Минуя несколько складских помещений, детский сад и другие, неожиданно расположенные друг относительно друга места, путешественникам удалось восстановить необходимое направление движения, которого они и старались придерживаться. Поскольку за окнами комнат, которые они проходили время суток, как и время года, сменялось абсолютно хаотично, за внутренним ритмом следили только по часам. Таким образом, вечером, то есть около девяти, им посчастливилось набрести на огромный торговый центр, где были пополнены необходимые запасы, а Вовчик и Владимир смогли подобрать себе подходящую одежду и рюкзаки. Там же, посоветовавшись, решили устроить ночевку.
Следующий день был не менее насыщен и удивителен, чем предыдущий. Владимиру уже начало казаться, что еще немного и у него начнет кружиться голова, от бесконечной смены интерьеров: казино и офисы, отели и турецкие бани сменялись как в калейдоскопе, перемежаемые глухими подвалами с затхлым влажным воздухом и облепленными мхом стенами, и другими не самыми приятными местами.
После обеда сытые и немного расслабленные путники шли по казавшимся бесконечно длинными офисным помещениям. Старый Отель вел себя не постоянно: то менялся буквально на каждом шагу, от двери к двери, то простирался огромными однообразными просторами на несколько километров. Закономерность этих перемен не могли предугадать даже Лада с Олегом.
— Странно, — произнес Владимир, в исследовательских целях заглядывавший за каждую попадавшуюся дверь, даже если она была и не по пути. – Все выглядит так, как будто люди были здесь буквально секунду назад, а потом исчезли: бумаги разложены на столах, вентиляторы работают, а вон там даже телефонная трубка снята.
Они остановились перед входом в комнату, которую изучал Владимир.
— Правильно, тут так всегда, — подтвердила Лада. — Такое ощущение, что кто-то выхватил один единственный миг этой комнаты, убрал людей и присоединил к другим помещениям, получив, таким образом, что-то вроде лабиринта.
— Ага, а потом, что б было веселее, запустил туда лабораторных крыс, — усмехнулся Ричард.
— Брось ты, Ричард, не будь таким пессимистом, — махнула рукой Лада. – По крайней мере нас ведь не травят тут ядом и не испытывают на нас новые модели мышеловок.
— Ну, если взглянуть на это с такой точки зрения… — пожал плечами тот.
— Послушайте, — прервал их Владимир. – А что будет, если попытаться позвонить по телефону?
— Скорее всего, любой номер, который ты наберешь, будет занят, — отозвался Олег. – Но если хочешь, попробуй, может тебе повезет. Старый Отель очень непредсказуемое место, здесь трудно утверждать что-то наверняка. При нас одна девушка дозвонилась своему жениху. Она попала сюда за две недели до свадьбы и пробыла уже около месяца. Выслушав от него кучу упреков и угроз, она в ярости бросила трубку, не успев даже толком объяснить, где находится. Потом, правда, спохватилась и попыталась перезвонить, но номер уже был, как и все остальные, занят.
— Значит, попытаться все-таки стоит, — кивнул Владимир и для уверенности привычным жестом поправил очки. Их он подобрал себе взамен старых в одном из магазинов, которые они проходили.
Экспериментатор взялся за ручку двери, приоткрыл ее чуть пошире и протиснулся внутрь. Не успел он сделать и нескольких шагов как невесть откуда взявшийся порыв ветра захлопнул дверь за его спиной. Никто из стоявших в коридоре не успел ни войти внутрь, ни придержать ее.
Владимир обернулся и бросился обратно, но к его ужасу дверь не открывалась. Он тут же напрочь забыл про телефон, за которым сюда вошел. Владимир как обезумевший дергал за ручку, но это не помогало. С обратной стороны по двери стучали и звали его друзья. Это было единственным, что помогло ему в тот момент не сойти с ума от страха.
— Успокойся, мы вытащим тебя оттуда, — твердила Лада, пытаясь перекричать шум, создаваемый Вовчиком, который как бык бросался на дверь.
Лишь через какое-то время, его удалось убедить в том, что силой тут ничего не добьешься. Когда, наконец, общая суматоха стихла Олег, как оказалось, не теряющий своей невозмутимости даже в экстренных ситуациях, произнес:
— Владимир, внимательно огляди комнату, в которой ты находишься, и опиши ее нам. Давай. Что ты видишь?
— Ну, офис, обычный кабинет, — промямлил тот. – Дверь, — он запнулся и слегка всхлипнул: — Одна. Три стола…, три кресла…, два стула…, шкаф…, компьютеры…, два окна, одно открыто.
— Вот! Вот! – воскликнула Лада. – Наверняка это выход. В Старом Отеле не бывает окон, открытых просто так. Что там, за ним, погляди!
Владимир медленно, крадучись подошел к окну, выглянул наружу и отшатнулся. У него закружилась голова, он привалился к стене и, собрав силы, прокричал:
— Нет, это точно не выход.
— Что там? – нетерпеливо спросил Ричард.
— Там…Там высоко, — сообщил, наконец, отдышавшись Владимир. – Там город, дороги, машины, но очень далеко. Видно все как… как с небоскреба, — он не очень-то был уверен в точности формулировки, потому как сам в небоскребах никогда не бывал.
— Посмотри внимательнее, возможно там есть какой-нибудь карниз или выступ, — посоветовала Лада.
— Даже если есть, то что? – раздраженно переспросил Владимир. Он сильно нервничал.
— Поскольку никому не известно когда откроется эта дверь и откроется ли она вообще когда-нибудь, будет лучше, если ты сможешь пройти по карнизу и посмотреть: нет ли других открытых окон.
— Лазить по карнизам на высоте черт знает какого этаже – ну уж нет, я лучше буду сидеть тут до тех пор пока не умру от голода, — решительно заявил Владимир.
— Тебе же не обязательно сразу никуда лезть. Просто посмотри. Может, там и никакого карниза-то нет.
