Если бы я был моим хозяином. Ша ! Делаем ноги ! Не такой чёрт страшный… Напасть. Универсальный закон.


Если бы я был моим хозяином. Ша ! Делаем ноги ! Не такой чёрт страшный… Напасть. Универсальный закон.

Если бы я был моим хозяином.

Если бы я был моим хозяином, я бы ни вскакивал с утра пораньше и не мчался бы, сломя голову, на работу. Прежде всего – сладко потянуться, зевнуть и почесать за ухом. Может быть, там какая — нибудь шальная блоха завелась.
Затем – пробежаться по саду и полаять на прохожих, чтобы не забывали, кто здесь хозяин. А заодно – прихватить зазевавшуюся кошку.
После завтрака из сочного куска сырого мяса с хрустящими косточками я вывел бы из гаража новенький «Мерседес». На работу ехал бы неспеша. Правой лапой я обнимал бы очаровательную болонку Люсси из соседнего дома. Ах ! Вы бы видели эти кокетливые глазки, этот влажный и блестящий, словно чёрная жемчужина, носик и эти стройные ножки, покрытые шелковистой курчавой шерстью ! Ручаюсь, вы тут же потеряли бы голову !
Я бы не торопился ещё и потому, что мой хозяин уже трижды побывал в реанимации. Пожалуй, это одно из его хобби. Когда он приходил в сознание, то первым делом справлялся об автомобиле. Он у него на втором месте. На первом – работа, на третьем – газета, на четвёртом – жена.
Когда хозяин возится в гараже с машиной, проходящие мимо женщины невольно останавливаются и млеют от удовольствия.
— Моя кошечка, солнышко, ласточка, цыпонька, рыбонька ! – обращается он к машине. — Моя единственная и ненаглядная ! – шепчет он в экстазе. — Клеопатра бы умерла из зависти к тебе !
Он обнимает свою машину, нежно ласкает её крутые изгибы и даже целует.
А жена его, иногда, смещается ещё ниже. И тогда на лице хозяина появляются глубокие царапины. Дон-Жуан из него никудышний. Даже следы не умеет, как следует, замести. То изысканными женскими духами от него за версту несёт, то всё лицо в помаде, то из кармана нижнее женское бельё кружевами сверкает !
На месте хозяина я вёл бы себя иначе. Духов я не переношу. Другое дело – упоительные ароматы кухни ! Увы, люди ещё не додумались создавать духи с запахом свежего рагу или плова. Карманов, как вы догадываетесь, у меня нет. Я не кенгуру, а вполне нормальный пёс. Ну а помадой ни одна собака не пользуется. Вы легко можете в этом убедиться.
Если бы я был моим хозяином, я бы не стоял на задних лапках перед шефом. Достаточно было бы оскалить зубы и куснуть его пару раз для острастки.
Я вёл бы здоровый образ жизни, не прикасаясь к сигаретам. Даже последняя дворняга не позволит себе истратить деньги для того, чтобы побыстрее умереть ! И никогда не имел бы три инфаркта, два инсульта и сахарный диабет. Хорошенькая кампания ! Друзья до гроба !
Если бы я был моим хозяином, я бы приучил моего нынешнего хозяина приносить мне в зубах домашние тапочки и утренние газеты. Вы не представляете, какое это наслаждение – рвать их зубами на мельчайшие кусочки !
Я бы разрешил ему ночевать в нашей с Люсси спальне, а не в холодной прихожей на грубой циновке. Он преданно смотрел бы на меня и лизал бы мне благодарно лапу своим шершавым языком.
Я бы почаще выводил его на прогулки и следил бы, чтобы он ни на кого не набрасывался.
Если бы я был моим хозяином, я бы обожал возиться на кухне, а свою жену не спускал бы с лап. И не только в спальне. А в знак любви подарил бы ей серебрянный ошейник с запахом сахарной косточки.
Я не лез бы в кабалу к банкам и не жил бы на широкую лапу. Зачем мне многоэтажная конура, три дорогих автомобиля, шесть любовниц и вилла в Зимбабве ?
Если бы я был моим хозяином, я бы работал, чтобы жить, а не жил бы, чтобы всю жизнь с прищемлённым хвостом выплачивать долги.
Я так думаю. Но разве объяснишь всё это хозяину !

