Прошу уволить меня… и забыть.


Прошу уволить меня… и забыть.

С супругами Князевыми я дружила давно. Про Ирку – мою одноклассницу и подругу детства — я могла рассказать много чего интересного и смешного, а вот про Владимира, которого я знала с момента их с Иришкой свадьбы, только одно – он всегда был таким серьёзным и обстоятельным мужиком. Сколько лет уже прошло, но я хорошо помню, что Князев всегда что-то «добывал» для дома, для семьи, обеспечивая всем необходимым жену, не работавшую ни дня, и двух, пока ещё несовершеннолетних детей. Он много добился в этой жизни сам и сейчас управлял большой собственной фирмой, занимавшейся производством пищевых добавок. Дела на фирме шли хорошо и мои друзья ни в чём себе не отказывали.
Периодически встречаясь с Князевыми за праздничным столом, и иногда заглядывая к ним по-приятельски на огонёк и на чашку вечернего чая или кофе, я была в курсе всех событий, в том числе происходивших у Володи на работе. Ира часто делилась со мною подобными новостями, считая себя главным советником мужа. Её сложная роль требовала постоянных репетиций, и подруга частенько проверяла на мне звучание собственного мнения, шлифуя своё умозаключение, она заставляла меня выслушать его несколько раз подряд. И порой ещё до прихода Володи с работы домой, я знала, о чём думает, и что сегодня скажет ему жена после ужина, отвечая на тот или иной вопрос.
И вот однажды в январе месяце я услышала от подруги, что на фирме у Князева пропала женщина, и не просто женщина, а ведущий специалист! Один день она не вышла на работу, второй, третий… К концу недели руководство во главе с Володей запаниковало. Стали искать, звонить, но без результата. Телефоны молчали: домашний – никто не поднимал, мобильный – отключен. Пробовали искать по адресу, указанному в личном деле, тоже – мимо, адрес оказался старым, женщина со своей дочкой уже давно там не проживали. Выяснилось, что примерно два года тому назад, воспользовавшись услугами какого-то агентства или бюро, в результате двойного или даже тройного обмена женщина переехала, но куда – никто не знал. Каким образом Князев вышел на её престарелых родителей — теперь не важно, но те, как оказалось, пребывали в блаженном неведении. От предложения оказать содействие в розыске их дочери и внучки старики (почему-то) категорически отказались.
Володька рвал и метал! Несколько раз в моём присутствии он удручённо вздыхал и сокрушался о том, что без Ники (так звали пропавшего специалиста) работа «рухнет». Она, дескать, опытный спец, помогла ему открыть и запустить фирму, нужных людей набрала для работы, тащила на себе большую часть всех обязанностей, умела управлять, контролировать и так далее.
Ирка с обидой сказала мне тогда, что она всегда ревновала мужа к этой фифочке Нике, и видимо не зря: «Уж очень сильно он переживает её пропажу, так за чужих женщин не переживают! Он, видишь ли, ночами теперь не спит, боится, что с нею что-то серьёзное произошло, вплоть до убийства…». Мне было жаль Володьку и его фирму, но при этом я не исключала обоснованности Иркиных догадок.
В то время, ревнуя мужа, моя подруга с удовольствием пересказывала мне все сплетни, которые у Князева в офисе распространялись с быстротой молнии, кстати говоря, именно теми работниками, которых эта несчастная Ника когда-то и «набрала». Говорили следующее: что их ведущий специалист «подалась в секту» (всегда была странной и верующей женщиной), что «нашла себе миллионера и стала содержанкой» (ещё не старая баба-одиночка имела приятную внешность), что «её с потрохами купили конкуренты» (всегда много тратила денег на одежду, но почему-то ни разу не дала никому взаймы), что она «сошла с ума и пишет теперь мемуары» (секретарь видела исписанные стихами листы на её рабочем столе), и, вероятно, из-за этого Ника теперь «находится в дурдоме» (все прекрасно помнят её выступления в бухгалтерии, «а как она бушевала в свой последний день, когда сцепилась с главбухом, с уважаемой всеми Марией Рустамовной!»)…
