Все достижимо, но не теперь, может завтра?
Рената Литвинова
«Богиня: Как я полюбила»
Когда-нибудь, может быть, когда-нибудь я соберу листки и отдам издателю. Неотправленные письма, обрывки мыслей, зарисовки о любви, слагающие одну до боли знакомую песню.
Скорее всего, издатель поморщится: «Банально!», а я пожму плечами: «Возможно…».
Мне будет нечего сказать. Наверное, мне даже будет все равно.
Все равно, потому что не больно.
Будет.
Когда-нибудь так будет.
Будущее несет облегчение.
А пока…
А пока я люблю…
И люблю тебя.
Мне не ведомо, почему на тебя пал мой «выбор». «Выбор» странный, необъяснимый, разрушающий все прежние стереотипы о моем избраннике. Ты – «вопреки».
«Случайность?» — спрашиваю я.
«Не бывает случайностей», — качаешь ты головой.
Ну, да… Не-слу-чай-ность, здравствуй!
Иногда мне кажется, любовь моя не безответна…
Иногда мне кажется, меня ты тоже любишь…
Но так мне кажется, когда ты рядом.
Когда тебя со мною нет, меня одолевают сомнения. Кто может сказать наверняка даже о себе? Как понять, что наша любовь не иллюзия, не самообман и не выдумка, где реальность, исказившись сквозь призму собственных ожиданий, превращается в желаемое, когда замурованное в броню повседневности сердце с готовностью реагирует на любую манифестацию тепла и внимания.
А вдруг я тебя выдумала? А вдруг все, что я чувствую – плод моего воображения?
* * *
В свою жизнь я вплетаю тебя как в косу. Но ты не хочешь этого, сопротивляешься. Тебе и сладко, и боязно. Для тебя я – неизвестность. Неизвестностей ты не любишь.
У нас у каждого за спиной своя история, долгий путь к нашей встрече – книга захлопнутая, на полку поставленная. Мы пришли с разных сторон и посохи в пути были разные. Но мы словно знаем друг друга давно, легкость между нами естественная.
В ней есть ловушка.
Ночами, когда мой дом становится тихим, безумная мысль приходит в воспаленную голову. А вдруг в тебе поселилась душа кого-то из моего прошлого? Нельзя же так знать и чувствовать! Не зная совсем меня.
Мысль не дает мне покоя – словно слышу знакомый голос. Вздрагиваю: ты произносишь запретные коды-слова для входа в мою запороленную систему.
«Влюбленные всегда считают себя уникальными!».
Ах, кто бы спорил…
Твоя энергетика настолько сильна, что в ее власти я оказалась задолго, как мы сблизились. Рядом с тобой я, взрослая женщина, вновь ощутила себя маленькой девочкой. Нет, конечно, лукавлю: не в один день изменилось все. Сначала мы встретились и стали просто деловыми знакомыми. Тогда мы были с другими людьми, и другие истории нас связывали, иная любовь – изменений не предвиделось. Но мы зацепились взглядом, словом ли, и в воздухе огонек высекся — крохотный, тогда совершенно невидимый, а вместе с ним — неосознанное понимание — мы будем вместе. Только признаться боялись — каждый признаться самому себе, потому гнали предчувствия. А мысль жила сама по себе, без нашего ведома, ждала времени.
Так два года прошло.
Но однажды спросила я: «У тебя кто-то есть?».
«Нет»,- ответил ты.
Мне показалось странным, но промолчала я. Помню, долго смотрела на дорогу — впереди себя — на белый снег, удивляясь своей наивности. Каков вопрос – таков ответ…
Ты расстался лишь месяца три спустя… расстался ли?
А пока мы ходили по кругу замкнутому: ни приблизиться, ни из головы выбросить. Словно стояли в безвременьи у портала другого измерения. Не решались с места сдвинуться, понимали: еще шаг – назад не вернуться. Если ж вернемся, то уже иными, как после войны, — лишь оболочка прежняя.
