Володю уже который день не видели в баре. Не было его и на работе, но это не странно: работал он кое-где, кое-как и очень редко. Иногда он неделю работал, а потом месяц нет, просиживая заработанное в баре со своими старыми и преданными товарищами.
Надо сказать, что Володины друзья Сева Мартынов и Мишка Поленов вели немного иной образ жизни, у обоих была семья, была работа. А вот Володя был холостяк, человек от забот свободный. Но если вдруг они решали собраться вместе, то и Володя и его друзья немедленно отбрасывали все дела в сторону, потому что дружба – это святое.
И вот вечерами в баре они вспоминали чудесные моменты их давно ушедшей молодости, пели песни, грустили, смеялись, выпивали. И конечно это было весело.
Мартынов был самым веселым из всех. Улыбка, казалось, однажды обретя пристанище на его желтом морщинистом лице, решила больше никогда его не покидать. И сыпля смешные и несмешные анекдоты в разные стороны Мартынов, мог развеселить любого. А вот Мишка был человек серьезный. Однажды в детстве кто-то за его нахмуренный вид дал ему прозвище Шим, происходящее из его же имени произнесенного наоборот. Шим это ничто иное, как то, чем можно было назвать нахмуренное круглое лицо Поленова с всегда выдвинутой немного вперед нижней губой. Володя же был всегда молчалив. Он не умел острить, как Мартынов и не был деловым как Шим, но, несмотря на это друзья всегда любили и уважали его, и возможно даже немного завидовали его образу жизни. Немного выпив, Володя начинал засыпать, мечтательно хлопал своими неестественно черными глазами и наблюдал как его друзья, наливая и себе и ему еще по одной, запевали вновь.
Так проходили частенько их общие вечера и проходили бы так и дальше, если бы однажды Володя не исчез.
Он уже неделю не появлялся в баре, и друзья решили, что это уже не просто так. Видимо что-то случилось, раз Володя исчез без предупреждения. Володя жил на окраине городка в старом пятиэтажном доме. Окна его однокомнатной квартирки выходили в сторону тянущихся разноцветным ковром вдаль за город полей. И этот вид был особенно красив на закате, когда огромное оранжевое солнце заливало всю его комнату золотистым светом.
Выбрав свободный день, на старой машине Шима, Шим и Мартынов поехали к Володе на квартиру.
Было около двух часов дня. Они позвонили в дверь, потом постучали, но никакого ответа не последовало. Володи не было дома. Они решили не возвращаться и подождать его часок другой во дворе, потому что ехать еще раз в самый конец города из-за слишком дорого бензина, было бы убыточно. Через полчаса с пакетом в руках появился Володя. Он сначала не заметил их, сидящих в машине и зашел в подъезд. Догнали они его уже только на третьем этаже возле его двери.
— Шим, Мартынов! Как это вы тут оказались? Помнится мне, последний раз вы тут были месяца три назад.
— Нет, а ты куда пропал? Мы же думали, уже чего стряслось с тобой! – забасил Шим.
— Или ты решил покончить с холостятством и нашел молодую? – подмигнув, добавил Мартынов.
Володя открыл дверь, пропустил друзей в прихожую и пригласил всех зайти на кухню.
— Ой, нет, какая молодая….все в порядке ребята.
Он достал из пакета пять банок кефира и поставил их на стол, вместе с нарезанными небрежно кусками хлеба.
Худощавый высокий Володя выглядел каким-то осунувшимся и рассеянным. Было в нем что-то несвойственное его обычному состоянию.
— Володя, ты нездоров? – спросил Шим.
— Я… нет, все нормально…
— Ты уверен? – серьезно поинтересовался Мартынов.
— Да да, все в порядке…мм…так все как обычно…
В глазах Володи отразился испуг, но затем он взял себя в руки и постарался исправить создавшуюся ситуацию. Он засмеялся, все равно как-то нервно, и добавил:
— Нет, ну что вы, в самом деле! Нет, ну нездоровилось мне немного, а теперь все отлично, все замечательно. Эй, Сева, как там твои внуки? Готовятся к школе? Уже середина августа, а в школу в сентябре…
— Нет, Володя что-то случилось. Что с тобой? – серьезно спросил Мартынов.
Шим закашлялся и сказал:
-Тебя как будто подменили.
Тут Володя не выдержал. Все его нервное состояние, казалось, все это время двигалось к кульминации. Закрыв лицо руками, он заплакал. Это было грубое, неприятное и неестественное зрелище. Никогда Володя не доходил до такого состояния, и представить его плачущим было просто невозможно.
— Володька, черт возьми, что стряслось? – заорал, вскакивая Шим.
— Утихомирься, Миша, ты только поднимаешь панику! – перекрикивая его, возопил Мартынов. — Он, наверное, весь этот дом пропил или на карты проиграл! А, Володька, так? Да?
— Если Сева прав, то лучше уезжай из города! – с безумными глазами зашептал Шим.
