Поговорим за одиночество

Беру трубку, набираю номер:

-Алло… Да… Да… Да, мне одиноко… Приезжайте…

Приезжают, заходят, стоят, смотрят. Наконец стоящая впереди дама заговаривает:

-Так, так, так… Не ожидала, признаюсь, не ожидала, срочный вызов, человеку одиноко, думала найти старушку какую-нибудь, дедушку безногого предполагала обнаружить, а тут молодой сравнительно человек, так…руки-ноги…голова, все остальное также, я надеюсь, в наличии, что ж это вам так одиноко-то, а, молодой человек?

-Даже не знаю, как Вам сказать…

-Как-нибудь все же скажите. Скажите, как есть. Лучше всего на…

-Ты что ж это делаешь, а? — внезапно выскочив из толпы, он хватает меня за грудки. — Отвечай, почему тебе одиноко, ты что, не слышишь, сука, человек тебя спрашивает, почему тебе одиноко, сволочь, почему никому не одиноко, никому, ни единому, одному только тебе, тебе? Кто ты такой? Кто ты такой, паскуда, говори мне, убью, у меня сын родился, три четыреста, ты где был? Брезгуешь? Ты брезгуешь, а вот ему пуля в живот попала вот сюда и еще сюда, две пули попали, я его триста метров может на себе тащил, и двести метров он уже мертвый был, труп он был, ты понимаешь, гад, труп, а я тащил и тащил, я сына в честь него назвал, вот я какой человек, а ты, урод, не пришел меня поздравить? Жену мою поздравить не пришел? Все пришли, даже вот этот вот пришел в шапке, а тебе одиноко? Распашонки пожалел, памперса сраного, одиноко тебе, скотина? Или мы тебе не нравимся все тут, или она тебе не нравится? Не нравится? Лена! Лена!!!

-Лена!!! – хором орут все, Лена выступает вперед.

-Иди! Сюда иди!! — орет он. — Стой тут! Не нравится она тебе? Не нравится?!!

-Нравится, — сиплю я.

-«Нравится!» — лезет на стену он. — «Нравится!» Как ты говоришь «нравится», сволочь? Это что, перекись? Или что? Это же все натура, природа, а душа? Ты душу ее видел? Да ты знаешь, ты можешь себе представить вообще, да она на трех работах год работала, чтобы только матери раковой копейку лишнюю принести, да еще четыре раза на стометровку ходила, ее за двадцатку любой куда хочешь, и все матери, матери, а я ее простил, потому что я такой человек, вот тебе, паскуда, и Федор Достоевский, любишь, небось, клоп ты, Достоевского?

-Лю… Люблю…

-Любит! Он любит, сволочь одинокая, он любит! Так чего ж ты звонишь, чего ж ты «я одинокий, я ы-ы-ы-ы», вот они же все ведь тоже ж любят, ой как, все как один, ну!

-Мы любим… Мы Достоевского… Мы… Ой… — гудят все наперебой.

-И Толстого!!! – орет он.

-И Толстого!.. И да! И да!..- кричат они нескладным хором.

-Я не люблю Толстого! — креплюсь я.

-Я л-л-л-люблю Д-д-д-достое… — отстает от всех какой-то.

-Заткнись! — кричит ему тот, который с сыном, но тут в разговор вступает первая дама:

-Вы не любите Толстого? Это правда? Ну что ж, это не страшно, у нас каждый вправе иметь свое мнение, мы это даже приветствуем, мы любим людей неординарных, самостоятельно мыслящих, неожиданных, у нас найдется, кому с Вами подискутировать… — она подает знак, высовывается один с бородой:

-Позвольте, позвольте, а «Крейцерова соната», ведь Вы не станете…

-Видишь, гадина, какие люди, ты видишь, нет? — кричит мне С Сыном. — Это что, по-твоему, быдло? Это что, стадо? Или что? Ты! — тычет он в одного пальцем, — скажи что-нибудь остроумное, быстро! Сейчас ты увидишь, — это уже мне, — сейчас, сейчас…

-Если вас беспокоят боли в области сердца, убедитесь, не торчит ли из вас осиновый кол! — сделав шаг вперед, объявляет Остроумный.

