Странник и кот (незаконченная сказка из ранних работ)

Странник и кот.

I
Наступила ночь. Перевернулось небо над землёю – перевернулся лес. Деревья были стройными красавицами, могучими богатырями, но вдруг, окутавшись во мрак, превратились в чудищ-гигантов. Моргают они луной сквозь ветви, костлявыми ручищами обхватывают друг друга, нависая аркой над узенькой тропкой.
Странник ускорил шаг. Деревья будто смотрят, будто шепчутся, как бы так зацепить корявыми ручищами чужака и задушить. Но этому чужаку не страшно. К ночным тропам он давно привык. А сейчас он просто устал, да и замёрз, а где-то недалеко знакомое село. Там не раз ему приходилась проводить по несколько денечков в старом трактире «Изба».
Подул ветер. Захрипело дерево и наклонилось к человеку. Но это обычное дерево, его не стоит бояться. Вот Чудолесье… там деревья ходят и разговаривают, а людей не любят более всего.
Недалеко завыли волки. Странник вздрогнул и, опёршись о сосновый посох вслушивался. Нет, ни звери его испугали. Волков он так же не боялся, как и ходячих древьев. Волчья молитва… его она и пугала и зачаровывала.
Ещё немного прошёл путник. Деревья стали редеть. Тропа несколько раз разветвлялась, становилась шире. Мелькнул колодец, наполовину утонувший в сугробе. Значит, недалеко село. Это можно было понять и по мягкому запаху булочек – сельский пекарь имел особенность работать ночью, думая, что от этого его хлеб вкуснее. Может, так оно и было.
Вот показалась высокая стена частокола, ограждающая жителей от лесных разбойников. Как обычно странника никто не окликнул, когда он вплотную подошёл к воротам. Никто не окликнул и тогда, когда он, что было сил, постучался. С дозорных башен по бокам ворот раздавалось два храпа: один тоненький с присвистом, второй же более походил на хрюканье. Странник громко позвал стражей. Тогда только послышалось какое-то движение наверху, и через несколько минут он уже шёл по узким дворикам к трактиру. Он уверенно шагал в темноте, разглядев очертания сгоревшего дома, где когда-то жила ведьма. Жители боялись её за проклятия, которые она без причин насылала на людей. Однажды ночью ведьма загорелась сама по себе, загорелся дом. Долго вопила колдунья, даже после того как в пепел превратились её кости. Рассказывали, будто чёрный дух носился вокруг руин дома, с жуткими воплями, затем исчез. А сейчас Ведьмино Место вообще стараются избегать. Злом от него веет и ненавистью.
Потом странник прошёл, к центру села, где возвышалась над всеми избами деревянная трёхкупольная церковь. Перекрестившись, он поклонился ей, дотронулся рукой до самой земли. Какое-то неописуемое чувство он испытывал рядом с церковью: добро, любовь, радость и в то же время согревающие душу спокойствие. Да, наверное, именно так. Воздух был пропитан этими неземными силами, глубоко вдохнув его, странник развернулся в сторону, где ещё горел свет, откуда наперебой разносились пьяные голоса.
У церкви было тихо. А вот от трактира веяло вином, безотрадным весельем, смехом, руганью. Словом, людьми. Ни кто из толпившихся вокруг трактира мужиков не обратил внимания на таинственного человека, лицо которого скрывалось под капюшоном: мало ли тут таких ходит каждый день. Незаметной тенью странник в длинном плаще, с кривым сосновым посохом в руке, с луком и колчаном стрел на плече, с котомкой за спиной скользнул в трактир, растворившись среди пьяных. Кажется, усатый хозяин трактира не узнал его. Это к лучшему. Иначе привяжется до самого утра с расспросами про дальние города да царства. А странник устал, проголодался, поэтому больше всего не хотелось ему суеты. На всякий случай он опустил капюшон ниже, так, что было видно только бороду и, поклонившись хозяину трактира, спросил, если у него в клоповнике свободная конура.
