Русские на Гавайях

Русские на Гавайях
Каринберг Всеволод Карлови.

Гавайи – место отдыха ностальгирующих по «добрым временам» американских пенсионеров из «МИДЛА», — не вступайте в дискуссии с ними о временах «холодной войны», эти люди признают только величие Америки, и не интересуются мнением «ВТОРОГО МИРА».
На следующий выход мой из отеля, чета чопорных высушенных и тщательно разглаженных старичков, сидящая в холле, чтобы замять неудавшийся вчерашний разговор, позвала:
— Хелло, русский, иди сюда. Они показали мне объявление в местной газете на кириллице. По их спесивым физиономиям, я понял, они специально ждали меня, и довольно долго, чтобы последнее слово было за ними.
На О,Аху есть РУССКОЯЗЫЧНОЕ экскурсионное агентство, эффектная молдаванка, забывшая за восемь лет замужества на острове русскую грамматику, повезет вас по своему маршруту за вас счет, а вы будете снимать макароны с ушей, т.е. все услуги суммируются в процессе маршрута, — если бы вы арендовали машину и покупали билеты на шоу, то это бы вам обошлось на порядок ниже.
Нет реакции на твое присутствие, как чего-то значащего, улыбка и панибратство напористого гида. Была семья какого-то Бори с двумя детьми, толстым мордатым мальчиком, Боря сразу объявил, что отпрыск из всей семьи прилично говорит по-английски, девочка лет четырнадцати, бледненькая, бессловесная и с мутными капризными глазами, видно у нее были месячные.
Поддатого слегка Борю обрывала худенькая женщина с толстыми губами, утомленным лицом и толстыми ногами женщины-слонихи.
В японском микроавтобусе была еще молодая пара из Новосибирска: он высокий худощавый матершиник-холерик, начальник узла связи, где за установку телефона берет полторы тысячи долларов, она – красивая, ухоженная и ярко одетая владелица комиссионного магазина.
Шофером и одновременно гидом — высокая, стройная даже за рулем, Мария, с черными распущенными волосами.
— Там очень красиво. Все дома достаточно ухожены, — говорит она еще за километр до горы Бриллиантовой. Новосибирские молодожены между собой обсуждают тему бриллиантов, мальчик обсасывает чупа-чупс, даже не смотря в окно, только девочка прислонилась лбом к стеклу микроавтобуса, подпрыгивая вместе с ним на многочисленных «лежачих полицейских» по узким проулкам одноэтажного престижного района.
— Это ихний центр. Где надо допустим подходить и брать в аренду. Здесь очень красиво.
— Это территория Порт-Нок, которая справа у подножья, там люди живут. Там очень красиво, там тоже дорогая земля.
— А п…, — пытается вставить Боря.
— Замолкни, — перебивает его жена, поджав толстую нижнюю губу.
— А тут открывается центр, где все оптом продают, — заучено продолжает Мария, не обращая ни на кого внимания.
— А это на гавайском? – опять Боря, скороговоркой вставил свое слово, человеку явно хочется вербального общения.
— Гавайский язык, они используют английские буквы, но у них всего двенадцать букв, они всего семь гласных и пять согласных, и поэтому когда они читаются, читаются…. Очень красивый вид.
— Эта дорога очень красивая, — продолжает Мария. По сторонам дороги чахлая пожелтевшая пустыня с отдельно стоящими гигантскими травяными кочками.
— На большом острове, там ты увидишь такую картину, потоки застывшей лавы, она черная, и новая территория земли образовалась. Одно место, я его очень люблю, – не оборачиваясь в салон, говорит Мария.
На спуске среди черных скал показался Океан, яркий, расцвеченный зеленым и темно-лиловым, с белыми барашками волн.
— Да, вот. Это уже старая лава. Как они этих… острова называются.
Между развороченными черными языками лавы, далеко выступающими, громоздясь причудливо в темно-лазурное небо и Океан, изумрудная полоска прибоя мчится, словно в трубу заворачивая по пути в смерч желтый песок, — в ее колесе мелькают маленькие фигурки черных людей в разноцветных трусах-бермудах с досками, белые брызги пены яростно бьются по стенам черного каньона. Экстрим.
Яркая песчаная полоса уходит в Океан, вслед сильным белесым струям океанского течения за мыс, над пляжем реют на сильном ветру яркие длинные китайские воздушные змеи в виде красных карпов, стоянки заняты легковыми машинами и многочисленными отдыхающими. Проезжая мимо, замечаем красные ромбы аншлагов среди публики, тушками жарящихся на песке.
Впервые я видел японок в глухих платьях, сидящих в широкополых шляпках, и держащих над головой зонтики от солнца. Руки их спрятаны в перчатки! У этой нации ценится непорочно белая кожа женского тела. Коротконогие колченогие японцы, в светлых панамах редкими фигурами стоят в прибойной полосе со спиннингами в руках, мужчины всегда заняты делом на всех курортах мира, по всем побережьям, если видишь одинокую фигуру рыбака, это всегда будет японец.
— А мы будем купаться? – мордатый Боря спросил, дыхнув перегаром, наклонившись вперед, с завистью смотря на тонкие фигурки серфингистов на волнах за стеклами проносящегося мимо микроавтобуса.
— Когда видишь красные флажки и знаки, они очень… не очень, но это предупреждает, ты будешь кувыркаться и лететь вниз головой, — говорит Марина.
— Хочу купаться, — подал голос Борин мальчик.
— И я бы, ё-п…, одним словом, поплавал, — тряхнул чубом новосибирец.
Ветер рвет волну в водяную пыль, седые косы плетет обрушивающаяся изумрудная бездонная вода, уносясь океанским течением от берега в канал между благословеными О,Аху и далеким Молокайи. Океан без начала и конца несет на своем громадном теле затерянные в его просторе крупицы архипелага Гавайи.
Разговор соотечественников, прилетевших на тур самолетом с другого конца земли, продолжается на пляже:
— Дитя дурное, но лезет в воду. Правда, далеко не лезет.
— Улыбнитесь, снимаю. Вот – тут надо встать над обрывом. Папа, обними девушек таких красивых. Будет красиво! – Носится с дорогим фотоаппаратом Марина.