Ша ! Делаем ноги !

Семейство Кац приехало из Одессы в полном составе. Железнодорожный состав был забит народом до предела. Как заметил дед Соломон, если даже кефаль сделала местным рыбакам ручкой, то остальным здесь делать нечего.
На семейном совете решили сменить дом, а заодно улицу, город и страну. Во главе пирамиды стоял дед Соломон с бабушкой Фридой, ниже расположились их дочь Матильда и зять Ефим, ещё ниже, словно бесправный народ – их дети: старший сын Семён, дочь Клаудиа и младший сын Моня. Сословность кота Аристотеля было трудно определить, потому что он был вхож во все слои пирамиды.
Младшие члены семьи пробовали было возражать, хотя весь этот переезд затевался из-за них.
— Ша ! – отрезал дед Соломон. – Ещё благодарить будете.
Прибыли они в Германию вполне легально, несмотря на то, что всю жизнь прожили на Малой Арнаутской. А какой же, извините, одессит, приедет с пустыми руками ? Поэтому их сопровождал небольшой полутонный багаж из книг, посуды, ковров и метровой статуи богини Афины. Как говорит бабушка Фрида: «Своё добро рук не тянет, а лишних денег не бывает».
Семья и багаж разместились в одном купе поезда «Одесса – Берлин». Но никто из них ещё не знал, что везут с собой тараканов. Те вели себя скромно и не лезли на глаза, вероятно оттого, что ехали «зайцами».
В пути едва не стало меньше на одного домочадца. Упакованная в простыни статуя решила немного размяться и едва не пришибла несчастного кота Аристотеля, который задумчиво смотрел в окно. На его счастье статую ловко подхватил дед Соломон. Отставной моряк ещё не потерял матросскую сноровку и не позволил коту раньше времени отдать швартовы.
Естественно, приехали они в воскресенье, когда все нормальные люди отдыхают. Поэтому возникла маленькая проблема с транспортом. Но ведь не зря человечество придумало деньги ! Правда, бабушка Фрида ворчала, что за такую сумму они могли скупить в Одессе весь «Привоз» и оперный театр впридачу. Ещё что-то осталось бы ! Но её прагматичная дочь Матильда резонно заметила, что деньги существуют для того, чтобы их тратили.
Дед Соломон и зять Ефим мудро молчали, предоставив дамам полную свободу действий. Хотя, ясное дело, в экстремальном случае они взяли бы любую ситуацию в свои руки.
За три года в Германии семейство неплохо освоилось. Матильда, как филолог, сразу нашла работу в Красном Кресте. Её немецкий и английский там пришлись кстати. Хотя общаться ей приходится, в основном, на китайском и турецком. Её пример вдохновил мужа Ефима, который работал в Одессе врачом. После шпрахшколы, где он позабыл то, что знал и трёх лет практики в больницах ему улыбнулась, наконец, удача и он получил место в праксисе. Теперь у него появилась возможность сполна отдать дань своим увлечениям. Он заядлый театрал и отлично играет в гольф.
Дед Соломон, бывший моряк, до сих пор ходит вразвалку, называет пол палубой и нещадно дымит трубкой, смущая соседей и местную пожарную команду. Его жена Фрида долго боролась с табаком, но потом махнула рукой, справедливо полагая, что горбатого могила исправит.
Сама бабушка проводила время очень продуктивно, закупая продукты и готовя на всю семью, как на небольшой пансион. Семь человеческих и один кошачий рот требовали неустанного внимания. Однажды она перепутала и поставила перед Соломоном кошачье блюдо, а перед котом – пюре с великолепной отбивной. И что вы думаете ? Дед Соломон проглотил еду не глядя и добавки попросил, а Аристотель отказался есть наотрез !
А какую головную боль причиняли ей одесские тараканы ! Крупные, ядрёные, смекалистые, они заполнили весь дом. Какая тут была паника ! Словно тараканов никогда не видели. Странный народ. Примчалась санэпидстанция и начала их выводить. Но она, наверное, травила этих насекомых шоколадом, так как их стало ещё больше. А зимой тараканы ушли сами. Огромные тёплые подвалы под домом показались им раем. Тут никто не замахивался комнатным тапочком и не угрожал китайским карандашом.