Толстый, усатый трактирщик необычайно широко раскрыл глаза и, обхватив странника за плечи, начал трясти его и забасил, так, что все прочие голоса превратились в шёпот.
— Ох-ох-ох! Кто к нам пожаловал! – Где тебя, чёрт побери, столько носило? Налью тебе красного вину – потешишь красной речью меня и моих гостей! Вот садись! Эй, Ветран! Где тебя ветер носит! Заморского вину гостю!
— Стой трактирщик! Ты меня с кем-то путаешь. Я здесь первый раз и тебя не знаю!
Трактирщик поднял капюшон с лица гостя.
— Да это ты, это ты! Нечего дурака валять! Садись! – Трактирщик силой усадил странника на лавку.
— Послушай, я очень устал, ещё более проголодался и замёрз. Обещаю, завтра поутру я всё тебе расскажу, хотя говорить особо не о чем…
— Никто не смеет потревожить сна моего самого любимого и самого долгожданного гостя!
— Вот и хорошо.
— А комната для гостя будет наверху, в тишине, самая последняя, что бы моему самому…
— Спасибо Ефим, — сказав это, странник прошёл наверх по скрипучим ступенькам, прошёл в длинный коридор по скрипучему полу, отворил скрипучую дверь. В комнате было темно, и он тихо направился к очертанию одной из кроватей, их было две. Но в кровати уже кто-то спал. И этот кто-то был ребёнком, скорее всего сиротой. Странник лёг на скрипучую соседнюю кровать, и только коснувшись подушки, заснул, перебивая храпом мурлыканье с соседней кровати.
А снилось ему, как после столь долгих и тяжких скитаний возвращается он в полюбившиеся Златские земли царя Рилуса за Буйным морем, там строит себе дом, берётся за любимое ремесло, заводит семью, и, наконец, обретает свой собственный дом. Как скоро его мечта сбудется!

II
Ещё раз перевернулось небо – перевернулся мир. Мрак растаял, как лёд на сковороде, солнце заглянуло в окно и пощекотала бороду. Странник открыл сначала один, потом другой глаз, сонными взглядам обвёл комнату, окрасившуюся в день, увидел мышь около норки, а потом поёжившись натянул одеяло и хотел было заснуть ещё раз, но гадкий питух орал, да орал. Заскрипели двери и пол в коридоре, потом внизу зашумели голоса. Их становилось всё больше, больше, они слились воедино – трактир как ни как. Нет! Так спать невозможно!
Странник надел грязные сапоги, потом накинул плащ. Он пристегнул колчан через плечо к поясу, мешочка с монетами в кармане не обнаружил, как не обнаружил и соседа. «Обокрал, негодник» — вскрикнул он и побежал вниз. На ступеньках ему попался Ветран, сын трактирщика.
— Ты, негодяй!? – странник закричал, потом поднял за шиворот мальчика. – Ты украл!?
— Я… я не… батька… это…
Тут как тут появился сам трактирщик.
— Ты что! Ты это что это делаешь! Поставь его! Поставь сейчас же!
Странник послушно опустил мальчика:
— Я бы хотел знать, кто спал со мной в комнате. Тот негодяй украл мои деньги!
Трактирщик пожал плечами, взяв сына за руку.
— У меня народу мужиков сколько! Не помню я.
— Это был ребёнок.
— Ребёнок? Боже мой, никогда ребёнков тута не было! Тута у меня мужики, да и только.
Странник подумал было, что Ветран с отцом в сговори, но махнул рукой и спустился вниз. Там он сел за стол и стал смотреть в окно. По вымощенной дорожке растекалась вода, от тающего снега. Пьяный мужик, поскользнулся на льду и упал, потом долго сидел тупа щурясь по сторонам. Вставать, кажется, не собирался. К нему прибежало ещё четверо, попытались поднять его, да только повалились рядом. Но странник не обращал на эту нелепость внимания. О чём думал он? О том, как близко был у своего счастья, но вдруг, кто-то взял да украл его деньги и путешествовать теперь не на что. Надо было ещё откупиться от трактирщика, скорее всего, придётся рабой. Колоть дрова для печи, мыть полы, перетаскивать припасы… А что потом?
