Сны.
…
Мы проведем незапланированный совет в моей квартире.
Скажем четверг. После дождя. Утро туманно.
Стрелки на летнее. Рано, почти четыре.
Свет позабытый горел всю ночь в ванной, странно.
И доминирующей темой выберем тело.
Причем во множественном числе для сравнения теории с практикой.
Практики с опытом, опыта с делом.
Дела с цепочкой желаний, фантазий и тактики.
….
Мне часто снится несколько снов, точнее картин. То
я телефонная будка, на окраине, то пешеход, переходящий на мерцание желтого
дорогу к телефонной будке, кутаясь в пальто.
Все происходит ночью. Идет дождь и зонт ( того,
кто переходит дорогу) давно уже вымок.
И машины почти не едут, ветер проникает под пальто, трогает свитер.
На дороге, проезжая в тот самый момент мимо к
центру, промелькнет лицо. Знакомое и забытое.
И я, просыпаясь, вспоминаю только телефон и цвет
неба, светофора, дороги, машины.
Я не помню лица, да и сложно говорить о лице,
Когда звонит будильник, и скрипят у кровати пружины….
…..
Ты сегодня опять не придешь, позвонишь, скажешь, что занята.
Что по возможности освободишься к следующему вечеру. Что в
холодильнике салат, сваренный суп, и кета
скажешь «целую, прости»
я скажу «хорошо».
Где-то в шкафу, кажется, был ополовиненный джин.
Завалюсь в постель с учебником и стаканом.
«Дай, Джим, на счастье лапу мне, дай, Джим..»
Строчки из книги или надписи на капкане…
……
Телефонная будка, всегда на тот же месте. Дует
ветер. Свет всю ночь, если не перегорит лампа. Он
стоит на противоположной стороне дороге, мерзнет и курит.
Ждет когда проедет такси или зазвонит телефон…
….
Из учебника пойму, что пишу размером непонятным. Я
не найду сходства ни с ямбом ни с хореем, а скорее
это больше похоже на пятистопного птеродактиля.
Такой уродился, плохо спит и часто болеет…
Но я, пожалуй, к нему привык уже.
Кормлю бананами, рыбой, вареной сгущенкой.
Меняющийся цвет глаз, нелепая форма ушей.
Глаза то синие, то зеленые, покрытые тонкой пленкой.
Уши изгибаются в неожиданном месте.
Шевелятся если ему смешно или очень грустно.
Улыбается искренне, но тонкие лезвия
Клыков перегрызают стальные детали с хрустом…
……..
Мы проведем незапланированный совет, Я засну в метро
в своей Москве, ты проснешься в своем Париже.
Выйдем в город не похожий ни на первый, ни на второй.
Ты, ловя такси. правую руку поднимешь,
Я пойду пешком. Зонт практически тонет в дожде.
Телефон на углу. Место встречи. Последний штрих:
Закурю, выпуская табачный дым в мир наш, где
Такси, привезя одну, увезет двоих…
………
Телефон порою может звонить долго
Телефон может разрывать тишину. Прорываться
сквозь ветер. Дождь каплями обведет светофоры тонкой
линией грифеля, который может сломаться…
возможное окончание сказки про красную шапочку
Буковке до истории далеко.
Волка из леса тащат волоком.
Егеря жалуют пятаком.
Красную шапку отпаивают молоком.
Бьют в барабаны, звонят в колокол.
Волка же обвиняют, да почем зря:
Вспоминают трех поросов, вопят в голос
Шьют дело ему про семерых козлят.
Судьи распаляют себя, злят,
Готовят масло, собирают хворост.
Шапка, дорвавшаяся до славы,
Верещит без умолку про пирожки, про лес,
Про то, как зверь к бабушке в дом пролез,
Издевался, а потом ка-ак съест.
А была на деревне последней самой
дурой.
Волк от сидения на цепи ослаб.
А вот вещдоки – рожки-ножки козла…
Да что вы, право, я не со зла, —
Орет волк, но из него не выйдет толк,
А только дух и зола.
Волк сидит на цепи, смотрит грустно.
Решает загадку про себя, козла и капусту.