Бездействию твоему я нашла объяснение. Если верить в звезды, то ответ прост: ты – «Лев». В толстой книге читаю: «Для достижения власти Львы активно не действуют — власть им дается свыше. Царственно ждут, когда им принесут подношение или жертва сама падет ниц. Лев не добьет врага поверженного. Устремляясь к вершинам – в делах ли, в любви — намерений не показывает, как бы стесняется власти своей изначальной. Лев ждать может долго. Свобода – дороже золота, невыносима для Львов зависимость!».
Я не выдержала.
Помню то утро – точку отсчета, когда позвонила тебе: «Надо встретиться».
«Где? Когда?» – ты спросил, словно ждал звонка.
Потом, уже вечером, мы сидели на летней террасе за столиком:
«Мне кажется…», — пыталась я сформулировать, словно с раны бинты разматывала.
Но ты поднял голову и сказал медленно:
«Нет, тебе не кажется… так и есть, я тоже чувствую».
Вот и все. Я была первая.
В ту шальную минуту ты сразу принял решение, словно знака ждал пуститься в новое плавание. Дни спустя, неожиданно взяв меня за руку, вдруг сказал: «Все хочу изменить, поверишь ли? Надоело жить по инерции, в моей жизни появилось «солнышко», я хочу вместе быть. О тебе все мысли мои».
Изменилось все.
Еще недавно я с трудом находила время для неожиданных встреч. Все было на неделю вперед расписано: дела небольшие, суетливые, но для меня очень важные. Мое расписание — раздражение для друзей: не-воз-мож-но не по графику, мой органайзер – руководство к действию. Мысли бежали вперед, пункты штрихами вычеркивались.
«Выбрось из головы, — подругам советовала. – Не погружайся в отношения!», — смеялась над их увлечениями. Поражалась тому, что с ритма сердце мое не сбивается при ночном звонке нелепого поклонника.
Да, изменилось все.
Мгновенно мой «графический» бег прекратился и превратился в хаос. Сила сменилась слабостью – перевернулся мой мир. Прошлое показалось бессмысленным, чередой серых будней, — наигранный перфекционизм, самодостаточность из-за отсутствия выбора! Я расчленилась – меня стало две! Из деловой уверенной женщины, твердо знающей парность «можно-нельзя», я в миг превратилась в нечто невостребованное, внезапно обнаружив в своем пространстве мысленном огромные просторы — не-о-би-та-е-мые! О них я даже не догадывалась!
Теперь эти просторы захвачены тобой.
Как я могла себе позволить … так расслабиться, вылезти из раковины? Как я могла все это допустить? Пуститься в путь, не ведая дороги — легкомыслие!
Сажусь в машину, еду… Мои дороги все теперь ведут к тебе.
«Опомнись! Ты куда?» – вторая «Я» раздражена, с досадой дверью хлопает.
Куда? Ах, все так сложно – все так просто! Тебя увидеть, ощутить… вкус поцелуя твоего, пропитаться… твоим запахом…
Мои мысли о тебе бесконечны, мучительны. Фиолетовым цветом присутствуют во всех моих действиях: пальцы быстро по клавишам — тук-тук – работа работается. Разговор с подругой – але-але — ничего нового. Нож по руколле — щелк-щелк – запах свежести. Чаепитие с друзьями – тик-так – ниточки нежности. Беседы с сыном – о-о-о — иное измерение. Джем-сейшн – драйв — ностальгические приступы.
День-ночь, день-ночь… зеркало без отражения.
Теперь за кулисами всей моей жизни Ты стоишь незаметно, – размытый образ, случайно мне посланный и готовый в любую минуту исчезнуть.
Твоя виртуальность невыносима — я в паутине твоего присутствия.
Мой помутненный разум. А с ним и тревога, слезливость, бессонница. Потеря жизненных опор… — все признаки заболевания. Диагноз?
Мой терапевт штрихует в медицинской карте неразборчиво: «нев-роз».
Я отворачиваюсь, смотрю на отражение — в ночном окне оно расплывчато.
Вторая «Я» смеется, диагноз у нее другой:
«Больной страдает токсикозом, — она тычет в меня острым пальцем с кольцами, — на почве романтизма — сексуального!»
