Иван Купала

…Тайка смотрела в окно. Быстрая электричка убаюкивала четверых ее друзей мерным стуком колес. Они дружно сопели, а она не могла оторваться от летнего смешения природных красок, готовых в любую секунду выплеснуться через край невидимого, сдерживающего их живительный натиск, сосуда. Ей думалось о том, что же будет, если цвета изумрудного леса прорвутся на небо, а лисьего цвета солнце упадет в реку и прозрачное небо застелет землю лазоревой, ажурной пеленой? Тайка так углубилась в свои мысли, что не сразу заметила прибытие поезда к конечной станции.
От железнодорожной платформы молодые люди шли долго. Преодолев около пяти километров, они вышли на поляну около леса, расположенного на холме, у подножия которого текла шумная, искрящаяся река.
— Все, пришли. Здесь мы и остановимся. В ночь, на Купалин день люди обычно собирались на холмах, на лесных полянах и полянах возле речек, — объяснила Тайка.
— Вот бревна, давайте разжигать костер. – Пашка с Сережкой тащили огромное сухое дерево. – Ну и лесочек здесь! Мрачноватый какой-то! Да еще кажется, что за спиной кто-то стоит и смотрит, смотрит, так и сверлит глазами…
— Не волнуйтесь. Просто это настоящий лес, а не лесопосадка. Деревья здесь древние, могучие, оттого, может и страшновато поначалу. Но я специально такой лес выбрала. Только в таком лесу в ночь Купалы всякие чудеса происходят: папоротник цветет, деревья с места на место переходят, а если кому повезет разрыв-траву найти, то тому клады неизведанные откроются, из-под земли выйдут. Ребят, а можно я сама костер разведу?
Тайка умело разложила бревна и хворост в небольшой ямке, попросила всех замолчать на время, чтобы по правилам зажечь купалинский огонь. Затрещали первые сухие ветки, объятые пламенем, дальше огонь пополз вверх, в стороны, переливаясь рыжими с сине-зелеными подпалинами волнами, а сгорающая сухая древесина распространяла горьковато-иссушенный запах.
Костер разгорался все сильнее, воздух над огнем плавился, искры резко вздымались вверх и опускались на землю уже в состоянии легковесного пепла.
— Да, Тай, расскажи про Купалу. У тебя здорово получается, попросила Лена.
— Хорошо, слушайте. Ивана Купалу люди представляли в образе веселого и прекрасного человека, одет он был в легкую домотканую одежду, ходил босяком, на голове его надет был венок из цветков купальниц, а в руках он держал цветы и полевые плоды. Его считали сыном богини ночи Купальницы и бога огня Семаргла. Купала олицетворял собой мужское семя, оплодотворяющее растительный мир. Он опекал растения, помогал благополучному созреванию полевых культур. Иван был очень красив: глаза его были небесного оттенка, волосы светлы, как рожь на бескрайних полях, сам молод, силен, быстр, как ветряной поток…
— Здравствуйте. Разрешите к вашему огоньку поближе? – над головой Тайки раздался мягкий незнакомый голос.
Все, как один, подняли головы вверх и увидели неизвестно откуда взявшегося человека. Он стоял, словно сошедший с картины неизвестного художника: молодой, светловолосый, одетый в свободные порты и расшитую красным просторную рубаху, на голове его был венок из живых цветов. Тайка посмотрела на него с восторгом и удивлением.
— Меня Иваном зовут, мы с друзьями собрались на игрища в честь праздника Купалы. Мы каждый год собираемся на поляне недалеко отсюда. Вы здесь первый раз? Раньше я вас тут не видел.
— Да, мы впервые здесь,- сказал Пашка, – Какой интересный у вас костюм! Вы его сами сшили?
— Можно сказать, что да, — чуть смущенно ответил Иван.
— Я — Таисия, — девушка блестящими глазами посмотрела на гостя.
— Я – Лена.
— Виктория.
— Я – Павел.
— Я – Сергей. Будем знакомы. А что привело вас к нам?
— Я искал цветок папоротника, а нашел вас!- смеясь, сказал Иван.
— Вы находили цветок папоротника? – озадаченно спросила Тайка.
— Честно говоря, нет, — Иван понизил голос, — но верю, что когда-нибудь отыщу его, и тогда исполнится мое самое заветное желание.
— А что вы знаете о празднике и о Купале?
— Достаточно знаю. Самым таинственным в ночь Купалы считается повсеместное пребывание нечистой силы и всякой нежити. Человеку, чистому душой и телом, не надо этой силы бояться. Для очищения разжигались огромные костры, проводились купания в реке. А еще люди предавались любовным играм, потому что Купала символизировал мужское начало в природе. Любящий человек един с природой, а слияние мужской и женской энергии создает людям мощнейшую защиту от страха и опасностей. Так что любите и будьте любимы.
Когда, искупавшись, все шестеро вышли из обволакивающей черным маслом серебрящейся под луной воды, костер уже догорал. Тонкие язычки пламени, отбрасывали причудливые светящиеся отблески на деревья, окружавшие поляну, на землю, чуть присыпанную отмершей хвоей, и создавали вокруг себя ореол щадящего ласкового тепла.
— Нужно подбавить дров. Я займусь, – сказал Иван.
Через несколько минут костер пылал уже с новой, демонически восторженной силой, готовя добровольцам испытание огнем.
— Кто первый? Я думаю уже можно прыгать, — решительно произнес Сережка.
