Трилогия Константина Симонова «Живые и мертвые»

Все дальше уходят вглубь истории грозные годы Великой Отечественной войны, но время не сможет предать их забвению, выветрить из народной памяти. О том, как тяжело досталась эта победа нашей многонациональной Родине, написано много книг, авторы которых сами – участники тех кровопролитных боев.
Одним из наиболее ярких произведений о Великой Отечественной войне явлеется трилогия К.М.Симонова «Живые и мертвые».

Свою работу над созданием романа Константин Михайлович Симонов начал в 1955 году. С 1958 по 1960 год писатель живет в Ташкенте. Вернувшись в Москву, он привозит законченный роман. Завершена первая часть большого правдивого произведения о Великой Отечественной войне, найдены герои, с которыми читатель пройдет путь от первых дней отступления до разгрома немецкой армии под Москвой. А через пять лет, в 1965 году, Константин Михайлович закончил свою новую книгу «Солдатами не рождаются», который является новой встречей с героями романа «Живые и мертвые». Сталинград, неприукрашенная правда жизни и войны на новом этапе — одолении науки побеждать. В дальнейшем Симонов предполагал довести своих героев до 1945 года, до конца войны, но в процессе работы стало очевидно, что действие трилогии завершится в тех местах, где оно начиналось. Белоруссия 1944 год, наступательная операция «Багратион» — эти события легли в основу третьей книги, которую Симонов назвал «Последнее лето». Все три произведения объединены автором в трилогию под общим названием «Живые и мертвые».

Главный герой трилогии — генерал Серпилин. Образ этот, по словам самого писателя, воплощает его «представление о положительном герое этой войны, этого общества, в эту эпоху…» Трилогия Константина Михайловича Симонова «Живые и мертвые» была удостоена Ленинской премии за 1973 год. В сентябре 1974 года К.М.Симонову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Трилогия «Живые и мертвые» начинается с рассказа о том, что политрук Иван Петрович Синцов и его жена Маша утром 22 июня 1941 года оказались на пути в Симферопольский санаторий. Безоблачному счастью пришел конец. Синцовы оказались за тысячу вест от своей годовалой дочки, оставшейся с матерью Маши «в Гродно, слишком близко к границе, а значит — рядом с войной». Синцовы срочно возвращаются, но им удается добраться лишь до Москвы. Из Москвы на фронт Синцов отправляется один, не смотря на все уговоры жены взять ее с собой. В первые дни войны «все перемешалось и сдвинулось со своих мест». Все увидели зыбкость границы между жизнью и смертью. Вот, например, два военных задержали человека без документов, а через миг все трое убиты бомбой, сброшенной немцами. Синцов вмести с такими же солдатами, кто не успел вернуться из отпуска, продолжает упорно продвигаться к линии фронта. Пограничник, шедший с Синцовым, остановил попутку, шедшую на фронт. Но не успел Синцов приблизиться к машине, как раздался рев самолета. И уже нет ни машины, ни пограничника. Синцов почти не спал третьи сутки, и когда вместе со всеми устроился в придорожной канаве на ночлег, то проспал мертвым сном несколько часов, не услышав, что совсем близко упала бомба, а он продолжал спать около убитых. Было ли ему страшно? В книге есть об этом строки: «Никогда потом Синцов не испытывал такого изнурительного страха: что же будет дальше?!» Шел седьмой день войны. Синцов получил свое первое ранение от русского летчика, которого он шел спасти, но тот принял его за немца, выстрелил сначала в Синцова, а потом в себя. Да и первый убитый Синцовым, оказался по нелепой случайности советский человек, которого Синцов, желая спасти, нечаянно убил.