У бабушки Фриды тоже есть безобидное хобби. Она обожает переставлять в комнатах мебель, разумеется, силами мужской части семьи. А как ей не хватает тесного одесского дворика, где можно сушить простыни и рассматривать кружевное белье соседок !
Зато внучка Клаудиа не имеет таких комплексов. Вообще-то в Одессе её звали Клавой, но она не в обиде. Такое же имя носит знаменитая светловолосая модель. Клаудиа охотно учится, но иногда ворчит, что лучшие свои годы она вынуждена провести в школе. У неё большое собрание журналов мод и музыкальных дисков. Её любимая музыкальная группа: «Волкодавы из Нью-Йорка». Ещё она коллекционирует носки. Разной расцветки и с красивыми картинками. Элегантно вытягивая ножку, она демонстрирует их в школе. Хотя кое-кого её ножка интересует гораздо больше, чем носки.
У Клаудии есть ещё два брата, так как аист оказался довольно активным. Брат постарше, Семён, любит терзать компъютер и гонять на скэйтборде. Последним он владеет виртуозно, но не настолько, чтобы не завалить кого-нибудь на улице. С тех пор, как у него появился хэнди, он пытается даже в родном доме общаться с его помощью. Благо, у каждого домочадца имеется свой телефон, кроме его младшего брата Мони и кота Аристотеля. Моня ещё мал, а у Аристотеля лапы для этого не приспособлены. Придётся ещё пару веков подождать.
А недавно у Семёна прорезался талант. Пытаясь на уроке химии в школе синтезировать золото, он получил стойкий слезоточивый газ. Три дня школа была закрыта. Не в противогазах же там заниматься ! А талантливым школьником заинтересовались спецслужбы по борьбе с терроризмом.
Лавры старшего брата даже не снились его братишке Моне. Этот тихий и спокойный малыш любит перед сном послушать сказку, а если рассказчик её забывает, то ребенок подсказывает продолжение. В один из душных летних дней, когда в комнатах стояла невыносимая жара, Моня, добрая душа, пожалел кота. Каково ему, бедняге, было в шубке ! Повалив непослушного Аристотеля на пол, он старался снять с него шубку, но ни пуговиц, ни молнии не обнаружил. На истошный кошачий крик выскочили бабка Фрида и дед Соломон. Моня выслушал их версию о кошачьей коже, но до конца не поверил. Как любил говорить дед: «Надо было копать глубже ».
Уже в раннем детстве Моня стал задумываться, кем же он станет, когда вырастет ? Сначала он решил быть циркачем. Бедная посуда ! Малыш перебил всё, что успел, пока бабушка Фрида не заслонила собой роскошный китайский сервиз. Но всё течёт, всё изменяется и Моня надумал стать полицейской собакой из художественного фильма, который так нравился дедушке Соломону. Почему собакой ? Потому что она всегда знала лучше полицейских, как выйти на след преступника. Но после того, как Моню обидели во дворе ребята постарше, он изменил свои планы и окончательно сделал выбор. В пользу гигантского одноглазого циклопа. Пусть попробует тогда эта мелюзга во дворе отнять у него велосипед !
Пока Моня медленно и неуверенно превращается в циклопа, кот Аристотель разгуливает по крышам, раздает тумаки зарвавшимся соседским котам и смущает сердца хорошеньких кошечек. К счастью для Аристотеля, мышей в доме не было. Ибо вопрос: быть им или не быть стоял для кота довольно остро. Не философское это дело – ловить мышей. Тем более, что пища сама в рот лезет. Каждый норовит его покормить. Ещё бы – любимец семьи ! Их, вон – семеро, а он – один.
Ну, подумаешь, стащил однажды из холодильника палку русской колбасы. Только из спортивного интереса, чтобы не потерять сноровку.
Так вот и живут они, каждый со своими интересами, планами и характерами. А вместе они образуют дружное и нескушное семейство немецких одесситов.

