Вовка

Реснички, словно бабочки, взмахнули раз-два. Потом по глазам проехались два кулачка. Тяжёлый вздох – Вовка выбрался из тёплой постели, встав на холодный пол.
По коже тут же промчалось стадо гусей, мальчик поёжился и пошлёпал в ванную.
С зеркала на него смотрела бледная, конопатая физиономия с оттопыренными ушами и слегка вздёрнутым носом.
— Привет! – сказал Вовка сам себе. – Ну что? Готов к новому дню?
Отражение в зеркале ничего не сказало, лишь слегка поморщилось, как от зубной боли.
Зубная паста. Мыло. Полотенце. Квадратные очки с толстенными стёклами и сломанной дужкой.
— Вова! Иди завтракать! – крикнула бабушка Надя из кухни.
Вовка жил с бабушкой и отцом. Мать его умерла несколько лет тому назад, и теперь семья находилась на краю пропасти под названием «нищета».
По дороге на кухню Вовка встретил отца, который взъерошил его и без того лохматые светлые волосы.
— Ну не надо, пап! – робко пробормотал Вовка, отводя его руку. Мальчик немного боялся строгого, неулыбчивого отца. Выпив, Анатолий Борисович всегда звал мальчика, чтобы поговорить.
Он сажал мальчика к себе на колено и принимался перечислять все его недостатки: Вовка был слишком худым, слишком маленьким, слишком болезненным и совсем не настойчивым, упорным и гордым, как его отец. После таких разговоров Вовка лежал в постели, глядя на Луну и ждал, пока все заснут. А уж потом, забравшись под подушку и накрывшись сверху одеялом, плакал навзрыд. Долго и мучительно плакал, отчего у него разрывались сердце и душа. И не мог понять, почему… почему он такой?

На столе его уже ждали большая тарелка гречневой каши и стакан молока. Вовка насупился, но так, чтобы не увидела бабушка. Он не любил кашу, а тем более молоко.
Еле-еле затолкав в себя две ложки гречки, он побежал одеваться под грозные крики бабушки:
— Ну, куда ты торопишься? Почему не ешь? Опять пойдёшь в школу голодным!..
И так далее, и тому подобное. Умом Вовка понимал, что ей жалко гречки, купленной на последние деньги на каком-то рынке с вечной рекламой «У нас в два раза дешевле». Но он не любил есть по утрам и не любил есть вообще что-то такое полезное, но невкусное.
Улица встретила его радостным повизгиванием собаки Чайки. Вовка откинул рюкзак в сторону и также радостно побежал с ней обниматься.
Чайка была единственным другом Вовки. Два года назад она пришла умирать на стройку, рядом с их домом.
По всей видимости, Чайке довелось пережить многое. Красивая когда-то овчарка превратилась в дворнягу, и только глаза выдавали в ней породу. Страшно худая – до такой степени, что кожа обтягивала рёбра, – с оторванным ухом и полуослепшим глазом, с переломанной лапой, по которой проехался велосипед, а местами и шерсть не росла, так как о собаку тушили сигареты, – такая собака вызывала только омерзение. На неё шикали, матери с ужасом прятали своих детей, когда она проходила мимо, выпивохи бросались в неё бутылками, но Чайка терпела.
В тот день Вовка спрятался от своих обидчиков на стройке – туда не каждый решался зайти.
Стройка представляла собой мрачное четырехэтажное здание, о торжественной сдаче которого местные власти рапортовали Самому ещё в прошлой пятилетке. Серое, с мрачными провалами окон и бетонными перекрытиями оно вызывало страх у непосвящённых. У посвящённых же это здание вызывало настоящую панику, так как посвящённые-то знали, чем славится эта стройка. Всё дело в том, что где-то там, неизвестно на каком этаже, обитал страшный зэк с тёмным, как антрацит, прошлым, загремевший в тюрьму явно не за нелегальный сбор одуванчиков и бежавший оттуда тоже не от излишнего комфорта. Так как никто этого зэка в глаза никогда не видел, тем более в городе, а тем более – на этой стройке, все жутко боялись того, что он обитает именно на ней. Периодически из пустых окон в половине третьего ночи вылетали надрывные вопли, чей-то смех и пустые бутылки из-под пива, доводя случайных прохожих до ужаса.
Но Вовке были милее зэки, чем товарищи по школе; зэки, которых на самом деле на стройке не было.