Позже военный корреспондент Синцов приступит к службе во фронтовой газете. Но, оказавшись на передовой у комбрига Серпилина и сообразив, что здесь готовится серьезная военная операция, он не захотел уезжать в газету, вполне сознавая, что может погибнуть вместе с бригадой генерала Серпилина. В редакцию газеты Синцов решил отправить своего бесстрашного товарища Зайчикова с отснятой пленкой, полагая, что фотокорреспондент Зайчиков останется жив и сможет отправить женам бойцов их фотографии и письма. Но все вышло иначе: Синцов и солдаты Серпилина вышли из окружения и вынесли своего тяжело раненого генерала, а Миша Зайчиков погиб, перед смертью из последних сил он засвечивал отснятую пленку и рвал письма, чтобы они не попали к врагу.

Генерал Серпилин является главным героем трилогии К.М.Симонова «Живые и мертвые». По крупицам можно собрать воедино всю историю жизни Серпилина. Его мать ушла из своей семьи, приняла христианство, чтобы выйти замуж за любимого. Умерла мать от ран, которые ей нанес бык, когда она пыталась защитить собой сына. Отец потом женился на другой. Мачеха не любила пасынка и всегда называла его татарином. При первой же возможности юноша уехал из дома. Некоторое время он, как и его отец, был фельдшером, но потом паренька призвали на военную службу, и он стал офицером. Женился на вдове геройски погибшего товарища, воспитывал с пятилетнего возраста его сына. Преподавал. В 1937 году на него преподаватель Баранов написал донос, что Серпилин на занятиях характеризует немецкую армию, как очень сильного противника. Серпилина арестовали и в течение шести месяцев пытались заставить подписать на самого себя клевету, но им не удалось сломить Серпилина, он так ничего и не подписал. Ему дали десять лет лагерей. Перед войной он был освобожден. В течение всех этих трудных для Серпилина лет жена, его свято веря, что ее муж — не враг народа, чем могла, продолжала поддерживать его. А вот их сына, курсанта военного училища, заставили отречься от отчима. Мать до конца своих дней не простила Вадиму этого поступка и не принимала никаких оправданий, сказав, что лучше бы и он получил срок, но не предал бы Серпилина. Встретившись с Вадимом на похоронах жены, Серпилин выслушал все, что пришел ему рассказать сын, но потребовал, чтобы сын завтра же написал заявление о службе на фронте. Серпилин разрешил ему поселить жену Анну и дочку Олю в их московской квартире. После гибели сына Серпилин стал заботиться о том, чтобы Аня и Оля не голодали.

В трилогии показано, какое угнетающее впечатление произвела беседа с И.В. Сталиным на бесстрашного генерала Серпилина, которого не сломили ни пытки, ни лагерь. «Серпилин сознавал, что говорить на эту тему опасно, но все-таки говорил, хотя и осторожно, тщательно выбирая слова» о стиле руководства войной и подстегивании, которое толкает на показные успехи и лишнюю кровь. Рискуя своей свободой, а может быть и жизнью Серпилин говорит и о том, что на войне установка – каждый день, везде, хоть на шаг, продвигаться вперед! – дорого обходится; что, не нужно зря губить солдат, захватывая ничего не значащее пространство, которое после захвата ключевой позиции и так попадет к нам в руки. В трилогии много доказательств того, что близость к Сталину была наиболее опасна. Серпилин это сознавал, но пользуясь тем, что может лично сказать это Сталину, он смело стал говорить, что в лагерях сидят невинные люди, напрасно осужденные, кем-то оклеветанные.

