Ах, как нелепо! Музыкой убит! *
Неправда! Невозможно верить в это!
Но телеграммой злой эфир вопит
О жуткой смерти барда и поэта.
И, просочившись сквозь ячейки сит,
Дошло и до российского рассвета.
Ах, сколько раз прослышано, пропето,
Неужто он навеки замолчит?
В чем гибели предательский исток?
Не верится, что в звуковой нирване.
Зачем, зачем, открыл электроток
Ученый по фамилии Гальвани!
Блестят наклеек яркие картинки —
Лежат осиротевшие пластинки.
———————————-
* По заключению парижской полиции, Александр Галич погиб от удара электротоком при подключении нового телекомбайна.
2
Лежат осиротевшие пластинки,
Колки гитары обнимают гриф.
Стихотворений призраки-обрывки
Плывут куда-то, небо перекрыв.
И то ли в танце, то ли в поединке
Вдруг падают, в безмолвии застыв,
Чужой страны кладбищенский мотив
Сопровождает скорбные поминки.
«Воробьи попрятались в скворешники,
Улетели за море скворцы…
Грешного меня –простите, грешники,
Подлого – простите, подлецы!» *
А время, задыхаясь, дальше мчит,
Еще храня богемный колорит.
—————————-
* «Засыпая и просыпаясь» (1966 -1971)
3
Еще храня богемный колорит
Стихов, друзей, напевов и чудачеств.
Еще душа мучительно не спит,
Не зная ни пророчеств, ни предательств.
Но все же вновь в груди его свербит –
Ведь под завесой всяческих трюкачеств
Дамоклов меч набором подлых качеств,
Как прежде, угрожающе висит.
« Я сижу, гитарой тренькаю –
Хохот, грохот, гогот, звон…
И сосед-стукач за стенкою
Прячет в стол магнитофон…» *
И приглушенно, как из-под сурдинки,
К нему спешат аккорды вечеринки.
—————————————
* «Желание славы», 1971
4
К нему спешат аккорды вечеринки,
Где русский обретается Париж,
Где связь времен, как нити-паутинки,
Но собираться здесь не запретишь…
Здесь разделилось все на половинки:
Глядят химеры с нотрдамских крыш,
А рядом – переделкинский камыш
И вдоль дороги грустные осинки.
« Ну ладно, и пусть ни кола, ни двора,
И это – Париж, не Москва,
Ты в окна гляди, как глядят в зеркала,
И слушай шаги, как слова». *
А в окна дождь настойчиво стучит,
Седой Париж, благочестивый вид
————————
* «А было недавно, а было давно», 1974
5
Седой Париж, благочестивый вид.
И выступленье будет в понедельник,
И желтый луч гитару осветит,
И ты поешь, и вроде не бездельник.
А память привередливо хранит
Концерт на даче, подмосковный ельник,
И тяжесть дум в очередной сочельник,
Чиновных душ присутственный гранит.
«Дуралеи спешат смеяться,
Чистоплюи воротят морду…
Как легко мне было сломаться
И сорваться, и спиться к черту». *
В сплошную горечь сгрудились горчинки,
Ах, как жестоко! Падают снежинки.
————————
* «Черновик эпитафии», 1971
6
Ах, как жестоко! Падают снежинки
В пространство. Ни погостов, ни крестов,
Ни чарки, ни убогой четвертинки
Средь наголо остриженных голов.
В грязи лежат распухшие ботинки
И лишь плакаты с ликами Богов
Торжественно глядят на мужиков,
Запрещены и письма, и посылки.
« Где теперь крикуны и печальники?
Отшумели и сгинули смолоду…
А молчальники вышли в начальники,
Потому что молчание – золото». *
По руслам Колымы и Индигирки –
Не снег, скорей – застывшие слезинки.
———————————
* «Старательский вальсок», 1963
7
Не снег, скорей – застывшие слезинки
И океан невыплаканных слез,
Этапы, вошебойки, пересылки
И гул колес, стремительных колес.
Худых бараков тусклые коптилки,
Метель, что разыгралася всерьез,
И в душу проникающий мороз –
Для мертвецов особые носилки.
«Опять над Москвою пожары
И грязная наледь в крови.
И это уже не татары,
Похуже Мамая – свои!» *
… А за снежинкой оттепель следит,
До гроба ни одна не долетит.
———————
* «Памяти Живаго», 1972
8
До гроба ни одна не долетит
И не покроет снежной пеленою…
Доносов многозначащий петит
Стоит, как страж, за хрупкою строкою.
Тлетворный дух опасен, ядовит,
Как злой дракон, всегда готовый к бою,
И чувствуешь погоню за собою,
Недреманное ухо чутко бдит.