Не такой чёрт страшный…

Как только я поселился в небольшом городке в пригороде Кёльна, стал замечать одну интересную особенность. Когда я, никого не трогая, чинно шествую по улицам, рядом всегда тормозят автомобили ! О чём, как вы думаете, спрашивают меня их владельцы ? Что мне надо для полного счастья ?! Ошибаетесь ! Обычно, как проехать куда-либо.
О, боги ! И это при том, что я два месяца запоминал название собственной улицы ! Как го –
ворят психиатры, я даже с трудом ориентируюсь в собственной личности, не то, что в городе !
Тем более, спрашивают-то они на немецком. Вполне понятно, почему. Германия, всё-таки. А я имею дурную привычку прогуливаться один, без переводчика. Социал эту услугу мне наотрез отказался оплатить. Видите ли, это – не жизненная необходимость !
Приходится выкручиваться самому. Обычно несколько раз задаю наводящий вопрос: — Wie, bitte ? Они поспешно благодарят и уезжают. А однажды попался особенно упрямый водитель. Я ему восемь раз наводящий вопрос задавал ! На девятый раз он спросил меня на забористом русском языке. Наш человек оказался. Но от этого я не стал лучше ориентироваться.
Иду дальше – опять та же история ! У меня, что, какое-то особое выражение лица ? Нет, как у всех, типа «чтобы вы были вечно здоровы !». На улице полно народу, ни на кого не «наезжают», только на меня ! Как будто я в справочном бюро родился ! Мне что, пластическую операцию под Карабаса-Барабаса или одноглазого циклопа сделать !?
Так я приловчился прогуливаться вместе с знакомым местным старичком. Фамилия у него, как у президента. И внешность тоже. Так у него сплошь все прогулки со мной состояли из объяснений с водителями. А я стоял рядом и согласно кивал. Все немцы почему-то считают, что краткость – сестра не таланта, а слабоумия. Поэтому ответы моего знакомого напоминали краткий курс лекций. Но он выдержал только неделю. После этого стал меня избегать, сменив вечернее время прогулки на утреннее.
Я попытался было передвигаться в темноте, используя рельеф местности. Не помогает. Даже в глухих закоулках находились чудаки, жаждущие узнать моё мнение, как им и куда ? Возможно, они меня тут по графику поджидали.
А в маске я гулял недолго. Такая чёрная вязаная шапочка на всё лицо с прорезями для глаз. Очень удобно, особенно в холодную погоду. Только остановился у банкомата, как налетели какие-то дюжие ребята и отвезли в полицию. Думаете, что на экскурсию ? Я тоже сначала так думал ! Оказывается, для выяснения личности. Неужели нельзя было это сделать спокойно, не травмируя мою нежную психику ?! Долго о чём-то расспрашивали. Конкретно-то я не понимал, но в общем-то – схватывал.
Ночь пришлось провести в камере при усиленной, как у короля, охране. А ранним утром я был приятно удивлен, увидев всех своих местных приятелей. Их взяли совсем тёпленькими, прямо с постели, как моих сообщников. Это мне популярно переводчик объяснил. Как впрочем и то, что я взял на свою группу ответственность за организацию взрывов в Америке.
Увы, как вы понимаете, с маской тоже не вышло.
Притворился глухонемым. Вот кому в Германии жить хорошо ! Ни глаголы зубрить, ни склонять никого не надо ! Никто ни о чём не расспрашивает. Все сочуствуют. Пару знаков пальцами – и ты свободен, как птица ! Но отдельным водителям приходиться вслух объяснять, что ты глухонемой. Что поделаешь, такова природа. Не повезло людям.
Однако удача и тут отвернулась от меня. Наткнулся, как-то, на настоящего глухонемого. Он рядом с водителем сидел. Как он оживился, засуетился, обрадовался мне, как родному ! Меня даже слеза прошибла ! Каюсь, немного пожалел, что родился нормальным человеком ! Конечно, он меня не понимал, а я – его. Я же русским языком на пальцах изъяснялся-то !
Я уж совсем было отчаялся, как жена посоветовала брать с собой карту города. Если спросят, как и куда, я её, родимую, и представлю ! Пусть говорит за меня ! И что вы думаете ? Как отрезало ! Я даже не ходил по тротуару, а стоял на виду ! Специально поджидал, кто же подъедет справиться ?! Никого ! В этот день все всё знали.
Но стоило мне забыть карту, как тут же выстраивалась стройная очередь ! Но я уже знал, как бороться с этой напастью !
В принципе, проблемы – это неплохо. Они, как красивые женщины, требуют немедленной реакции. Проблемы, как и боль – это признак жизни. Если у тебя нет проблем – значит ты уже умер. А меня что-то не тянет в общество усопших. Даже если их никто и ни о чём не спрашивает.

