивают себе гнёздышко. – После замечания сына Галина Павловна говорила смущённо. Она вспомнила слова своей матери, когда в очередную задержку мужа накричала на него: «Ты что при ребёнке ругаешься? Он все твои слова будет повторять». А она тогда рассмеялась: «Да что эта малявка может понимать?». Вот тебе и что, вот и получила по заслугам: оказывается, что сын уже и собственный вывод сделал! Правду говорят: заимела детей, так в первую очередь думай о них, как бы не навредить им. Из задумчивости её вывел голос сына:
– Мама, а чем они питаются? Они же, наверное, голодные легли спать, а мы их ничем не покормили. – Славик вновь подбежал к окну и смотрел на улицу, где сгущались сумерки, и всё погружалось в темноту. Снег ещё не выпал, но было холодно, морозно, дул промозглый ветер.
– Чем питаются? Разными зёрнышками, семенами трав. Вот завтра у папы должен быть выходной, и вы можете сделать для синичек кормушку.
На следующий день Славик встал рано, взял самую большую машину, подтащил её к двери спальни родителей и стал возиться с ней: он пыхтел, гудел, жужжал, двигал её взад-вперёд. Из спальни вышел отец, удивлённо посмотрел на него:
– Слушай, водила, куда ты собрался ехать? Пораньше не мог встать? Сегодня же выходной, а ты поваляться не дашь. Это ж надо, в такую рань побудку устроил!
– Пап, синички скоро встанут, а у них стола нет и еды нет, – голос Славика был тревожным.
Отец приподнял сына и смотрел на него улыбающимися глазами:
– Ну, про стол я понимаю, а машину ты зачем пригнал?
– А я на ней корм синичкам повезу, – Славик понял, что отец согласен мастерить птичий стол, и уже опустившись на пол, деловито спросил: – Пап, а из чего мы будем его делать?
– Из чего? А давай так рассудим: если делать основательную кормушку, то на это потребуется время. А мы-то с тобой спешим, хотим к завтраку успеть, так?
– К завтраку, пап, к завтраку! – обрадовался Славик.
– Ну вот, тогда надо подумать, вспомнить, из чего можно её сделать, да чтобы она была и простой, и лёгкой, – отец, хитро улыбаясь, смотрел на сына – он заставлял его вспомнить картонную кормушку, которую видели в парке.
Славик вначале неуверенно пожимал плечами, а затем, что-то вспомнив, побежал в кухню и принёс короб из–под кефира.
– Молодец, сын! – воскликнул отец.– Давай ополоснём водой, чтобы уничтожить молочный запах, и будем проектировать.
И вот уже две мужские головы склонились над столом – отец карандашом чертил отверстия, а в руках Славика были ножницы и нож. И уже минут через пять-десять он держал за проволочный крючок готовую кормушку с отверстиями с двух сторон.
– Ну что, я думаю, на первое время сойдёт? – спросил отец и тут же ответил сам себе утвердительно: – Сойдёт! Теперь осталось засыпать корм. Слав, Ты видел на кухонном столе банку с семечками? Давай, газуй на своём тарантасе, вези их сюда.
Славик поспешно нагнулся к машине и, громко фырча, покатил её в кухню. С таким же шумом он вернулся в свою комнату.
Отец взял горсть семечек, насыпал в кормушку и вышел на веранду. Славик подбежал к окну и стал наблюдать за отцом, как он прикреплял её к перекладине. Не успел отец закрыть дверь в комнату, как Славик уже звал его:
– Папа, папа, посмотри, Цвинь сел в кормушку!
Отец подошёл к окну, обнял сына, смотрящего сияющими глазами на синицу, которая призывно звала: «Цвинь!», «Цвинь!».
С противоположной стороны в кормушку села вторая синица и восторженно защебетала: «Цвия!», «Цвия!».
– Папа, а она теперь не ругается, а хвалит его за находку, правда?
– Правда, сын, правда. Не всегда же нам плестись в хвосте. Мы – мужчины, наше место впереди. Теперь и нам пора завтракать, а то наша мама не любит ждать.
Отец и сын, обнявшись, с чувством исполненного долга прошли в кухню.
1995