Голубой гранат


Голубой гранат

Странная весна выдалась в этот год; поздняя, ветреная. От земли тянуло тёплым паром. Почки на деревьях набухли, но никак не хотели распускаться.
Ветер бросался в окна, тормошил на ходу прохожих. Чего хотел?
Будильник уже прозвенел, но из постели вылезать не хотелось. Мама проспала. И Ирка её не будила. Может, не поведёт?
Нет. Повела.
В саду уже позавтракали. В группе тихо-тихо. Девчёнки – в уголке с куклами. Мальчишки – кучей и о чём-то шепчутся. А в стороне, на маленьком стульчике, притулился белоголовый мальчик. Мальчик ныл и без конца тёр глаза, закрывая голову.
Ирка, едва раздевшись, подлетела к нему:
— Тебя что, били?
— Нет.
— А чего плачешь?
— Домой хочу! – Он разразился такими рыданиями, что в группе стало ещё тише. Рубашка его сверху у груди была мокрой от слёз, на щеках засохли солевые дорожки…
Ирка опешила. Его не ругали, не дразнили…
— Отойди! Не трогай! – новая воспитательница резко подошла к Ирке, рванула за плечо.
— Отошла!.. Ме! – Ирка высунула язык, — тётя-мотя! (Злющая, наверное: волосы на затылке тугими кольцами собраны, глаза чёрные-чёрные и все в саже, ресницы нечёсаные…)
Додумать ей так и не пришлось – ребят, как ветром сдуло в актовый зал:

— Ура! Нина Ивановна пришла! – И всё потонуло в музыке. Пели, танцевали «Веснянку». Даже новенький успокоился. В зале стало жарко. А снаружи его и внутри творилось настоящее волшебство: почки на деревьях полопались, а у малышовой спальни — свернулись в настоящие белые бутоны.
Тут об пол что-то мягко бухнуло и по залу поплыл запах цветов. А Нина Ивановна бросилась подбирать свой гребень. Косы её – длинные, белые, золотистые, — упали на колени.
— Златовласка! – ахнули девчёнки.
— Я же говорил, говорил, что волшебница! – завопил Федька.
…Она улыбнулась, кивнула головой, отбросив назад волосы, и вот уже по залу плыла красивая, сильная песня: «Вы слыхали, как поют дрозды?
Нет, не те дрозды, не полевые.
А дрозды – волшебники дрозды, —
Певчие избранники России»
и – разделилась на два голоса, окутывая зал золотой дымкой. И – всё потонуло в ней.
Ирка даже не заметила, как их вывели на улицу, как ребята выстроились «по двое» для новой игры…

— Ну что же ты, Ирина? Уснула? — (Это наша новая воспитательница, Евгения Васильевна. Хорошо поёт…) – Убегай! А устанешь – встанешь к кому-нибудь третьей.
— Третий – лишний! – закричали ребята, и Ирка помчалась по кругу. Ноги её быстро месили жёлтый песок. Уже через минуту всё пространство круга было вспахано и перемешано.
— Уф! Я сейчас просто уйду в землю, – пожаловалась Ирка.
— Не уйдёшь, – улыбнулась Евгения Васильевна. – Пробегись немного! —
Иркины ноги постепенно увязали в песке. Перед глазами её замаячили белые круги и вдруг – они вытянулись и стали белой вспышкой. Она так и не успела встать ни к кому третьей. Просто почувствовала, что больше бежать не может. Ноги по колено завязли в песке, и Славик, догонявший её, встал, как вкопанный:
— Ты… в порядке?!.
— Угу, — кивнула головой Ирка. – Только откопайте. – Воцарилось неловкое молчание.
— Да Вы не обращайте внимания, Евгения Васильевна. Она вообще у нас… — и Федька покрутил у виска пальцем.
— Кисляндия! – накинулись на него ребята.
— А чего – Кисляндия?!. – возмутился Федька. – Откапывай!
«Откапывать» никого не пришлось. Сзади подошла воспитательница и с силой рванула её вверх: «Отдыхай!»
— Ни фига себе! – присвистнул Олежка.
— И себе ни фига – пропел Кисленький, — пойдём в шарики!
— Нет у меня шариков стеклянных – Ирка с сожалением развела руками.
— А если найду – пойдёшь? – не отставал он.
— Найди.
— Нам на обед сегодня котлеты манные дадут. Слабо поменяться ?!.
— Меняюсь! – решительно выдала Ирка. – А про котлеты откуда знаешь?
— Тётя Зина сказала.

