Смешенье вечера и аромата Жасмина, оживлённого дождём; По горизонту акварель заката Уж скоро растворится летним сном. Террасы, утеплённые огнями, Рассыпаны в пейзажах южных встреч, Наполнены людьми и мотыльками, Желанием – мгновенье уберечь, И, спрятав дикость северную глубже, Запомнить всё – до шороха одежд, Скользящих с тел на предпоследний ужин Под …
Одно на двоих шоколадное утро Тянули из синей фаянсовой кружки И грели ладони, сонливость и губы Горячим оазисом в будничных рюшках. За шторами пасмурно-зябких туманов Делились на капли, сплетаясь в едином Глотке забродившего сока агавы. Мы – целое (больше, чем две половины). Одна на двоих неприкрытая нежность, Напрягшая алость свою …
Выхожу из себя чем-то тонко-развязным, Продвигаясь по пенному зимнему небу От Фонтанки к Неве круглосуточной фразой: Я люблю тебя кровнее, чем откровенно Задохнувшийся снег ленинградских окраин, Где ласкали меня под разодранной кожей, Где ночной горизонт был рассветом изранен, Я насиловал веру. Она меня тоже. А потом по-домашнему грелся глинтвейном, Растворяя …
кружевакружевакружева слов. чтобы добраться до смысла, раздеваю стих как средневековую барышню Пыхтеть эстетикой в затёртые слова, Усевшись на краю окна в Европу Балтийским голубем, укутанным в туман Утопленных в колодцах подворотен. Волчится по вискам бездомная зима; Рвёт горло ржавыми гвоздями голос. Неметь теплом, чтоб вязью станцевать с ума Надсадный шёпот: …
Стареют глаза. Одинокие дети. Мы дёснами бьемся, целуя врагов На «бис» и под «горько», во тьме и при свете. «Бог умер», – (по Ницше). (По Ницше) – «Я – Бог». П о д о б и е. Мы матерей проедаем. Годами снаружи. А до – изнутри, Чтоб вжиться богами распятыми …
Я достанусь тебе влажным вдохом, Называемым дерзко по имени; Обречённым на смех скоморохом С вызывающе Синими-синими Абсолютно родными глазами. Я останусь с тобою дыханием Неосознанно-необходимым, Стерегущим забвенье часами Под задумавшимся Синим-синим Через ночь опустившимся небом. Я оставлю тебя слабым выдохом, Затерявшимся в прорезях ветра Незабудками Синими-синими; Неразгаданной формулой света.
Выхожу из себя чем-то тонко-развязным, Продвигаясь по пенному зимнему небу От Фонтанки к Неве круглосуточной фразой: Я люблю тебя кровнее, чем откровенно Задохнувшийся снег ленинградских окраин, Где ласкали меня под разодранной кожей, Где ночной горизонт был рассветом изранен, Я насиловал веру. Она меня тоже. А потом по-домашнему грелся глинтвейном, Растворяя …
Даты становятся мёртвыми числами И наполняются бездной потерь. Я тебя чувствую слишком прерывисто, Я тебя чувствую много больней. Русский ломаю вдогонку за призраком, Знавший запретную близость Икар. Раз-два-три, раз-два-три – вальсы и выстрелы: Я тебя праздную – это финал. Невозвращенцы встречаются вечером При смерти даты пустого числа, Словно присутствие больного …
Я готов рассекать небеса оживляющим криком, Но шепчу тебе в таинство шеи, срываясь от эха Аромата горячего хлеба, лесной земляники. Заключая в иллюзию прочности новые вехи, Приращение лун за двоих ощущается легче. Снова нервы скрипят, набирая предельную скорость. Охмелённой молитвой дрожит на губах «К чёрту! вечер…» – К черту прожитый …
На знакомых губах – вкус чужого вишнёвого сока; И дыханье врага притаилось за нежностью шеи. Только раз человек превращается в дикого волка. Только так – рефлекторно любимых оставить не смея. Режут дёсны клыки и становится жёстче подшёрсток, Безнадёжности иней лежит на ноябрьском взгляде, Становясь обжигающе хрупким, затравленно колким. Лишь картечью …