— Хорошо, просто посмотреть я могу, — согласился Владимир.
Он аккуратно бочком приблизился к окну и выглянул наружу. Небо было затянуто низкими серыми облаками, воздух был влажным, прохладным и свежим настолько, насколько вообще может быть свежим городской воздух. Во всем чувствовалось незримое дыхание осени.
Здание, из окна которого смотрел Владимир, видимо было самым высоким в этом городе, которому больше всего подходило определение – каменные джунгли. Дома, улицы, дороги, тротуары и ни одного кустика или деревца, только где-то далеко, между двумя неуклюжими темно-серыми громад втиснулся чахленький парк.
Вдоволь налюбовавшись пейзажем, Владимир, наконец, обратил свой взор вниз, и с некоторым огорчением заметил полуметровый карниз, шедший прямо под окном. Немного поколебавшись, он крикнул:
— Тут есть карниз.
— Ты сможешь попытаться пробраться по нему?
— Не знаю, — неуверенно произнес Владимир (меньше всего ему хотелось сейчас балансировать над многометровой пропастью). – Я с детства боюсь высоты.
— Не волнуйся, если карниз достаточно широкий, то это не сложно, — попыталась успокоить его Лада. – Я сама когда-то занималась альпинизмом. Страшно только поначалу, главное не смотреть вниз, и сосредоточится на каждом движении, которое ты делаешь.
— Легко сказать, — Владимир попытался подавить нервный смешок. – Ты-то, должно быть, занималась этим со страховкой.
— Да, — призналась Лада. – Но у меня был выбор, а у тебя его нет.
— Железный аргумент, — пробормотал Владимир, вновь аккуратно приближаясь к окну и внимательно разглядывая карниз.
— Не бойся, это не так страшно как кажется, — старалась подбодрить его Лада. – В любом случае сможешь всегда вернуться обратно.
— Только если раньше не свалюсь вниз, — отозвался Владимир, стирая выступивший на лбу пот.
— Если сделаешь, всего один шаг, то не свалишься, — продолжала убеждать его Лада. – Попробуй, а потом сразу же вернешься обратно. Только не смотри вниз.
Уговоры затянулись надолго, но в результате Владимир сдался.
— Ладно, только один шаг, — пробормотал он, уже сожалея, что согласился.
— Подожди, как только ты выйдешь на карниз, то перестанешь слышать нас, — предупредил Олег. – Если вдруг почувствуешь в себе силы идти дальше, постарайся найти открытое окно и забраться в него, осмотрись, найди дверь и иди. Будем надеяться, что расположенные не далеко друг от друга помещения пересекутся.
— Хорошо, — отозвался Владимир, чувствуя, что ничем хорошим тут и не пахнет.
— Удачи, — сказала Лада.
Осторожно подойдя к окну, Владимир крепко взялся обеими руками за раму и сделал первый неуверенный шаг на карниз. Как только он перенес вес на эту ногу и высунулся наружу, его обдал сильный порыв ветра, взметнув отросшие волосы и закрыв ими глаза. Владимир осторожно отпустил одну руки и убрал волосы, затем сделал шаг в сторону и прижался спиной к стене.
«Не глядеть вниз! Не глядеть вниз!» – билась в мозгу одна единственная мысль, но соблазн был велик. Опустив глаза, Владимир увидел убегающие вдаль, как ему показалось бесконечные этажи. Мир повернулся. Чтобы не дать голове закружиться окончательно Владимир крепко зажмурился. Он досчитал до двадцати и только после этого открыл глаза.
Боясь повторно допустить туже ошибку, он уставился в небо. Владимира вдруг поразила его необычайная красота. Низкие серовато-белесые тучи закрывали небо полностью, не оставляя даже небольшого просвета, а к горизонту оно уходило темнея свинцовой бесконечностью. И все-таки небо было красивым. Стая черных птиц неспешно пересекла его как флотилия океан и скрылась за домом, а ветер все завывал в ушах и налетал порывами, стараясь скинуть с карниза.
В какой-то момент Владимир вдруг понял, что не боится. Все страхи, и сомнения в нем сменились холодным спокойствием. Ему показалось, что еще немного, и он сядет на этот карниз, и будет любоваться этим небом до конца своих дней. Как ни странно, но такая перспектива представлялась гораздо более наполненной смыслом, чем вся его нелепая предыдущая жизнь. Владимиру с трудом удалось отогнать эту мысль. Он глубоко вздохнул и огляделся. Направо стена шла еще метров пять, затем обрывалась углом здания, что могло ждать за ним, было непонятно; налево же карниз тянулся довольно далеко, в стене были окна, но понять с такого ракурса, открыты или закрыты они было невозможно. Поколебавшись, Владимир двинулся налево. Осторожно, прижавшись спиной к холодной шершавой стене, он делал шаг за шагом, продвигаясь вперед.
Первое окно, попавшееся ему на пути, было заперто, прямо за ним располагалось второе. Разглядеть, что находилось в комнате, не представлялось возможным: от внешнего мира ее отгораживали серые офисные жалюзи. Владимир продолжил свой путь дальше. «Видела бы сейчас меня мама!» – мелькнула неожиданная мысль, она развеселила его настолько, что еще несколько секунд он не мог сдвинуться с места, борясь с нервным смехом.
На четвертом по счету окне ему повезло. Оно сразу бросилось в глаза своей необычностью: вместо пластиковых стеклопакетов была обыкновенная деревянная рама, выкрашенная светло голубой краской. Одна створка оказалась чуть приоткрытой, лишь узкая щель, но и этого было достаточно. Владимир аккуратно поддел ее кончиками пальцев, приоткрыл и скользнул внутрь.
Спрыгнув с низкого подоконника, он поразился удивительному спокойствию, которое дает человеку твердая поверхность под ногами. Ощущение полного отсутствия страха прошло как сон. Владимир понял, что если здесь не окажется выхода, то заставить себя снова лезть на карниз будет очень тяжело. Решив не думать об этом заранее, он оглядел комнату, в которую попал.