О Серпилине, как о человеке незаурядном, говорит и его отношение к подчиненным. Серпилин уважал чужую личную жизнь и чужое прошлое. Так, никто, кроме Серпилина и еще трех-четырех человек в армии, не знал, что нынешнегий комдив Талызин в июле 1941 года был отдан под трибунал. Талызину предъявили обвинение в трусости и утере управления дивизией, приговорили к расстрелу, который заменили на десять лет лишения свободы. Талызин из лагеря писал письма, просился на фронт. Летом 42-го он был освобожден, послан воевать заместителем командира полка. За полтора года он снова стал генерал-майором, командиром дивизии и даже Героем Советского Союза. Впервые увидев Талызина, Серпилин понял, что это человек, не способный получать задаром награды и звания. Серпилин понимал, что «один раз струсить или растеряться может даже самый храбрый человек. Кто думает иначе, тот войны не знает». Пока Талызин был жив, Серпилину не приходило в голову спросить у него, что было с ним в 41-м году. Захотелось спросить теперь, когда он погиб. Считая Талызина «человеком высокопорядочным», Серпилин ценил, что Талызин хорошо знает службу и командует своей дивизией честно. Когда Талызин погиб, то Серпилин вспоминал свой утренний разговор с Талызиным и переживал, не сказал ли он ему чего-то несправедливого, такого, что толкает людей к гибели. Когда человек погибает, тем более подчиненный, хочется задним числом, чтобы ты его перед смертью хвалил, а не ругал. А если в последний раз ругал, хотя бы и справедливо, то после его смерти думаешь, что надо было сказать ему что-то другое. Вот так близко к сердцу принимал Серпилин все, что происходило с его подчиненными.

Серпилин — атеист. Еще с гражданской войны у него сложилось непримиримое отношение к церкви. «Он никогда не понимал, как это сколько-нибудь образованные люди могут верить». Но, вот однажды хоронили геройски погибшего капитана. Серпилину доложили, что вместе с документами покойного сдан нательный крестик, который оказался у него на шее. Серпилин накричал на того, кто докладывал, что надо хоронить с тем, с чем человек умер. Здесь показано уважение Серпилина к религиозным чувствам верующих.

После аварии Серпилин находился на лечении в госпитале и встретил вдову Баранова. Между Федором Федоровичем и Ольгой Ивановной возникло сильное чувство. Она стыдится своего счастья, ведь у нее взрослые сыновья, и к тому же идет война. Серпилин советует ей, чтобы она написала своим, что Серпилин просил ее выйти за него замуж, «а ты ответила, что решишь после войны». Он рассказал ей о своих родителях, о том, что в первую мировую войну был фельдшером. Если бы не стал офицером, так и служил бы теперь фельдшером под ее руководством.

О Серпилине сказано, что он «человек сильный, справедливый… Не считал про себя, что всегда прав – потому что власть в руках».

Все видели, что генерал Серпилин сам очень много ездил по линии фронта, чтобы быть в курсе реального положения дел, чтобы лучше руководить военными действиями, чтобы сохранить как можно больше солдат живыми и невредимыми. Но «так и бывает на войне. Рискует подряд год, второй, третий – и с рук сходит. А потом за все разом отольется». Генерал Серпилин погибает, не узнав о присвоении ему звания генерал-полковника. Старый генерал Кузьмич сокрушается по поводу гибели Серпилина и рассказывает, как в него самого однажды немец с трех метров бил – сито бы мог из Кузьмича сделать, да автомат дал перекос патрона, а Серпилина осколком за пять верст достали! Осколок, после того, как убил Серпилина, покалечил пальцы шоферу генерала — Гудкову. Военврач сказал Гудкову: «Нервы не перебиты, а косточки срастутся. Баранку удержишь». И хоть ни в чем не виноват Гудков, но чувствует себя виноватым. Во всем обвиняет себя, что как-нибудь иначе надо было вести машину. Все горюют, что такого командира лишились. Генерал Константин Прокофьевич Захаров – член военного совета, которого все солдаты очень любят и за глаза называют «наш Костя», решает собрать и отправить обратно все письма, которые приходили Серпилину от Ольги Ивановны с другого фронта, чтобы эти письма «не гуляли по рукам». Отважному воину Захарову было до слез жалко и Серпилина, и эту женщину. Захаров знал, что ей сорок лет. Чем старше женщина, тем меньше у нее остается времени, чтобы называли «милой Олей». Захаров решил, что должен написать ей обо всем. И, хотя его угнетала эта обязанность, которую он сам на себя взвалил, он написал ей письмо, обдумывая каждое слово. Он решил послать свое письмо вместе с ее письмами и неоконченным письмом Серпилина не полевой почтой, а с оказией.

