Цюрих. Шесть утра.Несколько девушек из русского хора(турне по Европе) вышли на прогулку — город посмотреть. По противоположной стороне улицы молодой человек прогуливает черного терьера. Девушек «понесло» (вслух, на родном языке):
— Ах, какой мальчик!
— Ах, бизнес-костюм!
— А какие мы наглаженные!
— А галстучек-то — моднявый!
— А какие мы чисто выбритые!
— А ботиночки-то как почистил!
Когда хозяина со всех сторон обсудили, перешли к терьеру :
— А собачка-то у нас какая породистая!…
На что молодой человек неожиданно на том же языке им наконец ответил :
— А собачка, между прочим, по-русски понимает…
Занавес.
Душевные и умственные движения, заставляющие авторов таких творений выставлять их на литературные конкурсы, сами по себе заслуживают глубокого исследования в каком-нибудь произведении. Пределом всего здесь я считаю ещё и уж не знаю, насколько искреннее, но всё же заявление, что, оказывается, этот потрясающий сюжет ещё и не придуман самим автором, а только записан со слов участницы истории. Да я за рабочий день слышу по полсотни историй в этом роде, они называются анекдотами, значительная часть из них столь же забавна и часто даже гораздо более, но ни одна на моей памяти не претендовала на звание серьёзного литературного произведения, а тем более конкурсного.
Замечательная иллюстрация к разнице между «Аффтар жжёт» и «Глаголом жечь сердца людей». Отдаю должное мужеству автора — не так легко выступить на конкурсе математиков с заявлением, что семью восемь = сорок восемь.
Абсолютно с Вами несогласен, я считаю, что автор скорее выступил на конкурсе математиков с заявлением, что семью восемь — пятьдесят шесть. Правда, мне не кажется, что для такого выступления мужества нужно меньше.