Я горестно качаю головой, хочу уйти, но… остаюсь. Закуриваю.
«Вот видишь, — вторая «Я» не унимается и кашляет, — ты много куришь, плохо спишь, ужасно выглядишь…».
«Неправда, — теперь я с ней все время спорю, — я вся свечусь!».
«Его слова? Не верь ему, скачет давление! Твоя любовь не стоит всех последствий! Слова, слова… Типичная из женщин! Ушами любишь! Втянулась в отношения! Я поражаюсь, как ты ему веришь?!».
«А что еще есть, во что стоит верить?» — я искренне удивлена: моя опора – вера, единственная… больше нет.
Да, ты – огонь, я – воздух, я — Близнец. Меня две, и вторая мне вечно мешает! Разжигаю любовь и гашу. Играю с ней, не ведая опасности, не видя края пропасти, одно неловкое движение и я в проигрыше! Сложно мне – я вечно в «воздухе». Нетерпелива порой как ребенок, желая все и сейчас. Но ищет гарантий неуверенность, и тогда, подобно множеству женщин, становлюсь вязкой, придирчивой – ошибка вечная…
Не попадаю в твой ритм – терпеливо-размеренный. А потому, как и ты, отдаюсь течению, изо дня в день гонимая то болью, то радостью.
«Не понимаю тебя!», — крикнуть хочу, но ты закрываешь рот мой ладонью:
«Молчи. Если любишь, поймешь», — говоришь, угадывая слова мои.
Какова наша любовь? На вкус и на ощупь.
Наша любовь тактильна — разновидность плотской, замешанной на потребности осязать друг друга. Тактильность – чувствительность, свойство животных и человека. Воспринимать раздражения. Внешней среды. Вид чувствительности — тактильность — есть ощущение прикосновения.
Прикосновение духовно-физическое — пространство моего обитания.
Тактильная любовь.
«А дальше?» — вторая «Я» однажды не выдерживает.
«Что, дальше?» — спрашиваю.
«Притворяешься?» — вторая «Я» распаляется и по столу рукой хлопает.
Я пожимаю плечами: «Не знаю»- и глаза опускаю, словно она — учительница.
«Нет, вы только подумайте! – восклицает моя собеседница, вскакивая и шагами комнату меряя. – Слишком роскошь большая, легкомыслие, безответственность! Ты должна знать или… знать должен он! Или хотя бы один из вас».
«Что знать? – осторожно спрашиваю, чувствуя, что не выучила «домашнее задание».
«Я» руки заламывает:
«Что? Что будет дальше? Что выйдет из этого? Может, время впустую тратишь?».
«Может, время впустую трачу?», — голову поворачиваю и смотрю в глаза твои вопросительно.
Ты пожимаешь плечами с досадою, и мне становится холодно: «Я» права — не знаешь ты.
Но молю тебя — мне так этого хочется: пусть «знать» — забота твоя, ведь я – ведомая!
«Я знаю», — ты говоришь, вновь мысли мои считывая, глаза у тебя — серьезные.
«Что?» — две «Я» восклицают хором в нетерпении.
Ты указательным пальцем до кончика носа моего шутливо дотрагиваешься, говоришь шепотом: «Все» — просто, так.
Сердце мое замирает – не одна я теперь! Я лечу в пропасть.
У «Львов» очень мощная энергетика — действие оказывает магическое!
Разум наш тратит время, придумав его подобно кнуту, дабы мы помнили о своей смертности и «время» впустую не тратили. Чувство не пребывает во времени, оно — вне его и вне расстояния. Пространство и время – шелуха условная, над любовью довлеющая, порой камуфлируя ее под опустевшую душу.
Я купила фарфоровых ангелов: один – ты, другой – я, — символы вечности.
— Один твой, другой мой! – ставлю одного на ладонь и протягиваю.
Ты улыбаешься, но только головой качаешь и ставишь на полку ангелов:
— Пусть будут вместе. Как мы.
— Как «мы»?
— Как мы — будем вместе.