В тот день Вовка сидел, забившись в угол и вздрагивая от каждого шороха. Вскоре он устал, захотел есть и уже было собрался выйти на улицу, когда в проёме появилась собака. Шатаясь из стороны в сторону, изредка поскуливая от боли, она вошла в «комнату» и, заметив мальчонку, испуганно уставилась на него. Она ожидала чего угодно, но только не того, что мальчик подойдёт к ней и погладит по голове. От такой неожиданной ласки всё её собачье сердце заполнилось радостью и слезами счастья: она наконец обрела хозяина! С тех пор Вовка и собака стали неразлучны. Каждое утро Чайка встречала его у подъезда и провожала в школу. После занятий, перекусив на скорую руку и прихватив с собой поесть, он бежал на стройку и проводил все вечера со СВОЕЙ собакой. В эти минуты Вовка забывал обо всех невзгодах и был счастлив, как никогда.

По тротуару шла Чайка с Вовкой, подставившего под весеннее солнышко свои веснушки. Они никуда не спешили: занятия начинались только через полчаса, и у них было много времени, чтобы наговориться.
— А знаешь, что мне сегодня приснилось? – спросил Вовка и, не дожидаясь ответа, начал рассказывать. – Мне снился сон. Удивительный сон. Я летел, и нежный ласковый ветер трепал мне волосы. Внизу на огромной скорости проносились луга, города и горы с океанами. Затем я попал в густые, точно молоко, облака и совсем не видел, куда же именно я лечу. Из страха врезаться в самолёт я стал направлять свой полёт вниз, к земле. И там я увидел огромную поляну, покрытую белыми цветами. Они тихо звенели, точно маленькие колокольчики. И среди этих цветов я увидел прекрасные создания, это были девочки с радужными крыльями, прозрачными, как у стрекозы. Они порхали по поляне, и смех их был подобен звонкому журчанию ручейка в каменном русле. Но вот они увидели меня и подлетели ко мне, а потом стали просит потанцевать с ними. Я согласился, и мы начали танцевать между цветов, внезапно ставших выше сосен…
Вовка так увлёкся своим рассказом, что сам начал погружаться в выдуманный мир сновидений.
— … И тут все девочки как одна закричали: смотри, вон летит наша королева! Я всмотрелся туда и увидел девочку необычайной красоты. Она подлетела ко мне и ласково улыбнулась. А потом…
Тут Вовка задрожал, не в силах сдержать порыв леденящего ветра, гуляющего у него между лопатками.
— Она смеялась, и смех её начал терять звонкость. А потом небо заволокли тучи, и она стала меняться. Она превратилась в… Превратилась в… Превратилась…
Вовка собрался с силами и закончил:
— Она превратилась в Андрея.
При звуках этого имени и мальчик, и собака задрожали, словно в лихорадке.
И словно услышав призыв, как из-под земли, появился Андрей. Статный девятиклассник с разумом амёбы, он наводил ужас на тщедушного Вовку.
Даже мы не знаем почему, Дроныч (как его все называли) выбрал для своих забав Вовку. И вот уже второй год мальчишке не было покоя.
Завидев Вовку, Андрей весело загоготал, толкая парней из своей компании. Наверняка в его голову уже пришёл новый план издевательств над бедным мальчиком.
Тут же кто-то стал обзывать Чайку и кидать в неё камни. Вовка закрыл её собой и тихо сказал:
— Чайка, ты иди. Вечером увидимся.
Чайка жалобно протянула ему лапу, как бы говоря: «Я останусь. Я могу тебя защитить», но мальчик отрицательно покачал головой.
Проводив взглядом Чайку, Вовка медленно пошёл к школе. Он уже знал, что с этого места до входа ровно пятьдесят шагов. Он шёл, считая, и старался не смотреть на Дроныча.
«Десять….Одиннадцать…Двенадцать….»
— Чё это ты бормочешь себе под нос, полоумный? – спросил Игорь – лучший друг Андрея.
Вовка тут же сжался, опустил голову и постарался идти быстрее, но ему не дали. Андрей схватил его за шкирку и поставил в центр круга, который образовали мальчишки.
— Я не понял, — сказал Андрей. – Мы с пацанами тут стоим, а ты с нами даже поздороваться не хочешь. Чё за дела такие, а?
Мальчик испуганно смотрел на Дроныча, не в силах произнести ни слова.
— Да он совсем офигел. Даже говорить с нами не хочет. Типа самый умный? – Вовку кто-то толкнул, и, не удержав равновесие, он упал лицом в пыль.
Вовка лежал на земле, моля Бога, чтобы это был сон. Он хотел оказаться на кухне рядом с бабушкой или на стройке рядом с Чайкой. Да хотя бы, где угодно, только не здесь.
— Боженька, пожалуйста, забери меня отсюда, — шептал он.
— Я чё-то не понял. Чё он, блин, себе всё время под нос бормочет. Ты чё щас сказал, урод? – Андрей резко поднял Вовку.
