Не верь слухам!

НЕ ВЕРЬ СЛУХАМ.

Подполковник Орест Пинто – один из самых известных контрразведчиков, работавший в годы Второй мировой войны против гитлеровской Германии. Обладавший огромным опытом, абсолютной памятью, великолепным знанием языков Орест Пинто провел ряд блестящих операций, разоблачая фашистских агентов. Как это часто бывает, талантливым людям помогает и … случай.

В Нормандии.

После высадки союзных войск на побережье Нормандии, Пинто пришлось отправиться на континент с группой офицеров, чтобы помогать союзникам выявлять шпионов и дивер-сантов, которых гитлеровцы оставляли в освобожденных районах. Каждый день маленькой группе приходилось иметь дело с десятками различных людей. которых подозревали в шпионаже или сотрудничестве с немцами. В большинстве случаев это были ложные сведения, однако каждое дело надо было довести до конца, чтобы не пришлось потом горько сожалеть.
Напряженная работа, нерегулярное питание, нервное напряжение сделали свое дело – подполковник Пинто почувствовал себя очень плохо. Он даже терял сознание на допросах и коллеги уговорили его обратиться к врачу. Тот, выслушав жалобы больного, отправил подполковника в военный госпиталь на обследование. За пару дней обследование было проведено, врач-майор внимательно выслушал пациента, проверил все анализы и выдал справку в запечатанном конверте. Подполковнику был предоставлен отпуск, чтобы он мог обратиться в госпиталь в Англии. Пинто отправился в Лондон и пришел к своему врачу с таинственным конвертом. Врач прочел содержимое и нахмурился. Пинто встревожено попытался узнать, что же так расстроило доктора, но тот молчал, ссылаясь на медицинскую этику. «К черту этику, — кричал Пинто, — я хочу знать, что со мной!» Врач уступил. « У вас, сэр, рак брюшной полости…» Сердце остановилось у подполковника,
он был потрясен: «Операция спасет меня?» «Боюсь, что слишком поздно», — ответил врач.
Пинто возвратился на континент, но практически не мог работать. Страшная мысль сверлила мозг, отвлекая от работы. Но он был настоящим профессионалом и не смог довериться только одному источнику информации. Контрразведчик победил испуганного человека. Подполковник вернулся в Англию. Но у слухов длинные ноги и там его встречали сочувственными улыбками, на лицах друзей было написано сострадание. Но Пинто это не смутило. Он отправился к своему старому другу, опытному врачу. Тот внимательно выслушал подполковника и поинтересовался, проходил ли тот при обследовании рентген? Выяснилось, что никакого рентгена не было. Доктор возмутился и направил Пинто на дополнительное обследование в специальной онкологической клинике. И, как позже признавался сам подполковник, он узнал, что такое помилование перед казнью – рака у него не оказалось, было сильнейшее переутомление…
По настоянию врачей Пинто отправился в длительный отпуск, который он провел в небольшой деревушке на берегу моря. Трехмесячное отсутствие и слухи о болезни сделали свое дело – многие офицеры союзной контрразведки решили, что бравого подполковника давно нет в живых. Пинто даже не задумывался о таких последствиях медицинской ошибки и наслаждался отдыхом у моря, потягивая пиво в деревенской пивной.

Родной язык.

Возвращение Пинто к работе было отмечено изрядной пирушкой, но вскоре он снова оказался по горло завален текущими делами. Шел уже март 1945 года, союзники освободили Бельгию и контрразведка тщательно занималась людьми, которые могли быть оставлены гитлеровцами на освобожденных территориях.
Этот человек, казалось бы, ни чем не мог привлечь внимание контрразведчиков. Его звали Эмиль Буланже и он был задержан офицерами бельгийской разведки, когда бродил вокруг своего разрушенного снарядом дома. По одежде и выговору он был типичным фермером.
Единственное, что смутило Пинто, это фигура Буланже – в этой местности преобладали люди худые, высокие, а Буланже имел отличное мощное сложение. Да и в глазах фермера Пинто увидел какую-то непонятную силу. Этого, конечно, мало для подозрения, однако Пинто решил на всякий случай проверить фермера.
«Вы фермер?»- спросил Пинто. «Да, и под обломками дома остались моя жена и дети. Я пытался откопать их, но… бесполезно». Буланже протянул руки – ногти были сломаны, пальцы расцарапаны в кровь… «Вы умеете считать?» — вдруг спросил Пинто. Фермер был удивлен. Пинто протянул ему миску с фасолью, что случайно оказалась в доме. «Считайте.» Фермер начал считать. Когда он добрался до семидесяти двух, подполковник остановил его. Если бы он был немцем, выдававшим себя за валлонца, он бы произнес «soixtante-douze», а не «septante-deux», как говорят валлонские крестьяне.
Но он сказал правильно. Однако Пинто не отказался от своих подозрений. Буланже отвели в сарай и заперли там. За ним незаметно, но внимательно следили, однако ничего подозрительно не обнаружили. Буланже помолился, причем на чистейшем франко-бельгийском наречии, простыми безыскусными фразами, а когда по полу пробежала крыса, то воскликнул «Dieu!», тоже типичное валлонское выражение. Даже когда по приказу Пинто сарай подожгли и солдаты начали бегать и орать по-немецки «Feuer! Feuer!», фермер никак не отреагировал, зато, когда стали кричать «пожар» по-французски, тоже стал орать и просить, чтобы его выпустили.
Казалось, что у Пинто нет больше никаких оснований не верить Буланже, но подполковник был весьма упорным человеком и верил своей интуиции. Он раз за разом допрашивал фермера, ставил различные ловушки, однако все было бесполезно. Он решил испробовать еще один трюк. Во время допроса к Пинто должен был войти офицер и подполковник должен сказать ему по-немецки «Armer Kerl!» (Бедный парень!), а офицер должен спросить «Почему?» Так и случилось. Офицер зашел, спросил «Почему?», на что Пинто на немецком же языке сказал: «Он не знает, что через час его расстреляют, как немецкого шпиона». При этом подполковник внимательно наблюдал за Буланже. Ни одна черта на лице фермера не дрогнула. Более того, когда Буланже отправили в камеру, было совершенно незаметно, что тот знает о страшном приговоре. Он спокойно поужинал и улегся спать. Это значило только одно – Буланже не понимает немецкого языка. Но и это не убедило Пинто. Он начал проверку сельскохозяйственных познаний фермера, привлек местных специалистов и выяснил, что тот досконально все знает и никаких ошибок в его знаниях специалисты не нашли. Пинто сдался, он готов был извиниться перед фермером и выпустить на свободу. Когда Буланже привели на последний допрос, Пинто сидел за столом и строчил на машинке приказ об освобождении подозреваемого. Но не удержался от последней проверки. Когда бумага была подписана и Буланже держал ее в руках, подполковник быстро произнес, как бы про себя: «So jetz bin ich zufrienden. Sie kommen gehen . Sie sind frei». Буланже глубоко вздохнул. Пинто поднял взгляд, Буланже не успел сделать снова лицо бесстрастным, и Пинто рассмеялся. С той минуты допросы шли на родном для мнимого фермера языке – немецком…