— Ты будешь здесь жить?
— Нет, здесь не буду — не люблю зависимости. Я тебя заберу в жизнь свою …
Когда ты рядом, боюсь спугнуть тебя. Прислушиваюсь к твоим интонациям.
Когда ты споришь или что-то доказываешь, удивляюсь твой напористости. Когда позволяешь выговориться, благодарна тебе. Когда ты властно к себе притягиваешь, молчу, погружаясь в твои прикосновения, поражаясь своей покорности.
Я купаюсь в твоей нежности, я купаюсь в любви твоей. Смотрю в глаза твои и вижу свою новую историю. И ты в меня вглядываешься, словно с листа считываешь. Иногда, как на ребенка смотришь с умилением, тогда мне кажется, что силы твоей – достаточно, хватит на нас двоих.
«Счастье мое, солнышко, — шепчешь, а потом отстраняешься и оглядываешь: — Вот такая у меня девочка, единственная».
«Слова, слова…» — вторая «Я» мгновенно ерничает.
Но я отмахиваюсь:
«Наши слова – наши заклинания».
«Они сиюминутны и поверхностны,- вздыхает «Я». Рукой махнув, бурчит с досадой: — Пойду сварю вам кофе».
«Но мы им безраздельно верим!», — кричу ей вслед.
Слова, как крохотные клятвы, хотим ежесекундно слышать и говорить друг другу бесконечно…
С тебя одежду стягиваю и греюсь на груди твоей. Как губка впитываю твои тепло и запах. Касаюсь кончиками пальцев твоих чувственных губ и медленно их линию очерчиваю, целую долго, не в состоянии твоими поцелуями настырными насладиться. Ты по спине меня гладишь и говоришь что-то детское. Обнимаешь, словно не можешь дышать без меня, потом откидываешь назад голову и, как бритвой надрез делая…от боли зажмуриваясь, со стоном шепчешь: «Люблю, люблю тебя».
«И я люблю, — вторю эхом. — Веришь ли?»
«Да», — отвечаешь ты — нет сомнений в твоем голосе.
«Мы часто и долго не видимся…».
«Это неважно. Надо верить друг другу, ничего нет без веры …».
«Ничего?».
«..и нас нет».
«А если…».
«Нет «если», — серьезно говоришь ты. – Ты достаточно взрослая девочка, не делай поступков, о которых сожалеть потом будешь».
Новый год впереди — ожидание.
…В моем доме – елка ельфическая: вся в игольницах, розах, бантах и хрустальных подвесках. На твоем лице удивление, что-то детское – беззащитно-счастливое. Ты внимательно разглядываешь украшения:
«Вот ты какая, оказывается, моя девочка… Словно сама с елки сошла, выпорхнула. Вот он мир твой — совершенно сказочный,.. с моей реальностью не соприкасающийся,…- обнимаешь за плечи: — Ты – особенная».
Твоя рука к «ключу» нарядному тянется:
«Что за ключ такой?», – шуткой спрашиваешь.
Я таинственно прищуриваюсь:
«От шкатулки с туманом, там – жизнь моя».
«Ключ – мой, не забудь вернуть потом», — закуриваешь…
Ранее утро, открываю глаза, чувствую на плече твое дыхание, я в плотном кольце твоих рук – удивляюсь, как раньше могла спать без тебя? Ты ощущаешь мое движение и, пребывая где-то между сном и пробужденьем, еле слышно шепчешь: «Люблю тебя, моя девочка…». Я закрываю глаза и ловлю счастье за ниточку – мы, наконец, с ним в одном времени.
«Как я могла жить без тебя?», — думаю и вновь погружаюсь в сон.
Но ты уходишь.
«Не думай ни о чем плохом», — говоришь всегда, на замок запирая душу мою и ключ унося с собой.
И мне возразить нечего.
… Ты уходишь, словно в черные дыры проваливаешься. Я знаю, ты весь в делах, может быть, тебя даже нет в городе. Где ты, с кем ты – для меня неведомо, что-то иногда рассказываешь – истории из бисера.