— Ничего.
— Мы типа здесь все глухие и не слышим, да? – Дроныч толкнул его, и Вовка снова чуть не упал.
— Как тебе не противно его трогать? Он же нищий. Посмотри, – у него рукав порван. У Вовки действительно была дырка на рукаве рубашки. Но бабушка работала на двух работах и не всегда успевала заштопать очередную прореху в его одежде.
— Носит всякую рвань. Мать, небось, бухает и не может рубашку зашить? – все парни загоготали, словно от остроумной шутки.
— У меня нет матери, — ответил Вовка.
— А, ну понятно. Я бы тоже от тебя сбежал, — за этой фразой последовал новый взрыв смеха.
— Она умерла…
— Чё?
— Моя мать умерла. Умерла! УМЕРЛА! – кричал Вовка.
Пацаны заткнулись, но Дроныч тут же нашёлся:
— С голодухи, что ли? Отец-то всё на водку тратит. А чё ты сёдня такой грязный? Ах, да… — Дроныч произнёс «Ах, да», зажмурившись от удовольствия. – Я слышал, ты переехал жить на стройку к своей новой подружке? Ну, и как тебе с собакой? Лучше мамки-то?
Вовка смотрел на Дроныча и молчал. Подбородок дрожал, и он прилагал все усилия, чтобы не заплакать сейчас…при нём. Если он заплачет, к обидным прозвищам прибавится ещё и «плакса», «девчонка» и ещё много других нецензурных кличек.
— Пацаны, кто хочет в футбол? – эта фраза отозвалась ужасом внутри Вовки. В футбол он играл однажды и при этом был в роли мяча. После этого он не вставал несколько дней, а бабушке сказал, что упал со стройки. На память о первом футбольном матче, осталась длинная белая полоска шрама на шее.
Услышав, «кто хочет в футбол», Вовка рванул изо всех сил и, разбив круг, побежал к стройке.
За спиной он слышал их топот, но надеялся, что они не посмеют залезть за ним на стройку.
Он был прав – погоня вскоре прекратилась, и он влетел в комнату на третьем этаже.
Чайка испуганно метнулась в тёмный угол, думая, что это кто-то другой. Но когда увидела Вовку, радостно завиляла хвостом, подбегая к нему.
Мальчик дрожал. Обняв собаку, он заревел. Так они и сидели посреди грязи и бутылочных осколков, на бетонном полу – два самых одиноких существа на планете.

Вовка почувствовал, как тело собаки напряглось, словно пружина. Он повернул голову и увидел в проёме Дроныча и компанию.
Андрей ехидно усмехался, осматривая комнату.
— А мы тут решили зайти, посмотреть, как ты живёшь. Так сказать, поздравить с новосельем.
Парни зашли в комнату и обступили мальчика и его собаку.
Вовка прижал Чайку к себе с такой силой, что она заскулила от боли.
— О, смотрите-ка! Твоя шавка поздоровалась с нами.
— Она не шавка, — сказал Вовка. Он знал, что это было зря, что лучше всего молчать, пока над тобой издеваются, бьют. И будет только хуже, если что-то сказать — бить будут сильнее. Но он не мог больше сдерживаться. – Убирайтесь отсюда! – крикнул он.
— Как мы заговорили! – с улыбкой произнёс Игорь. Он присел рядом с мальчиком. – Что? Шавка рядом – мы смелые?
— Уходите, пожалуйста. За что? Я же вам ничего не сделал… — Вовка наконец-то спросил то, что ему хотелось спросить на протяжении двух лет издевательств.
Игорь округлил глаза:
— Ещё б ты нам чё-то сделал, — все засмеялись. Андрей кивнул двум пацанам, и те, схватив Вовку, потащили его к стене.
Вовка думал, что его сейчас будут бить. Он уже закрыл глаза, сжался, но удара так и не последовало. Зато он услышал дикий визг собаки: остальные загнали её в угол и принялись пинать. Чайка металась из угла в угол, стараясь уйти от ударов, но все попытки были тщетны. Она бросалась на избивающих её, но что могла сделать полуживая собака против восьми человек? От ударов Чайка упала на пол.
Непрекращающаяся боль, крики Вовки, кровь. Много крови. Она видела, как они ушли, как мальчик бежал к ней, упал рядом. Она смотрела в его чистые голубые глаза.
Он говорил ей что-то. Она не слышала. Последняя попытка – поднять голову, чтобы лизнуть его, но – не смогла… Он обнял её, прижал к себе. Его слёзы, как бальзам падали на её раны, но не исцеляли их.
Последний раз дёрнувшись в руках мальчика и глотнув воздуха, Чайка умерла.