РЫБАЛКА.
Вообще-то ребята я не рыбак. Просто шёл как-то по дачному посёлку, случайно, за молоком. Смотрю, возле забора удочки стоят дорогие, ничейные. Ну, думаю, придётся идти на рыбалку. И пошёл.
И вот сижу, рыбачу, недалеко от того забора, всего километрах в сорока и вдруг клюёт. Вытаскиваю, ёлки шишкастые; хвостище – во!, плавники – во!, чешуя – во!. И вся золотая, рыбка.
Зажал её в кулаке, ага, думаю, сейчас говорить начнёт, обратно в речку проситься и выкуп за себя пообещает.
-«Хрен тебе золотая рыбка!»- говорю ей. И пока она рта не успела раскрыть, ультиматум выдвинул: или ты исполняешь моё двадцать одно желание в течении дня и на свободу с чистой совестью, или ждёт тебя раскалённая сковородка. Выбирай.
Сделал морду веником и смотрю на неё, что же она делать будет.
А она, ну наглая, тушите свет, сначала глухонемой прикинулась. И пучить её начало, через глаза. Тогда я ей строго так:-«Ты мне глазки не строй – желания исполняй. А то в вашей волшебной конторе, жлоб на жлобе. Уж мне ли не знать. Вон в прошлом году Старик Хоттабыч в бутылке попался, так ни за что не хотел вылезать из своей чекушки. А я, дурак, тогда и запросил-то всего десять желаний. И вот из-за такой мелочи, пришлось его два часа в кастрюле кипятить. Пять часов в стиральной машине: стирка – сушка, стирка – сушка. И думаете вылез? Показывает через стекло три пальца и всё. Нахал.
Тогда я снова закупорил бутылку – и назад , в речку. Вот, говорю, посиди, подумай.
Так он от меня по дну, в закупоренной бутылке, пешком… До сих пор с аквалангом ищу.
Так что тебя, золотая рыбка, я пока с крючка снимать не буду. И сижу довольный. Только диву даюсь, ну никогда я раньше ни у человеков, ни у рыб квадратных глаз не видел. А эта ещё и заикой оказалась, когда заговорила наконец.
И всё равно своё – исполню только три желания и всё.
Э нет, говорю, рыбонька, ты не государство. Это с ним начнёшь спорить – оно тебя посадит, а будешь просить – вообще ничего не даст. А тут я тебя жарить буду. И подёргал её на крючке.
А она, вот вредная, упёрлась на своём -только три и только в течении часа.
Но у меня тоже аргумент будь здоров – раскалённая сковородка.
До обеда торговались. Наконец сошлись на семи и до вечера.
И хоть жаль было с ней расставаться, да делать нечего, отпустил её и бегом на дачу, овощей нарвать. Жена просила тёще завезти.
Только нарвал овощи, хозяева дачи появились. Оказалось, я свою дачу с ихней перепутал, невзначай. Пришлось поздороваться. А они сначала не успели, а потом не смогли. Догнать. Я сильно на электричку спешил.
Потом сижу в электричке, желания обдумываю. Всё ошибиться боюсь. Уже чайник закипел, с мозгами. А загадал всего одно – денег миллиард. И то ещё на берегу.
И вот, не успел мой организм ещё отдышаться после бега, как вдруг набрёл взглядом на сумку с колбасой. Ничейную.
Ну, думаю, придётся выйти из электрички, зайти кума проведать. И пошёл.
Иду, в левой руке кулёк с овощами, за правую сумка с колбасой зацепилась, нечаянно. По ногам бьёт, идти мешает.
И вдруг, нутром чувствую, что народ наш всё-таки добрее, вежливее раньше был. Обругают, если что не так, ну оплюют. А теперь тупые все стали, объяснить ничего нельзя, сопят молча и только бум да бум по моему организму.
На перроне только понял – рано вышел. А перрон грязный, неуютный, а я чистый, интеллигентный. Лежу и думаю; кум скотина, из-за него всё. Вечно у него закусить нечем. Он с пелёнок, сволочь, гонит на продажу, а в кармане всегда только десять копеек последние.
Пришлось снова к тёще ехать.
Тесть двери открыл. Я ему сразу:-«Здравствуй папа. Вот, дочка овощи прислала». Чтоб геморроя не было, добавил я. И подал ему кулёк. Правда, овощи забыл.
Тут и тёща с постели подхватилась, она слегка простудой прихворнула. И засуетилась, не реагируя на мои уговоры – лежать! За стол меня усадила, моим любимым сладким чаем напоила. Только сахар с солью перепутала. Я быстро искренне пожелал ей выздоровления и помчался домой, желания додумывать.
Подбегаю к своему подъезду, смотрю, унитаз стоит импортный.
Тяжеленный он. Но ничего, несу. А возле лифта мне навстречу инвалид с костылём выскочил. И давай меня благодарить. Оказалось, это его унитаз, он его купил, а чтоб домой занести, сына ждал. Три часа возле окна просидел.
Ну народ, а? Полдома жильцов прошло с работы мимо унитаза и ни одна падла инвалиду не помогла.
Ну, наконец, заскочил я домой, с желаниями определился и срочно спать лёг, чтоб утром встать пораньше.
Ночью мне снился сладкий эротический сон – соседская дача горела. Долго и поэтично.
А оказалось, что моя. И быстро. Мне в пять утра пожарные по телефону сообщили.
И ведь говорил жене – пока строим дачу, жить надо возле кирпичного завода, а она возле пилорамы поселилась. Ну, после такого подъёмчика выпьет и дятел непьющий.
Открываю холодильник – водки нет. А вечером было как коню. И палка колбасы. Была. Это какой же дятел мою водку, ночью, а?
Дома я один. Я что, сплю? Как сплю? В доме ни капли водки, а я сплю? Не может быть!
Нет, мысли трезвые, значит не сплю.
Снова заглянул в холодильник – светло и пусто, как в Антарктиде.
Та-ак, думаю, начнём рассуждать трезво. Но как можно рассуждать трезво, если водки нет.
Опять тупик. Тут уже кого хочешь понос прохватит.
А в туалете новый ребус – унитаз полный. Во фокус. Холодильник пустой – унитаз полный. Всё там. Но с верхних этажей.
Но думать уже некогда, поэтому как в сквере оказался, не помню.
Сижу, сверху – ангина, внизу – геморрой. Картина – Шишкин не напишет, «Утро в кустах». Тут-то и вспомнил я инвалида с унитазом, ведь он шестым был, о ком я вчера подумал. Это как же рыбка мои желания считала, у неё что, компьютер заболел? И как теперь насчёт миллиарда, ведь это желание первым было.
Лезу в карман, там сберкнижка. Ага, моя взяла. Открываю, там на моё имя миллиард. Советскими рублями в советской сберкассе.
Ну контора. Во попал. А сколько меня ещё ангинило, поносило и геморроило, никому не скажу. Сам со счёта сбился. А когда очухался, поехал к родственникам, в деревню.
Иду по улице, глядь, висит на заборе сеть рыбацкая, ничейная. Всё, придётся опять идти на рыбалку.
Ну, золотая рыбка, держись.