-Умница! -вопит С Сыном. — Ну? Ну?!!! Не смешно? Не смешно?!!

-Смешно, — киваю я.

-Смешно! Еще как смешно! А ты! — он направляет палец в следующего. -Душевное! Быстро что-нибудь душевное!

-Самое дорогое…- начинает тот.

-Не то!!! НЕ ТО!!! Для него! Для него скажи! Чтобы ему, гниде этой, пидару, по душе, про людей скажи!..

-Удивительный парадокс человеческого общества состоит в том, что здесь всем все про всех интересно и всем на всех плевать, — тут же сообщает Душевный.

-Вот! Вот! Хорошо сказано? — это С Сыном.

-Не знаю, — это я.

-Как не знаю? Как это не знаю, охреневшая ты рожа, ты ж сам это и сказал, Смирновой сказал, позвать, позвать, а? Смирнова! — кричит он.

-Смирнова!!! Смирнова!!! — хором, Катя отделяется от толпы, С Сыном хватает ее и толкает ко мне:

-Скажи! Скажи ему!!!

Катя кивает и начинает:

-Ну что ты сидишь тут один, пойдем с нами у нас весело…

-Что ты говоришь?!! Что ты ему говоришь, дура, блядь ты безголовая, другое, другое говори!..

-Я так устала, устала от одиночества среди людей…

-Вот! Вот!!! Ну что ты, ты рад, рад?

-Не знаю…- мямлю я.

-Как «не знаю»? Как это «не знаю»? Что ты ей говорил? Что он ей говорил, ну, быстро, кто-нибудь!..

-Он г-г-г-говорил, что бе-бе-бе…

-Ну?!!

-Что ж-ж-ж-ж…

-Что жизнь без нее не имеет для тебя ни радости, ни смысла ты ей говорил, вот что, что ты жужжишь, сво…- С Сыном неожиданно прерывается и с сомнением глядит на Катю, потом на меня. — Ты ей это говорил?

Я краснею и отворачиваюсь.

-Нет, ну ты говорил или не говорил?

-Не помню, — тихо вру я.

-Так-так-так…- он листает записную книжку, — «ласточка, солны…», вот, «жизнь без тебя…», двадцатого сентября, общежитие, после неудачного полового акта… Не помнишь? Не помнишь, баррран, кто, я за тебя должен помнить?..

-Это было двенадцать лет назад, — оправдываюсь я.

-А куда, позвольте Вас спросить, молодой человек, вы продвинулись за эти двенадцать лет? — вновь вступает начинавшая разговор дама. — Все это время Вы же сидите тут, как бы это выразиться поделикатнее…

-В гавне ты тут сидишь, обосрался и сидишь, как гавно…-совсем выходит из себя С Сыном, но дама прерывает его:

-Николай, я Вас прошу, подождите меня за дверью, -и С Сыном, мгновенно заткнувшись, послушно выходит, остальные молча просачиваются за ним.

-Молодой человек, Вы кого-нибудь любите? — спрашивает дама, я не отвечаю.

-Вы не производите впечатление искреннего человека. — продолжает, подождав, дама. — Вы не производите впечатление сильного человека. Откровенно говоря, Вы вообще не производите впечатления. Вы не личность. Вы тряпка, поверьте мне, я сама личность и в таких вопросах не ошибаюсь. У Вас нет цели в жизни.

-Да, — киваю я. — У меня нет цели в жизни.

-А очень неплохо бы иметь. Хотя бы для начала небольшую. У Вас, к примеру, есть ну хотя бы мобильный?

-Нет.

-Почему?

-А почему он должен у меня быть?

-Не скажите, молодой человек, не скажите…Это симптом. Сначала человек проигрывает в борьбе за мобильный. Потом еще за что-то. За любимую. Потом за пространство. За свет. За воздух. В итоге -гроб. У Вас как со здоровьем, относительно молодой человек?

-Не жалуюсь.

-А на что жалуетесь? Кроме одиночества?

-Да ни на что. Уже даже совсем ни на что.

-Ага. То есть больше не позвоните?

-То есть постараюсь.

Дама усмехается:

— Ну-ну. Ну-ну.