Скерцо си-минор

Скерцо си-минор
А.В. Кайманский
Скерцо си-минор
Я – меломан, купил наконец-то вожделенный диск В. Зинчука «Неоклассика».
Колонки так установил в комнате, чтобы середина дивана оказалась аккустически наилучшим местом. Конечно, этот диск я и раньше слышал, но он был чужой, а этот – МОЙ! Радость обладания сокровищем усиливает удовольствие.
Я сижу, слушаю Зинчуковское исполнение любимых классиков, а потом ставлю симфонические оригиналы. Как старому металлисту, мне нравится, как звучат классические произведения в исполнении рок-групп или рок-музыкантов. Я наслаждаюсь волшебным звуком.
Из всей классики мною наиболее любимы хоральная прелюдия фа-минор и скерцо си-минор Баха, «Лунная соната» Бетховена, каприсио № 24 ля-минор Паганини и концерт соль-минор «Лето» Вивальди. Их я могу впитывать вечно.
Зинчук четыре из них исполняет на электрогитаре. Это великолепно слушается. Словом, я слушаю каждое произведение по несколько раз, сравниваю трактовки разных исполнителей. Настроение у меня поднимается всё выше и выше, из всех чувств остался только восторг, хотя любимые произведения в миноре.
Я жду в гости девушку, с которой недавно познакомился. По такому случаю у меня припасены свечи, благовония, в холодильнике шампанское, на столе – сыр разных сортов, фрукты, шоколад, ветчина. Сам я при костюме и в туфлях. Я в сладостном предвкушении. Я думаю поразить девушку не только изысканным обращением, но и любимой музыкой. Тем более что девушка мне говорила, что любит классику, а Моцарт — её любимый композитор.
Наконец она приходит. Выглядит она сногсшибательно: платье частью обтягивает, а частью струится по наиболее соблазнительным местам. Оно с разрезом сбоку, и я успеваю заметить, что на девушке – не колготки, а чулки! Но поскольку я всё ещё витаю в концерте соль-минор Вивальди, чувства мои возвышенны и в высшей степени эстетичны. В другой момент я бы только и жаждал сорвать платье с девушки, но музыка настроила меня на более одухотворённый лад. Мне хочется общения. Девушка со славянски-поэтическим именем Людмила моложе меня на семь лет. Я впервые увидел и запомнил (при плохой памяти на лица!) Людмилу в книжном магазине, а познакомился с ней в читальном зале библиотеки. Мы с ней встречаемся месяц, и я сильно увлечён ею, тем более что она, судя по всему, не дискотечная финтифлюшка с короткими крашеными волосами и пирсингом. Люда не курит, что меня очень привлекает: терпеть не могу табачной вони от одежды и волос, равно как и женской манеры курить.
Романтический вечер начинается. Свечи зажжены и расставлены так, чтобы резные бокалы с шампанским блестели, а вино в них искрилось. Курятся благовония. Это сандал, но запах не давящий, а лёгкий, как зефир. Я ставлю диск Зинчука «Неоклассика», начинаю со скерцо. За ним — «Кукушка» Дакена, потом – Вивальдиевское «Лето». Я хочу поделиться волшебством с девушкой.
Каждый звук скерцо си-минор я впитываю.
-Ты послушай, как играет соло! Бас послушай. — В упоении говорю я.
Я до того в восторге, что, когда заканчивается скерцо в исполнении Зинчука, ставлю его же в исполнении Берлинского симфонического оркестра, потом – в исполнении оркестра гостелерадио России, затем – только голосовое исполнение.
-Ты послушай! Слышишь, как расставляет акценты Берлинский оркестр? Сразу отличишь по звуку от нашего.
-Да, да. – Отвечает девушка Людмила.
-А теперь ещё раз оркестр виртуозы Москвы». Слышишь отличия?
-Да, да. — Говорит девушка.
Я опьянён музыкой, Людой, благовониями и шампанским, а также накопленным заранее восторгом. От всего вместе я на седьмом небе. Людмила говорит про скерцо:
-Это что, Моцарт?
-Нет, Бах.
-Да? А у меня в мелодиях на сотовом написано Моцарт.
-Они ошиблись. Это одна из любимых моих вещей Баха.
Я целую девушку, я разгорячён, а она вдруг, оторвав губы от моих, говорит:
-Да выключи ты эту фигню!
Я с небес попадаю на высокое дерево и хрипло отвечаю:
-Какую, милая?
-Да Моцарта этого!
-Это Вивальди. – Мне безумно не хочется отключать чудесную музыку. – Давай дослушаем.
-Дослушай и отключи ты его!
-Сейчас. – Я с неохотой жму кнопку на пульте, но случайно не ту. Снова звучит скерцо си-минор.
-Я же тебя попросила выключить его! Надоело!
Я с высокого дерева сваливаюсь на землю.
-Бах – это фигня?
-Это не лучший Бах!
-Это моё любимое произведение!
-Лучше поставил бы «Блестящих».
-«БлЯстящих» я терпеть не могу! – Ей скерцо надоело! Скерцо, которое я, услышав в школе на уроке музыки, запомнил на всю жизнь! Музыка, которая впервые во мне, пятикласснике, вызвала слёзы экстаза!
-Ну не любишь их, поставь «Фабрику»!
-Давай я включу Вивальди.
-Да пошёл твой Вивальди! Строишь из себя интеллигента! И я не понимаю, что тебе так нравится в этом гитаристе дурацком?
Я уже лишён романтического дыма.
-Мне нравится, как он играет классику.
-Да это всё скучно!
Я смотрю на Людмилу: раскрашена, как дорогая проститутка! И до чего безвкусное платье с тьмой блёсток! И это её я надеялся поразить музыкой?
-Ты ничего не понимаешь в музыке.
-Ты много понимаешь!
-Слушать всякое дерьмо и заявлять потом, что «это не лучший Бах»– ума много не надо!
-Сам больно умный! Бах, трах, мах – нудятина!
-Скерцо – нудятина?
-И Вивальди твой тоже! Ты зануда!
-Ты просто глупая и недалёкая девица!
-Да пошёл ты!
-Ах так? Сама уходи!
-И уйду!
-И распрекрасно!
И Люда уходит, в гневе скинув мои диски на пол. Я нетерпеливо её выпроваживаю. «Слава Богу, ушла эта стерва» – думаю я.
И вот я опять один. Я пью шампанское, заедаю его сыром и слушаю Скерцо си-минор в исполнении Берлинского оркестра, потом Зинчука, потом «Виртуозов Москвы».
Я – свидетель рождающегося чуда! Я впитываю волшебные звуки музыки. Никакая глупая девица мне не мешает.
«Это – божественная гармония. Это звуки рождающегося в мира, крепнущие чары. Музыка – слова божества, те, что поражают, появившись, и исчезают в никуда. Музыка – архитектура звука. Она – поющая математика» – думаю я.
Я с наслаждением пью звуки. Есть ли что-нибудь более прекрасное и приятное?
Я не жалею, что девушка ушла.