Пасмурный день давал мало света, а большая старомодная люстра под потолком не горела. Синие обои с нарисованными корабликами и весело выпрыгивающими из воды дельфинами, маленькая кровать, куча игрушек – все это говорило о том, что он попал в детскую.
— Здравствуйте, — прервал размышления Владимира тихий голос, раздавшийся из-за спины.
Он обернулся. В дальнем углу на полу сидела девочка лет десяти. Она была одета в платьице, из которого явно уже давно выросла и голубые вязаные носки. К груди девочка крепко прижимала куклу.
«Ну, вот. Напугал ребенка», — подумал Владимир, но, приглядевшись, понял, что в больших голубых глазах не было страха, лишь легкий интерес и немного тоски.
— Здравствуй, — он подошел к девочке и присел на корточки. — Как ты сюда попала?
— Я сюда не попала, я здесь всегда была, — серьезно пояснила девочка, поправляя потрепанные синие бантики на длинных косичках. – Это вы сюда попали. Как вас зовут?
— Владимир Сергеевич, — представился он. – А тебя?
— Кира.
— Ты имеешь в виду, что здесь живешь? – поинтересовался Владимир.
— Так тоже можно сказать, — кивнула девочка, с деланным интересом разглядывая куклу.
Владимир смог получше рассмотреть ее и поразился насколько серьезным может быть лицо десятилетнего ребенка. Маленькая, худенькая, с большими скулами и огромными грустными глазами – эта девочка была чем-то очень необычна, но чем именно он понять не мог.
— Скажи, там за дверью, наверно, прихожая, — мелькнула у Владимира надежда. — Дальше дверь из квартиры, лестничная клетка, дверь подъезда, улица, город. Какой это город?
— Там ничего нет, — покачала головой Кира.
Она подняла на Владимира свои прозрачные глаза, и он от неожиданности смутился, как будто спросил что-то неуместное, например: от чего умерла твоя собака?
— Как нет? Там должно что-то быть, — продолжил он уже не столь уверенно. – Ну, пусть, не прихожая, а коридор, не город, а деревня…
— Нет, — вновь покачала головой Кира и печально улыбнулась. – Ничего значит ничего.
— Но где же твои родители, — решил подойти с другой стороны Владимир. – Неужели ты одна здесь?
Девочка только тихо пожала плечами, опустив глаза.
— Ты вообще знаешь, где это – здесь? Знаешь о Старом Отеле? – не унимался Владимир.
— Все называют это место по-разному, — произнесла Кира.
Она поднялась, прошлась по комнате и уселась на подоконник, прикрыв створку окна.
— Кто Старый Отель, кто Лабиринт, кто Забытый Дом, но, пожалуй, Старый Отель, встречается все же чаще.
— Что ты знаешь об этом месте?
— Только то, что оно переменчиво и ведет себя с каждым по-разному, — она принялась водить пальцем по стеклу. – Кто-то попадает здесь в ловушку, кто-то наоборот обретает дом, свободу или что-то еще.
— А ты? Что это для тебя? – Владимир перестал разговаривать с ней, как с маленькой девочкой, потому, что понял, что это не так.
— Для меня это все, — все так же грустно улыбнулась Кира. – И дом, и ловушка, и свобода, и темница.
— То есть? – не понял Владимир.
— Я не могу покинуть эту комнату, — она вдруг резко повернулась и вновь посмотрела ему в глаза. – Но в тоже время я здесь дома, — ее взгляд потух. – Я существую здесь вечно, вернее настолько давно, что даже не помню, когда и как сюда попала. Я не старею и не умираю, но при этом, как говорят другие, и не живу. Возможно, так получилось потому, что когда-то я ужасно боялась смерти, впрочем, как и жизни. Вот и застряла, ни туда и на сюда.
— Но почему ты не можешь уйти отсюда? – удивился Владимир. – Вот, дверь, идти куда хочешь!
— Нет, — покачала головой Кира. – Для других, за этой дверью существует, что-то еще. Для меня же там ничего нет. Пустота. Ничто. Бездонная черная пропасть. Это место оберегает меня от старения и смерти и это его плата.
Она замолчала, тоскливо глядя в окно на серые тучи.
— Тебе здесь не скучно? – наконец, нарушил молчание Владимир.
— Скучно – не скучно, какая разница? Здесь безопасно, — вздохнула Кира.
— А тебе никогда не хотелось посмотреть на то, что находится за пределами этой комнаты? – сам не зная, зачем задал вопрос Владимир.
Ему вдруг стало очень жалко эту бессмертную девочку, которая не знала за всю свою бесконечно долгую жизнь ничего кроме своей комнаты.
— Не знаю, — пожала плечами Кира. – Я ведь и так многое вижу. Вот смотрю, например, сейчас туда, — она провела тоненьким пальчиком по стеклу. – И вижу город, машины, людей – не очень интересно. Вечером лягу спать, утром проснусь, и там будет что-то другое. Вчера, там был заснеженный лес, а позавчера замечательный, изумрудно-зеленый луг, на нем паслись пушистые белые овцы, и журчал ручей. Я уверенна, что это было на склоне горы, но самой вершины я не видела, она была где-то сзади, — Кира показала на противоположную стену.
— А тебе не хотелось вылезти в окно, посидеть на траве, погладить овец, напиться из ручья? – произнес Владимир, а сам подумал: «Глупости, зачем я к ней пристаю? Пусть живет, как хочет».
Кира задумалась, продолжая автоматически водить пальцем по стеклу.
— Наверно, это было бы здорово, — наконец решила она. – Но я все равно не могу покинуть эту комнату.
— Насколько я понял, — начал Владимир, неуверенно подбирая слова. – Когда-то давно, ты очень боялась жизни и смерти, поэтому и оказалась заперта тут. Возможно, если сейчас ты очень сильно захочешь уйти, то у тебя это получится.