Последнее слово для палача,
В обычной жизни учителя и врача.
Разгорись, костер. Все стоят. Молчат.
(В лесу волчиха, давно с пузом,
Скоро народит новых волчат.)
одиссея
-Троянская война никогда не закончится-
Без фамилии и отчества
Одиссей
в логове Циклопа
Придумывает план
Взывает к богам.
И только у берега моря как и вчера Пенелопа
Ненавидящая и море и берега.
**
-Медаль за оказанную жестокость-
Спартанские дети много ели
Становились сильнее
Бросали всех взрослых в пропасть
Пока их самих не успели…
***
-Глупостью было сказать времени о том, что оно деньги-
У говоривших такое наверное были дети…
Время смотрит в зеркало понимает туго
Сегодня оно получается
-монгольский тугрик
-чухонский рублик
И вот
у говоривших это уже
«ТИК»
Нервы ни к черту
Разговоры с дорогим врачом:
«Тревожно на душе мне
Знаете доктор мне никуда не прийти…
вовремя.
Все время что-то случается…»
Пульс учащается
С карьерой прощаются
А всего-то и нужно было,
Следить за словами
Сейчас бы
вставали
как всегда в шесть
ложились в час
теперь все не так
И молятся чтоб не сейчас
Время сказало
«Так»
****
На семь лет застрять у Калипсо после дембеля
Други
все погибли от скуки
и ничегонеделания
Одиссей
дунул-плюнул соорудил плот
Снова по морю до Итаки плывет
Калипсо хороша,
Да пора пришла
двинуться в сторону
телемахов-и-пенелоп
*****
Время движется
движется
Скоро я выпущу книжицу
Буду оставлять ее на сиденьях метро, на столиках
кафе
Неприбыльно но стоило
того времени потраченного на
эти буковки
истории
Имена
******
В палате психиатрической три царя
Четыре букваря
Пять пришельцев из открытого коса
Шесть из закрытого
просто
Перебежчиков к земле и
Целых семь Одиссеев
Последние если не плывут то строят глазки медсестрам
Спрашивают
«какой это остров?»
«сколько лет прошло после троянской войны?»
Просят у моря подходящего ветра, волны.
и
Наблюдать за ними вконец устав,
Проклинают богов, море и одиночество
Все на своих местах
Весна понемногу движется к лету
Я никогда не стану поэтом
-Троянская война никогда не закончится-
Настасья
Хмурилась настасья, куксилась.
Смотрела на жизнь: тут узел, там узел.
Ночь проворочалась, день собирала в паззл.
Пару кусочков найти бы до осени.
Не повесить пока на стену, не смазать клеем.
Листья, красные-желтые, бросаются с деревьев,
Словно хотят клюнуть,
Падают на дно бассейна.
День не дорисован.
Ночь бессонна.
Изобретает настасья блюда
По кадрам Джармуша и Бессона
Дом у настасьи из красного кирпича.
Окна устроены – рассвет встречать.
Автоответчик повадился на звонки отвечать
Говорит голосом настасьи:
Здравствуйте, я дома. Говорите после сигнала.
Смотрела в окно, мысленно из него сигала,
Видела по ящику дерущегося Сигала.
Автоответчик записывал все в блокнот
Мелко и аккуратно, после смотрел в окно.
«Скоро наступит осень, может, нас всех спасет?»
С позапрошлого високосного все вверх дном.
Дом как будто не тот. Жизнь как будто не та.
Зеркала отражают только огонь и дым
(перекрыли газ, электричество).
Ночь. Темнота.
Настасья на левом боку считает овец:
48-ая черная,
49-ая тоже черная,
50-ая с белым пятном.
овцы бегут в голове —
быстро так, что снова сбилась со счета.
Намедни звонила друзьям, все
Говорили: ошиблись вы…
Трубка «бип-бип», «уип-уип» —
Забыла друзей.
Настасья на правом боку считает грехи:
504-ый – лучше не вспоминать,
509-ый — сам, дурак, виноват,
602-ой — были же времена…
Звонила 03 , говорила с врачами.
Приезжали, взламывали двери.
Заколачивали обратно. Не
Замечали.