Когда перезваниваемся – радуешься. Но часто звонки мои словно в пустую комнату — пространство трехмерное, где нет тебя. Легче, когда «абонент недоступен» слышится — недоступен для всех!
Когда мы вместе, твой мобильный разрывается — на твоем лице озабоченность, не до меня тебе. Какая уж тут романтика! Негде укрыться нам.
Привычно смотришь на часы — я снимаю их, убираю в карман голубых джинс своих. Но ты сопротивляешься: «нет» строго пальцем знак делаешь. «Да», — отвечаешь на звонок незамедлительно, и твоя нерешительность улетучивается, на месте ее — холодная уверенность.
Ты — занятой человек: в теме, в ритме города. Город диктует свои условия – принимаешь их – нет выхода. С краю не окажешься, не соскочишь за борт, ты — Лев по определению: прост и вечен, как сама история — «власть, деньги, машины, оружие, да красивые женщины». Любой твой шаг есть начало нового. Нет завершения, есть его подобие, и слова твои: «скоро закончится» с новым днем в прах рассыпаются.
Ты – в «игре», как и все в этом Городе: ставишь по-крупному. Когда твоя партия — улыбаешься, молча закуриваешь, один глаз прищуривая. Когда проигрываешь – громко ругаешься, а потом замираешь неожиданно – расслабляешься и говоришь: «Ладно… все это мелочи» и придумываешь новые защиты и нападения.
Выигрыш – цель твоя, путь твой весь подчинен ему. Нет в нем места мне, я — на окраине, там, куда иногда отпускаешь ты душу свою для отдыха — дней на пару – больше нет времени.
Жизнь тебя никогда не баловала, шел сам всегда, отвечая за каждый шаг, свой и других людей, по лезвию балансировал. Научился быть на чеку, лишь на себя рассчитывая; уходя, не оглядывался.
Непрактичность в быту — поразительна… Широта натуры – царственна, стол закатишь — во главе сидишь, других слушаешь, сам помалкиваешь.
Но в вечной дороге, странник ты, страшащийся уз и привязанностей. Душевных особенно.
«Не могу жить в неопределенности! – я без «здрасти» в машину вскакиваю. — Ты не звонишь! Как можешь ты?»
«Есть сотни причин…», — досада и резкость звучат в твоем голосе, но тут же поворачиваешься и нежно обнимаешь меня:
«Люблю, люблю, — скороговоркой шепчешь, возражений не терпящей. – Это самое главное».
И стыдно мне за слова свои, назойливо-мелочные…
* * *
После наших встреч я какое-то время еще живу – нашим теплом и нежностью. Они наполняют каждую клеточку тела настолько, что я чувствую себя тяжелой, ленивой –движения мои размерены, в глазах покой, а на губах блуждает улыбка. Я — центр Вселенной, во мне царит Единство, и все течет без особых усилий – все получается!
Но я никогда не знаю, когда ты снова появишься, когда я увижу тебя или когда мой мобильный высветит имя твое. Я живу сама по себе, общаюсь с друзьями, встречаюсь с мужчинами и говорю о погоде. Иногда мне надо им объяснять, что я не одна, что у меня есть ты. Старый друг мне приносит цветы, а друг новый — подарки. Тот, кто до сих пор себя тешит иллюзией вечной любви, звонит со словами: «Я буду минут через двадцать, мы уезжаем…» — поступок достойный фильма. Но я лишь вздыхаю. Меня приглашают на ужины «с другом», но я остаюсь дома, в шкаф убирая узкое черное платье. Тебя нет. Нет день, два, неделю. Тебя нет в моей жизни, нет в пространстве, именуемом моей территорией. Ты – фантом?
Ты – желание…
Я знаю, что-то стоит между нами. Какая-то тень человека или ситуации. Какое-то преодоление. Связей, привычек, себя.
«Обстоятельств», — ты уточняешь.
Я возражаю:
«Страх крепко засел в сознании, все новое плетью контролирует, face control на входе устанавливает».