От разнообразия версий пухла голова. Последнее, что мы услышали про Нику, это то, что она ушла в монастырь, так как «устала грешить». И, наконец, спустя две недели, когда новые слухи перестали рождаться, а старые уже обросли «густой бородой», и, не подкреплённые новыми доказательствами, подтверждавшими их правдивость, стали никому неинтересны, мы с Иркой решили закрыть для себя эту тему и уже более не возвращаться к обсуждению глупых и пустых разговоров. Зачем лишний раз тревожить себя, думая о печальной участи пропавшей женщины, если мы всё равно не в силах ей помочь, пускай её, разыскивает милиция, ей ведь не в первой искать!
Напоследок Ирка достала из семейного альбома цветную фотографию, которую мы уже не раз внимательно рассматривали с нею, как будто две ясновидящие, пытавшиеся получить ответ на вопрос о судьбе пропавшей женщины при помощи снимка с её изображением. Подруга с грустью взглянула на фото сама и протянула его мне.
На групповом портрете членов князевского коллектива, выстроившихся в ряд, Ника стояла в самом центре. Она действительно была симпатичной, я бы даже сказала яркой. Смуглое лицо, белозубая улыбка, модная стрижка из густых и красивых рыжевато-каштановых волос и большие зелёные глаза. Ей бы подошло в кино сниматься с такой-то наружностью! Нет, такая женщина не могла быть сумасшедшей, с чего бы это поехала у неё крыша!? Да и одета она, будь здоров, а значит с деньгами у неё всё в порядке, а деньги, как известно, не дают утратить вкуса к жизни! Монашество? Секта? Да ну, ерунда! А вот любовный роман и бегство с любовником куда-нибудь за границу, так это вполне вяжется с такой…
На последнем варианте мы с подругой и решили остановиться, чтобы больше не думать о страшном и непоправимом. К тому времени я уже знала, что Владимир начал поиск кандидата на должность ведущего специалиста.
Некоторое время спустя я ещё спрашивала у Князевых: «Ну что, не нашлась Ника?». «Нет» — каждый раз отвечали мне они. И однажды, помянув исчезнувшую женщину добрым словом, мы окончательно перестали надеяться на хорошие новости и благоприятный исход.
Прошло около месяца. В конце февраля Князевы как всегда пригласили меня к себе в гости, чтобы отпраздновать день рождения детей (своих мальчиков с разницей в возрасте в два года Ирка, как по заказу, умудрилась родить в один день). Я ежегодно присутствовала на этом торжестве и знала, что ничего важнее этого события в жизни семьи Князевых нет. Детский день рождения праздновали широко и весело, приглашая к сыновьям всех знакомых им детей. После обязательной программы, заранее продуманной, сочинённой и поставленной Ирой, детей кормили, поили, а потом устраивали им дискотеку. Так что я обязательно должна была присутствовать, чтобы помочь подруге накрыть на стол, а после убрать с него грязную и разбитую посуду. Кое-что помыть, остальное затолкать в посудомоечную машину, а перед своим уходом домой немножко посидеть на кухне со счастливыми, уставшими от праздника родителями именинников.
Но даже это, столь серьёзное и замечательное событие померкло в моих глазах перед новостью, которой огорошили меня супруги, едва я с подарками для мальчиков в руках появилась на пороге их дома.
— Ника нашлась! – открывая входную дверь, сообщила мне Ирка, вместо того, чтобы поздороваться.
— Что? – глупо спросила я, сразу не сообразив, о чём идёт речь. Потом до меня дошло и, подозревая ужасное, я опять спросила у подруги, — Где её нашли?
— Да, она сама нашлась, — жива и здорова! Только никто её не видел!
— Как это?
— А так… Вовчик, покажи нашей общей подруге письмо! – крикнула
Ирка, зовя в коридор мужа.
— Сейчас, сейчас, уже иду! – раздался из гостиной голос Князева.
Через пару минут он действительно вышел к нам и, улыбаясь, протянул мне большой конверт:
— Это от Ники, представляешь, какой-то курьер принёс и на входе в офис у охраны оставил для меня…
Переобутая в домашние тапочки, но по-прежнему одетая в наглухо застёгнутую тёплую дублёнку, я взяла из Володиных рук конверт и тут же, подрагивавшими от нетерпения пальцами, достала из него два листа бумаги сложенные пополам. Аккуратно расправив бумажные листы, я начала читать прямо там, стоя у Князевых в прихожей.
Письмо выглядело так, как будто на печатный текст, набранный на компьютере, кто-то наложил свою резолюцию. В правом верхнем углу первого листа от руки чётким и красивым почерком было написано: «Уважаемому генеральному директору и Председателю Совета Учредителей г-ну Князеву В.В.», чуть ниже, посередине — «Заявление об увольнении». А далее мелким шрифтом …