Не задолго до смерти генерал Серпилин сказал: «Надо и после войны жить по чести. На войне при всех своих недостатках все же честно живём. Надо и после не хуже жить». И еще вспомнились Захарову слова Серпилина: «Про какую людскую жизнь язык повернется сказать, что она слишком малая потеря? Как ни мало потеряем, а кто-то все же умрет…Говорим…, что незаменимых нет. Нет на свете ни одного заменимого человека. Потому что как его заменишь?»

Если бы не заступничество Серпилина, то не оставили бы на фронте опытного воина — генерала Кузьмича, который себя не щадит, а солдат зря под пули не подставляет, свое мнение перед начальством отстаивает. За прямоту-то больше всего Батюк и не любит Кузьмича. На словах, будто бы жалеет Кузьмича, что стар он для фронта, да вот и старая рана открылась (разбередил ногу, валенок полон крови), а он все равно не желает в госпиталь уезжать. «Не отправим старика в тыл – умрет». А Серпилин возражает: «Вот, если отправим, тогда точно не сможет жить».

Сам Батюк груб со всеми, кто ниже его по званию. Зато имеет любимчиков, за которых готов хлопотать хоть они того и не заслуживают его. Так, Батюк приказал Серпилину назначить командиром полка Барабанова, который полтора года прослужил адъютантом у Батюка, и которого Батюк на своих плечах вынес из окружения («там, где другие родного отца бросили бы»). Батюк уступил просьбе своего любимца, и, присвоив ему майора, отправил его в полк – «расти», хотя командовать полком Барабанов не мог и начинать «расти» ему надо было с другой должности. «Барабанов был из тех людей, что стремятся возместить храбростью все, чего им не хватает. Это опасные люди. Он был неумен, храбр, властен и нетерпим к чужим мнениям. Кроме того, он пил». И вот, изрядно перебрав спиртного в новогоднюю ночь, он решил отличиться – повел полк в наступление без приказа Серпилина, солгав, что приказ был. Своей безрассудностью Барабанов погубил замечательного воина — капитана Тараховского, оставив сиротами пятерых детей.

Во второй книге трилогии есть мысли Сталина, что Батюк «казался ему достаточно надежным исполнителем всего, чтобы не приказали. В нем было нечто до поры до времени возмещавшее в глазах Сталина недостаток способностей и знаний, и поэтому Батюк перед войной двигался вверх, занимая одно за другим освободившиеся места. И если бы …Сталин …не двигал и не расчищал Батюку дорогу, то …Батюк не встретил бы войну в должности командующего округом». «Только дурак мог не понимать этого», — так думает Сталин о Батюке в связи с тем, что ему теперь доложили о высказываниях подшефного. Батюк, видимо в подпитии, похвастался, что воевал вместе с И.В. Сталиным в Первой Конной, и что будто бы объяснял товарищу Сталину с какого конца заряжается пушка. «Двойной дурак: не подумал, над кем шутит, и не подумал, при ком шутит», — так охарактеризовал его Сталин про себя и «повысил»: отправил служить на Север заместителем к тому, кто раньше был подчиненным у Батюка. Видимо, долго пришлось Батюку оправдываться перед Сталиным, но удалось все-таки вернуться на Западный фронт. Подчиненные заметили перемены, произошедшие в Батюке. Он стал добрее, мягче. Не смотря на все свои недостатки Батюк, наконец-то смог оценить все достоинства своего подчиненного и также переживает, что тот погиб. Чтобы погибшего Серпилина похоронить в форме, соответствующей новому званию, Батюк отдает свои запасные погоны. «Если б даже дурной приметой считал, все равно бы отдал…»