Сидит настасья, ждет осени, ждет рассвета.
Плачет настасья, кап-кап — тоска на нее насела.
С позапрошлого високосного ходит по дому в подвенечном платье.
Заплетала ленты в косы, просила у неба счастья.
Лето тянется, ночь тянется — не кончаются.
Кап-кап, кап-кап, — печалится.
Платье изорвала, неба не услыхала.
Расплела косы и начала все сначала…
Хмуриться, кукситься, считать узлы.
Маскарад. О словах
Я бы спрятал за лесом из слов маленький луг.
Мне достаточно трех, четырех, может быть, двух.
Я поставил бы ширму или улицу ширм.
Песни трамваев всю ночь. И звучание шин
Помогало смотрителю букв слышать их шум.
Мы останемся наедине к четырем, может, к двум.
Я играю словами, я ими не дорожу.
Я меняю приставки касательно падежу.
Выбираю склоненья глаголов и странный предлог.
Так за лесом появится луг непрочитанных строк.
Нам легко здесь укрыться, и лес высится вверх.
Ограничусь тремя, четырьмя или парою тех,
Что все чаще лишь смотрят с листа, невесомо молчат.
Это будут: осел, макинтош и свеча.
За окном где-то между второго – четвертого снов,
Можно будет увидеть лес под созвездьем весов.
Там за лесом есть луг, Кто-то ночью ждет у крыльца.
И не гасит огонь под созвездьем стрельца.
Иногда на слова не приходится отвечать.
Мне напомнили это осёл, макинтош и свеча.
Мне легко улыбаться , пробуя слово на вкус.
Если я уезжаю – таким же уже не вернусь.
Я по рельсам-словам отпускаю слова-поезда.
Для тебя, как всегда, в никогда,
от меня в никуда.
Навеки сентябрь
Слово «осень» в кармане плаща
по привычке не греет.
Слово «пиво», ввиду
упомянутой осени, — кисло.
я оставлю дела, я побуду на год
брадобреем,
улечу на луну буду стричь сам себя. Дни.
И числа
атакуют сентябрь, календарь
взяли штурмом намедни.
Я кручусь как хомяк.
В невесомости проще вертеться.
Я устрою побег от земли, от рутинных трагедий
Осень в городе и на душе – вещи разные.
К сердцу
принимать что-то близко, отмеривать в миллиметрах;
принимать чуть поодаль, поглядывать с расстоянья;
я забыл свой e-mail, до меня не доходят газеты,
только неба кусок в одноцветности постоянен.
Млечнопад, листопуть по дорогам, кометы на красный.
Я и здесь маюсь снанеприсутствием, значит, хотя бы,
Напишу-помолюсь за тебя, подвернувшейся краской,
окружающий ныне и присно навеки
сентябрь
Выдох и вдох
*.
Странные личности на перепадах высот
Целятся в город и это его спасет,
Капли дождя подарившие голым стопам.
Душное время, размеренно по кривой
С города слезут маршруты за бес-травой.
Ночью проснувшись, наощупь ищи стакан.
Крем от загара опять невпопад молчит.
Если болеешь летом – скорей лечи.
Ты изучаешь на глобусе полюса.
Делаешь вдох – выдыхаешь его в любовь,
Что семенит взад-вперед, как морской прибой,
Смотрит в глаза, мол, попробуешь отрицать?
Ходит на цыпочках также едва дыша,
Из поля зрения тянется убежать.
Из поля облаком счет свой ведя до ста.
И не шаманит, нет, но в редколесьи дхарм
Ходит себе на уме по иным мирам.
Ты открываешь глаза, забывая обрывки сна.
**
Кто-то не спрятался, кто-то не виноват.
Круглый дурак перевел сам себя в квадрат.
Так начиналось утро, звонки и бег.
Странные личности на перепадах, вы
сотканы из бессонниц и бес-травы.
Это не мантра, просто письмо тебе.
И оставляя на кухне горячий чай,
Чертишь узоры сгоревшим ее плечам.
Кисломолочная нега и краткий сон.
Видишь рассвета линии на стекле,
На потолке, кровати, столе, стене,
И забываешь, конечно же, обо всем.