«Ну, всё!» — подумала я с облегчением. Позади неприятный разговор, ненавистные вражеские рожи и удивлённые лица остальных людей — уже бывших моих коллег, а впереди — трудное объяснение с руководством, которое как всегда в полном неведении, что твориться у него под носом, а значит — в коллективе. И только потом наступит для меня полная свобода от работы и от денег тоже…
Как же я устала чувствовать себя ломовой лошадью! Нет, это я не про свои прямые обязанности, работать мне всегда нравилось! Это ведь из-за неё, из-за любимой работы я совершенно забыла про то, что у человека может быть личная жизнь. Я просто устала делать всё за других, без передышки впрягаться и тащить за собой чужой воз, а иногда целый состав из таких возов. А, между прочим, зарплата от этого сама не растёт! У меня язык не поворачивается напомнить шефу о том, что я уже три года тружусь, имея условный минимум или стартовый оклад, положенный мне им ещё до запуска предприятия, задолго до получения первых прибылей. Остальные добились повышения, а я не могу, меня под прицелом не заставишь это сделать — стыдно просить для себя и уже неудобно теперь вспоминать о том, сколько мне было обещано!
И вот, в свои сорок, я вновь начинаю жизнь с нуля, бросаясь в неизвестность. Но если в восемнадцать, двадцать пять и даже в тридцать семь можно смело экспериментировать, то в моём, в общем-то, ещё не пожилом возрасте, может и здоровье «подкузьмить», и взятые на себя обязательства перед престарелыми родителями и перед уже взрослым, но ещё таким несамостоятельным ребёнком. Плюс ко всему, полное отсутствие мужа, привычно считающегося в народе надёжным тылом и обладающего широкой спиной.
«Какая же дура!» — опять скажут про меня или подумают мои подруги и приятельницы. А кое-кто из них, не без злорадства, в пересказе своим знакомым произнесёт: «Да, она всегда была странной, носилась со своими дурацкими принципами!».
Абсолютно согласна с ними — трудно понять человека под «сра.. лет» вдруг бросающего руководящую престижную работу, и всё из-за того, что его не устраивает моральный аспект существующих на работе отношений. Это чистое самоубийство, и «пилить сук, на котором сидишь» — вот, что значит расстаться с работой начальника, который у всех на слуху и на виду! Только дурак мог выкинуть такой номер в настоящее время, когда везде и всюду «встречают по одёжке» и давно уже не утруждают себя проводами «по уму»?
А во всём виноваты мои бедные родители, наверное, теперь и сами не рады, что воспитали свою дочь такой принципиальной моралисткой! Втайне я, конечно, горжусь, что мы с ними такие, но, к сожалению, подобное ощущение ни разу не принесло мне особой радости.
Итак, впереди полная свобода, прямо как тогда, три с половиной года тому назад, когда я, оставив директорское кресло, ушла из предыдущей организации по той же причине… Сначала я, уставшая за пять лет пахоты, ни разу за весь период не побывавшая в нормальном отпуске (от силы — неделя), наслаждалась отдыхом. А потом…, ну, в общем, теперь я примерно знаю, что меня ждёт…
Я буду много спать, бездельничать, валяясь перед телевизором, буду постоянно что-то жевать, ведь теперь мне не надо заботиться о своей фигуре. Буду гулять с собакой, не глядя при этом на часы. Потом я решу, что хватит хоронить свой талант, когда с его помощью можно заработать, если, конечно, раскрутиться, и стать настоящей писательницей. После этого я сутками буду сидеть перед компьютером, забыв про остальные дела, пытаясь создать что-нибудь гениальное. Через месяц я напишу очень грустную повесть, где любой из моих знакомых, прочитавших её, без особого труда узнает меня в главной героине. Объективно оценив собственный труд, я снова с грустью подумаю о том, что мои дневниковые записи никому не нужны, а выносить новое произведение на суд общественности, таская его по разным издательствам, на это у меня, конечно же, опять не хватит мужества. Как только я приду к такому заключению, мне сразу всё надоест, и я брошу писать.
Оторвавшись от бездушной электронной машины, я захочу живого человеческого общения. Я возьму свою записную книжку и начну звонить. И тут я обнаружу, что подруги, которых в хорошие моменты жизни у меня много, вдруг пропали, вернее они остались в этой нашей общей жизни, но все они сейчас очень заняты и совершенно не имеют времени на встречи со мной. До меня дойдёт, что я давно не слышала знакомого звука-голоса моего домашнего телефона (свой мобильный я давно уже подарила дочери) и даже не помню, когда он звонил в последний раз. Это мои подруги — напомнили мне о нём. Будто сговорившись между собой, каждая из них говорила мне на прощанье: «Где же ты была раньше, когда я тебе звонила? У тебя всё время было занято, и я решила, что ты — в Интернете!».