«Шкуру бы спустил, попадись мне этот вор!»
Странник давно обратил внимание на мужиков, облепивших стол в другом конце зала. Сначала они мирно слушали рассказы. И хотя самого рассказчика из-за их спин было не видно, голос резал весь трактир. Совсем не мужской голос, но и не детский. Потом вдруг между мужиками начался спор, готовый перейти в драку. Рассказчик орал, что это, мол, не он скрал, что кто-то другой скрал, что его подставили.
Странник насторожился.
— Да говорю тебе, не я это! – орал голос.
— Видел я! Видел! Его лапа схватила! Крест даю — его! Он в сапог твой нож спрятал.
— А ну сними сапог, — пробасил здоровый бородатый мужик.
Тишина, лишь слышно лёгкую возню — рассказчик послушался.
— Нету! – сказал странный голос.
— Сними другой.
Тишина.
— Нету!
Но тут об пол что-то брякнуло.
— Он! – вскричали мужики разом, поднимаясь с лавки и засучивая рукава, но тут же отпрыгнули, так как хозяин странного голоса вспрыгнул на стол, обнажив меч.
Это был кот! Говорящий рыжий кот в больших красных сапогах и длинной звенящей кольчужке. Страннику о таких приходилось только слышать, но видеть… никогда. Они живут в Приозёрье, в Кошкарде! А это на самой окраине Руссии.
— А ну, уйдите! – завопил кот, замахнувшись мечом на грозного хозяина ножа. Но мужик сжал руку в кулак. И кулак этот был куда больше кошачьей мордашки. Послышался глухой удар, и кот, отлетев метра на два, выронил меч, упал на пол, зазвенев кольчужкой. Маленький шлем подкатился к ногам Странника вместе с мешочком денег. Он сразу признал, что мешочек его, но, взвесив на руке, понял, что рыжий злодей уже и за комнату заплатил, и брюхо набил.
— Нет! Нет! Не надобно бить Котафия! Ненадобно! – завопил кот, отползая от верзилы и закрыв мордочку лапой.
Кольчуга зазвенела снова, потому что мужик поднял кота за шкирку. Очевидно, он признал, что враг безобиден, значит разделаться с ним ничего не стоит. Но вдруг кот зашипел, царапнув его по щеке.
— Ах ты так! Ну я тебе покажу!
Снова увидев кулак, с которым он уже познакомился, Котафий сжался и застонал:
— Прости Ярослав, прости! Котафий не будет так!
— Я из тебя варежки сделаю! – Ярослав замахнулся, и быть может, в порывах бешенства прикончил бы кота прямо в трактире (никто и не думал заступаться, все боялись разбойника Ярослава и его банды), если бы вдруг из дальнего угла не раздался голос.
— Пусти его.
Все обернулись на высокую тень, поднявшуюся из-за стола. Кот, поджав ушки, с надеждой и мольбой посмотрел на человека, и Странник увидел этот жалобный взгляд:
— Пусти его… — снова повторил человек.
— Это ты мне! Мне! – закричал Ярослав, опуская кота на пол.
Котафий бросился к своему спасителю, обхватил его за ногу и замурлыкал в знак благодарности. Но на этом всё не кончилось, напротив, только началось.
— Да, ты, я вижу – не здешний, меня не знаешь. Плохо! Ой, как плохо! Иначе бы молчал! Ну, ничего мы с ребятами тебя проучим! Я Ярослав – лесной разбойник! Мне никто не приказывает и никто ни о чём меня не просит!
