Близ подножья кургана степного,
Где – не хаживал отроду плуг,
Сшиб с седла воя – ликом младого
Разухабистый вольный гайдук.
Шашку в ножны отправил неспешно,
Глядя, как разъярился пострел.
Враз по говору понял – не здешний.
Мог зарезать – да не захотел.
Приосанился, бряцнув кинжалом,
Чай, не просто гайдук – атаман,
Погутарить решил с резвым малым :
Охолонь. Не балуй, бусурман.
Не дерзи, поминая не к месту
БратовьЕвы лихие дела.
Смерть вольнО привичать – как невесту,
Женкой – будет не больно мила.
Не пужай казематом острога,
Полно, княжич, уйди от греха,
Неча кликать в свидетели Бога,
Вон – смотри – вся в кровище рука.
Бог – не ровня, нет свойского Бога,
Есть ватага фальшивых божков,
Что и судят – не больно-то строго,
И — прощают излишки грешков.
Зря шумишь. Все, что дАдено Богом,
Крест твой, хлеб твой насущный – увы,
Этой жизни сует за порогом
Сверят с описью судьи-волхвы.
Все, что ты, без веления свыше,
То ль оставил кому, то ли взял,
Все – по свитку – родимый, услышишь
В жутком скрежете адовых жвал.
Мне ж без воли, без ветра степного
Жизни нет. Задохнется душа.
Жеребца твоего вороного
Я возьму – как свое, не греша.
Ой ли – с княжьих прибытков убудет
Скакуном-то одним, а, халдей?
Спины потные в поле-то студит
Чай – табун, да арабских кровей?
Полно, княжич – торговлишка знатна :
Жизнь твою – за коня твоего.
Больно зелен, да судишь превратно,
Прощавай, не пеняй, коль чего.
Ветра в поле искать – славы мало,
Резво с места рванул вороной,
Только волнами – враз разметало
Стебли терпкой полыни степной…