Мы боимся самих себя и страшимся загадывать. Мы не верим судьбе, не доверяем предназначению. Держимся за свое одиночество, упрямо называя его свободой и независимостью.
Нет веры в Бога, забыли мы: Бог не дает ситуации без ее разрешения, выхода — наилучшего. Выбираем почему-то — наихудший…
Дни проходят, и на место покою проходят сомнения. Глупые мысли лезут в голову, желтым ядом наполняя тело мое. Телефон молчит, ты — вне досягаемости. Счастье сменяет тревога и подлая ревность. Я одна у тебя? Может, и я – лишь твоя иллюзия, фантом и желание. Я – твоя потребность говорить кому-то «люблю тебя», да не кому. Может, все проще, и я просто — любовница?
Я впадаю сначала в отчаяние, а потом и в уныние – грех, как мне очиститься?
Подруга-психолог смотрит на меня в изумлении: «Все бессмысленно. Не эффективны твои реминисценции. Односторонняя связь — путь в никуда. Зачем тебе нужны страдания? Перестань строить замки, в жизни столько хорошего! Ты усложняешь! Ты больна, дорогая. Но болезнь эта скоро пройдет, и ты станешь, как все».
Права — я больна.
И болезнь та зовется любовью.
Любовь моя, ты можешь дать силы жить и воздух дышать. Но то, что дает, то легко забирает — любовь разрушительна. Подобно болезни, она разрушает личность, все, что снаружи и все, что внутри — все, что с ней связано…
Любая зависимость есть разрушение.
И страшно, и сладко, и выбор опять есть — сжимаю в кармане «денежки»-силы: не понимаю, на что мне их хватит.
Да, да, да,.. я тебя идеализирую.
Иногда ты мне говоришь:
«Я не верю себе самому», — и я съеживаюсь.
Иногда ты мне говоришь:
«Ты знаешь, бывают черные мысли – сердце гонит их, но разум мешает», — и я закрываю глаза, чтобы взглядом не встретиться. Значит, в лодке одной мы с тобой.
Я мгновенно, предательски, веру теряю всякую: черные мысли твои — неверие, словно инфекция, мне под кожу паучьими лапками пробираются, и вот мы уже оба инфицированы. Мы смотрим в глаза-зеркала и видим Фатоморгану – наш сон, где Верность на трон коронована.
Тело мое перестает подчиняться командам: я вижу ночь вместо дня, тьму вместо света, я забываю твое лицо, а все слова нами сказанные – лишь случайные междометия, слова-паразиты, адресата не имеющие. Вторая «Я» ухмыляется.
Хмуро в пальцах ты вертишь кольцо мое — в нем три бриллианта, как три дороги – мой подарок на память, тебе — на мизинец. Мгновенье еще и сожмешь, и сломаешь.
Ты говоришь:
«Любовь не бывает без боли», — и я пытаюсь вздохнуть, но не хватает воздуха.
«Что есть противоположность боли? Счастье или выздоровление?» — не знаю ответа.
Кольцо из пальцев твоих выскальзывает, на столе крутиться.
Нам за слабость стыдно становится …
«Так много людей вокруг нас: мужчины и женщины одинокие – unisex, — ты поднимаешь глаза. – Мне нужна только ты, я вижу только тебя. Иногда мне это мешает».
«Я знаю», — закрываю глаза и в руках твоих забываюсь: сон предутренний – боли в нем не бывает.
Мужчина и женщина — два параллельных мира, невозможны пересечения. Или возможны, как исключения, как случайная запараллеленность: попав, не выбраться. Но иногда что-то удается прошептать, прокричать неуверенно, не надеясь, что эхо не исказит слова твои. Живем в искаженно-удаленной реальности, «ничего не проходит бесследно» — твои слова-банальности. Но вот кто-то вздохнул-заплакал и рикошетом пошло-поехало через дома, улицы, звезды… и вот уже кто-то, совсем чужой и неведомый, в другом уголке земном, случайно вздрагивает и оглядывается:
«Ты что-то сказал?»
«Нет».
«Странно, показалось, наверное…».
…Вавилон.
