Машина заглохла в самом неподходящем месте: трущобы, грязные голодные псы, шныряющие по подворотням. Из кармана грянул марш Мендельсона, Иван вздрогнул. Звонила Катерина.
— Тебе понравилось?
— Что?
— Ну, как что? Музыка.
— Ах, музыка, конечно, понравилась, отличный сюрприз. Лучшего подарка к пятилетию совместной жизни не придумаешь, — и про себя: «следующий раз подари мне путевку к зубному врачу».
— Ты не забыл, как я рада. А я подумала, что если ты вдруг забыл, то сразу вспомнишь, как только музыку услышишь. А что ты так долго?
— Машина заглохла. И куда-то я свернул не туда.
— Господи, наказание какое. Где ты, Иван? Я вышлю механика.
— Я же говорю, не знаю, заблудился.
— Какой же ты беспомощный, Иван. Самую элементарную просьбу выполнить не можешь. Папа прав, жить с тобой невыносимо. А кстати, когда ты последний раз был на работе? Можешь не отвечать, я знаю и так, мне папа звонил. По-моему, он зря назначил тебя на эту должность. Я последнее время Вадима часто стала вспоминать. Он так любил меня… У него офис в престижном районе и перспективы, а я выбрала тебя. А ты кроме картин своих не о чем думать не можешь. Ты даже умудрился заблудиться в городе, в котором всю жизнь живешь. Мне иногда кажется, что Жоржик разумнее тебя.
— Катерина, я удивляюсь твоей способности любой разговор свести к одной теме: «Я и моя неспособность зарабатывать деньги». В конце концов, мне надоело.
— Ну, ладно, Иван, извини. Иван? Ты слышишь меня? Он бросил трубку. Вера, он бросил трубку. Я дура, какая же я дура.
— Не спорю. Позвони ему еще.
— Он не отвечает, — Катерина лихорадочно нажимала кнопки, — не отвечает, не отвечает, — телефон оглушительно ударился о стену.
— Ты, Катька, правда, дура. Телефонами разбрасываться нечего, лучше бы ты мне его подарила…
«И самое поганое в том, — думал Иван, — что я не могу от нее уйти».
Мысли сопровождало мерное покачивание, нарастающее с каждой минутой. Иван поднял глаза, со всех сторон машину облепили жуткие бандитские рожи, они скалились, ухмылялись. Кто-то наиболее сообразительный догадался открыть дверь. Ивана выдернули из машины, бросили на землю, в глазах зарябило, вокруг мелькали ноги, ноги, ноги. Теряя сознание, он подумал: «Да, все правильно, лучше умереть, чем пытаться доказать, что ты все- таки разумнее глупого пса».
Жутко болела голова. «Опять я вчера надрался, ничего не помню, надо завязывать пить. Сейчас я открою глаза, а рядом она, Катерина, со скорбным лицом, укоризненным до ломоты в коленях взглядом, благоухая смесью валерьянки, валидола и еще черт знает чего». Иван открыл глаза, действительно она, только не Катерина. В первый момент ее можно было принять за смазливого мальчишку из-за короткой стрижки, какого-то бесформенного комбинезона и отсутствия косметики на лице. Заметив, что он проснулся, она вскочила и убежала.
Иван приподнялся на локте, левая рука была перебинтована, в голове что-то стучало и тошнило при каждом движении. Он лежал на продавленном, каком-то неопрятном диване, постель, правда, была чистая, хоть и застиранная.
«Все, допился, это одна из видов белой горячки, сейчас из шкафа выскочит черт и потащит вариться на котле, потом появится Катерина и будет тыкать в меня вилкой, проверяя на готовность. Подождите, я вчера не пил, я ехал покупать псу ошейник. Меня похитили? С Катерины будут требовать выкуп!… этого еще не хватало».
Иван начал лупить кулаком в стену и истошно вопить, в голове прыгала одна единственная мысль: «Пусть они лучше убьют меня, но быть обязанным Катерине еще и своим спасением, я не согласен».
