Твоя улыбка, твои руки, твое теплое дыхание заняли слишком много места в моей жизни. Настолько много, что и жизни самой не осталось. Сижу тихая, покорная, что может чувствовать человек, теряющий жизнь… Капля за каплей, подчиняясь мерному тиканью часов, я сдаюсь этому холодному страху и закапываю все. Свою безмятежность, свою наивную, глупую веру в любовь, веру в тебя, как в Бога. И такая тоска на душе. Такая тупиковая боль. А может и нечего терять?.. Что же такое эта Любовь по большому счету? Погоня за чем-то единым целым — это, скорее всего настольгия по внутриутробному единению с матерью. Познав его сразу, едва-едва научившись, что-то чувствовать, мы всю свою жизнь стремимся вернуть это безусловное блаженство любой ценой. Но, увы, это невозможно, даже в принципе. Ведь где-то в глубине клеточек уже сидит горькая память – невыносимая боль в груди, истошный крик о помощи в огромном холодном мире, который предал тебя, предал твою любовь. Ах, зачем эта чертова память. Чем сильнее познаешь любовь, тем громче звучит в каждой клеточке – боль в груди и этот безумный страх. Страх предательства.
Кто стоит на краю пропасти, шагнув вперед, упадет, кто познал радость единения любви, тот помнит, чем это кончается.
И вот я уже вишу. Беспомощно и жутко одной ногой на этом неотвратимом краю. Что мне сказать тебе? Что мне тебе сказать?.. Чем больше думаю, тем глубже ощущаю бедность языка. Я могу сделать только одно, – не родиться. Стирая рубашки, готовя обед, занимаясь другими глупыми делами, я задержусь здесь, на этой бытовухе, сохраняющей хоть что-то понятное между нами. И лишь иногда, лишь ночью глухонемым телом поплачу в тебя… совершенно беспомощной, падая туда, где кончается жизнь и рождается нечто иное. Вечное.