Новогодняя ночь. Ночь выходного дня…

* * *
…Якут взобрался по лестнице на крышу высотного здания. Снял с плеч небольшую спортивную сумку, вынул из нее войлочный коврик темного цвета, и аккуратно расстелив его, посмотрел в сторону дома расположенного на противоположной стороне улицы.
Во многих окнах дома похожего на глубокий колодец горел свет, шла праздничная ночь: то там, то тут, раздавалась музыка, громкие голоса, назойливый призыв телевизионной рекламы: « Маш, а Маш? Ты, каких мальчиков больше любишь, светленьких или черненьких?»…
Якут усмехнулся и взглянул на свой «ORIENT». До Нового года оставалось еще пять минут.
Интересующее его окно зияло темнотой…. Он вынул свою верную подругу – снайперскую винтовку СВУ переделанную по схеме «буллпап» из сумки, и бесшумными, отработанными движениями быстро собрал ее из нескольких безжизненных пока частей в единый, чуткий и послушный ему организм.
Было довольно прохладно. «Сейчас бы кофе горячего с белой и нежной пенкой», — размечтался Якут.
Но кофе перед работой он никогда не пил, почему – то он его размаривал, мешая сосредоточиться.
Отложив готовую к бою винтовку, Якут посмотрел на звездное небо. Начал вспоминать, когда он начал писать стихи…. Когда услышал впервые поразившую его еще молодого человека песню из фильма «Белое солнце пустыни» в исполнении Павла Луспекаева… или нет, пожалуй, после того, как они разошлись с Иркой. Тогда тоже была новогодняя ночь…
Ирка… Молния мелькнула, как казалось ему тогда между ними в тот памятный и далекий вечер, когда их познакомила остроносая темноволосая, шустрая как цыганка Ледька.
«Ты любишь «АББУ»? – спросила Ирка, садясь рядом с ним на диван.
— Вот «Ватерлоо»- класс, давай потанцуем? – взяла его за руку.
Ледька( вообще – то ее звали Лидия, но она терпеть не могла своего имени), подтолкнула засмущавшегося Якута на середину маленькой комнаты. Он взял Ирку за талию и опять ощутил странную дрожь во всем теле: «Что за черт, такое ощущение у меня впервые при близости с женщиной».
— Ты чего щуришься, как якут на солнце — шепнула ему на ухо Ирка.
Якутом его называл инструктор в Школе за то, что он всегда суживал веки, размышляя о чем — либо, оценивая собеседника, противника. Перед ответственным выстрелом в тире или перед выполнением задания, когда взвешивал все за и против, смотря в прорезь прицела, подкидывая нож в руке.
А поскольку задания всегда носили ответственный характер, то на коже вокруг глаз с годами образовалась сеть морщинок, и глаза казались уже размером, чем были на самом деле.
-Ты чего щуришься, как якут на солнце, – шепнула ему на ухо Ирка. — Проводишь меня домой?
Якут глубоко вздохнул, как перед затяжным прыжком и, подернув плечами, с силой выдохнул…. Это вывело его на некоторое мгновенье из оцепенения. Посмотрел на окно… на часы…. Еще не время ….
Да, наверное, тогда в голову ему и начали не известно, откуда приходить строки стихов, сначала радостных и одухотворенных, а затем все больше философских и грустных.
Пришло время стихов….
Ледька, верная и наивная, а может, завистливая подружка правильно она сделала, или нет тогда рассказав ему все?
-А ты знаешь, дружок, что в твое отсутствие Ирка с Гариком встречается частенько?
Дома Якут посмотрел Ирке в глаза: « Кто такой Гарик, Иришка?»
-Гарик… Гарик – это мой запасной аэродром. Моей душе нужен не только полет, но нужна и площадка, куда можно будет приземлиться при стечении обстоятельств, сам понимаешь каких….. Ответила та, смотря в плечо Якуту (терпеть, не могу, когда люди не смотрят в глаза собеседнику во время разговора).
Почему она тогда не соврала? А ведь могла сделать это запросто, как обычно.
Якут долго отсутствовал в последнее время дома, и по приезду обнаруживал кое – какие приметы нахождения посторонних мужчин в доме, но не спешил делать выводы. А тут этот разговор с Ледькой…
Измену и разрыв Якут перенес тяжело, но он принял это нелегкое для него решение и выполнил его, что не маловажно. Одно дело принять решение, но главное было набраться силы воли, чтобы выполнить его. Искренность- главное мерило его жизни, умерла, а была – ли она с самого начала, искренность?
Ирка отправилась искать свой запасной аэродром, но Гарик, не захотев быть таковым, выставил ее за порог в новогоднюю ночь. Одно дело ни к чему не обязывающие свидания, и совсем другое, постоянная связь с женщиной, привыкшей к безбедной жизни, да еще с завышенными амбициями и капризным характером, с которым справиться под силу было, пожалуй, только Якуту.
Охи… ахи… взмахи рук… морганье ресниц… слезы…под фейерверки и конфетти…
Все было кончено.
Один раз совершенно случайно лет через десять он встретился с ней в холле, какого – то офиса… Та же походка, та же, только чуть — чуть с годами располневшая фигура, тот же взгляд — молния из под светозащитных очков. Узнала… он тоже ее узнал, еще бы не узнать…. Остановились на мгновенье, постояли, помолчали… и разошлись… навсегда (!?) в городе тесном, большом… Вышла потом замуж ( в который раз!?) за иностранца, познакомилась через Интернет. Якут наводил справки… счастливого полета…
В окне дома напротив вспыхнул свет. Наконец… Якут медленно навел прицел на желтый прямоугольник и стал терпеливо ждать…
«Работа везде одна, что печку топить, что стихи писать» — пришла на ум ему фраза Александра Блока. Делать все нужно профессионально, а не, а бы как…
В окне мелькнула тень мужской фигуры, отворились створки….
-«И еще… в любой работе, как в стихах важны последние строчки, важен результат», – подумал Якут и неуловимым движением пальца нажал на спусковой крючок.
Куранты… Ура! С Новым Годом! Вау….
Перекатился на бок, быстро разобрал СВУ, уложил ее вместе с ковриком в сумку, подобрал горячую гильзу и ловко спустился по отвесной лестнице .
Завел еще не остывший двигатель неприметного на вид «Форд Скорпио».
Домой… Накормить заждавшегося пса, принять душ, выпить бокал шампанского, закусить шоколадом и попытаться заснуть. Хотя вряд – ли это удастся ему сделать. Первые строки:

Ты спал когда – ни будь в липучей жидкой грязи? В лицо тебе летели бурой крови брызги? От осколков ты укрывался плащ – накидкой? От очередей крошащих вился ты змеей? Вычеркивал ли ты, скулами играя, братьев имена из списков потрепанных поверки полковой? Читал ли письма любимых не нашедших адресата, когда скупой шепот превращался в жуткий вой, когда казалось вот она долгожданная победа, вот оно заветное свидание, запоздалая весна… лето…и новый год…
Испытывал – ли ты хоть раз свободное паденье? Как скоротечен ночью новогодней затяжной прыжок?
Шум ветра… натяженье и повизгивание строп…
С поверхностью земли родимой лбами столкновенье…
Строки уже настойчиво приникали Якуту в мозг.
Так было всегда, так будет и теперь, в эту новогоднюю ночь,… ночь выходного дня.