— Я и сейчас всего боюсь, — вздохнула Кира. – Даже если я выйду, что ждет меня там за дверью? Вдруг через два шага мне упадет кирпич на голову, и я умру или случится что-нибудь еще страшнее. Нет, здесь безопаснее. Здесь я могу существовать вечно.
Владимир задумался. Ему почему-то не хотелось уходить отсюда, не переубедив эту несчастную девочку, находящуюся добровольно в пожизненном заключении, вернее даже не пожизненном, а в вечном. Хотя, когда-то, возможно он сам не отказался бы от такой перспективы, но к счастью эти времена прошли.
— Знаешь, — начал он, поудобнее усаживаясь на полу. – Я тоже очень многого боюсь. Например, боюсь высоты. С детства. Так сильно, что не мог когда-то даже мыть окна на пятом этаже, в квартире, где жил. Но пол часа назад мне пришлось-таки бороться со своим страхом. Подавить его, что бы выбраться на карниз этого здания. Я был заперт в комнате, и другого выбора у меня не было. Возможно, в другой ситуации я бы никогда на это не решился, но сейчас я смог. В первый момент у меня закружилась голова, и я чуть не упал, но потом я немного привык, и мне даже понравилось. Я испытывал такие замечательные ощущения, которых у меня не было никогда в жизни. Может быть, в твоей длинной жизни никогда не случалось и не случится ситуации, которая могла бы вынудить тебя покинуть свою комнату, но тем самым ты лишаешь себя всего того, что есть на свете кроме нее.
Владимир остановился, он почувствовал, что получается как-то не очень складно. Но Кира задумчиво наморщила лоб и кивнула:
— Да, кажется, я понимаю, о чем вы. Преодолеть страх не легко, но иногда оно того стоит.
— Верно, — подтвердил Владимир, поражаясь точности формулировки, исходящей из уст десятилетней девочки. Но он тут же одернул себя, напомнив, что перед ним сидит сейчас существо намного более взрослое, возможно даже в разы старше его самого.
— Вы думаете, мне стоит попробовать? – она вновь взглянула своими прозрачными глазами на Владимира.
— Я думаю да, но решать все равно тебе.
— А что такого есть там, за пределами этой комнаты, ради чего мне бы стоило ее покидать? Например, что такого хорошего было в вашей жизни?
— Ну… — в первый момент Владимир был сбит с толку таким вопросом. Он силился подобрать описание какого-нибудь самого хорошего момента в своей жизни, но на языке вертелись либо глупые банальности, либо то, что пересказать словами было довольно трудно. – Ну, сама жизнь, — наконец, выдавил он.
Кира вздохнула и грустно усмехнулась:
— Не утруждайте себя, так даже лучше. Я еще никогда не чувствовала и не испытывала чего-то такого, что было бы сложно описать словами. Меня это интригует гораздо больше, чем все, что вы могли бы рассказать вместе взятое.
— Да? – удивился Владимир. Он сам задумался над ее словами.
— Пожалуй, вы правы, мне стоит попробовать, — Кира легко соскочила с подоконника, пересекла комнату и остановилась у двери. – Только вы сидите там, где сидели. Я чувствую, что мне это нужно сделать одной, иначе точно не получится.
Она глубоко вздохнула, положила свою худенькую руку на массивную латунную ручку двери и повернула ее. Дверь отворилась. В первый момент в глазах вечной девочки застыло изумление, но затем она с трудом улыбнулась и посмотрела на Владимира.
— Получилось. Спасибо вам.
— Что? Что ты там видишь? – замирая от любопытства, спросил Владимир, которому очень хотелось взглянуть, но он по просьбе Киры оставался на месте.
— Жизнь, — уже увереннее улыбнулась она и шагнула вперед.
Дверь захлопнулась. Владимир сорвался со своего места, и, подбежав, распахнул ее, но там был лишь длинный пустой коридор. Если Кира где-то и оказалась, то явно не здесь.
Делать было нечего. Возвращаться на карниз было глупо, а оставаться в комнате еще глупее и Владимир, полный задумчивости, над тем, что с ним случилось, поплелся вперед по коридору. «Будем надеяться, что расположенные не далеко друг от друга помещения пересекутся», — говорил Олег. Надежда на это у Владимира была настолько маленькая и жалкая, что когда он добрался до того места, где коридор, по которому он шел, под прямым углом пересекал другой более широкий, и услышал голоса друзей, он просто не поверил своим ушам.
— Черт, от него уже часа два ни звука, — Вовчик в отчаянье ударил кулаком в стену. – А вдруг он свалился с этого дурацкого карниза?
— Не паникуй, — прервала его Лада. – В данный момент все, что мы можем – это ждать.
Путешественники расположились сидя на рюкзаках вокруг злополучной двери.
— Ждать? Сколько? Сутки? Двое? Трое? – взорвался Вовчик. – Я считаю, что мы должны идти его искать.
— Точно, что бы потеряться самим, — хмыкнул Ричард.
Радость оттого, что ему так легко и быстро удалось разыскать друзей, настолько переполняла Владимира, что в первый момент он просто улыбаясь, смотрел на них, и только увидев, что конфликт накаляется, понял, что пора вмешаться.
— Не надо никого искать, я уже здесь.
От неожиданности все вздрогнули и обернулись к нему.
— Вот, я же говорила, что у него все получится, — победоносно улыбнулась Лада.
В ее глазах светилась такая гордость, как будто на скачках она поставила все на аутсайдера, и он пришел к финишу первым.
— Где ты был? Как тебе удалось выбраться? – воскликнул Ричард.
Вовчик просто кинулся обнимать Владимира с криками:
— Ну, ты молодец! Во даешь!
— Что все-таки с тобой случилось дальше, после того, как ты вышел на карниз? – поинтересовался Олег.