Положив трубку, глядя на проклятый немой аппарат, я подумаю о том, что, наверное, действительно пора бы мне подключить свой компьютер к Интернету, хоть будет с кем пообщаться! Изо дня в день, слушая молчание своего телефона, я снова буду думать об этом, так и не решившись это сделать. А ещё, иногда снимать трубку и слушать в ней короткие гудки, проверяя, не заблокирована ли связь из-за неполадок на линии, и загадаю, что первый кто мне позвонит – это мой друг, мой настоящий друг. Но очень долго мне никто не позвонит и я, скорее всего, впаду в депрессию.
И тут я вспомню о том, что многие люди спасаются от неё алкоголем. Я буду пить день и ночь, но всего лишь один день и одну ночь, потому, что дольше пить не могу (я всегда считала, что пьющие люди обладают могучим здоровьем, если годами не могут его пропить!). Спустя несколько дней с осунувшимся лицом без макияжа, растрёпанная, довольно небрежно одетая, я поеду проведать своих родителей и здорово напугаю папу и маму своим жалким видом, а потом пойду распугивать остальных, знакомых и незнакомых мне людей на улице.
Когда я переболею и выйду из этого состояния, я почувствую себя изрядно оголодавшей, потому что за последнее время я совершенно отвыкла нормально питаться, довольствуясь кусками от купленных мною готовых продуктов и пробуя сытную еду, которую я регулярно готовила для дочери. На мой взгляд, я таким образом экономила, а на взгляд моей мамы – неумело распорядилась последними деньгами, потому что всегда жила «на широкую ногу» и не имела сбережений на чёрный день. Чтобы хоть как-то поправить своё материальное положение, я обязательно устроюсь на первую же попавшуюся мне копеечную работу, не требующую какой-либо квалификации, и вскоре сбегу оттуда, окончательно возненавидев себя за неполноценность. Периодически моя дорогая дочь со зловредностью, сидящей в ней с детства, будет просить у меня денег на модные тряпки и на дискотеку. И я всё чаще буду отводить свой взгляд, пытаясь не смотреть в глаза своей собаке, которой не в состоянии объяснить, почему перестала кормить её сбалансированным кормом, пичкая жалкими объедками со стола.
Пытаясь себя занять и успокоить свои нервы, я наведу идеальный порядок в квартире: всё перестираю, переглажу и даже перештопаю! Затем выкупаю с шампунем, высушу феном и подстригу собаку, изумлённую моим трудовым энтузиазмом.
Что будет потом, — трудно сказать. Скорее всего, неожиданно меня пожалеет кто-нибудь из едва знакомых мне людей, краем уха слышавших про мои героические заслуги и командирский опыт на передовой российского бизнеса. Обратив своё внимание, как неважно я выгляжу и, сгорая от желания помочь «хорошему человеку», спасти его от верной погибели, добрый господин или госпожа предложат мне, наконец, «небольшую работёнку» (как три года тому назад это сделали Вы, г-н Князев, предлагая поучаствовать в создании маленького предприятия!). Я, как всегда, соглашусь на «работёнку», не раздумывая ни минуты! А уж во что я превращу её, истосковавшись по настоящему делу, время покажет! Изредка судьба преподносит мне неплохие подарки. Один мой приятель сказал однажды: «У всех людей жизнь полосатая, а у тебя — сплошные вулканические образования, поэтому ты – то наверх, то, избежав падения в кипящую лаву кратера, летишь вниз в пропасть, потом карабкаешься на следующий вулкан»…
Наверное, это вызовет удивление, но я ничего не хотела бы изменить в своей жизни, ни в прошлом, ни в настоящем. Я никогда ни о чём не жалею! А вот «ни о ком» — не могу сказать, потому что много хороших и порядочных людей было в моей жизни, и я храню их лица в своей памяти, и, наоборот, не засоряю её воспоминаниями о сволочах и обидах, нанесённых ими лично мне и другим, более беззащитным и слабым людям. (Про Вас, Князев, — я не забуду!).
Больше всего на свете я не люблю, когда предают, лгут и завидуют! Если человек допустил, что его поступками могут управлять предательство, ложь и зависть, то этот человек – подлец, а если я встречаю подлецов, то никогда не вступаю с ними в бесполезную борьбу, пытаясь их переделать, я бегу «в никуда», наивно надеясь, найти не отравленную среду для своего обитания.