Я не вслушиваюсь в косноязычную речь Марины, как в трескотню сороки на русских березах. Удивительно, как учеба Марины в прошлом на математика напрочь выветрилась из ее головы. Но вдруг что-то в ее речи из биографии, предназначенной и заученной для иммиграционных властей, меня встревожило. Марина рассуждает об устройстве мироздания! Она говорит, что «триадами» наполнено пространство, в котором мы все живем. Все триады между собой связаны, т.е. занимают в пространстве одно и тоже место и время, через триады все знают друг друга.
— Значит я, Марина и предположим Борис, не беру здесь новосибирцев – возможно с ними я имею общих знакомых, — занимаем в пространстве и времени одно и тоже место, и в судьбах наших и наших знакомых принимаем непосредственное участие? Вот триада – Артур, Борис и Марина. Что их объединяет, кроме случайности? – говорю я скептически, – вы, Марина, недоучившаяся студентка, бывшая морячка, забывшая на океанском ветру не только науку, но и родной язык; Борис – крупный бизнесмен из Израиля, извиняюсь, из Будапешта; я — скромный доцент политического консалтинга и избирательных технологий.
— Кто знает судьбы людей в мироздании, — повторила Марина.

Меня уже тогда волновала проблема управления Матрицей, точнее её математической моделью, и введение «триад», устойчивых и непроницаемых образований, нарушало мою стройную систему — в таком случае влиять на реальную Матрицу невозможно. Матрица — самое устойчивое образование во вселенной, получается, — создает и уничтожает «триады». По какому же алгоритму, или случайно? Все неуловимые и неуничтожимые преступные сообщества Китая и Японии построены по принципу «Триад Белого Лотоса».
Ткань мироздания невозможно разрушить – в нем нет пробелов, как и чего-нибудь потустороннего, как настойчиво учит религия. Ныне живущие – все связаны временем и местом, безусловно – наша реальность в нашем представлении, и постоянно возвращается.

— Марина, а ты была в торговом флоте или рыболовном? – задумчиво Боря спросил.
— Нет, я работала на пассажире «Азербайджан», обслуживавший Траловый флот Приморья.
— Что…? – сказал я, поразившись неожиданному совпадению, вспомнив свой круиз вокруг Европы.

Мы можем влиять только на наши триады, а значит, вне «триад» не влияем на внешнее. Все из триады, возможно, не соберутся вместе больше никогда, а влиять на события внутри триады мы можем опосредованно и поочередно. Что же тогда связывает нас в триаде, какие общие вектора воли?
Влияние Матрицы на триаду можно ощутить, когда все трое проявляют единую волю. Но в триаде каждый входит в «другие» триады, тут то и возникает трудность. Одновременно проявляется воля всех триад, в которые ты входишь. Но воля всех «триад», в которые ты входишь, есть воля Матрицы, и проявляется как воля Рока для тебя. Нам всегда предоставлен выбор — влиять внутри своей триады – в этом свобода воли. Но влиять на выбор всех «триад» невозможно, по крайней мере, если ты не подчинил их своей воле. Если кто умирает, то должна умереть и «триада»? Каждый входит в «другую» триаду, тянет за собой смерть своей триады – вот вам и воздаяние за поступки, все мы как-то влияем на все – сохраняем жизнь триад или уничтожаем. Несущий смерть в свою триаду – разносит ее по всей Матрице.
***