«Мы с каждым мгновеньем бессильней,
Хоть наша вина – не вина.
Над блочно-панельной Россией,
Как лагерный номер, — луна». *
Сама себя ты обращаешь в прах,
Россия, утонувшая в снегах.
——————————
* «Опыт ностальгии», 1973
9
Россия, утонувшая в снегах,
Скорбит своей душой заледенелой.
С печатью несвободы на устах,
С историей контрастной, черно-белой.
Издревле со свободой не в ладах,
С опричниной, от пыток очумелой,
Задавлен дух и кровоточит тело,
Но ток свободомыслья не зачах.
«Я выбираю Свободу,
Но не из боя, а в бой.
Я выбираю свободу
Быть просто самим собой». *
Твоя страна тебя же бьет с размаху,
Готовая на подвиг и на плаху.
——————————————-
* «Я выбираю Свободу», 1971
10
Готовая на подвиг и на плаху,
На яркий свет и на гнетущий мрак.
Кому – Христу, Иегове, Аллаху
Сподобится подать России знак –
Не угождать губительному страху,
Поэты – не мишени для атак…
Как славно, что опальный Пастернак
Не отдан в руки лагерному праху!
«Ах, осыпались лапы елочьи,
Отзвенели его метели…
До чего ж мы гордимся, сволочи,
Что он умер в своей постели!» *
В своей постели, не в чужих краях…
Ах, как здесь душно! Гложет липкий страх.
—————————-
* «Памяти Б.Л.Пастернака», 1966
11
Ах, как здесь душно! Гложет липкий страх,
Когда идут погромные кампании.
Но жив поэт! Жива в его руках
Машинка, что сработана в Германии.
И груз эпохи снова на плечах,
И песня, как молитва, как заклание,
И самиздат, подпольное издание,
На папиросных тоненьких листах.
«Их имен с эстрад не рассиропили,
В супер их не втиснули облаточный.
«Эрика» берет четыре копии,
Вот и все!.. А этого достаточно!» *
И страх грызет полковничью папаху,
Ленивой лентой лезет под рубаху
————————-
* «Мы не хуже Горация», 1964 -1966
12
Ленивой лентой лезет под рубаху,
Чиновнику охранки не до сна:
— Прихлопнуть бы заразу сходу, смаху,
Не подняла чтоб головы она.
И заработать новенькую бляху,
И выпить с чистой совестью вина.
Страна тогда устоями сильна,
Когда в домах бывает много страху.
« Это дом и не дом. Это дым без огня.
Это пыльный мираж, или фата-моргана.
Здесь Добро в сапогах рукояткой нагана
В дверь стучало мою, надзирая меня». *
Теперь издалека на все глядишь,
И застывает сумрачный Париж.
—————————————-
* «Заклинание Добра и Зла»,1974
13
И застывает сумрачный Париж.
Не будет больше у тебя Премьеры.
Седой консьерж, что коренаст и рыж,
Задернул на твоем окне портьеры.
Ты новой песней нас не удивишь
За рюмкой золотящейся мадеры…
И горечь поэтической карьеры,
Сам от себя, увы, не убежишь.
«И милых до срока состарил,
И с песней шагнул за предел,
И любящих плакать заставил,
И слышать их плач не хотел». *
Чуть слышная скребет в подъезде мышь,
Чужой страны кладбищенская тишь.
* «Когда-нибудь дошлый историк…», 1972
14
Чужой страны кладбищенская тишь.
Не слышно даже тоненькой свирели.
И кто-то где-то сохранил престиж:
— Не умер Галич в собственной постели!
В каких далеких высях ты летишь?
Куда возносят музыки качели?
«Не умер Галич в собственной постели…»
Ты вольным духом в небесах паришь.
« И не знают вельможные каты,
Что не всякая близость близка
И что в храм ре-минорной токкаты
Недействительны их пропуска!» *
Токкаты Баха – ненадежный щит.
Ах, как нелепо! Музыкой убит!
———————————
* «Слушая Баха», 1973
Магистрал
(акростих)
Ах, как нелепо! Музыкой убит!
Лежат осиротевшие пластинки.
Еще храня богемный колорит,
К нему спешат аккорды вечеринки.
Седой Париж, благочестивый вид.
Ах, как жестоко! Падают снежинки,
Не снег, скорей – застывшие слезинки,
До гроба ни одна не долетит.
Россия, утонувшая в снегах,
Готовая на подвиг и на плаху.
Ах, как здесь душно! Гложет липкий страх,
Ленивой лентой лезет под рубаху.
И застывает сумрачный Париж –
Чужой страны кладбищенская тишь.