Дверь приоткрылась, в образовавшуюся щель кто-то просунулся и тут же скрылся. Ивану вдруг стало стыдно. «Что за истерика, чего я разорался, наверное, пес, действительно разумнее, Катерина права… или не права. Права в чем?» В голове все как-то спуталось, и Иван заснул или скорее впал в забытье, длившиеся как ему показалось, секунду. Издалека доносились голоса, приближаясь с каждым словом ближе и ближе.
— Баба Клава, а вдруг он умрет, мне будет жаль его, он такой красивый.
— Как разглядела, красоту-то? Вся рожа ведь исцарапана.
— А вот разглядела.
Иван открыл глаза. На стуле сидела странная старуха в бигудях и халате, подвязанном бельевой веревкой. Она вязала носок. У окна стояла та самая девушка.
— Где я? – спросил Иван.
— О, проснулся твой красавчик. Иди, Лиза, поесть ему что-нибудь принеси. Проголодался, поди, со вчерашнего вечера лежишь.
— Где я?
— А Лиза все хлопочет, суетится. Так за тебя переживает. Бульон уже два раза варила. Говорит, чтобы свежий был, больным говорит, бульон очень полезен. А она у нас ничего, Лиза-то, — старуха подмигнула и засмеялась, раскрыв беззубый рот.
В голове как молния сверкнула очередная безумная мысль: «Это баба Яга, точно баба Яга, и сейчас в комнату неуклюже переваливаясь, вползет Змей Горыныч о трех головах. Я опущу руку за диван, а там лежит меч Кладенец».
Иван начал опускать руку в пугающую паутиной темноту и действительно нащупал рукоятку. В голове что-то взорвалось, и Иван провалился в гулкую темноту.
Потом сквозь туман мелькали лица, кто-то гладил его по голове. А Змей Горыныч все не появлялся, наверное, он разорял окрестные города и села.
В очередной раз Иван открыл глаза. Была ночь, и на секунду ему показалось, что он дома, пожалуй, даже Катерина вызвала бы в нем дикую щенячью радость.
Но он был не дома, это была все та же комната.
Первая здравая мысль посетила Ивана: обдумать все спокойно и обстоятельно.
«Меня похитили, в этом сомнений нет, иначе Катерина рыдала бы рядом, оплакивая мои синяки».
Иван пошевелил головой, она не раскололась на кусочки и тошнить перестало, но все тело ныло и разламывалось. Вдруг поразила мысль о Змее Горыныче. Вторично Иван запустил руку в темную бездну, нащупал так называемую рукоятку, вытянув ее наружу, он увидел банальную скалку, неизвестно как очутившуюся за диваном.
«Здорово меня по голове шарахнули, если я жалкую деревяшку принял за меч. Так значит, меня здесь ради выкупа держат, другой причины нет. А может быть меня просто ограбили и бросили на улице, а эта старуха меня подобрала, выхаживает, а я, неблагодарный, истерики устраиваю. Хотя нет, нормальная реакция нормальных граждан на бездыханное тело: или пройти мимо, или в милицию позвонить, но никак не тащить к себе домой. А что если я умер и уже на том свете. Нет, маловероятно, совсем не так я себе представлял загробную жизнь, к тому же душа бестелесна, а у меня все тело разламывается от боли».
Дверь скрипнула, в комнату кто-то заглянул.
— Кто здесь? – спросил Иван.
— Это я, — Лиза на цыпочках подошла к кровати, поправила одеяло, потом спросила, — как тебя зовут?
— Иван.
— Хорошее имя. А я все время пыталась угадать, но ни разу мне не пришло в голову, что ты Иван. Мне казалось, что у тебя какое-нибудь устрашающее имя: Рудольф, Казимир или Альберт.
— Почему?
— Не знаю, казалось и все.
— Лиза, а может быть, ты мне скажешь, где я нахожусь.
Лиза приложила к его лбу холодную ладошку
— Температуры нет, пойду тебе что-нибудь поесть принесу.