Уважаемый Владимир, я должна извиниться перед Вами за побег! Но если бы я не сбежала, Вы, вряд ли, выслушали меня так внимательно, как прочитали моё письмо и, вряд ли, отпустили бы меня с миром. Сочинив такое заявление и отправив его Вам, я одним махом «убила двух зайцев». Во-первых, честно и откровенно попыталась объяснить Вам причину моего ухода (за три года мы никогда не говорили с Вами по душам), а во-вторых, я предоставила Вам возможность успокоить своих подчинённых и настроить их на рабочий лад. (Покажите им моё заявление, они дружно решат, что я действительно сошла с ума, и возьмутся за работу!).
Так что прошу меня уволить, и если это возможно – забыть про дела, которые я пообещала Вам выполнить, но не успела. Исполнит — другой, так как незаменимых в работе людей не существует, возможно, что Вы уже успели убедиться в этом.
Спасибо Вам за всё, желаю фирме процветания!
Внизу стояла витиеватая подпись. Даты не было.

Закончив читать, я как будто бы лишилась дара речи. Я не могла ничего сказать, не переварив прочитанного, мне требовалось хоть немного времени для того, чтобы всё хорошенько осмыслить. А вот почему молчали мои друзья, всё это время стоявшие рядом, и наблюдавшие за выражением моего лица, почему, когда я закончила читать, они не торопились прервать своё молчание? Они ведь задолго до моего прихода прочитали письмо от Ники! Мне было интересно узнать — какой была их реакция, какие мысли возникли у них после этого? Я стояла и молча ждала ответов на свои вопросы.
— А знаете, девушки, что я вам скажу! – наконец, произнёс Володя, первым нарушив молчание, — Она, либо святая не от мира сего, либо действительно того…, хотя такого ведущего специалиста, как она мне больше не найти… Ну, пойдёмте к ребятам скорей, сегодня же праздник!
Когда празднование дня рождения закончилось, гости разошлись по домам, а довольные именинники без родительских напоминаний отправились спать, мы с Иркой довольно быстро навели в квартире порядок и, наконец, сами присели за стол, где уже не дождавшийся нас, и подвыпивший глава семейства разливал по бокалам вино. Втроём мы выпили за здоровье именинников, затем за здоровье их родителей и ещё пару бокалов за счастье в семье и любовь.
Прощаясь с супругами в прихожей, я спросила у Володи:
— Ты не мог бы дать мне Никино письмо? Я обязательно верну его тебе завтра, прочитаю дома ещё раз и принесу!
— Да, пожалуйста, возьми его насовсем! – неожиданно резко сказал мне Князев, — Теперь оно мне ни к чему, как и она – сама! Полная дура, она ещё не раз пожалеет о том, что ушла! Мой новый человек уже приступил к исполнению обязанностей ведущего специалиста…

