Эден грустно разглядывала своё лицо в небольшом зеркале на прикроватной тумбочке. Со стороны всё выглядело довольно смешно. Наигранная грусть – мимика печального арлекина. Эден — очень хорошая актриса. Она умеет строить рожицы на все случаи жизни. Даже сейчас, заметив, что я обратил на неё внимание, она мгновенно пустила слезу – Эден сделала это легко и непринуждённо, так, что ни один мускул на её лице не выдал и сотой доли миллиметра напряжения. Как ей это удаётся – знает только она. Вслед за этим – гортанный выдох с нотками безысходности. Она сделала это для перестраховки – на тот случай, если я не разглядел слезу. Внимание было привлечено, я подошёл к ней.
— Чего грустишь? – спрашиваю.
— Некрасивая я, потому и грущу, — последовал выстраданный ответ из надутых губ. Эден полностью вошла в роль.
Справедливости ради надо сказать, что, несмотря на врождённую умственную отсталость, внешний вид Эден почти ничем этого не выдаёт и выглядит она вполне презентабельно. Она понимает это и использует на свою выгоду.
— Как же, как же… Все парни нашего интерната влюблены в тебя по уши, — сообщил я ей то, о чём она давным-давно знает сама.
— Да? А почему тогда никто из них не признаётся мне в любви?
— Так ты же никого к себе близко не подпускаешь, всех отпугиваешь.
— Это я-то не подпускаю?! Ты пойми – не я их отпугиваю. Моё уродливое лицо их отпугивает, — парировала Эден.
В этот момент ко мне подошёл один из воспитанников с какой-то просьбой. Я решил использовать его в «спектакле».
— Слушай, Даниэль, вот я говорю, что Эден красивая. А тебе она нравится? – задал я провокационный вопрос, будучи уверенным в том, что Даниэль – один из её воздыхателей.
Но Даниэль засмущался и поспешил исчезнуть из нашего поля зрения.
— Ну, что я говорила?! – восторжествовала Эден. Даже этот очкарик…
— Стоп! Стоп! Давай оставим в покое Даниэля с его очками, — прервал я её. – Ты же знаешь, какой он стеснительный.
— Хорошо, давай оставим, — Эден надела наушники и включила плейер, давая понять, что первый акт «спектакля» — закончен.
Я точно знал, что «антракт» продлится недолго и «спектакль» будет продолжен. Какую цель преследовала Эден – я пока не разгадал. Но время – покажет…
Утром следующего дня Эден пожаловалась на плохое самочувствие и отказалась идти на работу. Выглядела она и в самом деле неважно. Эден — одна из «продвинутых» воспитанников, вполне самостоятельна и работает не в реабилитационном центре, как почти все остальные, а в каком-то кафе, и неплохо зарабатывает. Я позвонил координатору по трудовой занятости и сообщил о проблеме, сделал соответствующую запись в медицинском журнале и отправил Эден в санчасть. Я так и не сообразил, что это был второй акт «спектакля»…
Вечером, как я только появился на работе, но ещё не успел заступить на ночное дежурство, Эден приветствовала меня издалека и прибежала ко мне с сияющим и счастливым лицом.
— Ты чего это такая красивая сегодня? Неужели кто-то, наконец-то, осмелился признаться тебе в любви? – подшутил я над ней.
— Пока ещё нет, да это и неважно. Просто сегодня приходила косметолог. Хорошо, что я не пошла на работу…
И тут до меня дошло! Я совершенно забыл о косметологе.
Так вот для чего был разыгран весь этот «спектакль»!

Эден грустно разглядывала своё лицо в небольшом зеркале на прикроватной тумбочке. Со стороны всё выглядело довольно смешно. Наигранная грусть – мимика печального арлекина. Эден — очень хорошая актриса. Она умеет строить рожицы на все случаи жизни. Даже сейчас, заметив, что я обратил на неё внимание, она мгновенно пустила слезу – Эден сделала это легко и непринуждённо, так, что ни один мускул на её лице не выдал и сотой доли миллиметра напряжения. Как ей это удаётся – знает только она. Вслед за этим – гортанный выдох с нотками безысходности. Она сделала это для перестраховки – на тот случай, если я не разглядел слезу. Внимание было привлечено, я подошёл к ней.
— Чего грустишь? – спрашиваю.
— Некрасивая я, потому и грущу, — последовал выстраданный ответ из надутых губ. Эден полностью вошла в роль.
Справедливости ради надо сказать, что, несмотря на врождённую умственную отсталость, внешний вид Эден почти ничем этого не выдаёт и выглядит она вполне презентабельно. Она понимает это и использует на свою выгоду.
— Как же, как же… Все парни нашего интерната влюблены в тебя по уши, — сообщил я ей то, о чём она давным-давно знает сама.
— Да? А почему тогда никто из них не признаётся мне в любви?
— Так ты же никого к себе близко не подпускаешь, всех отпугиваешь.
— Это я-то не подпускаю?! Ты пойми – не я их отпугиваю. Моё уродливое лицо их отпугивает, — парировала Эден.
В этот момент ко мне подошёл один из воспитанников с какой-то просьбой. Я решил использовать его в «спектакле».
— Слушай, Даниэль, вот я говорю, что Эден красивая. А тебе она нравится? – задал я провокационный вопрос, будучи уверенным в том, что Даниэль – один из её воздыхателей.
Но Даниэль засмущался и поспешил исчезнуть из нашего поля зрения.
— Ну, что я говорила?! – восторжествовала Эден. Даже этот очкарик…
— Стоп! Стоп! Давай оставим в покое Даниэля с его очками, — прервал я её. – Ты же знаешь, какой он стеснительный.
— Хорошо, давай оставим, — Эден надела наушники и включила плейер, давая понять, что первый акт «спектакля» — закончен.
Я точно знал, что «антракт» продлится недолго и «спектакль» будет продолжен. Какую цель преследовала Эден – я пока не разгадал. Но время – покажет…
Утром следующего дня Эден пожаловалась на плохое самочувствие и отказалась идти на работу. Выглядела она и в самом деле неважно. Эден — одна из «продвинутых» воспитанников, вполне самостоятельна и работает не в реабилитационном центре, как почти все остальные, а в каком-то кафе, и неплохо зарабатывает. Я позвонил координатору по трудовой занятости и сообщил о проблеме, сделал соответствующую запись в медицинском журнале и отправил Эден в санчасть. Я так и не сообразил, что это был второй акт «спектакля»…
Вечером, как я только появился на работе, но ещё не успел заступить на ночное дежурство, Эден приветствовала меня издалека и прибежала ко мне с сияющим и счастливым лицом.
— Ты чего это такая красивая сегодня? Неужели кто-то, наконец-то, осмелился признаться тебе в любви? – подшутил я над ней.
— Пока ещё нет, да это и неважно. Просто сегодня приходила косметолог. Хорошо, что я не пошла на работу…
И тут до меня дошло! Я совершенно забыл о косметологе.
Так вот для чего был разыгран весь этот «спектакль»!