Разъезжая по острову, не вздумайте по русской привычке, остановившись на бескрайнем поле с ананасами, чтобы нарвать в авоську, вам только кажется, что на гектары вокруг — нет сторожей! Каждый проезжающий по шоссе американец почтет за честь — по «мобиле» на вас «НАСТУЧАТЬ»! Америка – страна «павликов морозовых» НеБЕСКОРЫСТНЫХ, можно получить двадцать пять процентов с административного штрафа!
Не гладьте по голове американских ДЕТИШЕК, особенно из неблагополучных семей – можете отделаться от их родителей, в лучшем случае, денежным эквивалентом!
На следующий день я уговорил Борю взять в прокат машину, Гала, его жена на удивление сразу поддержала мою идею. Дети отказались ехать вокруг острова, мальчик потребовал себе сто баксов на мини-гольф в аттракционе, который он заметил в парке, рядом с «моим» отелем «Шератон», папа было засомневался, но Гала, доставая деньги из ридикюля, прервала Борины поползновения хозяина, протянула бумажку, не забыв погладить дитя по умной голове, девочка сказала, что останется в отеле, благо за его пределы можно не выходить днями, там все есть, от закусочных и магазинчиков до аттракционов и бассейнов с лужайками под пальмами.
Мы с Борей ушли в гаражи к окошечку ресепшена, на удивление там приняли сомнительную израильскую пластиковую карточку «Виза», видно на ней нашлось тридцать пять долларов, Боря сам удивился, сказав мне, что она от его друга. Бизнес у Бори в Москве, живет он с семьей в Венгрии, говорит, что американцы дубаки, он им раскручивает уже два года на российском рынке маркетинг каких-то пищевых добавок для похудания, на основе канадского лопуха.
— А что, в России нет своих лопухов?
— Ничего ты не понимаешь, они платят бешеные деньги на мой пиар, — перешел он на одесский говорок.
— В следующем году я им устрою производственную конференцию на Гавайях! Скажу, дубакам, что это очень удобно для обеих сторон.
Пока мы разговаривали, перед нами положили ключи и документы на машину.
— Спроси их, где нам взять машину?
— Боря, они говорят, что подъехавшая к ресепшену машина – наша.
Толстенький Боря забегал вокруг ярко-красной приземистой машины.
— А ты можешь управлять каа с автоматической коробкой?
— Я нет, но можно попробовать.
— Садись, я сам попробую, — сказал растерянный Боря, глядя в сторону опустевшего ресепшена.
Одним словом, машина прыгнула в его руках как лягушка на проезжую часть, чуть не задев голубой лимузин, но Боря вырулил, и повел машину по правой стороне.
— Боря, дорога с односторонним движением, – спокойно сказал я.
— Ничего, объедут.
— Разворота нет.
— Обернемся вокруг по соседней улице.
Объехали несколько кварталов и заблудились среди проулков и высоких пальм, но свернув еще несколько раз попали на проспект Вайкики.
— А ты не помнишь, который – мой отель?
— Боря, тебе лучше знать.
Сделав несколько кругов вокруг Бориного отеля, мы, наконец, попали в «свои» гаражи.
— Боря, а кто будет за рулем?
— Не волнуйся, такое дело я жене доверю.
Он ушел в отель, и вскоре вернулся с ней, деловым, быстрым тоном поинтересовался у той, может ли она управлять машиной с автоматом. Гала молча села за руль и спросила:
— А как дальше?
Мы пожали плечами, я сел рядом с водителем, а молчаливый Боря позади, и мы поехали, предупреждая Галу, что если ограничение скорости на трассе хайвея тридцать пять миль в час, то это не километров, спидометр градуирован в милях, и лучше бы не гнать, на штрафах разоримся.
— Держись в потоке. Не надо, Гала, обгонять аборигенов.
Проехались по маршруту туристов вокруг острова. Западное побережье Сансити, с великолепной прозрачной до изумруда водой, уходящей с красного песка безлюдного пляжа в крутую синюю глубину с цветными громадными валунами, искупались, — потом мы узнали, что сейчас сезон акул, они подходят именно к этому берегу. Ботанический сад, Вайамиа валей, с водопадом в глубине долины.
Северное пышно-тропическое побережье О,Аху с высокими крутыми горами, складками зеленого занавеса опускающимися вдоль всего побережья в закрытые бухточки с мангровыми зарослями по берегам и полинезийцами, живущими в двухэтажных бунгало, обсаженных кокосовыми пальмами, и крытыми гофрированным ржавым железом, с курами на замусоренных дворах, бродящими вдалеке лошадьми и босоногой ребятней, ныряющих в «гогеновские» изумрудные волны.
Не покупайте сувениры, особенно ракушки, они все — из ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ! А продавец, рыжий и с голубыми глазами, настоящий поляк, на поверку окажется доброжелательным палестинцем из Иордании. Когда ушел посетитель из его магазинчика, палестинец занялся мной, — «Марихуана» – сказал, и вопросительно посмотрел честными глазами.
К вечеру пошел дождь, лента дороги, вьющей кольца по краю прибрежных скал вместе с телеграфными столбами и кучерявыми пальмами, потемнела. Машина ушла под горную гряду.
И ночь опустилась внезапно, словно туземец с ножом, подаренным самим капитаном Куком, выскочил на хайвей после тоннеля на Вайкики.