Напасть.

С тех пор, как я осчастливил своим присутствием один небольшой городишко в Германии, одна напасть не дает мне покоя. Местные старушки, все как одна, пригожие, опрятные, прямо хоть под венец, не дают мне прохода, обожая беседовать со мной. Хотя внешность у меня самая заурядная, как, скажем, у Наполеона.
Я живое подтверждение тому, что роскошь человеческого общения ничем не заменишь: ни комфортом, ни богатством, ни общением с животными.
Разве домашняя собака в состоянии заменить меня ? Даже если она будет сидеть на «социале», читать газеты и вести изнурительные бои с домочадцами из-за телевизионных программ ?!
Здешние старушки, пресыщенные всеми благами, вылавливают меня всюду: стою ли я в очереди, еду ли в автобусе или, расслабившись, отдыхаю в парке. В момент, если они что-то изрекают, синхронно двигая вставными челюстями, я похож на австралийского аборигена, который впервые увидел унитаз. Хотя не удивлюсь, если полностью понимают себя только они сами.
В этих случаях я прибегаю к испытанному методу Эллочки-людоедки, арсенал которой насчитывал целых тридцать слов. Она бы умерла от зависти, если бы узнала, что я общаюсь с помощью пяти простых немецких слов: да, нет, пожалуй, вы правы. Надо только правильно угадать тему разговора.
Сижу, однажды, на лавочке у городского фонтана, любуюсь видом города.
— Сегодня прекрасная погода, не правда ли ? – присаживается рядом старушонка с серебристым пушком на голове. Точно таким же как на её пуделе. У её колен блаженно замирает элегантная трость красного дерева.
— Вы правы, — киваю я головой.
— Вы знаете, позавчера умерла ваша соседка, фрау Мюллер ! -печально вздыхает она.
— Пожалуй, — скорбно отвечаю я, удивляясь откуда она меня знает.
Вероятно, живёт в моём доме. Но припомнить её я не мог. Все мои соседи, как на подбор, какие-то тихие, невзрачные и незаметные. Ни кулачных боёв на лестничных площадках, ни пьяных скандалов, ни визга пилорамы на балконах ! И не запомнишь толком, кто есть кто.
Немудрено, что я даже не подозревал о существовании фрау Мюллер. Я знал, что происходит в Ираке, но не ведал, что творится в соседней квартире.
Это у нас, там, к почившему приходили толпы родственников и наследников со скрытым блеском в глазах, а усопшего хоронили по главной улице и непременно с оркестром. Чем солиднее был покойник, тем больше траурных кругов совершала похоронная процессия. А тут всё делалось шито-крыто и по сокращённой программе.
— А эта ужасная пенсионная реформа ! – сокрушённо качает головой старушка.
— Да, — сочуственно киваю я.
— Вы не видели моего пуделя ? – спохватывается она.
— Нет, — пожимаю я плечами.
Я его хорошо понимаю. Разговорчивость старушки раздражает не только меня.
После этого следует душераздирающий монолог со слезами и заламыванием рук. Разумеется, не мне. Он длился ровно полчаса. Я специально засекал. Хотя ничего не понимал, но седьмым чувством угадал, какой пудель неблагодарный.
— Вы правы, — говорю я, понимающе разводя руками.
Сразу понятно, мол, сколько волка ни корми, а он всё-равно в лес смотрит. А пудель его ближайший родственник, только изрядно измельчал и стал кучерявым из-за постоянных стрессов. Вот к чему приводит общение с человеком !
Дальше следует гневная тирада, из которой я делаю вывод, что старушка этого пуделя из под земли достанет, даже если ей придётся пробурить тростью скважину.
— Да, — соглашаюсь я робко, — пожалуй, вы правы.
Она прощается и решительно направляется к зарослям, за которыми скрылся вероломный пудель. Ясно, что сейчас она готова завалить даже тигра, если бы он осмелился ей помешать.
А я подумал, что пуделю, конечно, до меня далеко, но у него есть известное преимущество: на вопросы он может не отвечать.

Универсальный закон.

