«Ты моя и больше ничья, я ревную тебя даже к смерти подаренной мною!»

Он отделял сухожилия от мяса, высасывая из вен запёкшуюся кровь. Эта была рука его возлюбленной. Само же тело, несколько видоизменённое, лежало в ванне. Лицо жертвы, запачканное густой кровью, как и всё вокруг, выражало страх и недоумение, глаза — полузакрыты, рот — некогда молящий о пощаде, оставался открытым, как бы помня последний крик и готовый воспроизвести его в любую секунду, но всё было тихо.
Убийца сидел на кафельном полу и задумчиво, с долей иронии оценивал каждый дюйм женского тела. Неожиданно он достал золотое кольцо, инкрустированное брильянтом, и примерил его на безымянный палец фиолетовой руки. Смех наполнил ванную комнату. Он захлёбывался в собственном сумасшествии. Чувство отмщенья кипело в нём. Дыхание учащённое, глаза налиты кровью. «Ты моя и больше ничья, я ревную тебя даже к смерти подаренной мною!»
С этими словами он залез в ванну, лёг на расчленённый труп любимой, включил горячую воду и провёл лезвием глубокую линию вдоль своей руки от запястья до плеча и с трудом повторил операцию на другой руке. Затем они вместе вышли из ванной. Молча… молча…