Через полгода на работе у Князева люди снова заговорили о Нике, Ирка по телефону пересказывала мне эти новые сплетни. Говорили, что кто-то видел её, выглядевшую шикарно, в сопровождении шикарного мужчины, входящей в дорогой и шикарный ресторан, что в каком-то глянцевом журнале была её фотография, что она всё-таки стала писательницей и пишет романы. Правда, никто не читал её книг, а может, наоборот, зачитывался ими, но обманутый псевдонимом не знал, что читает творения Ники!
А я иногда достаю из ящика своего письменного стола её заявление об увольнении, читаю его и думаю: «Кажется, только вчера это было, как же быстро летит время! Где сейчас Ника, как сложилась её жизнь в действительности?».
Апрель, середина весны, так незаметно и лето наступит, а я всё никак не соберусь зайти проведать своих друзей Князевых…

0 комментариев

  1. svetlana_livoki

    Здравствуйте, Юлия!
    «Попробовала». У меня всё нормально, как была работа в номинации «Проза», так и осталась.
    Может быть, дело в тех. неполадках на самой странице? Я уже отправляла руководству письмо с просьбой посмотреть, что там происходит (идёт «клонирование» посетителей).
    С уважением. С. Ливоки.

  2. svetlana_livoki

    Здравствуйте, уважаемая Евгения!
    Спасибо Вам за отзыв! Автору всегда приятно, что «понравился сюжет» его произведения, а уж слова «не нахожу слов выразить» — тем более!
    Прежде чем ответить на рецензию, я всегда захожу на авторскую страницу того, кто мне её написал, чтобы, так сказать, познакомиться.
    И вот, что я Вам скажу, Евгения: «Мужество, оно у Вас появиться в результате общения с другими авторами Портала!» Так произошло и со мной.
    Желаю Вам творческих успехов! С. Ливоки.

  3. dik_svarovskiy

    Уважаемая мадам СЛивки,рассказ ваш, на мой взгляд, неимоверно скучен и написан, как на заказ — новый конкурс??!! — вот, получите!!!
    О чём?! В чём?!
    Не о чём! И не в чём!!
    И даже под строками ничего здесь не найдёшь…
    Я,конечно, понимаю — мнений, как людей — кому-то и понравится — но! — ЭТО должно вызывать эмоции, а не занимать место!