После игры, несколько минут спустя, Ирка рассовывала по карманам кучу шариков.
— Странный он, этот новенький – подумала она. – Ноет вечно. Петь – не хочет. Бегать – не может.
— Эдик! Эдик, пойдём — в шарики?!. – но он только сморщился и пугливо отошёл к забору. – как хочешь. – С сожалением выдохнула Ирка. Она ссыпала из карманов шарики: «Федюнь! Забери!»
— Котлеты – мои! – напомнил Федюня. Ирка кивнула.

* * *

У покрывшихся зеленью вишен уже собирались ребята. По блеску глаз, по тому, как густо они облепили лавочки, было ясно: здесь будет что-то очень интересное.
Сиреневый куст напрягся, мелко завибрировал и вдруг – покрылся серебристыми искрами. Ирка зажмурилась. Потрясла головой.
— Пошли, пошли скорей! Тебя давно ждут ребята. – Славик мягко взял её за руку. – Пойдём же. Расскажи им про «Синюю Бороду».
— А Эдик?
— И Эдика – туда же.
— А не испугается?
Славик так же мягко и настойчиво подошёл к сквашенному Эдику и обоих их, взяв за руки, повёл к лавочке.
Куст молчал. Но как только закончилась сказка, опять начал вибрировать, и всё Иркино существо опять наполнилось песней: «Вы слыхали, как поют дрозды?
Нет, не те дрозды, не полевые…»
— А дрозды – волшебники дрозды…- пропела Ирка и задумалась: «А какие они, волшебники?»
Мягкий тёплый ветер погладил её по щеке, окутал нежным шлейфом плечи и, сползая по рукам, повёл за собою: «Смотри внимательно!»
В глазах её засверкали серебристые точки, чёрточки, прерываясь золотистыми искрами и яркими вспышками.
— Мы здесь! – прозвенело в воздухе.
— Привет – развернулся солнечный луч.
— Привет тебе …– прошелестело с песка.
— Привет малышке Арте! – прожурчал ручёк.
— Я – Чив. Привет! – отрекомендовался воробей.
Над сиреневым кустом в грустном ожидании застыл старец: — Артемис, голодна? – Ирка в нерешительности пожала плечами.
— На. Держи. – И он протянул ей тёмно-синий гранат. – Только его надо почистить. Надорви кожицу и потяни на себя. Вот так! – улыбнулся он. – Кушай.
— Спасибо!.. – Ирка – Арта выросла за эти два года. Посерьёзнела. Уже – шесть. Скоро в школу. И читать она научилась. И сказки ребятам читает сама. Только вот рассеянная. И все вокруг ругаются. Неужели в школу не возьмут?
— А ты не переживай. – подбодрил старец. – Всему своё время. Научишься, если стараться будешь.
Она задумалась… Потом с трудом очистила от кожицы вершинку граната. (Кожицу она пока засунула в карман), сняла с вершины тонкую плёночку… Да так и застыла.
Рядки граната напоминали большую звезду, собранную из драгоценных камней. Зёрнышки – совершенно прозрачные. Красотища! Ну как такую – есть?
Каждое Зёрнышко – Кристаллик имело в середине небольшое Зеркало – Озерцо. А в них…
На миг Ирке показалось, что ожили все сказки разом…
Она увидела круг, полный ребят, стоящих «по двое» и себя, бегущей по этому кругу. А рядом – маленьких, но Очень Могущественных Существ в Капюшонах, идущих в хороводе по кругу. В руках у каждого из них был большой Жезл-Палочка. И под ногами их земля вертелась и уходила внутрь, — мягкая, влажная, пропитанная силой, теплом и радостью. Под их дружною песнею прорастала трава, распускались на деревьях почки, журчали ручьи…
…А потом — всё перекрыла белая вспышка… И Ирка увидела под землёю – Солнце! Белое – белое, яркое – яркое!.. И там, внизу – висячие сады, детские школы и садики, большие пещеры. А в них – грустные Золотые Существа, все сотканные из Света. Добрые, большеглазые, почти прозрачные. Глаза их были ясные, светлые, как чистые водяные ключики под солнцем. А лица – очень измождёны и покрыты сетью мелких морщинок…
Потом… Ирка увидела решётку, отделяющую их от подземного мира.
— Кто ?!.
Ответ прозвучал в голове: «Мы… мы сами.» — Старец грустно и глубоко вздохнул, вопросительно глянув на Ирку, обвёл глазами пространство вокруг…
Серебристо-белые нити Граната потащили её вверх. И она увидела, что ими пронизано всё Пространство. Оно – живое, светящееся. И оно пульсирует. А сама Ирка – только маленькое золотое зёрнышко, много меньше гранатового… Пространство разворачивалось вверх и вниз; и всё как будто под уголком… Во все стороны бежали туннели. И в каждом из них – кто-то жил, двигался, смеялся и плакал.
Она и вправду увидела себя на дне большой Реки или Озера, как ей и показалось во время песни. Тут же в голове её возникла мысль: «Обязательно, обязательно надо всплыть…» Она толкнулась вверх макушкой и почувствовала, что когда-то умела летать, как те красивые золотые существа… Ноги её скоро обрели реальную почву, — она снова услышала весёлую дружную песню. И, уже ничему не удивляясь, Ирка собралась засЫпать старца вопросами. Но он остановил: «Успеешь!» Улыбнулся мягко и нежно, и кивнул головой на Гранат, зажатый в её ладошках: «Поешь.»
…И она попробовала. Зёрнышки оказались очень сладкими… Волосы на голове Ирки – Арты зашевелились, приподнялись вверх, и по макушке её прошёлся тёплый ласковый ветер:
«Смотри внимательно!»
Старец исчез.
Она подняла вверх голову. В открытое Небесное Окошко вырвался Солнечный Луч. Прошёлся по кустам, деревьям, обогнул вишню и спустился к яблоневым почкам. И маленькие, едва заметные бутоны — развернулись ему навстречу. Мелкая золотая пыль просыпалась в чуть раскрытые чашечки цветов. Над ними порхали крылатые эльфы.
У ног её перезванивались ручьи. В ручьях, — прозрачные, будто рыбки, пели голубые и зелёноватые «мальчики» и «девочки», — будто колокольчики оформляли красивую, чистую песню. И от чистой силы звука её всё становилось чище, ярче и добрее. Как в сказке.
Ирка любила сказки. Особенно, Андерсена. И теперь — рассказывала их малышам.