— Совсем не страшно, Ярослав, лесной разбойник. Я ни о чём тебя и не прошу. Просто я решил, что спущу шкуру с вора, укравшего эти деньги. Вот и вор, да ещё со шкурой.
Котафий округлил глаза и дёрнулся было к двери, но Кольчужка снова зазвенела – странник поднял его за шкирку.
Ярослав хотел подозвать свою банду, услышав, что какой-то нищий его не боится, но, когда увидел на поясе странника довольно весомый мешочек, сказал, расплываясь в доброжелательной и беззубой улыбке:
— Это те деньги, которые украл у тебя мой шут. Если тебе так нужен этот рыжий чёрт – забирай… но мешочек, чур, мне.
— Да, да, забирай! Забирай меня! Котафий хочет жить – злой разбойник Ярослав хочет убить его! Котафий любит весенние полянки и ромашки. Заберите! Спасите! – выпалил кот на одном дыхании и сделал такую жалостливую мордашку, что лицо странника, до сих пор бывшие спокойным, изобразило не менее тяжёлую душевную муку.
— Чтоб тебя, рыжую кикимору… — сказал он коту и бросил Ярославу деньги. – Заплати только за мою комнату.
Прозвенел колокольчик – странник вышел из трактира.
Он шёл вдоль оживших улиц сквозь мягкий весенний воздух, по снежной каше к воротам села. Что ему без денег теперь тут делать? Но стоило ему дойти до Церкви, за рукав его кто-то дёрнул.
— Снова ты!
— Позволь Котафию Рыжему выразить благодарность!
— Не стоит, — ответил странник, не останавливаясь, а только напротив, ускоряя шаги, так, что коту приходилось бежать и подпрыгивать рядом с ним.
— Человек обиделся на Котафия?
— Ещё бы. Я несколько месяцев честным трудом зарабатывал эти деньги. Я несколько раз пытался поехать в Златские земли, но мне всякий раз что-то мешало. И вот теперь, когда, казалось бы, удача в пути обеспечена, появляется какая-то рыжая кикимора…
— Котафий Рыжий…
— Мне всё равно. Появляется какая-то рыжая кикимора, которая крадёт у меня деньги…
— Котафию нужны были денежки, чтобы сбежать от злого разбойника Ярослава.
— Ты просто меня разжалобил – лицедей. Радуйся, что я не спустил с тебя шкуру, как обещал!
Кот на это ничего не ответил, а только продолжал скакать то с одной, то с другой стороны вокруг странника. Вдруг странник схватил его за шкирку.
— Что тебя от меня надо, кот? Ты мне надоел! Ступай своей дорогой, а я пойду своей! – он опустил кота и пошёл дальше.
Но кот не отставал до самых ворот.
— Ты что, не понял, кот!
— Котафий всё прекрасно понял. Ему идти некуда, но мы верны своим спасителям! Поэтому дороженька Котафия – дороженька доброго человека!
— Тебе только песни слагать. Прощай.
Странник услышал как ворота захлопнулись за его спиной. Вздохнув, он пошёл дальше, в лес по тропе.
Весенний воздух постепенно нагрелся, солнце поднялось над деревьями, и на земле отразилось в тающих снежинках. Пели птицы.
Странник закрыл глаза, слушая их пение, дыша чудным воздухом. Сердце его успокоилось, а проблемы остались в прошлом…
— Котафий любит пение пташек!
Странник замер и открыл глаза, но оборачиваться на звук не стал. «Послышалось, почудилось, померещилось…» — тешил он себя мыслию, прибавляя шагу. Но нет! Хлюпанье по лужам бежало ему вслед!
— Кот! – закричал он, обернувшись.
— Да, — сказал Котафий, сняв шлем и кланяясь человеку.
— Отстань! Отстань! Я одинокий странник! Это значит, что я хожу один! Один! Один! Мне лишний рот не нужен. Тем более такая обуза! Стой тут, а я пошёл.