— Тая, а ты не хочешь прыгнуть со мной? – мягко спросил Иван, прежде обращавшийся ко всем на «вы», и взял девушку за руку.
В это время костер вспыхнул, что-то в глубине его затрещало, фыркнуло, — и пламя взвилось, готовое задеть нижние ветки стоящей неподалеку сосны.
— Метра полтора, — подытожил Пашка.
— Прыгаем? – Иван посмотрел на Тайку.
— Ага, — слегка растерялась Тайка.
Она взяла Ивана за руку, которая оказалась очень горячей. Они вместе отошли подальше от огня, приготовились к прыжку.
— Ничего не бойся, — Иван крепко, но нежно сжал Тайкину руку.
— Я не боюсь…но…
Разбежались, оттолкнулись от земли, прыгнули. Видя перед собой лапы бушующего огня, Тайка поначалу зажмурилась, но вдруг ощутила себя в легком и естественном полете, как в детстве, когда она представляла себя сидящей на облаке, плывущем по небу. Она взглянула на Ивана, но увидела совсем другого человека, тоже молодого, красивого, но совсем не похожего на того, кто должен был сейчас находиться с ней рядом. Достигли земли мягко, бесшумно и не расцепили рук.
Тайка огляделась: они с Иваном остались у костра вдвоем. Он присел напротив, глядя на нее с каким-то ласковым интересом.
— Твои друзья не побоялись оставить тебя наедине с малознакомым человеком. Они о тебе совсем не заботятся.
— Они, наверное, не нарочно. Может, пошли папоротник искать, — растерянно произнесла Тайка.
— Ты смелая. А знаешь, смелые люди идут по воздуху и не боятся упасть.
— Я совсем не смелая, но мне показалось, что, когда мы прыгали через костер, я действительно шла по воздуху…
— Так и было. Знаешь, Тая, мне немного грустно, ведь сегодня Купала умирает до следующего года.
— Не страшно, он следующим летом возродится вновь, так говорят легенды…
— Боги живут только тогда, когда о них помнят, их чтят. А о нем, впрочем, так же, как о других богах, люди забыли. Боги природы и жизни им больше не нужны. И если никто не вспомнит о Купале, то он не возродится на следующий год, не исполнит надлежащего ему, оставив природу без своего покровительства…
— Да, я читала, что раньше боги жили рядом с человеком, разговаривали с ним, оберегали его. С ними даже можно было спорить! А где теперь боги?
— Они и сейчас здесь, рядом. Но без людской веры они бессильны. Человеческая вера и энергия души – основная пища богов.
— Скажи, ты считаешь, что боги – тоже дети природы, как и люди? – Тайка с любопытством заглянула в глаза Ивана.
— Конечно. Они – связующее звено между природой и людьми, они – покровители природных сил, вобравшие в себя энергию Высшей сущности и человека. Но обе эти энергии не существуют друг без друга. Скажи, ты ведь веришь в Купалу?
— Верю, правда. Мне жаль, что я не могу его увидеть.
— Можешь. Он возродился, потому что ты поверила! Понимаешь?
— Иван, а откуда ты знаешь, что он уже возродился?
— Не важно. Просто я знаю, что ему уже пора умирать. Возможно, он вернется на землю через год, а может, через десятилетия или даже века. Я скажу тебе. Я почувствовал в тебе силу, смелость, порядок внутреннего мира. Мне кажется, твоя душа светла, Тая, насколько может быть светла душа человека. Открою тебе секрет: ты скоро найдешь свою любовь. Ты ведь увидела его, когда прыгала через костер?
Тайка кивнула, чуть опустив веки. Да. Она видела. Она поняла. Солнце поднималось из-за линии горизонта багровое, мощное, грузное, с небосвода исчезали, обесцвечиваясь, последние предутренние звезды, а на щеке Ивана показалась капелька воды.
— Ничего, это просто роса… капнула, — Иван поднялся с земли, отряхивая с рубахи пепел костра.
— Ты уходишь? — участливо спросила Тайка.
— Да. Мне пора, меня уже заждались. До свидания. Помни: смелые идут по воздуху и не боятся упасть. Один раз ты уже шла.
— Я никогда этого не забуду. Иван, я…
В этот момент Иван подмигнул Тайке, повернулся и пошел к реке. Ветер, рваными клочьями висящий между землей и небом, разгладил его светлую одежду, причесал кудрявые волосы, но не разрешал хотя бы на миг обернуться назад и призывал войти в коридор принадлежащих заре солнечных лучей.
Тайка, не отрываясь, смотрела вслед уходящему гостю. На лице ее была улыбка, а в глазах ютились простые человеческие слезы, готовые вот-вот сорваться и побежать солеными дорожками по молодым щекам.
Иван уже шел где-то над гладью воды, когда его фигура начала постепенно растворяться и исчезать во влажном речном тумане, покоряясь воле высших назначений, присущих всему на этой земле и на этом небе. Сейчас Тайка ощутила наливающуюся жизнь утра и трепет пробуждающейся природы. Внутри у нее беспокойно вертелась щемящая грусть, щедро перемешанная с неведомым доселе, только что родившимся чувством. Казалось, все вокруг стало ею, Тайкой, а сама она вдруг стала необъятной разлившейся зарей.
Неподалеку, выглядывая из-за деревьев, в полном смятении стояли испуганые Вика и Сережка.
— Тайка! Кем он был на самом деле?
— Иваном…