Минуя несколько складских помещений, детский сад и другие, неожиданно расположенные друг относительно друга места, путешественникам удалось восстановить необходимое направление движения, которого они и старались придерживаться. Поскольку за окнами комнат, которые они проходили время суток, как и время года, сменялось абсолютно хаотично, за внутренним ритмом следили только по часам. Таким образом, вечером, то есть около девяти, им посчастливилось набрести на огромный торговый центр, где были пополнены необходимые запасы, а Вовчик и Владимир смогли подобрать себе подходящую одежду и рюкзаки. Там же, посоветовавшись, решили устроить ночевку.
Следующий день был не менее насыщен и удивителен, чем предыдущий. Владимиру уже начало казаться, что еще немного и у него начнет кружиться голова, от бесконечной смены интерьеров: казино и офисы, отели и турецкие бани сменялись как в калейдоскопе, перемежаемые глухими подвалами с затхлым влажным воздухом и облепленными мхом стенами, и другими не самыми приятными местами.
После обеда сытые и немного расслабленные путники шли по казавшимся бесконечно длинными офисным помещениям. Старый Отель вел себя не постоянно: то менялся буквально на каждом шагу, от двери к двери, то простирался огромными однообразными просторами на несколько километров. Закономерность этих перемен не могли предугадать даже Лада с Олегом.
— Странно, — произнес Владимир, в исследовательских целях заглядывавший за каждую попадавшуюся дверь, даже если она была и не по пути. – Все выглядит так, как будто люди были здесь буквально секунду назад, а потом исчезли: бумаги разложены на столах, вентиляторы работают, а вон там даже телефонная трубка снята.
Они остановились перед входом в комнату, которую изучал Владимир.
— Правильно, тут так всегда, — подтвердила Лада. — Такое ощущение, что кто-то выхватил один единственный миг этой комнаты, убрал людей и присоединил к другим помещениям, получив, таким образом, что-то вроде лабиринта.
— Ага, а потом, что б было веселее, запустил туда лабораторных крыс, — усмехнулся Ричард.
— Брось ты, Ричард, не будь таким пессимистом, — махнула рукой Лада. – По крайней мере нас ведь не травят тут ядом и не испытывают на нас новые модели мышеловок.
— Ну, если взглянуть на это с такой точки зрения… — пожал плечами тот.
— Послушайте, — прервал их Владимир. – А что будет, если попытаться позвонить по телефону?
— Скорее всего, любой номер, который ты наберешь, будет занят, — отозвался Олег. – Но если хочешь, попробуй, может тебе повезет. Старый Отель очень непредсказуемое место, здесь трудно утверждать что-то наверняка. При нас одна девушка дозвонилась своему жениху. Она попала сюда за две недели до свадьбы и пробыла уже около месяца. Выслушав от него кучу упреков и угроз, она в ярости бросила трубку, не успев даже толком объяснить, где находится. Потом, правда, спохватилась и попыталась перезвонить, но номер уже был, как и все остальные, занят.
— Значит, попытаться все-таки стоит, — кивнул Владимир и для уверенности привычным жестом поправил очки. Их он подобрал себе взамен старых в одном из магазинов, которые они проходили.
Экспериментатор взялся за ручку двери, приоткрыл ее чуть пошире и протиснулся внутрь. Не успел он сделать и нескольких шагов как невесть откуда взявшийся порыв ветра захлопнул дверь за его спиной. Никто из стоявших в коридоре не успел ни войти внутрь, ни придержать ее.
Владимир обернулся и бросился обратно, но к его ужасу дверь не открывалась. Он тут же напрочь забыл про телефон, за которым сюда вошел. Владимир как обезумевший дергал за ручку, но это не помогало. С обратной стороны по двери стучали и звали его друзья. Это было единственным, что помогло ему в тот момент не сойти с ума от страха.
— Успокойся, мы вытащим тебя оттуда, — твердила Лада, пытаясь перекричать шум, создаваемый Вовчиком, который как бык бросался на дверь.
Лишь через какое-то время, его удалось убедить в том, что силой тут ничего не добьешься. Когда, наконец, общая суматоха стихла Олег, как оказалось, не теряющий своей невозмутимости даже в экстренных ситуациях, произнес:
— Владимир, внимательно огляди комнату, в которой ты находишься, и опиши ее нам. Давай. Что ты видишь?
— Ну, офис, обычный кабинет, — промямлил тот. – Дверь, — он запнулся и слегка всхлипнул: — Одна. Три стола…, три кресла…, два стула…, шкаф…, компьютеры…, два окна, одно открыто.
— Вот! Вот! – воскликнула Лада. – Наверняка это выход. В Старом Отеле не бывает окон, открытых просто так. Что там, за ним, погляди!
Владимир медленно, крадучись подошел к окну, выглянул наружу и отшатнулся. У него закружилась голова, он привалился к стене и, собрав силы, прокричал:
— Нет, это точно не выход.
— Что там? – нетерпеливо спросил Ричард.
— Там…Там высоко, — сообщил, наконец, отдышавшись Владимир. – Там город, дороги, машины, но очень далеко. Видно все как… как с небоскреба, — он не очень-то был уверен в точности формулировки, потому как сам в небоскребах никогда не бывал.
— Посмотри внимательнее, возможно там есть какой-нибудь карниз или выступ, — посоветовала Лада.
— Даже если есть, то что? – раздраженно переспросил Владимир. Он сильно нервничал.
— Поскольку никому не известно когда откроется эта дверь и откроется ли она вообще когда-нибудь, будет лучше, если ты сможешь пройти по карнизу и посмотреть: нет ли других открытых окон.
— Лазить по карнизам на высоте черт знает какого этаже – ну уж нет, я лучше буду сидеть тут до тех пор пока не умру от голода, — решительно заявил Владимир.
— Тебе же не обязательно сразу никуда лезть. Просто посмотри. Может, там и никакого карниза-то нет.