Рядом с мужчинами воюют и женщины. Так, хрупкая женщина-военврач Овсянникова Таня удивляла всех солдат своей смелостью и выносливостью. Она дважды выходила из окружения. Синцов и Золотарев спасли ей жизнь, когда она повредила ногу, они несли ее на руках. Найдя порядочных людей, они оставили Таню у них под видом местной жительницы. Потом она поправилась и работала в партизанском отряде и в подполье. Сюда была заброшена жена Синцова Маша. После неудачного приземления ей пришлось без наркоза делать операцию. Поправившись, Маша пошла на явку и была арестована. В отряд сообщили, что Маша погибла. Таня вернулась в Москву. Сообщила об этом Синцову. Время идет. Между Синцовым и Таней крепнет любовь. То он, то она выбывают из строя по ранению, возвращаются в свою часть. А любовь их все крепнет, и они ни от кого не скрывают ее. Их дочка, едва родившись, умирает. Таня во всем винит себя. Чувствует себя виноватой и за то, что все кругом воюют, а она, по ее словам, три месяца «прохлаждалась». По дороге из Ташкента на фронт, Таня внезапно узнает, что первая жена Синцова, Маша, не погибла, как предполагалось ранее, а была угнана в Германию. Таня ни в чем не виновата, виновата бесчеловечная война, но считает, что теперь не имеет права оставаться рядом с Синцовым, принимает решение проситься на другой фронт. Боясь, что может погибнуть и не успеет рассказать Синцову о Маше, написала ему обо всем письмо. Однако разговор состоялся. Через некоторое время после этого тяжелого разговора Таня была ранена, но не настолько тяжело, чтобы уезжать из прифронтового госпиталя. Но она тверда в своем решении оставить Синцова ради Маши. «Оказывается, — размышляет Синцов, — воскрешение из мертвых не всегда приносит счастье – даже страшно об этом думать, но это так! …Почему ты должен лишиться человека, без которого уже не можешь жить? Почему этот человек должен лишиться тебя? Почему известие о том, что еще один человек жив, должно непременно убить вас двоих?»

В трилогии показано много и других замечательных людей, в том числе работник Генштаба — Иван Алексеевич Полынин. Он — хороший приятель Серпилина, человек недюжинного ума, исключительной честности. Однажды, когда Сталин отстранил его от работы в Генеральном штабе, у Полынинина появилась возможность осуществить своё давнее желание: перечесть «Войну и мир» Л.Н.Толстого. Ивана Алексеевича потрясло «одно место в «Войне и мире»… Это было место, где Толстой рассуждал про великое, хорошее и дурное. «Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного, — писал Толстой. — Для великого нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик…И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости… Нет величия там, где нет простоты, добра и правды». Иван Алексеевич проводит аналогию с тем, что происходит теперь на этой войне. Он задумывается, «не слишком ли много труда употребил в разное время своей жизни на то, чтобы понять и оправдать такие вещи, в которых величие и добро уже слишком далеки друг от друга?» Мысли его о Сталине, что «со Сталиным не только говорить трудно, о нем даже думать трудно: столько с ним связано в жизни. Хотя последнее время, конечно, думаешь о нем больше всего в связи с войной. И тут есть, над чем подумать. Как должны поступать люди, в руках которых такая непререкаемая власть, а тем более во время войны? Боремся, как можем, с его заранее готовыми решениями, с предвзятыми мнениями, утешаем себя, что прислушивается, а про себя знаем, что все-таки недостаточно прислушивается к советам. Верно! Но советы, они идут с разных сторон и — бывает — противоречат друг другу. И где-то наступает минута, когда уже нельзя прислушиваться, — надо решать. Это с каждым, кто командует на войне, с большим и с маленьким. А вот чтобы люди никому — как бы высоко ни стоял! — не страшились давать советы, не имели нужды угадывать его мнение, чтобы эта нужда постепенно не сделалась потребностью, которая превращает даже самых хороших людей в дрянных, — вот это, как говорится, вопрос вопросов. Конечно, это зависит и от тех, кто дает советы, но гораздо больше — от того, кому дают. От него прежде всего зависит — боятся или не боятся давать ему советы. И, может, все же прав Толстой, когда говорит, что нет величия без простоты, добра и правды? Вроде бы слишком наивно, как в букваре, а возразить этому букварю вдруг оказывается трудно, хоть ты и две академии окончил…»

