Звени, звени суровой песней,
Мой город, ставший на холме,
Той благодатной и чудесной,
Что слышима в монастыре.
Где Сторожа в Москву впадала
Среди воскрылия холмов,
Обитель белая куналась
В зеленый звон колоколов.
И сколь сиял снаружи светом,
Презрев роскошество, как срам,
Внутри печальником-аскетом
стоял, как инок черный, Храм.
И клобуки, и шорох мантий,
лица белеющий овал…
Здесь скорбный взгляд покорной Мати
Крест иноков благословлял.
Слепцы на мир, худы и сухи,
И всё — стремясь поверх оков.
Богатыри, чья сила духа
Превозмогала плоть и кровь!
Казалось, что тоски по Богу
На сто судеб хватило б им.
Тянула в небо, как в дорогу,
вся тяжесть их чернющих схим.
И так суров и безыскусен
Молитвы был печальной строй,
Что над воротами Убрус им
Казался Небом и Землей.
И так торжественно-печально
В своей столь мудрой простоте
Лилось и силилось звучанье
От колокола по воде…
нууу вот, расстроили Вы меня! как будто на заказ писали. прямо обидно за Вас, ей-Богу! рифмы за уши притянуты (безыскусен — Эльбрус им, сухи — духа), воскрылия, кунались…
В ожидании новых (и лучших) стихов. Да пребудет с Вами Муза! 🙂
Вы тоже меня немного расстроили — не Эльбрус, а Убрус — это икона Спасителя.
Вы писатель, Вам надо знать 🙂
и рифмы писала не «за уши», а пыталась писать составными рифмами. Ну спасибо, насмешили!!!
описАлся, простите, отвлекли домочадцы :))
Можно попросить об одолжении? Когда будет время, взгляните на стихотворение «Озеро». Оно меня очень долго мучало — 3 месяца. И до сих пор сидит во мне как «заноза». Как думаете, можно ли оставить так, или «выдергивать»? 🙂