— Хорошо, просто посмотреть я могу, — согласился Владимир.
Он аккуратно бочком приблизился к окну и выглянул наружу. Небо было затянуто низкими серыми облаками, воздух был влажным, прохладным и свежим настолько, насколько вообще может быть свежим городской воздух. Во всем чувствовалось незримое дыхание осени.
Здание, из окна которого смотрел Владимир, видимо было самым высоким в этом городе, которому больше всего подходило определение – каменные джунгли. Дома, улицы, дороги, тротуары и ни одного кустика или деревца, только где-то далеко, между двумя неуклюжими темно-серыми громад втиснулся чахленький парк.
Вдоволь налюбовавшись пейзажем, Владимир, наконец, обратил свой взор вниз, и с некоторым огорчением заметил полуметровый карниз, шедший прямо под окном. Немного поколебавшись, он крикнул:
— Тут есть карниз.
— Ты сможешь попытаться пробраться по нему?
— Не знаю, — неуверенно произнес Владимир (меньше всего ему хотелось сейчас балансировать над многометровой пропастью). – Я с детства боюсь высоты.
— Не волнуйся, если карниз достаточно широкий, то это не сложно, — попыталась успокоить его Лада. – Я сама когда-то занималась альпинизмом. Страшно только поначалу, главное не смотреть вниз, и сосредоточится на каждом движении, которое ты делаешь.
— Легко сказать, — Владимир попытался подавить нервный смешок. – Ты-то, должно быть, занималась этим со страховкой.
— Да, — призналась Лада. – Но у меня был выбор, а у тебя его нет.
— Железный аргумент, — пробормотал Владимир, вновь аккуратно приближаясь к окну и внимательно разглядывая карниз.
— Не бойся, это не так страшно как кажется, — старалась подбодрить его Лада. – В любом случае сможешь всегда вернуться обратно.
— Только если раньше не свалюсь вниз, — отозвался Владимир, стирая выступивший на лбу пот.
— Если сделаешь, всего один шаг, то не свалишься, — продолжала убеждать его Лада. – Попробуй, а потом сразу же вернешься обратно. Только не смотри вниз.
Уговоры затянулись надолго, но в результате Владимир сдался.
— Ладно, только один шаг, — пробормотал он, уже сожалея, что согласился.
— Подожди, как только ты выйдешь на карниз, то перестанешь слышать нас, — предупредил Олег. – Если вдруг почувствуешь в себе силы идти дальше, постарайся найти открытое окно и забраться в него, осмотрись, найди дверь и иди. Будем надеяться, что расположенные не далеко друг от друга помещения пересекутся.
— Хорошо, — отозвался Владимир, чувствуя, что ничем хорошим тут и не пахнет.
— Удачи, — сказала Лада.
Осторожно подойдя к окну, Владимир крепко взялся обеими руками за раму и сделал первый неуверенный шаг на карниз. Как только он перенес вес на эту ногу и высунулся наружу, его обдал сильный порыв ветра, взметнув отросшие волосы и закрыв ими глаза. Владимир осторожно отпустил одну руки и убрал волосы, затем сделал шаг в сторону и прижался спиной к стене.
«Не глядеть вниз! Не глядеть вниз!» – билась в мозгу одна единственная мысль, но соблазн был велик. Опустив глаза, Владимир увидел убегающие вдаль, как ему показалось бесконечные этажи. Мир повернулся. Чтобы не дать голове закружиться окончательно Владимир крепко зажмурился. Он досчитал до двадцати и только после этого открыл глаза.
Боясь повторно допустить туже ошибку, он уставился в небо. Владимира вдруг поразила его необычайная красота. Низкие серовато-белесые тучи закрывали небо полностью, не оставляя даже небольшого просвета, а к горизонту оно уходило темнея свинцовой бесконечностью. И все-таки небо было красивым. Стая черных птиц неспешно пересекла его как флотилия океан и скрылась за домом, а ветер все завывал в ушах и налетал порывами, стараясь скинуть с карниза.
В какой-то момент Владимир вдруг понял, что не боится. Все страхи, и сомнения в нем сменились холодным спокойствием. Ему показалось, что еще немного, и он сядет на этот карниз, и будет любоваться этим небом до конца своих дней. Как ни странно, но такая перспектива представлялась гораздо более наполненной смыслом, чем вся его нелепая предыдущая жизнь. Владимиру с трудом удалось отогнать эту мысль. Он глубоко вздохнул и огляделся. Направо стена шла еще метров пять, затем обрывалась углом здания, что могло ждать за ним, было непонятно; налево же карниз тянулся довольно далеко, в стене были окна, но понять с такого ракурса, открыты или закрыты они было невозможно. Поколебавшись, Владимир двинулся налево. Осторожно, прижавшись спиной к холодной шершавой стене, он делал шаг за шагом, продвигаясь вперед.
Первое окно, попавшееся ему на пути, было заперто, прямо за ним располагалось второе. Разглядеть, что находилось в комнате, не представлялось возможным: от внешнего мира ее отгораживали серые офисные жалюзи. Владимир продолжил свой путь дальше. «Видела бы сейчас меня мама!» – мелькнула неожиданная мысль, она развеселила его настолько, что еще несколько секунд он не мог сдвинуться с места, борясь с нервным смехом.
На четвертом по счету окне ему повезло. Оно сразу бросилось в глаза своей необычностью: вместо пластиковых стеклопакетов была обыкновенная деревянная рама, выкрашенная светло голубой краской. Одна створка оказалась чуть приоткрытой, лишь узкая щель, но и этого было достаточно. Владимир аккуратно поддел ее кончиками пальцев, приоткрыл и скользнул внутрь.
Спрыгнув с низкого подоконника, он поразился удивительному спокойствию, которое дает человеку твердая поверхность под ногами. Ощущение полного отсутствия страха прошло как сон. Владимир понял, что если здесь не окажется выхода, то заставить себя снова лезть на карниз будет очень тяжело. Решив не думать об этом заранее, он оглядел комнату, в которую попал.