— Котафий был у злого Ярослава в банде шутом.
— Мне и шуты не нужны.
— Котафий может назарабатывать барину денежек своим талантом.
— Сам себе назарабатывай своим талантом, — отчеканил странник.
— Котафий не может быть одиноким. Котафий хочет идти с Хозяином и не будет отставать, а когда Хозяин согласится, будет питаться сам, будет молчать всё дорогу и…
— Ох, кот… как ты мне надоел… Ладно, пошли. Отстанешь от меня, когда заработаешь, ровно столько денег, сколько я на тебя потратил. Ровно тысяча бривин. Только молчи!
— Котафий может уговорить кого угодно! Но он не знает имени Хозяина.
— Сивел.

III
Котафий и не думал задать вопрос Сивелу, куда они идут по лесу. Он лишь прыгал за ним по сугробу, временами застревая в хрустящем снегу, падая, и вновь спешно догоняя хозяина. А тот неумолимо и молча шёл себе вперёд, как бы и вовсе позабыв о коте.
— Котафий… он… он так больше не может… уф!.. – неожиданно воскликнул, запыхавшийся кот.
— Можешь идти назад, пока совсем не стемнело — я тебя отпускаю, — ответил Сивел, так и не остановившись.
— Нет! Котафий никуда не уйдёт!
— Тогда догоняй.
— Постой Хозяин! Котафий передо…
Но Сивел не остановился, а кот прыгнул было ему навстречу ещё два шага, но лишь упал в сугроб не в силах более идти. Он бы заскулил, как собака, наблюдая за исчезающей между деревьями тенью странника, но вместо этого злобно рыкнул, сжав снег лапой…
Когда кота уже было не видно, Сивел повернул налево, в сторону, где недалеко вьётся тропа. Он был рад тому, как ловко обхитрил Котафия, заведя его в глубокий сугроб, выбив беднягу из сил. Сивел уже представил, как кот возвращается в село и снова тешит Ярослава своими шутками. Вокруг него собираются мужики… Но тут он понял, что сам же и остаётся в дураках! Ведь кот должен вернуть деньги.
Он спешно пошёл назад по своим следам. Сивел нашёл кота на том же самом месте, где оставил.
— Слава Богу, кот, ты тут!
Котафий сидел на пне. Он с обидой посмотрел на Хозяина, глаза его приготовились вылить всё горе обиды:
— Злой Хозяин! Злой! И глупый! Не хотел слушать Котафия, а Котафий хотел сказать, что недалеко тропочка! – кот вдруг швырнулся комом снега в Сивела. Котафий поедет на плече!
— У кого?
— У Хозяина.
Сивел взял ком снега в руки и швырнул в кошачью морду:
— Только до тропы, кот!
Сивел посадил кота себе на плечо. А тот, не задумываясь, дёрнул ветку заснеженного дерева над собой. И снег окатил их обоих:
— Ты что, кот?
— Котафий с Хозяином теперь в расчёте!

Начинало темнеть, когда человек и кот выбрались к тропе. Сивел шёл теперь медленнее, и Котафий не отставал. Он рассказывал ему о последних своих злоключениях, наверное, решив, что, излив кошачью душу, ему станет легче. Все беды его начались год назад, когда на Кошкард пошли войной орды кочевников-псов. Людям нет дела до того, что творится на Окраинах, поэтому никто не заступился за говорящих котов. И псы разгромили Кошкард, выжгли маленькую страну дотла, оставив немногих в живых. Псам нужны были рабы. Дальше Котафий рассказал, как храбро сражался он на поле боя, как был ранен, как бежал из плена, приукрасив всё небывалой доблестью. Он рассказал об истории с купцами, к каравану которых пристал в своих скитаниях. Кот жил в тёплой телеге, сытно набивая брюхо запасами, изредка просыпаясь, чтобы залезть на крышу телеги и любоваться видом. И всё бы было хорошо, если бы однажды в лесу на караван не напали разбойники Ярослава. А потом Котафий был шутом…
— Хозяин слушал Котафия?
