Б* Петрова

Такого короткого и вместе с тем настолько впечатляющего выпуска новостей увидеть мне, полагаю, уже не суждено. Мы с Машей только-только определились возле телевизора – она на диване и посмотреть, я в кресле и подремать – как он появился и начал таким резким и взвинченным голосом, что я вздрогнул:

— Добрый вечер, уважаемые телезрители, в студии Валентин Петров. Коротко о главном. Российский военно-морской флот получил сегодня новый боевой корабль – ракетный крейсер «Блядь Петрова». Он назван так в честь моей жены, потому что она – блядь, — лицо его исказилось и листы бумаги в руках заходили ходуном, — она самая последняя блядь на свете, если кто интересуется – обращайтесь, в настоящий момент она… — и тут мы с Машей получили ответ на наш общий вопрос, с которым как по команде обернулись друг к другу еще после крейсера, диктор пропал, вместо него возник логотип канала и наступила тишина.

— Да-а-а-а, — протянула наконец Маша, я тоже испытывал большое желание что-нибудь протянуть, но не нашел ничего подходящего.

— Я одного только не понимаю, -произнесла Маша немного спустя, -они-то все там куда смотрели? Они что, не видели, в каком состоянии пришел человек?

— Наверное, никого другого не было, прямой эфир, делать-то что-то нужно, да и кто мог такое предположить? Вообще трудно, конечно, сказать, хер знает, какие у них там порядки.

— Не выражайся, пожалуйста.

-Уже можно. С сегодняшнего дня. Ты что, новостей не смотришь?

Маша опять ненадолго задумалась.

— Нет, ну вот он – молодой, видный, известный, наверняка не бедный…

— Остроумный, — поддакнул я.

— Нет, ну кроме шуток, и что вот этим вот бабам еще нужно?

— Это ты меня спрашиваешь?

— Это я никого не спрашиваю. Тебя я спрашиваю, что с ним теперь будет?

— Медаль дадут.

— Нет, я другое.. Вот где он, например, сейчас, как ты думаешь?

— Откуда мне знать? Может, выкричался, спустил пар, теперь где-нибудь плачет. Под телебашней.

Помолчали.

— А может быть, нормальная баба, ей-то каково, слюнтяй, психопат, устроил истерику в прямом эфире, да?

— Да.

— Что ты дакаешь? Что ты мне дакаешь? Просто впечатлительный человек, тебе-то что, ты старый, тебе-то, небось, вообще было бы наплевать, да?

-Да.

Опять помолчали.

— А может быть, что и не выкричался?

— Может быть и так.

— И что тогда?

— Тогда может быть даже и все.

За окном уже стемнело.

— Слушай, а может быть все это и не при чем, может это только толчок, повод, только по пути, а дело совсем-совсем в другом?

— Кто знает, Маша, кто знает?