* * *

Мальчишки стали степеннее (так говорила тётя Зина) и большее время проводили за «городками» и настольными играми. Девочки – завивались, красили ногти и даже… пудрились у своих ящичков.
«А у девчёнок без ребят
Глаза, как у икон, горят» — донеслось из соседней «малышовой» беседки. – Ну и малышня! Вот даёт! — Это как же они «горят у икон»? Ирка задумалась.
В это самое время забор подался назад. В него что-то крепко бухнуло, и сверху показалась большая белокурая голова с нависшими щеками. Глаза на ней действительно горели, язык балансировал между щёк поверх забора:
— Ух! Чуть не свалилась.
— Ничего себе, «икона»! Ты кто? – удивилась Ирка.
— Меня — Ларисой зовут. Я тут живу, за заборчиком. В соседнем детском садике. У тебя ничего нету поесть?
— Держи. – Ирка с трудом расколупала до половины синюю кожицу. (Часть вершинки она уже успела выкрошить).
— Дай я! Я быстрее… — Лара разломила пополам гранат с синенькими рядками и тут же отправила свою половину в рот. Но гранат никак не хотел умещаться…
— Ой, подожди немного! – опомнилась Ирка – Дай посмотреть… — Слопала уже?!.
— Угу ! – кивнула крупной головой Лариса. И последние смятые голубые зёрнышки исчезли за её туго набитыми щеками… Щёки тут же жалобно провисли:
— А больше…Нет? – Ирка решительно посмотрела в её маленькие тоскующие глазки. За щеками их почти не было видно. Глазки были голубые, мутные. А щёки – уж очень красные:
— Ну хватит. Свою половину ты умяла. (Оставшееся Ирка засунула в карман).
Белокурая голова так же энергично исчезла за забором, как и появилась: забор подался вперёд, за ним мягко бухнуло, будто опустили сверху рюкзак, и в круглой дыре забора зажегся голубой глазок:
— Будет грустно, постучи! Я на обед.