— Господи, Володя как ты мог до такого дойти? – с отчаяньем опустившись на стул, просипел Мартынов.
Вся эта картина хоть и грустная, но выглядела ужасно комично. Настолько, что даже Володя улыбнулся. Он вытер слезы и, улыбнувшись, сказал:
— Ах, простите старика. Совсем из ума выжил. Все-таки мне через пару месяцев пятьдесят! А это уже возраст…
Мартынов и Шим, успокоившись, опустились на стулья.
— Володька ты нас так не пугай! – зло огрызнулся Шим.
— Так это у тебя началась депрессия из-за возраста?! – спросил осторожно Мартынов.
— Ой, нет, нет возраст, о чем тут жалеть?! Умирать всем придется…
— Что тогда?
— Так вот я ж вам и говорю, что ничего! Ничего! Ну, все ребята, вам, наверное, пора, у меня тоже много дел….
— Это каких же это у тебя много дел? – подозрительно спросил Шим.
— И мы никуда не спешим! – нагло заявил Мартынов. – И вообще, что-то ты сегодня больно разговорчив… Откуда столько сентиментальности?! Нет, все-таки что-то случилось…
— Значит, ты придешь завтра в бар?
Володе еле удалось распрощаться с друзьями. Он захлопнул дверь, медленно присел на пол, облокотившись о дверь в прихожей и, подперев кулаком щеку, задумался. Так он сидел до тех пор, пока в конце коридора не забрезжил из его комнаты яркий золотисто-оранжевый солнечный свет, заливая конец коридора. В нем было что-то спокойное, теплое, далекое. Володя поднялся и, захватив из кухни банку кефира, пошел в свою комнату.
Там, усевшись на широком подоконнике, Володя стал рассматривать солнечный горизонт. Поля тянулись вдаль ровными лоскутами разноцветных материалов, огибая несколько небольших холмов. Иногда над ними пролетали стайками птицы, каркая, чирикая, свистя. Или одна из них, размахивая длинными крыльями, пересекала чистое синеватое небо и скрывалась в его глубине. Воздух жаркий начинал пахнуть кострами. Три больших дерева стоящие треугольником недалеко от дома шептались друг с другом, советуясь с легким летним ветерком. Опускавшееся медленно солнце встречала бархатная тишина.
И, как и в прежние несколько дней, перед глазами Володи, возник на горизонте среди полей огромный дом из красного кирпича. Резные балконы, наполненные горшками цветов, пестрели множеством ярких красок, изумрудные лозы с острыми листьями, нечаянно упавшие с развязавшихся веревочных подвязок, спадали тонкими нитями к земле. Голуби ровными рядками ворковали, усевшись на блестящей сточной трубе тянувшейся по краю крыши, они то взлетали иногда и садились обратно, то уносились вдаль и уже не возвращались. И как всегда на террасу выходила красивая молодая женщина в пышном кружевном платье фиалкового цвета и подходила к сидящему за столиком мужчине в черном костюме. Он читал газету, пил кофе, а она, поздоровавшись с ним, выходила в сад и качалась на качелях. Двое мальчишек бегали с криками по дому. Потом забирались на крышу, на которой высилась маленькая кирпичная беседка, и, установив в углу её бумажный руль, изображали плывущий на всех парусах вдаль корабль. Ветер разыгрывался к вечеру, разгоняя окрашенные кроваво-красным цветом облака. Солнце закатывалось за тонкую загадочную полосу горизонта и призрачный дом, захлебнувшийся блеском пестрого заката, внезапно исчезал…
Всю следующую неделю Володя тоже в баре не появлялся. Мартынов предложил опять поехать и, пригвоздив друга к стенке, вытрясти из него правду. Но Шим ответил, что Володя расклеился как девчонка, и что он не собирается потакать такому несерьезному поведению друга, а тем более тратить на него бензин. «Рано или поздно его хандра пройдет. И за то, что мы его оставили на время в покое он нам еще спасибо скажет» — заявил Шим. На следующий день, достав свой старенький велосипед, Мартынов поехал к Володе.
-Ну что с тобой Володя…
-Эх, не знаю, не знаю… У меня какая-то ностальгия началась по тому чего у меня никогда не было…
Какой-то дом кажется, дети, и жизнь совсем другая!
— Кажется, а разве этого не было? Помнишь, раньше нам бывало так весело, особенно в те дни, когда еще все вместе мы мальчишками были. Помнишь, мастерили змеев бумажных, воровали яблоки в садах…Ну помнишь?
— Да, Сева, помню… — печально отвечал Володя, отводя в сторону свои большие черные глаза – Давно это было…
— Давно, но ведь было! И хорошо, что было, есть теперь вот что вспомнить, чему порадоваться…
— Но оно ведь было, Сева, было… а теперь что?
