Стихи о греках. Обзор стихотворений шорт-листа. Часть 2


Стихи о греках. Обзор стихотворений шорт-листа. Часть 2

«Не лепо ли ны бяшетъ, братие,
начяти старыми словесы
трудныхъ повестий о пълку Игореве,
Игоря Святъславлича?
Начати же ся тъй песни
по былинамь сего времени,
а не по замышлению Бояню!
Боянъ бо вещий,
аще кому хотяше песнь творити,
то растекашется мыслию по древу,
серымъ вълкомъ по земли,
шизымъ орломъ подъ облакы.
Помняшеть бо рече,
първыхъ временъ усобице.
Тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей;
который дотечаше,
та преди песнь пояше —
старому Ярославу,
храброму Мстиславу,
иже зареза Редедю предъ пълкы касожьскыми,
красному Романови Святъславличю.
Боянъ же, братие, не 10 соколовь
на стадо лебедей пущаше,
нъ своя вещиа пръсты
на живая струны въскладаше;
они же сами княземъ славу рокотаху».

Эту пространную цитату из «Слова о полку Игореве» я привела в качестве самого древнего примера «стихов о греках» или, шире говоря, стихов, отсылающих нас к архетипам древних культур. Безвестный автор «Слова…» не знал, что автор этим самым «как бы навязывает читателю СВОЕГО литературного героя, свой литературный образ, надевает бутафорские доспехи и с картонным мечом пытается прорваться в современность со сонмом одряхлевших образов» и поэтому наивно сослался, бедняга, на мифического Бояна… Да еще с цитатами по 10 соколов!
В Евангелие от Филиппа* есть удивительные слова: «Истина не даётся в мир сей в чистом виде, но в символах и образах. В другом виде её не передать. Так есть рождение (в высших эонах) — и символический его образ (в рождении земном). И Истину надо воссоздать через этот образ. Или: каково Воскресение на самом деле?Вот так, постепенно, образ за образом, человек и воскресает. Так и Чертог Брачный: образ за образом — и приходит Истина, Которая есть Слияние.
И мне кажется, что «Стихи о греках» в шорт-листе – это произведения, где образ за образом происходит удивительное слияние истин архетипических с современными, личными. И это слияние, явление истины в символах и образах предполагает в читателе – равного собеседника, не делающие скидку на его тяжелое детство и невозможность познакомиться с книгой «Легенды и мифы Древней Греции», я уж не говорю об «Илиаде», «Одиссее», «Энеиде» и других не менее нужных и интересных книгах.
В шорт-листе таких стихотворений – пять
«Возвращение на Итаку» Геннадий Ермошин
«Возвращение» Михаил Дынкин
«Воды Стикса, Коцита и Леты…» Владимир Плющиков
Выбор Иакова — AShSA
*** (Он говорил: все веруют…) – Наталия Шиндина
О стихотворении Геннадия Ермошина я писала в рецензии: «И вот мертвый язык дня-лицедея и речь колокола той страны, в которую, хочешь не хочешь, надо возвращаться, объединяются, как миф в мире, мир в мифе, а, может быть и два мира, два мифа, а между ними мечется и мается бесприютная душа. И возвращенье – боль. И невозвращенье, непокаянье – боль. И сливается «Купание красного коня» с деревянным троянским конем, и рассыпается город, построенный на песке, как рассыпался древний Илион, и вернувшийся Одиссей посылает гибельные стрелы» Два мира, два мифа. Их переплетение. Достойная тема для стихотворения. И раскрытая талантливо и глубоко.
Стихи Михаила Дынкина «Возвращение» удивительно перекликаются с «Возвращением на Итаку». Названием. Ритмом. Даже присутствием названного острова:
«и сквозь туман качается Итака
на изумрудном якоре весны»
И тем не менее – это стихи из двух разных миров. Накладывающиеся друг на друга миры и мифы Геннадия Ермошина – настроенность души на вечную боль, вечное не-возвращение в прежнюю безоблачность. Античный миф, как форма восприятия горького «сегодня», позолота на сукне…
«Возвращение» Михаила Дынкина – спокойное постижение вневременности мира, его вечносущности, где саван ткут и распускают, где рядом с вязанием Мойры «стрекочет «Зингер» и мурлычет кот», где каждый день вершится возращение блудной Елены и рвется к сиренам привязанный к мачте Одиссей. Но страшнее всего в этом постижении – внезапное разочарование, когда вдруг срываешься с несущей тебя ласковой волны и с отвращением чувствуешь, что
«и нет ни покаянья, ни прощенья
ни берега, ни даже корабля»
В обоих стихах существует вечный конфликт между Гармонией и Хаосом. У Геннадия Ермошина – трагическое несоответствие существующей реальности мнимому миру античности .
У Михаила Дынкина – восхождение к реальному единому мирозданию и низвержение в мнимую бездну безвременья.
В отличие от двух «Возвращений» античность в стихотворении Владимира Плющикова «Воды Стикса, Коцита и Леты» играет прикладную роль. Будь славянская или христианская юдоль для ушедших душ разработана так подробно и реально, как античная, он бы отправился туда. Но поскольку есть подземное царство и перевозчик-Харон, то, как и в древности, попытка представить себе путь любимой, ушедшей навсегда, все же облегчает нестерпимую боль утраты. Душа, пусть в воображении, но действует. И Харона рвется оттрепать за бороденку, как реального паромщика где-нибудь в российской глубинке, и плакучие ивы возлюбленной показывает, и уговаривает ее ласково – жди, мол!
И только в последней строфе прорывается жгучее чувство вины и потери:
…Я бы выпил всю воду из Стикса,
Я бы смог…
Но, я просто любил…