И она выбежала из комнаты.
«Странно, очень странно, они не слышат этот вопрос, как будто это иностранцы, не доучившие русский язык или у них странный, неизвестный медицине недуг: избирательная глухота».
Появилась Лиза с бульоном.
— А ты все бредил: Катя, уйди, оставь меня в покое, Катерина, ты и так сломала мне жизнь. – Казалось, что Лиза говорила с кем-то все время своего отсутствия и это лишь продолжение ее монолога. – А вчера кого-то на бой вызывал.
— Змея Горыныча. Тебя хотел от него спасать.
— Никого уже не спасти, — странным, не своим голосом сказала Лиза, метнулась к двери и исчезла.
Наутро появилась баба Клава. На голове все те же бигуди.
«Вряд ли она снимает их хоть когда-нибудь». — Эта мысль позабавила его, и он улыбнулся.
— Ну вот, на поправку пошел, улыбается уже, вот и славно.
И подмигнув Ивану, старуха вышла из комнаты.
Впорхнула Лиза: свежая, душистая и ласковая, в белом платьице и с букетом.
— Доброе утро, ты уже гораздо лучше выглядишь. Я думаю, что тебе уже можно и даже нужно вставать. Я познакомлю тебя с остальными, они тебе понравятся, они славные.
— Они?
— Бабу Клаву ты уже знаешь. Еще здесь живут Роза и ее сын Гарик, он вечно гоняет на велике. Юрий Сергеевич – он даже сейчас, в такую жару, ходит в пиджаке и галстуке. Они всегда с Розой почему-то ругаются. А еще Борис, такой неряха, всегда в старом трико с оттянутыми коленками и рваной майке. И Митенька, но он… вообще тут много народу, — Лиза смешалась, засуетилась, — ой, как тут пыльно, но ты не переживай, сегодня ты будешь спать на новом месте, все спальни на втором этаже, а это чулан, здесь лежит всякий хлам,… тебя я не имела в виду.
После радостного знакомства с обитателями странного дома, Ивана проводили в его новую комнату. Стандартный набор мебели: кровать, тумбочка с лампой, шкаф. Жить можно. Вообще дом поразил своей комфортабельностью и чистотой. Пребывая в захламленном чулане, Иван думал, что находится в какой-то халупе трущобного типа. Порадовала просторная ванная.
После горячей воды захотелось спать. Иван повалился на кровать, закрыл глаза. Мысль, что Катерина думает, что он бросил ее, бросил накануне юбилея, вызвала нервный смех и нездоровое веселье. По каким-то непонятным причинам Иван боялся этой женщины, боялся ее слез, ее гнева, боялся огорчить ее, но это не было любовью. Любовь была лишь вначале, какая-то иступленная, он относился к Катерине как к божеству, а после года совместной жизни возненавидел.
Кто-то тронул Ивана за плечо, сердце радостно ухнуло. «Это Лиза». Открыв глаза, он увидел доктора или просто человека в белом халате. Иван обрадовался, появилась надежда что-то разъяснить.
— Вы доктор?
Человек молчал, он вытаскивал из чемоданчика какие-то инструменты.
— Вы слышите меня?
Человек не реагировал, продолжая рыться в своем чемодане. Тогда Иван дернул странного молчуна за рукав, он лишь мягко отстранил Иванову руку. Все это время благодушная улыбка не сходила с его лица. Наконец он начал медицинское обследование. Иван решил покориться неизбежному. Доктор или не доктор долго мял, колол и стукал, потом собрал свои инструменты в чемодан и выскользнул за дверь. Иван кинулся за ним, чтобы посмотреть, куда он пойдет, но никого уже не было. С досады Иван начал бродить по дому, проходя мимо кухни, он услышал голоса, прислушался.
— Юрий Сергеевич, ну что вы делаете? Зачем вы ковыряетесь в моем пироге?
— Я? Я нигде не ковырялся.
— Ковырялись, ну я же не слепая или вы меня за дурочку принимаете. Боже мой, вы его весь потыкали своими пальцами. Что у вас в руке?