Пасмурный день давал мало света, а большая старомодная люстра под потолком не горела. Синие обои с нарисованными корабликами и весело выпрыгивающими из воды дельфинами, маленькая кровать, куча игрушек – все это говорило о том, что он попал в детскую.
— Здравствуйте, — прервал размышления Владимира тихий голос, раздавшийся из-за спины.
Он обернулся. В дальнем углу на полу сидела девочка лет десяти. Она была одета в платьице, из которого явно уже давно выросла и голубые вязаные носки. К груди девочка крепко прижимала куклу.
«Ну, вот. Напугал ребенка», — подумал Владимир, но, приглядевшись, понял, что в больших голубых глазах не было страха, лишь легкий интерес и немного тоски.
— Здравствуй, — он подошел к девочке и присел на корточки. — Как ты сюда попала?
— Я сюда не попала, я здесь всегда была, — серьезно пояснила девочка, поправляя потрепанные синие бантики на длинных косичках. – Это вы сюда попали. Как вас зовут?
— Владимир Сергеевич, — представился он. – А тебя?
— Кира.
— Ты имеешь в виду, что здесь живешь? – поинтересовался Владимир.
— Так тоже можно сказать, — кивнула девочка, с деланным интересом разглядывая куклу.
Владимир смог получше рассмотреть ее и поразился насколько серьезным может быть лицо десятилетнего ребенка. Маленькая, худенькая, с большими скулами и огромными грустными глазами – эта девочка была чем-то очень необычна, но чем именно он понять не мог.
— Скажи, там за дверью, наверно, прихожая, — мелькнула у Владимира надежда. — Дальше дверь из квартиры, лестничная клетка, дверь подъезда, улица, город. Какой это город?
— Там ничего нет, — покачала головой Кира.
Она подняла на Владимира свои прозрачные глаза, и он от неожиданности смутился, как будто спросил что-то неуместное, например: от чего умерла твоя собака?
— Как нет? Там должно что-то быть, — продолжил он уже не столь уверенно. – Ну, пусть, не прихожая, а коридор, не город, а деревня…
— Нет, — вновь покачала головой Кира и печально улыбнулась. – Ничего значит ничего.
— Но где же твои родители, — решил подойти с другой стороны Владимир. – Неужели ты одна здесь?
Девочка только тихо пожала плечами, опустив глаза.
— Ты вообще знаешь, где это – здесь? Знаешь о Старом Отеле? – не унимался Владимир.
— Все называют это место по-разному, — произнесла Кира.
Она поднялась, прошлась по комнате и уселась на подоконник, прикрыв створку окна.
— Кто Старый Отель, кто Лабиринт, кто Забытый Дом, но, пожалуй, Старый Отель, встречается все же чаще.
— Что ты знаешь об этом месте?
— Только то, что оно переменчиво и ведет себя с каждым по-разному, — она принялась водить пальцем по стеклу. – Кто-то попадает здесь в ловушку, кто-то наоборот обретает дом, свободу или что-то еще.
— А ты? Что это для тебя? – Владимир перестал разговаривать с ней, как с маленькой девочкой, потому, что понял, что это не так.
— Для меня это все, — все так же грустно улыбнулась Кира. – И дом, и ловушка, и свобода, и темница.
— То есть? – не понял Владимир.
— Я не могу покинуть эту комнату, — она вдруг резко повернулась и вновь посмотрела ему в глаза. – Но в тоже время я здесь дома, — ее взгляд потух. – Я существую здесь вечно, вернее настолько давно, что даже не помню, когда и как сюда попала. Я не старею и не умираю, но при этом, как говорят другие, и не живу. Возможно, так получилось потому, что когда-то я ужасно боялась смерти, впрочем, как и жизни. Вот и застряла, ни туда и на сюда.
— Но почему ты не можешь уйти отсюда? – удивился Владимир. – Вот, дверь, идти куда хочешь!
— Нет, — покачала головой Кира. – Для других, за этой дверью существует, что-то еще. Для меня же там ничего нет. Пустота. Ничто. Бездонная черная пропасть. Это место оберегает меня от старения и смерти и это его плата.
Она замолчала, тоскливо глядя в окно на серые тучи.
— Тебе здесь не скучно? – наконец, нарушил молчание Владимир.
— Скучно – не скучно, какая разница? Здесь безопасно, — вздохнула Кира.
— А тебе никогда не хотелось посмотреть на то, что находится за пределами этой комнаты? – сам не зная, зачем задал вопрос Владимир.
Ему вдруг стало очень жалко эту бессмертную девочку, которая не знала за всю свою бесконечно долгую жизнь ничего кроме своей комнаты.
— Не знаю, — пожала плечами Кира. – Я ведь и так многое вижу. Вот смотрю, например, сейчас туда, — она провела тоненьким пальчиком по стеклу. – И вижу город, машины, людей – не очень интересно. Вечером лягу спать, утром проснусь, и там будет что-то другое. Вчера, там был заснеженный лес, а позавчера замечательный, изумрудно-зеленый луг, на нем паслись пушистые белые овцы, и журчал ручей. Я уверенна, что это было на склоне горы, но самой вершины я не видела, она была где-то сзади, — Кира показала на противоположную стену.
— А тебе не хотелось вылезти в окно, посидеть на траве, погладить овец, напиться из ручья? – произнес Владимир, а сам подумал: «Глупости, зачем я к ней пристаю? Пусть живет, как хочет».
Кира задумалась, продолжая автоматически водить пальцем по стеклу.
— Наверно, это было бы здорово, — наконец решила она. – Но я все равно не могу покинуть эту комнату.
— Насколько я понял, — начал Владимир, неуверенно подбирая слова. – Когда-то давно, ты очень боялась жизни и смерти, поэтому и оказалась заперта тут. Возможно, если сейчас ты очень сильно захочешь уйти, то у тебя это получится.
