«Эрец-Исраэль… Здесь нельзя бросить камень,
чтобы не попасть в святое место или безумца».

Меир Шалев, «Русский роман».

Микки. В этом году ему исполнилось двадцать восемь лет, четырнадцать из которых он живёт в интернате для умственно отсталых. Страдает синдромом Дауна. Все эти годы он просыпается на рассвете и… будит солнце. Просто, выходит во двор, становится лицом к востоку, протягивает перед собой руки ладонями к небу, и очень медленно поднимает их. И солнце отвечает ему взаимностью. Случается, что Микки запаздывает с пробуждением — это означает, что день будет пасмурным и дождливым.

Шелли. В интернат её привезли пожилые родители вместе со старшим сыном перед началом обеда. Из рассказа родителей выяснилось, что они очень долго противились этому, но аргументы старшего сына и трёх старших дочерей заставили их пойти на этот шаг.
«Отцу уже семьдесят. Да и мама немолодая. Что будет с Шелли, когда их не станет, ведь ей скоро тридцать один исполнится, а она кроме как родственников, больше живых людей не видела, — оправдывался брат».
От обеда Шелли отказалась. Она стояла рядом с матерью, вцепившись той в запястье и рыдала, дрожа всем телом: «Я покончу собой, если вы меня оставите здесь, — твердила бедняжка». Спустя два часа родители уговорили Шелли съесть йогурт, в который медсестра предварительно подмешала успокоительное. Ещё через час она уснула, что позволило родителям уехать.
Обо всём этом я получил подробный отчёт, когда заступил на ночное дежурство по интернату.

Проснулась Шелли, когда все воспитанники смотрели телевизор после ужина. Обнаружив, что родителей нет рядом – дитя (а иначе и не назовёшь), спрятав лицо в ладонях закатило новую истерику.
— Здравствуй Шелли, — обратился я к ней.
Услышав незнакомый голос, Шелли освободила прикрытое ладонями лицо. Лицо – визитная карточка; лицо – история болезни, в которой записано: «Синдром Дауна».
— Я хочу домой, к маме и папе, — вместо приветствия ответила она.
— Хочешь, я буду твоим папой, здесь, в интернате.
— Вот глупый человек. Ну как ты можешь быть моим папой? Ты же ещё не такой старый, как мой отец. Если хочешь – будь моим братом.
— А твой брат согласится?
— Я мне не нужно его согласия, — с вызовом ответила Шелли и тем самым отомстила в душе брату, за то, что тот упрятал её сюда.

Первая ночь на новом месте для Шелли была нелёгкой. Она долго ворочалась в постели или ходила по комнате, пока, — далеко за полночь, — усталость наконец не свалила её.

Поводом для ссоры послужило… солнце.
— Это моё солнце, — в слезах доказывала Шелли. – Моя мама всегда говорит, что солнце всходит для меня, — и только для меня.
Увидев меня Микки в недоумении развёл руками.
— Что ей от меня нужно? Я же не отнимаю у неё солнце! Я только бужу его!
И дальше, уже обращаясь к Шелли, предложил сделку:
— А хочешь – мы будем вместе будить солнце?
— Но я ведь не умею, — почти заискивающе ответила Шелли.
— А я тебя научу, — пообещал Микки.
— Это будет наше солнце. Моё и твоё.

Микки. В этом году ему исполнилось двадцать восемь лет, четырнадцать из которых он живёт в интернате для умственно отсталых. Страдает синдромом Дауна. Все эти годы он просыпается на рассвете и… будит солнце. Просто, выходит во двор, становится лицом к востоку, протягивает перед собой руки ладонями к небу, и очень медленно поднимает их. И солнце отвечает ему взаимностью. Случается, что Микки запаздывает с пробуждением: это означает, что день будет пасмурным и дождливым.

Шелли. В интернат её привезли пожилые родители вместе со старшим сыном перед началом обеда. Из рассказа родителей выяснилось, что они очень долго противились этому, но аргументы старшего сына и трёх старших дочерей заставили их пойти на этот шаг.
«Отцу уже семьдесят. Да и мама немолодая. Что будет с Шелли, когда их не станет, ведь ей скоро тридцать один исполнится, а она кроме как родственников, больше живых людей не видела, — оправдывался брат».
От обеда Шелли отказалась. Она стояла рядом с матерью, вцепившись той в запястье и рыдала дрожа всем телом: «Я покончу собой, если вы меня оставите здесь, — твердила бедняжка». Спустя два часа родители уговорили Шелли съесть йогурт, в который медсестра предварительно подмешала успокоительное. Ещё через час – она уснула, что позволило родителям уехать.
Обо всём этом я получил подробный отчёт, когда заступил на ночное дежурство по интернату.

Проснулась Шелли, когда все воспитанники смотрели телевизор после ужина. Обнаружив, что родителей нет рядом – дитя (а иначе и не назовёшь), спрятав лицо в ладонях закатило новую истерику.
— Здравствуй Шелли, — обратился я к ней.
Услышав незнакомый голос, Шелли освободила прикрытое ладонями лицо. Лицо – визитная карточка; лицо – история болезни, в которой записано: Синдром Дауна.
— Я хочу домой, к маме и папе, — вместо приветствия ответила она.
— Хочешь, я буду твоим папой, здесь, в интернате.
— Вот глупый человек. Ну как ты можешь быть моим папой? Ты же ещё не такой старый, как мой отец. Если хочешь – будь моим братом.
— А твой брат согласится?
— Я мне не нужно его согласия, — с вызовом ответила Шелли и тем самым отомстила в душе брату, за то, что тот упрятал её сюда.

Первая ночь на новом месте для Шелли была нелёгкой. Она долго ворочалась в постели или ходила по комнате, пока, — далеко за полночь, — усталость наконец не свалила её.

Поводом для ссоры послужило… солнце.
— Это моё солнце, — в слезах доказывала Шелли. – Моя мама всегда говорит, что солнце всходит для меня, — и только для меня.
Увидев меня Микки в недоумении развёл руками.
— Что ей от меня нужно? Я же не отнимаю у неё солнце! Я только бужу его!
И дальше, уже обращаясь к Шелли, предложил сделку:
— А хочешь – мы будем вместе будить солнце?
— Но я ведь не умею, — почти заискивающе ответила Шелли.
— А я тебя научу, — пообещал Микки. Это будет наше солнце. Моё и твоё.