— Ничего.
— Покажите немедленно. Я же вижу, вы что-то прячете.
— Отпустите меня. Я буду жаловаться.
— Кому? Да разожмете вы, наконец, руку или нет. Ба, да у вас тут изюм из моего пирога.
— Неправда, это мой личный изюм, я купил его.
— Где? Где вы его купили?
— Роза, Роза, — раздался Лизин крик, — Роза, беги скорее сюда, Гарик кота укусил.
— Да Бог с ним, с котом.
Лиза появилась в окне, увидев Ивана в дверях кухни, улыбнулась и уже спокойнее сказала:
— У него полон рот шерсти.
— У кота?
— У Гарика.
Роза всплеснула руками и помчалась из кухни.
Юрий Сергеевич сидел на табурете и сконфуженно ел изюм из Розиного пирога. Заметив Ивана, он заговорил.
— Я понимаю, что это плохо, очень плохо, это выходит за рамки, противоречит любым нормам. Но я не всегда могу совладать с собой. Мне хочется, например, залезть на садовый столик и петь матерные частушки или кидаться манной кашей из кухонного окна во всех, проходящих мимо. А вчера мы с Розой смотрели телевизор, она сидела рядом. Так знаете, мне захотелось вытащить изо рта жвачку и закатать ей в халат, еле сдержался. Даже не знаю, что со мной делается.
— Вы хотите сказать, что до того, как вы сюда попали, такого с вами не было?
Юрий Сергеевич насторожился, как-то даже съежился и, водя пальцем перед лицом Ивана, заговорил дрожащим голосом.
— Ничего я сказать не хочу, ничего, слышите, молодой человек, ничего.
Иван схватил Юрия Сергеевича за руку.
— Зачем нас здесь держат?
Юрий Сергеевич, нервно выдергивая руку, затараторил:
— Не знаю, ничего не знаю, — потом вдруг улыбнулся и зашептал Ивану на ухо, — впрочем, спросите у Митеньки, — вырвался и убежал.
«Почему я должен спрашивать у Митеньки и кто вообще этот Митенька? Почему я ни разу не видел его?»
На кухне появилась Лиза.
— Лиза, — обратился к ней Иван, рискуя спугнуть, — ты давно здесь?
Реакция на вопрос была знакомой, она лихорадочно стала прибирать со стола, потом кинулась к пирогу, отрезала кусок.
— Как вкусно. Это Роза испекла, попробуй.
— Лиза, ты мне не ответила.
— Это было так смешно: Гарик укусил кота, вцепился ему в хвост. Бедный кот так орал, так орал, пока я не растащила их. Коту пришлось помазать хвост зеленкой, теперь кот с зеленым хвостом. А Гарика еле заставили рот марганцовкой прополоскать.
— Лиза, очнись, — Иван схватил ее за плечи и начал трясти, — нужно что-то делать, нельзя просто сидеть и ждать.
— А разве мы сидим? Мы гуляем, кстати, я нашла в саду отличный куст смородины, идем, я тебе покажу.
— Лиза, ты не понимаешь.
— А если тебе гулять не хочется, — продолжала Лиза, повысив голос, — смотри телевизор или читай, здесь отличная библиотека.
Иван отпустил ее, это было безнадежно, сел на табурет. Лиза села к нему на колени.
— Я всегда мечтала пожить где-нибудь в тишине. Это райское местечко, поверь мне. Здесь можно целыми днями гулять по саду, сидеть в беседке, есть ягоды и фрукты. Я больше всего люблю вишню и красную смородину. А ты?
— Ананасы.
— Иван, ты разочаровываешь меня, как в таком чудесном саду можно любить ананасы. Ананасы чужды этим деревьям, этому воздуху и значит, они чужды нам. Забудь про ананасы, съешь лучше яблочко.
— Хорошо, я буду любить яблоки, этот дом, даже молчунов в белых халатах, я буду делать все, что ты захочешь.