лето.питер.
Лето мне видится через трубу котельной в окне.
Сквозь кранов балки и тополиный пух, на нет
Сводящий третью чашку кофе, плавая в нем как кит,
Выбросившийся в напиток от лени или с тоски.
Лето мне видится пьяным Гомером негекзаметровой стези —
Желтокожим Симпсоном на переключаемом рен-ти-ви.
Он шатается по Питеру, он оказался тут,
Перепутав дорогу домой или иной маршрут.
Лето больше не ходит в шлепанцах и на каблуках,
Гудит электропогрузчиками, мечтающими
об облаках,
о крыльях
и умении кататься на роликовых коньках,
Не нашедших времени ни купить, ни встать на них пока.
Лето воюет со мною безручьем на карандашах.
Я рефлексирую и тру ластиком, делая шах —
Мне не хватает усидчивости и ума:
Лето, от шаха укрывшись, снова ставит мне мат.
Лето в бумажных наклейках на всем, черт дери,подряд
На мониторе, столе и лепится на меня.
Так и хожу в лете с ног и до головы
В мозаике города, вечера, закатности и Невы
диалоговоНИочем
«Не подскажете сколько времени…
осталось до конца света?»
«Извините, оставил дома часы,
но сегодня еще не будет.»
«Не подскажете, как пройти
на улицу ИМЕНИ неМЕНЯ.
Она есть в каждом городе
(я люблю постоять на солнечной
стороне ее, стреляя сигареты)».
«Извините,
можно закурить, прикурить, покурить в этом городе?»
«Угощайтесь, но у меня только лайт. Я слежу за здоровьем»
«Странно. Может быть, Вы следите за здоровьем
из-за угла, готовя ему всякие пакости?»
«Странное у Вас «спасибо» , извините спешу, (скоро вечер….»
.. В который надо успеть, отметиться в нем
и перебежать в ночь…). »
«Извините….
Как попасть в ощущение правильности
этого мира?»
«Я не знаю, Заблудился сам, как и Вы…»
«Извините, этот автобус едет прямо или направо?
«Он едет и так и так. Все дороги, по сути, кривые.»
«Спасибо, но как мне попасть на улицу ИМЕНИнеМЕНЯ?»
«неМЕНЯ? Что-то не помню такой. Но я плохо знаю город.
Живу здесь всего лишь с рождения…»
«Жизнь. Да, ее никогда на все не хватает».
«Полностью согласен, но еще несколько бесполезностей
я точно успею сделать…»
«До скорого…»
«А мы разве встретимся?»
«Все может быть.»
«Это не Вы просили у меня закурить?»
«Да, это было в прошлом столетии. Вы еще курите?»
«Нет. Слежу за здоровьем, еще больше.
Но теперь с другой стороны его. Курить мне запретили врачи.
Сказали что скоро конец света. Бросаю. Но, хотите карамельку?
У меня они по всем карманам…»
«С удовольствием. Подскажите, где продаются
темные очки для конца света?»
«Магазинчик переехал на улицу ИМЕНИнеМЕНЯ…»
«Спасибо, я попробую отыскать…»
Радиоволны
Размазывая буквы по столу,
Пишет апостол эпистолу.
Люди читают письма те,
Удивляясь написанному.
Жалуются на спам. До сыта
Наелись и хотят просто
Не читать никакие истины.
Нажимают delete неистово.
Пресытившись зюйдами-остами,
Пишет эпистол апостолу.
Разносятся вестами-истами
Буквы его неизданные.
На море, толкаясь ластами,
Плавает суета водолазная.
У каждого по гарпуну острому.
Охотятся на что- нибудь вкусное.
Акула делами гнусными
Стала им в чем-то занозою.
Напугала жителей острова,
Вечно голодная быстрая.
Сочинял ответ апостол эпистолу,
Уронил под стол пакетик с ирисками.
Здравый смысл опять прочь выскользнул
И ушел бродить по городу засветло.
Так и катится весь мир глобусом
По дурацким траекториям, радиусам.
Ты скажи апостол чего ради сам
все писал?..
только волны
радио…