— Что? Это ты со мной разговаривал? – сказал Сивел и внезапно остановился. Дальше тропа разветвлялась. – Я не помню куда идти. Наверное, налево, там деревья реже, и луна освещает дорогу.
— Не, Котафий возражает. Ему чувство подсказывает, что направо надобно.
— Ой, кот, шёл бы ты к Бабе Яге со своими чувствами! В конце концов, я твой хозяин и мы идём туда. Чувства ему подсказывают… чувства… Шут!
И пошли они, вопреки коту, по той дороге, что освещала луна, где снега была меньше, где идти было проще. Наконец совсем стемнело. Несмотря на то, что Сивел скрывал своё волнение, Котафий чувствовал, как нервничает человек.
— Что случилось, Хозяин?
— К темноте мы должны были выйти к реке кот!
— Хозяин виноват!
— Нет, ты виноват! Ты! Я бы, может, направо пошёл, если бы не ты со своими чувствами! Мало ли, какой лукавый тебя туда звал!
— Глупый Хозяин! Дороженьки-то всего две было, и если б Хозяин послушался бы Котафия, мы бы пришли…
Они прошли ещё немного. Тучи закрыли луну. Сивел надеялся, что он на правильном пути, но с каждым шагом понимал: тропа незнакомая. Дальше на ней лежало поваленное дерево. Оно и было концом пути. Странник сел, отстегнул лук с колчаном стрел и поставил их рядом с посохом и котомкой.
— Я тут отдохну пока, а ты иди в лес за хворостом, кот.
— Котафий идёт в лес?
— Да, да, Котафий. В конце концов ты обещал работать.
— Но Котафий… он… он… не хочет идти в темноту.
— Вы же в темноте видите, так что не валяй кота, иди за хворостом. Ты что-то трясёшься, никак великий, доблестный и славный воин испугался темноты?
— Котафий и его сородичи не видят в темноте! Но Котафий там не боится… он… ему… Котафию просто холодно.
— Но вот и иди, разожжём костёр.
И через пару минут Сивел услышал, как затрещали недалеко ветви. Сам же он расчистил место для костра и тоже пошёл глубже в лес, набирать хворост. Он не хотел, что бы кот был рядом…
Котафий ворчал на судьбу, на Хозяина, на псов, на все тропинки, на хворост, на Ярослава, в общем, на всю жизнь свою. Разбавляя тишину руганью, он забрался на дерево, на сук, и принялся мечом срубать сухие ветки. Очистив ствол дерева над собой, под собой и везде, куда доставал его меч, кот решил доделать работу и принялся отчаянно рубить сук под собой… и упал… Было не высоко, он даже не ушибся, приземлившись на мягкий снег.
Собирая хворост в стопку, Котафий увидел, как между деревьями блеснула пара жёлтых глаз. Блеснула и исчезла… Это был всего лишь миг и кот решил, что ему показалось. Но послышалось шуршание, глаза вспыхнули вновь. Теперь их стало больше. Сколько, бедный кот сосчитать не успел, лишь схватил хворост и рванул к хозяину.
— Хозяин! Хозяин! – орал кот. – Хозяин!!! – он уронил хворост себе по ноги, упал, тут же вскочил, слыша, как за спиной сопят хищники. Выбежав на место привала, человека он не обнаружил.
— Хозяин! – снова закричал кот и… заплакал: «бросил! ушёл! оставил!» Глаза приближались со всех сторон и из лесной тени на лунный свет выплыли волки. Они, рыча и клацая челюстями, медленно ползли к коту, преграждая пути к отступлению.
— Хозяин! – простонал кот и дрожащими лапами попытался нащупать меч. Ножны были пусты – меч остался в лесу.