Библейские сюжеты поэтам представляются не столь непоколебимыми, как античные. Может быть оттого, что эллинская картина мира включает в себя природные категории, а Библия построена на этике. Вслед за Томасом Манном, воскресившим в жанре романа поэтическую притчу о Иосифе и его братьях, поэт Александр Шапиро пытается понять одну из самых загадочных библейских историй – об Иакове.
Неприятный тип этот Иаков. Брата обманул, слепого отца обманул, ничего от этого не получил, кроме ярости родственников. Сбежал. Влюбился. Попался на удочку будущему тестю, который получил на четырнадцать лет бесплатного дурака-работника, да еще и обеих дочек замуж пристроил. А за кого он бы еще их выдал в пустыне-то?
Единственный приличный поступок Иакова – вызвал Бога на поединок и попытался победить..
А вот когда поэт отбрасывает все наши сегодняшние моральные устои, сам переносится в быт древнего кочевого пастушьего народа и нас за собой ведет, вот тогда и чувствуешь вдруг ту корявую первородную силу и упрямство, которые делали людей пророками и царями. И вместе с Иаковом повторяешь: «Человек – это тот, кто умеет врать…. Человек – это тот, кто умеет ждать…» И торжествующе:
«Человек — суть тот,
кто срывает резьбу заводных орбит, дабы вольной звездой бродить.
Человек — это тот, кто умеет бить. Слышишь, Боже? Умеет бить».
Какая уж тут Библия? Предок Иисуса Христа – первозданен и невинен, как морской разбойник. И хорошо, что есть теперь такое прочтение его образа. Потому что легче дышится, когда знаешь, что былая святость – это тоже умение добиваться своего….
Наталия Шиндина создала очень интересную версию спасения Христа. Вообще-то в последнее время не один автор пытается исправить эту несправедливость и избавить Спасителя от мук, но у Наталии это получилось в особо жестокой форме.
Ведь и в самом деле – чудотворец. А вот что если в последний миг взял да обменялся внешностью и судьбой с разбойником Варравой? И остался жив. И в легенду вошел, как безвинно пострадавший. Казалось бы, все хорошо. И Бог должен быть доволен – умница, сынок! Так их, неблагодарных! Отчего же так больно, так жалко исповедующегося? Даже если это просто сумасшедший из палаты № 6…

* Апокрифическое (т.е. не вошедшее в Новый Завет) Евангелие личного ученика Иисуса Христа апостола Филиппа, обнаруженное археологами лишь в 1945 г. в Египте, содержит важнейшую информацию, сообщённую Филиппу Иисусом Христом..

0 комментариев

  1. piituh

    Читал с удовольствием. Жаль, что мало 🙂

    Одно «но» … в цитате из «Слова …» классическая ошибка:

    «… то растекашется мыслию по древу,
    серымъ вълкомъ по земли,
    шизымъ орломъ подъ облакы.»

    Никого не смущает ряд «мысль, волк, орел» …

    На самом деле:

    «… то растекашется мысью по древу,
    серымъ вълкомъ по земли,
    шизымъ орломъ подъ облакы.»

    Ряд «мысь (белка), волк, орел)» обретает свой первозданный и естественный вид.

    До меня это дошло довольно поздно и не без помощи со стороны … долго удивлялся сам себе — то ли внушаемости, то подслеповатости, то ли …

    Ладно, мысль мысью или мысь мыслью, а написали Вы здорово.

  2. nadejda_kogan

    Ох, и вправду! Скачала цитату из Интернета прямо с мыслью:)) А ведь про «мысь» знала! Спасибо Вам за внимательное чтение! Остальное пишу. А Вы первую часть не читали? Стихи-песни, картины и пейзажи?

  3. dmitriy_rodionov

    Красиво! В общем, не вторичность, а интертекстуальность?)))
    Согласен с Вами — только большой мастер способен на равных говорить с мифологическими героями. Отличная работа!
    С уважением,
    Дмитрий

Добавить комментарий