На вид блистательный сарказм,
Звучит,как старческий маразм.
Лобби депутатов есть работа,
Их это главная забота.
Издатель автору не брат,
А только хитрый плутократ.
Мы ежедневно слышим апокрифы,
В реальности всё это мифы.
Нам всем известная симфония,
Его предсмертная агония.
Любая жизнь безвестного болвана ,
Есть черновик известного романа.
Всю жизнь стремился познавать,
К концу же надо умирать.
С трибун всё время слышен спич,
Интеллектуальный паралич.
Не все даётся главный приз.
Иным,один лишь парадиз.
Мысль не сломать,и не убить,
Лишь можно,как товар купить.
АпОкрифы не только не могут быть противопоставлены мИфам, но и не рифмуются!
«Любая жизнь» болвана — сколько их у него?
А рифмы познавать-умирать, убить-купить — настолько убийственны, что с ними в пору не познавать, а лишь умирать!
Общая банальность и серость довершают впечатление, когда —
«На вид блистательный сарказм,
Звучит,как старческий маразм.»…
Лучше меньше, да лучше!