Именно от Полынина Серпилин узнал, что перед войной из каждых 225 офицеров было только 25 тех, кто закончил военное училище, а остальные – ускоренные курсы. Из полковых командиров были единицы, кто имел за плечами учебу в Военной Академии. Самые образованные к тому времени отбывали сроки в лагерях, как Серпилин, либо были расстреляны, как Гринько.

Такие люди, как герои трилогии К.М. Симонова «Живые и мертвые»: генералы Серпилин, Орлов, Полынин, Туманян, Кузьмич, Захаров, работник райкома партии Малинин, комбат Синцов, Левашов, военврачи Ольга Ивановна, Таня Овсянникова, так и труженники тыла (родители Тани, вдова сына Серпилина Аня), которые обеспечивали фронтовиков всем необходимым, внесли несомненный вклад в дело победы. Именно их дальновидность и слаженность действий позволили одолеть врага.

Удачно совпало, что когда я в перечитывала книгу К.Симонова «Живые и мертвые», в это же время разыскивала материалы о Маршале Советского Союза А.М.Василевском. Так вот, я думаю, что фамилия члена Генштаба «Полынин» неслучайно прозвучала только в первой книге трилогии. Создается впечатление, что Симонов и не хочет, чтобы читатель запоминал эту фамилию. Здесь может подразумеваться как сам начальник Генштаба Василевский, так и А.И.Антонов, назначенный в декабре 1941 года по просьбе Василевского его 1-ым заместителем и начальником Оперативного управления, так и любой другой генерал Генштаба, кто самоотверженно служил Родине. Тем более что Полынин, ровесник Василевского, человек с похожей биографией.

Бесспорно, герои трилогии – образ собирательный. Но некоторые моменты из жизни вымышленных героев совпадают с тем, как жили и погибали подлинные герои Великой Отечественной войны. Так, например, именно в 1944 году, как и герой трилогии Федор Федорович Серпилин, от полученных ран скончался генерал армии Ватутин Николай Федорович (1901-1944), звание Героя Советского Союза ему было присвоено посмертно в 1965 году. В годы Великой Отечественной войны Н.Ф. Ватутин был начальником штаба Северо-западного фронта, заместителем начальника Генштаба; а с 1942 года командовал войсками Воронежского, Юго-западного и 1-го Украинского фронтов. Генерал Н.Ф. Ватутин принимал участие в Курской и Сталинградской битве, то есть именно там, куда поместил К.М. Симонов своего героя генерала Серпилина.

Несомненный вклад в дело победы внесли и другие такие советские военачальники, как Г.К. Жуков, А.М. Василевский, К.К. Рокосовский, С.К. Тимошенко, А.И. Еременко и другие, чей подвиг так же вдохновил Симонова на написание столь правдивого произведения о войне.

Трилогия К.М. Симонова «Живые и мертвые» — величайшее произведение 20 века. К.М. Симонов — достойный преемник Л.Н. Толстого. Так же как и Толстой, Симонов смог показать величие простоты, но низость тех, кто считает себя великими, рвется к власти, не взирая на отсутствие души и талантов; что есть преданность, а что является предательством. Трилогию «Живые и мертвые» можно поставить в один ряд с романом-эпопеей «Война и мир», как произведения, равновеликие по силе и мудрости.

Целью этой всенародной Отечественной войны против фашистских угнетателей, как и целью Отечественной войны против Наполеона (1812), было освобождение не только нашей страны, но и помощь всем народам Европы от захватчиков. Вот почему так важно было победить в этих двух Отечественных войнах. Не прошли даром и увенчались полной победой над врагом все неисчислимые лишения и страдания, пережитые нашим народом в ходе войны, их напряженный труд в тылу и на фронте.