* * *

Обед прошёл быстро, скомканно. В «тихий час» совсем не спалось. По залу гулял ветр, и Ирка никак не могла согреться. Малышня стонала во сне. Потихонечку, пока воспитателей не было в группе, Ирка заглянула в спальню: так и есть! Раскрылись, — укрыла их одеялами и… нарвалась на Евгению… Да пусть ругается.
…Яблоня зацвела. Ветки укутаны золотою дымкой. Сквозь раскрытое окошко ворвался тёплый ветерок, золотистым шлейфом прошёлся по маленьким кроваткам… Эльфы?!. – и пухлые щёчки малышей растягивались в улыбки и заливались ровным здоровым румянцем…

* * *

…После полдника начинается ожидание. А чего их ждать, взрослых? Заняты себе на работе. Не бежать же им по садам, бросив все дела. (Мы-то и то игрушки убираем.) Все уже большие. Никто не стоит ни у шкафчиков, ни у калитки.
Интересно, где этот новенький? Ни с кем не играет, не разговаривает. И за весь день не подружился ни с кем.
Ребята играют «в городки», девчёнки во дворе – куклы. А его – нет. А ведь за ним не приходили!
— Славик!
— Чего тебе? Видишь — бью…
— Новенького не видел?
— Не-а.
— Федюнь, не видел, где новенький?
— Да упёрся встречать свою бабусеньку – Федюня поправил фигуру, отошёл.
Ирка потрясла головой.
— Как? А Евгения?
— Евгения в группе.
Ирка, не разуваясь, влетела в группу: «Евгения Васильевна!»
— Чего тебе, Ирина? Ты какая-то ненормальная! В группе — не разуваешься, в «тихий час» — шатаешься по садику, людям спать не даёшь. А как прогулка… – ой, и говорить не хочется!
— Новенького видели? – не отступала Ирка.
— Не видела. – призналась Евгения.
— Да вы все что ?!. – не выдержала Ирка. Человек пропал, а вам — и горя мало?.. — и она пулей вылетела во двор:
— Ребята, новенький пропал! Кто видел?
Ребята разводили руками, пожимали плечами, качали головой…
Ирка с надеждой полезла по своим карманам. Гранатовой кожицы в них не было. Граната – и подавно… Только внутри остались мелкие синие пятнышки, да маленькое-премаленькое белое зёрнышко…
— Ну вот, тетёха! – ругала себя Ирка. Такой дорогой подарок – не уберегла…И Ларискину половинку разглядеть не успела.
…Едва сдерживая слёзы, она крепко-накрепко зажала в руках маленькое белое зёрнышко, приговаривая:
— Ах, Гранат, Гранат! Ну покажи, где новенький? Слопали тебя… Хоть бы Снежок прибежал. Уж он бы точно его нашёл!
— Чего ты там всё шепчешь? Молишься что ли? – подошла Евгения Васильевна.
— Новенький пропал!
— Без тебя знаю. В милицию позвонила уже.
…Девчёнки пугливо сбились стайкой. Мальчишки спорили, кто пойдёт со сторожем дядей Ванею новенького искать. Евгения – сидела на лавочке, обхватив виски руками…
Ирка с надеждой взглянула на сиреневый куст. Куст потемнел. Казалось, ни одна веточка его не шелохнётся. Померк и затих ручей, яблоневые бутоны сворачивались, — приближались сумерки.
— А что скажет ветер?!. – накинулась Ирка. — А ты-то чего молчишь? Видел, небось, как Эдька в калитку выходил?..
…Ветер сдул с затылка Иркины каштановые волосы, развернул её и слегка подтолкнул в спину:
— Артемис!..
В это время в забор крепко бухнуло, в дырке зажёгся голубой глазок и с противоположной стороны забора, разрезая диким ором воздух, пронеслось:
— Эге! О-го-го! А мне – по-ра! За мной пришли. У-ху-жу!.. Ваш Удя щас придёт… —
…По весёлому дружному гаму, по осторожному лаю Снежка всем стало ясно: беглец вернулся. В воротах стояла Эдикова бабушка, а поодаль неё – в саду, возле заборчика, — улыбающийся, смущённый Эдик держался за ошейник Снежка, не менее смущённого, чем он сам, поцелуями и похвалами в свой адрес…

12.11. 2006.

Добавить комментарий