Ты сказал, наша встреча с тобой не случайна: так зачем она? Я не знаю, может быть, ты знаешь?
Уже много недель нет тебя…
Ты исчез, связи нет.
С каждым днем без тебя наш карточный домик, тобой возведенный так тщательно, все больше рушится, и вот он уже – колода смешанных карт.
Чтобы хоть как-то с тобой говорить или что-то узнать, я карты раскидываю, пытаюсь узнать: с кем ты и где? – дело противное Богу. Я – грешница.
Карты пристально смотрят в глаза мои как из зала судейского, вершат приговор, не терпят смысла двоякого. Вот пики, вот трефы: всё — дальние дороги, всё — пустые хлопоты. Вот дама червей под сердцем твоим – то, чем ты дорожишь и что ценишь. Дама червей – это я – так задумано. А вот дама бубей – молодая и дерзкая — рядом с червонным тузом – это дом. Она — в доме твоем. Кто она?
Сердце мое сжимается. Веер карт со стола смахиваю: «Карты врут!»
… «карты поднялись в воздух и полетели Алисе в лицо»…
И вот повторяю опять «ты-ты-ты», и голос мой замирает в ночи, со слезами ожидания смешиваясь. Я уже не знаю, к кому обращаюсь: «ты» — к тебе ли, себе?
В спальне с перламутровыми стенами лежу на широкой кровати, в большое одеяло укутавшись. Я теряюсь под ним, как песчинка на берегу, еще пронзительнее «без тебя» ощущая себя. Пространство любое должно быть заполнено – закон пустоты, если, конечно, пространство — не иллюзия, а стремление завоевать его — не формальность: «так положено».
Впервые завидую тем, кто спит в односпальных кроватях – пространства нет, нет и замороченности.
Глаза мои закрыты. Теплые веки отделяют меня от мира внешнего. Существует ли он? И есть ли в нем ты? Я не сплю. Хочу прекратить бег мыслей своих, хочу заставить их замолчать, когда ум мой, «подобный скачущей обезьяне», ведет с тобой диалог непрерывный. Не могу больше думать… каждый час…каждый миг… о тебе.
Есть много методик – начиталась книжек. Можно медленно считать до «десьти». «Раз, два, три, … — своеобразный обман – мыслей подмена, — …четыре, пять…». А иногда я в пустоту терпеливо вглядываюсь: веки мои — черный экран. Я смотрю в фиолетово-желтые вспышки, опустошая свой мозг – возможность единственная дать ему отдых, возможность заснуть.
Уже много недель нет тебя…
Что же случилось? Боже мой,… что же случилось? И тебе не нужна моя помощь?
Где ты?
С полки ангелы смотрят хмуро – в их глазах больше нет смысла!
Новогодняя елка разобрана – сказочный мир упакован в коробки, у «ключа» больше нет хозяина – золотистыми нитями будущее ускользнуло в тесное прошлое.
Душа лихорадочно ищет под рукой оболочку пожестче – самосохранение.
Уже много недель нет тебя…
Отчаянно делаю вид, что ЭТО – другое, особенное и очень значИмое – как если б ты был на войне или в плену…
Я — обычная женщина — склонна к иллюзиям.
Я глаза закрываю: вновь… хочу погрузиться в бесчувственность, бесполую самодостаточность – свой прежний мир. Раньше я была там «своей», теперь там я чужая — смотрю с другого берега. Там – на их берегу – все нормально: там нечего ждать – там все спланировано и скомповано. Там не вздрагиваешь от телефонных звонков и не торопишь время, там нет сочетания: «новый день» и «надежда». Там с кем-то иным ты живешь и до боли не любишь, куришь мало, спокойно спишь, и нет вопросов ненужных. Там чувства размерены и предсказуемы — колебания малые. Все вежливы, уравновешенны – отношения «взрослые». Вопросы имеют ответы, и соблюдается «логика». Там дарят заботу, внимание — с большим уважением. Потому что от разума. Потому что там нет любви…
В том мире другие номера телефонов — отвечают там сразу.
