КАК Я НЕ НАПИСАЛА РОМАН

На рассвете ко мне прилетела Муза. Присела на подоконник между узумбарскими фиалками. Для тех, кто ничегошеньки не понимает в комнатных растениях, поясняю. Это такие растеньица, которые еще называют волшебными именем «сенполия», и цветут они красивыми сиреневыми, голубыми, белыми, розвыми или пестрыми цветочками. Их резные листочки покрыты нежной шерсткой, словно они от холода наших северных широт оделись в теплые шубки. Самые популярные, после гераней, у домохозяек и старых дев. Говорят, завезены сенполии давным –давно из жаркой Африки. То есть, элемент романтизма и ветра дальних странствий налицо. Правда, нашенские фиалки они напоминают весьма отдаленно… Но это я отвлеклась.
Муза сидела на подоконнике, покачивая босой ножкой.
— У меня есть идея замечательной истории, — сказала она. – Поднимайся скорей, пойдем за компьютер. Чудесная повесть получится, о любви, с хорошим концом. Не с хэппи эндом, а именно хорошим концом. Все будут читать и радоваться. А может, даже на роман вытянем. Ну же, поднимайся!
— Ура! – воскликнула я. – Спасибо, дорогая Музочка! Встаю. Пока все спят, мы с тобой…
Но тут заворчал будильник. Следом за ним заворчал пес. Следом за псом заворчал муж. Я отключила будильник, почесала Бобку за ушком. Бобка – это пес. Почесала Кирюху за ушком. Кирюха – это муж. Муж перевернулся на другой бочок и умильно попросил: выгуляй ты Бобку? А я еще пару минуток… хрррр….
— Музончик, ты погоди немножко, я только Бобку выгуляю, ладно?

Муза согласно кивнула белокурой головкой, устраиваясь поудобнее на подоконнике. С него, с высоты четырнадцатого этажа был отлично виден наш двор, и дружные компании любителей собак со своими любимцами. Бобка уже сидел у входной двери с поводком в зубах. Я прикинула – умываться или потом. Вспомнила Женьку из дома № 13, хозяина замечательной ризенши по имени Текила. Мы с ним всегда вместе гуляем, «за жисть» беседуем. Решила, что Бобка три минуты подождет. Минута – на утренние водные процедуры, минута — на одевание, минута – на .. ну, об этом необязательно во всеуслышание.
Мы вернулись через полчаса. Бобка полностью удовлетворен прогулкой и голоден. Я растолкала Кирилла. Он был совершенно не доволен тем, что проспал и неудовлетворен тем, что недоспал. И голоден.

Муза сорвала цветок фиалки и вколола его себе в волосы: Смотри, так красиво? Мне идет?
— Да, дорогая, очень. Ты прекрасна, как всегда!
— Давай писать? Я придумала новый поворот сюжета.
— Солнышко, еще минут двадцать. Бобка голоден. И Кирилл. Подожди, ладушки?