-Ну а что же, вечно ведь ничто не может продолжаться…
— Сева, Сева… У вас с Шимом теперь жизнь построена. У вас семья, работа. Вы занятые люди. А я никогда ничего не хотел, ни к чему не стремился. Время прошло, я оглянулся вокруг… Смотрю, а нет ничего в моей жизни! Ничего, никого, только я!
— Помнится мне, что ты всех нас раньше легко обставить мог! Ты и учился-то лучше нас всех и образование высшее получил! Эх, как вспомню, мы у тебя только в хвосте плелись!
— А теперь…
— А что теперь-то что, брат, жалеть.…Теперь надо дальше жить. Вот возьмись за ум, я работу тебе подыщу. Ты племянника своего найди. Где он сейчас? А?
— Работает, Алешка, вертится…
— Вот именно он один остался и ты один. Редко вы видитесь. Вот возьмите и общее дело откройте.
— Да, один он…
— Жаль родителей его, но что поделаешь.
— Ну да ладно, спасибо, Сева! Честное слово, спасибо!
— Ну, не хандри, брось это дело! Ты если что приходи, все-таки, мы ведь с Шимом, как и прежде вместе собираемся. Вспоминаем!
Но Володя не пришел не через неделю и не через месяц.
Как-то сидя в баре, Шим и Мартынов опять завели о нем разговор. Вспомнили, что скоро у Володи День рождения. Погрустили немного, подумали, и решили приехать к нему отпраздновать по старой дружбе круглую дату. В назначенный день купили ему подарок, торт праздничный, закусок, вина и поехали навестить друга.
Когда Володя открыл дверь Мартынов и Шим его прямо не узнали. Всегда худой Володя еще больше похудел. Черные глаза ввалились и как-то странно неестественно дико блестели. Голос, и манера поведения его изменились еще больше чем внешность. Но увидеть старых друзей он был очень рад. Это было видно по всему. Он провел их на кухню, долго расспрашивал обо всех их делах, много и громко смеялся. И очень удивился, когда они напомнили ему о его Дне рождении.
— Господи, а я совсем забыл!
— Зато мы не забыли! – пробасил весело Шим – Вот подарок тебе и торт имениннику!
— Вот это да! – Володя весело рассмеялся.
Потом каждый по очереди говорил тост, опять вспоминали прошлое, хвалили бар, в котором тоже прошли «славные годы». Потом Шим закурил, и нависло молчание.
— Ну, а что же произошло с тобой за эти несколько месяцев? – раскатисто спросил Шим.
Глаза Володи заблестели еще сильнее, и он заулыбался. А потом как-то хитро и заговорщически склонившись над столом, прошептал:
— Я написал книгу.
— Книгу? – удивленно воскликнул Шим.
— Ну ты даешь! – засмеялся Мартынов – О чем?
Володя вскочил и выбежал из кухни. Через некоторое время он вернулся со стопкой аккуратно сложенных листков, перевязанных шнурком.
— Вот я её уже закончил!
— «Исчезающий дом»?
— Да.
— Странное название…
— Наверное – замявшись, сказал Володя.
— Дай почитать! – заинтересованно попросил Мартынов.
— Не могу, не могу…. Я завтра уезжаю. Поеду в столицу и отдам в редакцию. Я вообще удивляюсь, как вы меня застали. Я еще неделю назад хотел уехать.
— Ого….ну ты даешь… — удивленно повторяли то Мартынов, то Шим – Так сразу вот и нам ничего не сказал…
— А вдруг станешь знаменитым, тебя дети в школе проходить будут! – засмеялся Мартынов.
— Ох, ну до этого еще далеко. Хотя, знаете ли, все возможно. Я вот новую книгу уже начал….
— Ты что это серьезно? – спросил Шим – Не лучше ли чем-нибудь посерьезнее заняться? Хотя, это, друг дело твое…
— Представляешь, Володька, станешь богатым и знаменитым! – мечтательно протянул Мартынов – И что тогда?
— А тогда, я исполню свою заветную мечту!
— Ого, у тебя уже мечта появилась? – прохрипел, смеясь Шим.
— Да, я отправлюсь в плаванье, куда-нибудь к далеким землям!
Прошло несколько лет. Книги Владимира И. имели огромный успех. Их издавали за границей на многих языках.
В солнечной Италии, когда на город опускается золотистый закат, все вокруг блестит и переливается красным, оранжевым, коричневым и желтым светом. Так играет своими глубокими сочными красками заходящее солнце. На крыше высокого дома из красного кирпича греются и отдыхают голуби. На террасе, вернувшись с работы, отдыхает племянник Володи Алексей. Его молодая жена выходит в сад, чтобы, качаясь на качелях, ощутить аромат приближающегося вечера. Обычно в это время почему-то пахнет кострами. А их маленькие дети играют в морское плаванье, прикрепив в углу каменной беседки бумажный руль.
— Мама, вот так, где-то далеко, плавает дедушка?!
— Да, так — засмеявшись, отвечает она.
И жизнь день за днем идет дальше своим чередом…