Лучший друг.

Этот голландец стал эсэсовцем. На его груди болтался Железный крест, а сам он был схвачен в военном мундире. Однако все было не так просто. На допросе этот коллаборационист заявил, что вся эта форма только для маскировки, и что он на самом деле патриот и активный участник Сопротивления. Такие случаи тоже бывали, и все факты надо было тщательно проверить. Но интуиция подсказывала Пинто, что это обыкновенная ложь. «Если вы патриот, то Гиммлер – учитель воскресной школы. Железные кресты даром не даются. И я никак не могу поверить, что вас наградили за любовь к Голландии». Но коллаборационист не сдавался. «Вы мне не верите, однако, все, что я говорю, чистая правда. Я стал эсэсовцем по заданию секретных служб. Меня послал служить немцам один высокопоставленный офицер, он проинструктировал меня, как завоевать доверие немцев, снабдил меня кодами и средствами связи. Я должен был передавать секретные сведения нашим службам, что я и делал весьма успешно».
Действительно, такое могло быть, однако Пинто ни на секунду не верил. «Ладно, допустим, что вы говорите правду. Но ведь так просто все доказать. Сообщите имя офицера, с которым вы работали, мы сделаем запрос и через пару-тройку дней вы выйдете на свободу». Но голландец тоже был упорным человеком и его можно было понять, ведь он сражался за свою жизнь. «Я не знаю его фамилии, конспирация, а вот имя руководителя всей операции я знаю. Это великий разведчик!» Пинто устал пререкаться, однако продолжил: «Тогда мы свяжемся с этим великим разведчиком и все». Голландец стал грустным: «В том-то и дело, что я не могу с ним связаться. Он бы давно вытащил меня отсюда. Но его, увы, уже нет в живых. Он умер… умер от рака».
Пинто живо ощутил, как его желудок скорчился от страха, но продолжал: «Скажите его имя, мы поднимем архив и все выясним. Назовите его фамилию». Эсэсовец больше не колебался:
«Его зовут Пинто. Подполковник Пинто». Теперь уже подполковнику стоило большого труда, чтобы сдержаться и не захохотать. «Да, да, я кое-что слышал о нем. Так вы говорите, он умер? Жаль. А не могли бы вы его описать, может, я бы и вспомнил». Эсэсовец снисходительно пояснил: «Он был великим разведчиком и его внешность ничем не выделялась, это позволяло ему успешно маскироваться». «Скажите, а он не был похож на меня?» «Что, вы, — рассмеялся эсэсовец, — вы совершенно разные с ним люди». «Тогда окажите мне одну любезность. Сейчас вам в камеру принесут карандаш и бумагу. Вы подробно опишете ваши подвиги. Это очень важно. Я попросил бы вас не упускать ни одной детали. А потом отдадите заметки надзирателю и попросите его передать их мне».
Эсэсэвец был вне себя от радости: «Конечно, я все сделаю. Но кому передать заметки, как ваше имя?» Теперь настала очередь улыбаться контрразведчику: «А разве вы не знаете?
Меня зовут Пинто. Подполковник Пинто»…

P.S. Подполковник Пинто благополучно дожил до глубокой старости, написал несколько книг мемуаров и умер в окружении друзей и близких. Но всю жизнь он хранил листок бумаги, со своим смертным приговором, вынесенном ему врачом военного госпиталя в Брюсселе.