Муза, согласно кивнула белокурой головкой с белым цветком узумбарской фиалки в волосах, устраиваясь поудобнее на подоконнике.
Надо сказать, мне крупно повезло. Я могу одним махом приготовить завтрак для всей семьи с учетом всех вкусов. Главное – потом не перепутать. Бобке оладки надо остудить, собакам нельзя горячего. Кириллу – со сметаной и калиновым джемом. Максику – со только со сметаной. Свекрови Капитолине Евграфовне – с медом и чай обязательно с молоком. Оладки для свекрови надо завернуть в полотенце, чтобы не остыли.
Мне оладок не осталось. Ладно, поберегу талию.
И не надо думать, что мне так уж тяжко по утрам. Кирил свои рубашки сам гладит, между прочим. Он уверяет, что я слишком спешу и они у меня «морщАт». Максик обходится свитером. Тут главное – отнять у него вчерашнюю футболку, пока он ее не натянул на себя, и заставить надеть свежую.
Все. Ушли. Муза, ау, ты где?
— Мусенька, ты с кем разговариваешь? – выплывает из своей комнаты Капитолина Евграфовна.
Нет-нет, не надо меня жалеть. Моя свекровь – золотой человек, мы с ней живем всю жизнь вместе душа в душу. Все тридцать лет. Это только в первые годы она мое белье перестирывала, и крахмалила, и не могла понять – как это аллергия на крахмал? Ну, еще борщ переваривала, добавляя в него жареный лук, который я ненавижу. И так искренне удивлялась: Как это – без лука? Так же вкуснее! Ну, еще она доливает во все салаты подсолнечное масло, чтобы «не было сухо, люблю мокренькое». Ну, про жареное сало она быстро со мной согласилась – что не надо им супчики заправлять. Когда увидела, как меня стошнило прямо за обедом. Не выносит моя печень сала. Ну и… остальное вообще мелочи, и вспоминать не стоит.
Так что я с удовльствием подам ей тепленькие оладки с медом, чай с молоком, творожок… И пойду, наконец, к Музе. Вот только Муза улетела. Да, может, это и к лучшему.
Поставлю белье стираться, переглажу то, что уже неделю копится в шкафу. А с 12.00 до 17.00 у меня рабочий день. С перерывом на Бобкину прогулку и обед для К.Е. Остальное время – у компа. Перевод надо было сдать еще позавчера. Клиент нервничает, сроки давно прошли, а клиентом надо дорожить! А то ведь он, клиент то есть, может уйти и не вернуться!
Так, на чем мы там остановились…
«…Взаимосвязь реальной, номинальной ставки и инфляции…» Охохо…
— Привет, я вернулась, — сказала Муза. – у девченок побывала. С Аней миньку написали, нежную такую, милую. У Ольги вообще – подъем. Настрочила пятнадцать страниц в новый номер журнала. А ты как?
— Да нормально. Вот, уже закончила, сечас отошлю. И где они только эти книги берут? А с другой стороны – я же сама захотела быть свободным художником… То есть переводичком… И, возможно, писателем…

Муза перебирает диски в стойке на столе: Хорошие музыкалки, вот эту поставь. В моем, то есть твоем романе действие будет происходить во Франции… Ну что, начнем? Героиню пусть зовут…Ольга. Нравится? Не Оля, а именно Ольга, строго, сдержанно.
— Музонька, прости, я тебе вот это поставлю, мои любимые французские песни. Ты послушаешь, а я пока обед приготовлю? – голосок у меня становится противно-умильным, заискивающим…
— Конечно, я же понимаю. Кстати. Ты забыла хлеба сходить купить, и помидоров.
— Ой, сейчас сбегаю! Спасибо, дорогая, что напомнила, ты только не уходи никуда!
Это здорово, что магазин в нашем доме, а обед я готовлю быстро, всего-то за час, ну, может, полтора. Потому что плита у меня двухконфорочкая, так получилось. Я потому эти мрачные переводы и клепаю с таким энтузиазмом, что новую плиту хочу купить, Бош или Филипс.

— Муз, ты еще здесь?
— Конечно, знаешь, когда ты этот роман напишешь, с ним можно будет в киностудию сунуться… Сериал получится – закачаешься! Ну что, загорелась?
— Ага, давай. Нет, я полежу минут пять, голова что-то… в висках давит. Ты присядь вот тут на подушке, расскажи пока , о чем наш роман будет?

Потом наступил вечер. Потом все пришли домой. Потом все ужинали. Потом я мыла посуду. Но мне помогали! Да, и не надо ничего выдумывать! Кирилл протер пол, а Максик вынес мусор! Потом мы вышли прогуляться с Бобкой. Конечно, можно было Кирилла одного отправить, но надо же иногда и с мужем , если не пообщаться, то хоть пройтись рядом по улице.
Муза заглянула ко мне около полуночи. Кира мирно храпел рядом на кровати. Бобка мирно храпел рядом около кровати. В окно смотрели звезды. Муза присела на подоконник среди узумбарских фиалок. Покачивала босой ножкой.
— А я у Евы была. Она новую повесть задумала. Там такой герой – роковой и таинственный. Закачаешься! Аж мороз по коже, какой романтично-демоничный! А ты что улеглась, вставай, пойдем писать роман. Про Ольгу и ее несбывшуюся любовь!
— Муз, я так что-то сегодня вымоталась, хоть из дому почти и не выходила. Давай завтра. А? Прилетай пораньше? Прилетишь?

Ну вот, ничего не ответила. Ладно, завтра разберемся. Может, еще прилетит?