Кошмар продолжался. Алекс пытался проснуться, но не мог. Увы, это был не сон.
— Ну, Алекс ! Скажите: Herr ! – взывала к нему учительница немецкого фрау Вагенер. – Скажите: Herr ! – нависла она над ним грозной скалой.
Не знал бы он, что на шпрахкурсах учат так изысканно ругаться – не поверил бы ! И кто ?! Сама фрау Вагенер, яркая и элегантная блондинка !
— Да не Герр, а Herr ! – поправила она его.
Притихшая группа с нарастающим интересом следила за потугами Алекса. Даже те, кто разгадывал кроссворды и играл в морской бой, оставили свои дела.
— Herr ! – выдавил из себя, наконец, несчастный.
— Вот так, хорошо ! – похвалила учительница. – А теперь скажите: Vater, Mutter !
Алекс не удивился бы, если бы фрау Вагенер потрясла перед ним погремушкой или попыталась бы приладить ему памперс. Он чувствовал себя младенцем, как, впрочем, и его соседи по шпрахкурсам. Они были в таком возрасте, когда, обычно, на вопросы не отвечают, а задают их. Но это не мешало «младенцам» выползать в перерывах на лестничную площадку и самозабвенно устраивать там перекуры типа «ёжик в тумане». И тогда казалось, что главная-то часть занятий – это перерывы, а уроки немецкого, как пауза, на которой под колыбельную из неправильных глаголов можно сладко вздремнуть.
Немецкий упорно не давался. За ним надо было ухаживать, как за неприступной барышней. Вот с русским у Алекса проблем не было. Он его даже не учил, а просто впитал с материнским молоком ! А что если и тут попробывать этот метод ?! Но где раздобыть женское молоко местного разлива ? Именно местного ! На китайском и вьетнамском тут не общаются. А если рискнёшь напиться такого импортного женского молочка – станешь калякать по-вьетнамски !
Алекс решительно прошёлся по магазинам, но своим вопросом только смущал молоденьких продавщиц. А одна чопорная дама даже залепила ему пощёчину ! Но не просить же ещё кормящих матерей дать ему припасть к их груди, чтобы испить парного молочка, содержащего всю грамматику ! Их дремучие мужья едва ли поймут, что человек серьёзно изучает немецкий. А коровье молоко женское заменить не может. Никакого толка от него, кроме мычания на уроках !
У каждого свой метод изучения языка. Кто-то на занятиях решает кроссворды, кто-то читает русские газеты, а кто-то мирно дремлет. Говорят, в состоянии сна человек лучше запоминает. Но преподаватели, почему-то, этот метод не жалуют. Однажды Фёдор, вернее, Теодор, сосед Алекса, решил этот метод испытать. И уснул. Сладко так, безмятежно. Но попутал его бес, захрапел ! Фрау Вагенер прервала свою колыбельную и подозрительно:
— В чём дело ? В чём дело ?
А очнувшийся от локтя соседа Теодор, мужик сообразительный, сделал вид, что у него приступ бронхиальной астмы начался. Талант ! Но перестарался. «Скорая» в больницу увезла.
А у Иоанна, приятеля Алекса по общежитию, был другой способ изучения немецкого. Он штудировал его по винным этикеткам. Любой кучерявый текст на бутылке мог прочесть ! А чтобы закрепить результат, осушал сосуд. Успехи незамедлили сказаться. Сначала Иоанн беседовал сам с собой, а потом у него появился невидимый собеседник по имени Ядрёнавоша. А язык его обрёл такой сложный диалект, что даже местные жители затруднялись сказать, о чём он толкует ! Сейчас этот самородок совершенствует свой язык в университете, вернее, в его психиатрической клинике. Но это мелочи. Зато, как высоко взлетел. Не зря постоянно твердит, что он – сокол !
Алекс же продолжал посещать шпрахкурсы, пытаясь взять немецкий за рога. Но только рога эти сами норовили его поддеть. Он бы совсем отчаялся, если бы на днях не свалился с велосипеда. От удара о землю его потрясла гениальная мысль ! Алекс открыл универсальный закон. Любой успех зависит только от движения ! Остановился – всё ! Пиши пропало ! Результата не видать, как своих ушей ! А маленький шаг – это тоже движение. В том числе и в языке. И тогда всё обязательно получится !
Но только при одном условии: если не сразу и не много !

Добавить комментарий