— Я и сейчас всего боюсь, — вздохнула Кира. – Даже если я выйду, что ждет меня там за дверью? Вдруг через два шага мне упадет кирпич на голову, и я умру или случится что-нибудь еще страшнее. Нет, здесь безопаснее. Здесь я могу существовать вечно.
Владимир задумался. Ему почему-то не хотелось уходить отсюда, не переубедив эту несчастную девочку, находящуюся добровольно в пожизненном заключении, вернее даже не пожизненном, а в вечном. Хотя, когда-то, возможно он сам не отказался бы от такой перспективы, но к счастью эти времена прошли.
— Знаешь, — начал он, поудобнее усаживаясь на полу. – Я тоже очень многого боюсь. Например, боюсь высоты. С детства. Так сильно, что не мог когда-то даже мыть окна на пятом этаже, в квартире, где жил. Но пол часа назад мне пришлось-таки бороться со своим страхом. Подавить его, что бы выбраться на карниз этого здания. Я был заперт в комнате, и другого выбора у меня не было. Возможно, в другой ситуации я бы никогда на это не решился, но сейчас я смог. В первый момент у меня закружилась голова, и я чуть не упал, но потом я немного привык, и мне даже понравилось. Я испытывал такие замечательные ощущения, которых у меня не было никогда в жизни. Может быть, в твоей длинной жизни никогда не случалось и не случится ситуации, которая могла бы вынудить тебя покинуть свою комнату, но тем самым ты лишаешь себя всего того, что есть на свете кроме нее.
Владимир остановился, он почувствовал, что получается как-то не очень складно. Но Кира задумчиво наморщила лоб и кивнула:
— Да, кажется, я понимаю, о чем вы. Преодолеть страх не легко, но иногда оно того стоит.
— Верно, — подтвердил Владимир, поражаясь точности формулировки, исходящей из уст десятилетней девочки. Но он тут же одернул себя, напомнив, что перед ним сидит сейчас существо намного более взрослое, возможно даже в разы старше его самого.
— Вы думаете, мне стоит попробовать? – она вновь взглянула своими прозрачными глазами на Владимира.
— Я думаю да, но решать все равно тебе.
— А что такого есть там, за пределами этой комнаты, ради чего мне бы стоило ее покидать? Например, что такого хорошего было в вашей жизни?
— Ну… — в первый момент Владимир был сбит с толку таким вопросом. Он силился подобрать описание какого-нибудь самого хорошего момента в своей жизни, но на языке вертелись либо глупые банальности, либо то, что пересказать словами было довольно трудно. – Ну, сама жизнь, — наконец, выдавил он.
Кира вздохнула и грустно усмехнулась:
— Не утруждайте себя, так даже лучше. Я еще никогда не чувствовала и не испытывала чего-то такого, что было бы сложно описать словами. Меня это интригует гораздо больше, чем все, что вы могли бы рассказать вместе взятое.
— Да? – удивился Владимир. Он сам задумался над ее словами.
— Пожалуй, вы правы, мне стоит попробовать, — Кира легко соскочила с подоконника, пересекла комнату и остановилась у двери. – Только вы сидите там, где сидели. Я чувствую, что мне это нужно сделать одной, иначе точно не получится.
Она глубоко вздохнула, положила свою худенькую руку на массивную латунную ручку двери и повернула ее. Дверь отворилась. В первый момент в глазах вечной девочки застыло изумление, но затем она с трудом улыбнулась и посмотрела на Владимира.
— Получилось. Спасибо вам.
— Что? Что ты там видишь? – замирая от любопытства, спросил Владимир, которому очень хотелось взглянуть, но он по просьбе Киры оставался на месте.
— Жизнь, — уже увереннее улыбнулась она и шагнула вперед.
Дверь захлопнулась. Владимир сорвался со своего места, и, подбежав, распахнул ее, но там был лишь длинный пустой коридор. Если Кира где-то и оказалась, то явно не здесь.
Делать было нечего. Возвращаться на карниз было глупо, а оставаться в комнате еще глупее и Владимир, полный задумчивости, над тем, что с ним случилось, поплелся вперед по коридору. «Будем надеяться, что расположенные не далеко друг от друга помещения пересекутся», — говорил Олег. Надежда на это у Владимира была настолько маленькая и жалкая, что когда он добрался до того места, где коридор, по которому он шел, под прямым углом пересекал другой более широкий, и услышал голоса друзей, он просто не поверил своим ушам.
— Черт, от него уже часа два ни звука, — Вовчик в отчаянье ударил кулаком в стену. – А вдруг он свалился с этого дурацкого карниза?
— Не паникуй, — прервала его Лада. – В данный момент все, что мы можем – это ждать.
Путешественники расположились сидя на рюкзаках вокруг злополучной двери.
— Ждать? Сколько? Сутки? Двое? Трое? – взорвался Вовчик. – Я считаю, что мы должны идти его искать.
— Точно, что бы потеряться самим, — хмыкнул Ричард.
Радость оттого, что ему так легко и быстро удалось разыскать друзей, настолько переполняла Владимира, что в первый момент он просто улыбаясь, смотрел на них, и только увидев, что конфликт накаляется, понял, что пора вмешаться.
— Не надо никого искать, я уже здесь.
От неожиданности все вздрогнули и обернулись к нему.
— Вот, я же говорила, что у него все получится, — победоносно улыбнулась Лада.
В ее глазах светилась такая гордость, как будто на скачках она поставила все на аутсайдера, и он пришел к финишу первым.
— Где ты был? Как тебе удалось выбраться? – воскликнул Ричард.
Вовчик просто кинулся обнимать Владимира с криками:
— Ну, ты молодец! Во даешь!
— Что все-таки с тобой случилось дальше, после того, как ты вышел на карниз? – поинтересовался Олег.