Котафий, трясясь, скукожился, закрыв голову лапами. Он чувствовал, как один из волков мокрым носом водит по его шеи: «Нет, не та это была дороженька, вот ты и пропал, Котафий» — подумалось коту, и он решил, что мысли эти его последние.
Он не услышал, услышали только волки, как человек выскочил из-за деревьев, в миг схватив колчан и стрелы, столь же быстро прилаживая стрелу к тетиве. Словно шмель просвистела первая стрела у кошачьего уха, вонзившись волку между свирепых глаз. И он упал. Следующая стрела угодила другому хищнику в грудь, к тому, что рванулся на Сивела. Он не успел зарядить следующий стрелы, как зверь повалил его с ног.
— Хозяин! Хозяин! – завопил кот и рванулся на помощь Сивелу. Он прыгнул на спину волка и начал усердно рвать шерсть когтями. Зверь зарычал, пытаясь сбить кота со спины, а Сивел воспользовавшись моментом, выхватил кинжал из-за пояса и резанул по горлу хищника. Кот решил, что зверя поборол он, поэтому, полный боевого духа, полетел на спину другого. Но налету получил мощный удар лапой, выбившей из него чувства. Сивел, тем временем, снова пустил меткую стрелу, свалившую ещё одного волка.
Волки оказались не глупыми и, видя, что поражение им обеспечено, каждый метнул ярый взгляд человеку, и каждый пошёл своей дорогой.
— Кот, ты живой? – спросил Сивел, когда волки растаяли в темноте.
Но никто не ответил. Странник взял котомку и обошёл поле бойни, пытаясь разглядеть кота. Он нашёл его. Котафий не шевелился и не стонал, только лежал, запрокинув голову и открыв рот. Сивел неожиданно для себя вздохнул, вспомнив сегодняшнее утро, когда этот шут был ещё жив. Он вспомнил, как спас его из жестоких рук разбойника… видно сегодня коту было суждено погибнуть и он погиб.
— Ох… — простонал кот, пытаясь сесть, схватился за голову и зажмурился, а, открыв глаза, увидел над собой фигуру Хозяина. И тут он рванулся к человеку, обнял его за ногу и закричал:
— Котафий жив! Жив! Котафий поборол волка! Волка!
— Я так и знал, что Котафий, то есть ты, жив! Это диво, потому что такие как ты долго не живут. Без меня ты бы за один день погиб два раза!
— Жив! – промурлыкал кот.
— Нечего нежится, волкодав, пошли.
Сивел вернулся за хворостом, и вскоре они пришли на новое место, где и разбили привал. Человек без труда разжёг огонь, а кот удобно устроился на пне рядом и тут же заснул, бормоча: жив… жив…
— Дохлый кот – мало забот, — сказал себе Сивел и развернул котомку с хлебом. Поев немного и выпив полфляги воды, он толкнул кота:
— Вставай…
Котафий вскочил и с минуту тупо глядел по сторонам. Опомнившись, он вздохнул с облегчением, потом сказал: «Котафий, жив!» и вновь приладив голову на шлем, приготовился заснуть, но Сивел сказал:
— Вставай, лохматый наглый кот. Сегодня дежуришь ты.
— Нет, Котафий он… спать… – кот широко зевнул. – Почему Котафий?
— Иди и не смыкай глаз!
Котафий ничего не ответил, влез на дерево, где волки его точно не застанут, и заснул… А Сивел сразу решил, что не будет спать. Он смотрел в небеса и восторгался при мысли, что видит бесконечность, усеянную звёздами. Бесконечность… Странник знал, зачем нужны звёзды и знал, зачем их бесконечное множество. Эти вечные факелы вселенной есть, чтобы развеивать мрак на всю бескрайность… А если они горят, значит кому-то так надо. И он знал кому…

IV
— Я так и знал! – сказал Сивел и швырнул жёсткий ком снега в спящего на дереве кота. Котафий открыл глаза, лишь на пол пути к земле. – Пошли. Ни в чём на тебя нельзя будет положиться!