  4. svetlana_livoki

    Умеете ли Вы читать г-н? Прежде чем писать такие дерзкие рецезии, внимательно прочитайте фамилию автора, чтобы не переврать. Или Вы так специально, так сказать, чтобы глубже задеть? Тогда Вы рискуете, нарушая п. 1.4. Положения.
    Да, ещё, если мой рассказ «неимоверно скучен», тогда почему Вы пришли в такое бешенство, прочитав его? А что Вы искали «под строками»? А за ними — не пытались?
    Насчёт «занимать место»… Советую Вам обратиться к жюри, может быть оно и учтёт Ваше компетентное мнение.
    Не СЛивки, а С. Ливоки.

  5. dik_svarovskiy

    Моя дорогая СЛИВочная госпожа, не стоит, ну правда — не стоит так руками махать, когда перед вами вдруг падает занавес — а там большое зеркало и вы — нагая как Нагайна.
    Не стоит ссылаться — бюрократически отплёвываться от сей злобной правды какими-то пунктами.
    Я высказываю своё личное мнение — рассказ ваш неимоверно скучен — и вы уж соизвольте принять это мнение, как действительно существующее — но(!) — моё!
    Правил портала о том что писать следует лишь архи положительные высказывания о творчестве — нет.
    вы поймите — какашку ведь как не расхвалишь — она всё равно пахнуть будет…хотя со временем всё-таки подсохнет.
    это всё конечно юмор, а если серьёзно — «всякая погода благодать».
    а в «бешенство» — как вы изволили выразиться — меня привёл вовсе не ваш рассказ — вы уж себе не льстите пожалуйста — а его местонахождение в портале.
    а насчёт того чтобы «за строчками» посмотреть — …пытался.правда — пытался. но нет. ничего нет — ни над — ни под — ни за — ни перед — ни между — и что самое печальное — даже не в.
    ПС.
    и вот ещё — моё высказанное выше мнение это вовсе не «дерзость»!!!
    дерзостью бы было — если б я зашёл к вам без повода и с ходу заявил, что у меня большой член и, что я не считаю это своим недостатком!!!

  6. svetlana_livoki

    Что с Вами, господин, Вам совсем плохо?
    Может быть Вам следует устроить себе психологическую разгрузку и почитать, что-нибудь ещё? Например, произведения других авторов, к которым Вы относитесь с уважением? Есть у Вас такие?
    Тем, что Вы не можете оторваться от моего рассказа, Вы себе вредите! Вам и так уже мерещиться непотребное: какая-то «сливочная госпожа», размахивающая руками, вонючие какашки и прочая жуть. У Вас уже появилось навязчивое желание продемонстрировать свой член незнакомке… Это опасное начало, Дик!
    А, кстати, знаете, одна из моих любимых поговорок: «Собака лает — караван идёт». Рекомендую сиё железное средство самозащиты нервной системы от всякого рода хамства!
    Вряд ли Вас успокоит мой ответ и Вы воспользуетесь добрыми советами, скорее наоборот — Вы вдохновитесь на дальнейшие выплески внутреннего содержимого Вашего организма под моим рассказом! Ну, что ж, меня это не пугает, в своей практике мне немало приходилось общаться…
    Только хочу Вас немного разочаровать, отвечать я больше Вам не буду, считая нашу переписку не интересной и не нужной для себя.
    P.S. Забыла сказать, спасибо за неожиданный пиар!

  7. yuliya_chij

    Скопируйте, пожалуйста, Ваш рассказ на свою страничку вместе с рецензиями.
    Или в понедельник (26-го июня) обратитесь к Илье Михайловичу Майзельсу с просьбой перенести этот рассказ в раздел «Все произведения» (или в любой другой, по желанию). Извините, но в номинации «Поэзия» должны находиться поэтические работы участников конкурса. Не так ли?
    С уважением,
    Юлия

Добавить комментарий