— А здесь, правда, хорошо, детство напоминает.
— Почему?
— Мы жили в коммуналке. А потом переехали.
— Лиза, давай сбежим отсюда, — зашептал Иван ей на ухо.
Она не убежала, не заговорила на постороннюю тему, она просто молчала, долго молчала, потом заговорила.
-Мы бы жили с тобой в маленьком домике с красной черепичной крышей и крылечком. Мы бы каждое утро пили чай на террасе, а вечером гуляли по саду…
Ночью Иван проснулся от странных звуков, шума и топота. Яркий свет проникал сквозь дверные щели. Иван выглянул, по затылку побежали мурашки.
— Хомячки, хомячки, хомячки, — по коридору бегал парень, то на четвереньках, то на двух ногах, то пытался карабкаться по стене. Это было жуткое зрелище. Красивый, молодой, но с безумными глазами и перекошенным лицом. Периодически он останавливался и стряхивал с себя воображаемых зверьков, то пытался давить их ногами, потом вдруг резко садился на пол и начинал рыдать, как ребенок, горестно, всхлипывая и шмыгая носом.
Иван захлопнул дверь.
«Ах, вот он какой этот Митя. Сумасшедший дом! Точно, как я раньше не догадался. Я сбрендил, чокнулся, съехал с катушек, и Катерина поместила меня сюда. Достойный финал для художника, чьи картины никому не нужны».
Митенька затих. Наверное, молчаливые люди в белых халатах увели его. Свет потух, предрассветная мгла приносила успокоение, и стук в дверь, тихий и нерешительный, показался логичным завершением этой ночи. Иван лежал, не двигаясь, неподвижны были глаза, устремленные вверх, каждый мускул был неподвижен. Дверь скрипнула, кто-то приближался легкими шагами, едва слышно. Тихий ангел склонился над Иваном. Тело Иваново не подчинялось ему, лишь тихий стон вырвался из его уст.
— Иван, что с тобой? – ангел потряс его за плечо.
— Лиза? – оковы забвения спали, — Лиза, это ты.
— Конечно это я. Что с тобой? – Лиза плакала и гладила его по голове. – Не надо, Иван, не надо, я прошу тебя, не поддавайся им. А мы сбежим, обязательно сбежим. Мы не будем сидеть и ждать, не позволим, чтобы из нас делали подопытных кроликов. Мне страшно, очень страшно. Ну что же ты молчишь? Ведь мы же сбежим? Правда? Нас ведь не смогут поймать как Митю?
— Да, Лиза, мы сбежим, обязательно сбежим.
— Знаешь, Иван, возьми вот это, — Лиза сняла с пальца кольцо и надела ему на палец, — не забывай меня.
— Что ты, Лиза, мы не расстанемся никогда.
Дверь неожиданно распахнулась, везде зажегся свет. В комнату ворвались люди в черных масках, с автоматами. – Вы пострадавшие? – спросил один из них.
— Да, в какой-то степени, — растерянно проговорил Иван.
В комнату вошла Катерина.
— Дорогой мой, — она лавиной обрушилась на Ивана, — наконец я нашла тебя, ты не представляешь, скольких усилий это стоило. Что же ты сидишь? Идем скорее. А это кто? – спросила Катерина, указывая на Лизу, — впрочем, это не имеет значения, я прощаю тебя.
Она схватила его за руку и он, не говоря не слова, как лягушка в пасть удава, устремился за этой совершенно чужой ему женщиной, оставляя за спиной самое дорогое существо.
Лиза продолжала сидеть не веря….
Странный дом обыскали и никого не смогли найти, кроме запуганных, издерганных людей. Казалось, что они добровольно жили в заточении. Дом снесли, надеясь найти подземную лабораторию, но и эта идея не принесла результатов.
А тот самый сад, вернее его уцелевшая часть, не долго тосковал в одиночестве. Там появился маленький домик с красной черепичной крышей и крылечком. Каждое утро на веранде пили чай, а вечером гуляли….