Менталитет

Если тебе тепло в тёплых сапогах- невелика хитрость.

Гораздо трудней по морозу босиком ходить к милому.

У вас — свобода, а у нас — воля говорили славянофилы западному менталитету.

Быть вольным в тюрьме — вот задача. Некоторые достигают. У нас, а не на хвалёном Западе.

Пассионарность

1

У человека подожгли дом, а он стоит как столб:

— Пусть тот и тушит, кто поджёг.

Сгорит ведь.

2

Господь показал нам дорогу, — может, и донесёт заодно?

Нам подай палец, так мы норовим всю руку оттяпать.

3

На Страшном суде мы будем обвинять наших правителей?

Кто смел, тот и съел

Не знаете, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить.

1 Кор. 9, 24

Один только выиграет. Но если не будем бежать, то уж точно не выиграем.

Устроителю известно имя победителя. Но нам неизвестно. А было б известно — мы б и бежать не стали.

И если не победим — а это скорее всего — может, смилуется за труды? И нам, бесталанным тоже перепадёт.

Сами виноваты

Лежал человек среди общей толкучки, опершись головой о стенку.

Трезвый человек лежать на тротуаре в морозные сумерки и делать из стены подушку и смотреть на людей голубыми глазами не будет.

А человек в этот день не пил…Он встал и доплёлся до дому, лёг на

кушетку и умер. И разбитая параличом молчаливая мать, лёжа, за ним наблюдала, пока их обоих не бросили в общую яму…

А мы проходили мимо него своею дорогой и самые совестливые из нас радовались, — что он пьян и совесть наша невинна. Смерть его, как и миллиардов других, на нас и на детях наших, а совсем не на Боге. Совсем не на Боге.

Крестьяне и женщины

Крестьяне прекрасны и жадны, как женщины. А женщины прекрасны и жадны, как птицы. Ближе к природе и считают, всё, отдаваемое в чужие руки и не служащее прибытку семьи, извращённой игрой в благородство. Чем больше притащат они в гнездо червяков, тем лучше, святее выполнят родительский долг, хоть бы птенцы других родителей все прередохли и не от кого было бы дожидаться внуков. Теория разумного эгоизма — слишком книжна…

Те хорошие мужики, хозяева, о которых крокодиловы слёзы льём, которых раскулачили и бросили в снег при Иосифе Виссарионыче, — при Владимире Ильиче были в первых рядах экспроприаторов награбленного.

Но не суди крестьян и женщин строго городской Челкашок. Им всё тяжелей и наглядней достаётся.

Городской человек анонимен и абстрактен. Отвлечённое мясо кушает, получает бумажки вместо денег не за конкретную работу, а за количество затраченного труда — скорее,проведённого на работе времени. Встречается на улице с толпами анонимных людей. Производит не продукт или вещь, а часть продукта и вещи.

А крестьянушка знает, что мясо, которое он сейчас ест и которое выпрашивает у него на шашлык приехавший на побывку городской алкаш, это — той самой Бурёнки, которая была не от мира сего доходягой, а он её выходил, из соски поил, сколько сена накосил, сколько воды из пруда натаскал, так что к осенним дождям совсем в пруду не осталось…

И если не заготовит на зиму дров или поделится в припадке великодушия с приезжающим время от времени на отдых дачником, то может зимой и умирать спокойно — никто не спасёт.

А покупной водки ему тоже не жалко. А как выпьет — готов всё отдать. А протрезвеет — всего отдавать уже не готов…

И всё-таки женщины милы и обаятельны, особенно в детском возрасте, а крестьяне в городе значительно хужеют.

Промысел Божий

1

Царская семья возвращалась из Крыма в Гатчину. Около Харькова получилось крушение. Много слуг погибло, а они живы. Благодарственные молебны служили по всей стране. А через много лет спасённый тогда от лёгкой смерти расстрелян ночью в подвале со всей семьёй.

2

Художник умирал от рака в одной из московских больниц. Всё безнадёжно было, но решили ещё послать на компьютерную какую-то томию, а оттуда заодно на УЗИ. Персонала не хватало в больнице, ходить художнику стало тяжело, к тому ж — метастаза на мозг, как обычно бывает при раке лёгких, и он отравился лекарствами, приняв по чисто головной ошибке трёхдневную дозу за один раз; а в коляске везти было некому. И как раз минута в минуту, когда надо было отправляться, вошёл здоровенный шурин Полтора Ивана.

Художник в Бога не верил, а верил в цепочку случайностей, но тем не менее удивился. Не обещался шурин приехать, мог посетить и через три дня и через восемь или в тот самый день, но в другое время, а он — минута в минуту, когда появилась нужда.

— Странно, — сказал художник, хотя, конечно… но всё-таки странно…

И шурин свозил его на компьютер, потом совсем на другой этаж, волоча коляску с художником по лестницам на собственном брюхе и сестёр уговаривая пропустить беднягу без очереди.

Обстоятельства сложились очень удачно, но ночью художник умер…

Но это ничего не доказывает.

Из Евангелия

Встаньте, пойдем отсюда. — И шагнули в ночь.

Самое главное

Самое главное в молитве, ощущение, что ты не просто произносишь слова, а обращаешься к Ты.

Не хлебом единым жив человек

Провели эксперимент. Человека кормили всем, чего он ни пожелал. Водили гулять по дюнам. Пускали купаться в море. Но он ничего не знал о Боге, не слышал ни одной музыкальной мелодии, не прочёл ни одной книжки. Однажды его нашли в спальне мёртвым в расцвете лет. Паталогоанатомы не нашли никаких нарушений и неисправностей организма.

Болельщики

Любимым телесериалом у греческих богов была Троянская война. Маленький телевизорик, единственный в их сообществе, стоял в спальне Зевса и Геры. Все собирались к ним, рассаживались по росту, смотрели и хихикали, восхищаясь собственной режиссурой и великолепными красками пролитой крови. Разделились на две партии, смеялись, свистели, дрались. Те, кто болел за троянцев преобразовались впоследствии в болельщиков Спартака, а те, кто за греков — ЦСКА.