Когда-то я там жила… И ты все дороги знаешь: дороги холодного разума, красок пастельных, наркоза спасительного, стабильности, на губах ироничной улыбки, встревоженной разве что магнитными бурями.
Мы были там некогда сталкерами для вновь приходящих.
«Там будет легко», — вторая «Я» уговаривает.
«Там будет никак», — говорю уверенно.
«Для кого-то это — гармония», — опять настаивает.
«А для кого-то – мужество», — отворачиваюсь.
Еще один день проходит – «Я» права: ждать – бессысленно.
Ну, да…. Все. Хватит экстрима — прогулка закончена.
Господи, в этот «умеренный» мир забери меня! Забери, я прошу… Я дорогу обратно забыла! Карту выкинула, думала, не понадобится…
Уже много недель нет тебя…
На лице моем — маска отрешенности – как не странно, хорошо выгляжу…
Нет, природа не даст умереть – сохранит, но окуклит и больно больше не будет.
…Да-да, ты ушел… это правильно. Это разумно.
Хирургический путь – наилучший. Пересечения все исключил, значит,.. и тебе тоже больно. Да, но это только вначале, потом будет легче.
Вообще… будет легче – в нашем мире с тобой слишком много любви,.. это только мешает.
…и мне тоже пора возвращаться.
Раз, два, три… фиолетово-желтые вспышки… три-четыре,… пять-шесть…
…«не-слу-чай-ность» — пропали две буквы.
Я себе говорю:
«Все — случайность! Ошибка!».
Я себе говорю:
«Не со мной это было!»
Тихо, громче и громче: «Я не знаю тебя!».
Приговор оглашен, приведен в исполнение.
Все.
Процесс завершен, поменялся password — вход в систему закрыт.
Скоро я буду «Я» — гармония! Никаких раздвоений личности, закончатся споры-бормотания.
Где же мой органайзер заброшенный? Что в понедельник? А в среду? Ах, неделя заполнена, позвоните в пятницу…
Коридор, впереди белый свет – выз-до-ров-ле-ние!
Все встречают меня на вокзале с цветами: «Наконец-то, мы так тебя ждали! С возвращением!».
Улыбаюсь: «Рада видеть всех вас. Как дела? Не хотите ли каши?».
* * *
Ночь.
В холле резко звучит SMS-позывной. Вторгается.
Настойчиво вторгается в сны мои более не отягченные.
Вздрагиваю из подсознания. Из подсознания усыпленного на поверхность всплываю медленно.
Как и положено: «Какой идиот…», – думаю.
Сквозь пограничные шорохи сна и реальности звучит что-то знакомое… Какая-то знакомая мелодия. Откуда она?
Это… твоя… мелодия.
Глаза открываю мучительно: нет, показалось, наверное, — просто чье-то сообщение.
Голос сына — из дальней комнаты, на секунду сойдя с траектории, откуда-то из неизвестной галактики:
— Что-то случилось? — весь в «Пене дней» . * – Поздно уже…
Встаю медленно, словно загипнотизированная, в шелковые ткани кутаюсь и босая по холлу двигаюсь, как в «Шестом чувстве» ощущая присутствие знакомое – холодно мне, совсем холодно…
«Стой! — «Я» кричит вдруг отделившаяся. – Тебе кажется! Ты ошибаешься!».
Хмурюсь я – давно ее не слышала, закрываю глаза: Я – сомнамбула!
Носом шмыгаю, словно принюхиваюсь: опасность оцениваю.
Пять шагов в темноте – лишь пять шагов! – я зависла в пространстве и времени.
Пять шагов в темноте – лишь пять шагов! Кто придумал предельность? Нет предела, есть чувство усталости…
Кто сказал, что нет края Земли?
Край Земли – у стола.
Блокировка снятА,
… «Сообщение открывается»…
Синий свет в темноте – перехода портал в иное измерение — я иду?!
На дисплее три слова из вечности:
«Я люблю тебя. Без тебя жизнь — бессмысленна».
Ты – желание…
Москва, апрель 2007 г.
* «Пена дней» — роман французского писателя Бориса Виана.