Котафий почувствовал себя виноватым и молча двинулся за хозяином. Они дошли до места, где разветвлялась тропа, чтобы выйти к реке.
Солнце поднималось выше, и сугробы становились всё ниже – таяли. Кот шёл чуть позади человека, то напевая что-то, то пересвистываясь с грачами или ворча на мокрые сапоги.
Воздух не был таким морозным, как ночью, напротив – дышал лёгкой весенней негой и теплом. С каждым вздохом становилось веселее. Даже угрюмому страннику как-то было не по себе – захотелось поговорить с котом. Он повернулся и увидел, как тот, закрыв глаза, идёт по тропе, чуть приподняв голову и усердно вдыхая свежесть носом.
— В том месте, где мы выйдем, на берегу реки, стоит какой-то городок, или село – не знаю. Главное, что там пристают торговые суда. Купцы своё дело не забрасывают, поэтому корабли снаряжаются, как только сойдёт лёд. Узнаем, плывёт ли кто в Златские Земли. Только не думаю, что бесплатно на судне нужен лишней груз. Это уж, твоя работа, кот.
К полудню Сивел и Котафий вышли к реке и двинулись дальше, вдоль её побережья, на запад, к вечеру же дошли до маленького городка, жители которого, все до единого, знали друг друга. К непрошенным гостям они давно привыкли, поэтому незнакомцы не вызывали к себе интереса с их стороны. Однако же, человек, рядом с которым бегал кот в кольчуге и в сапогах, вызвал у них, по меньшей мере, любопытство.
Сивел и кот шли к гавани вдоль тесных улиц деревянного городка, проталкиваясь через толпы людей, которых здесь, кажется, было слишком много. Недовольные открывали рты, что бы гаркнуть, как это и положено, едкое словечко человеку, нарушившему порядок толкотни, но, завидев, у ног этого самого человека Котафия, они со страхом расступались, смекнув про себя, что странник необычный, и, скорее всего колдун. Стоило кому-нибудь из детей вытянуть палец, и показать им на кота, дабы смехом разогнать общее смятение и тишину, матери тут же шлёпали их порукам, стараясь случайно, не встретиться взглядом с «чародеем» и его «чёртом», которые могли своей мыслью навлечь на них проклятье. В тёмной сути пришедших были уверены уже все видевшие и не видевшие их.
— Всё из-за тебя, кот! – сказал Сивел, наблюдая, как заметившие его из окон своих домов, тут же закрывали ставни. – Шута они в тебе явно не видят…
Так они прошли до самой гавани, где было одно небольшое судно. Поморы суетились, дабы к темноте успеть перенести на него груз. Сивел надеялся, ему будет по пути с небогатым купцом, который так же надеялся продать свой товар подальше от этих мест — в них такого рода хлама было избытке. Подбирая слова, Сивел медленно и неуверенно шёл в сторону человека, кричавшего на всю гавань:
— Аккуратно! Это фарфор! Фарфор, дурак, а не камни! Эй, а ты! Куда понёс? Поставь! Поставь, я тебе говорю! – видя, что всё теперь пошло гладко, купец облокотился на бочку, стоявшую тут, и скрестил на груди руки, в ожидание удобного случая, чтобы снова отдать какое-нибудь ненужное приказание. Лишь бы только приказать… Его взгляд бесцельно проплыл по набережной, на миг остановившись на приближающемся человеке, потому, что тот двигался. Купцу пришло в голову, крикнуть, чтобы поторапливались его поморы, но только он открыл рот, сразу застыл в изумлении, увидев рядом с незнакомцем Котафия.
— Здравствуй, почтенный, — сказал Сивел подходя ближе, но купец не обратил внимания. Он всё так же смотрел на кота. Прошел миг, за который Сивел успел повторить сказанное, а толстый купец собрать во едино все мысли пришедшие ему в голову, из которых он заключил