Колыбельная для внутреннего голоса
Спать пора, потух бычок,
Полетел под каблучок
Ночью, хоть и не видна,
Продолжается война.
Пиф да паф да ой-ой-ой,
Не убило б нас с тобой.
Ворон на сосне сидит –
Нервный профиль, мрачный вид,
Каркнул раз, потом другой —
Невер мор, — и на покой.
А в пустыне бедуин-
Он с верблюдом, не один.
И на них глядит Луна,
Тоже, вроде, не одна.
А наутро будет вновь
Жизнь и смерть и вся любовь;
Баю-баю, баю-бай,
Без меня не засыпай.
.
— — —
Элегия
Е. Витковскому
В прогнозе — дождь. Откладывают рейс.
Мечтания отложены на полку
В каморку сердца – в эту барахолку,
Как говорил Уильям Батлер Йейтс.
Мы слышим дождь и отворяем дверь,
Как будто твари, влажной и дрожащей,
Предвестнице печали предстоящей,
Покорно говорим: войди теперь.
Мы отворяем дверь и видим: дождь.
Ты, мокрая, взъерошенная птица,
Примерная природы ученица,
Заглянешь только или внутрь войдешь?
В такую пору вечно льют дожди,
Откладывают свой приход мессии,
И глазу легче на периферии
Детали разглядеть, чем впереди.
Не новых благ – ищи их, кто хорош, —
Но данного – не отбирай, мы просим.
У нас Уильям Батлер Йейтс и осень,
И время к нам заходит без калош.
— — —
«время кончилось. в заначке есть пространство и погода…»
Серхио Бойченко
Время кончилось в заначке; кто — курить бросает,
Кто полночи волком воет, кто полночи – лает,
Флюгер мечется в испуге – где, откуда ветер?
Квадратуры нету в круге, и написан Вертер.
Время кончилось в заначке, отсырели спички,
У Канатчиковой дачки разрослись лисички…
Видно, небо отстрелялось по судьбе дуплетом,
И, как юнкер, бредит малость невозвратным летом.
Ветер возгласы доносит, музыки обрывки,
Поматросит, да и бросит, вечно на побывке.
У него-то нет приписки, родины, гражданства,
И в его расходном списке — время да пространство.
Кто родня ему? потомки? Все ему – потеха,
В продувной его котомке – отзвуки да эхо,
Покружит еще на свете, посудачит с теми,
У кого табак в кисете и в заначке — время.
—
*** (про уходы)
Не летаю во сне, не стою у доски в испуге,
Не бегу от погони, в проруби не тону,
Не смотрю давно уже то, что сынок подруги
Называл: поставь веселенькое про войну.
Это лихо — оно не водой утоляет жажду,
Это время – оно не навыбор косит, а сплошь,
В эту воду одним и тем же не вступишь дважды,
К этому горизонту ближе не подойдешь.
Время плотность меняет сред и свойства породы,
Изгибает пространство, в охапки прессует дни.
Впереди меня остаются одни уходы,
И они – одни остаются, совсем одни.
Понимая немного, о многом в судьбе жалея,
Забывая слова, обернешься, чтобы уйти:
Очень круглая голова на озябшей шее,
Как инопланетянин спилберговский, E.T.
• * *
Аты-баты, шли солдаты, шли ребята на базар.
Взятки взяты, пенки сняты — ну, и ставьте самовар.
Паутины ли работа или мухи торжество —
Из того, что мне охота – мне не светит ничего.
К речи старая привычка, строчек мелкая возня,
Открывается кавычка, процитируйте меня:
Если песня не поется, не снесешь ее к врачу.
Из того, что мне придется – ничего я не хочу.
Жили — пели и плясали, пили чай по многу раз.
Что мерещилось в начале — не сбывается за час,
Ни за день, ни до рассвета, вон и месяц — на ущерб.
Может, как ни жалко это, и не сбудется вообще.
Вечер осени пристрастной, вечер жизни, вечер дня.
Неужели бы прекрасно обошлось и без меня?
Сердца нудная работа — суета ты или суть?
Из того, что мне охота – пусть приснится что-нибудь.
— — —
…про пустяки
Куда ушли из жизни пустяки?
…Необходимо. Важно. Должно. Нужно.
Тяжелые звучат вослед шаги,
И я шагаю им в ответ послушно.
Куда ушли из жизни пустыри,
Карбид и лужи? Я припоминаю
И с пустяками пирожки внутри,
И пустяки на нитке к Первомаю.
Куда он укатился, колобок?
Ответственность за каждый шаг откуда
Взялась? Куда девался безрассудок,
Беспечник, беспечальник, мотылек?
Куда они девались, пустяки?
Зачем все оказалось непустяшно?
…Сосредоточься. Соразмерь шаги.
Тут все, что на пути – смертельно важно.
— — —
“Thou wast not born for death, Immortal Bird!”
John Keats
В два начинается: в арке из тени,
В близком соседстве с кустами сирени,
Пробуют ночью рулады свои –
Чистый разбой — соловьи.
Мало им дела до праведно спящих,
Свищут, щебечут. Кто ищет — обрящет.
Спи, кому спится, а нам –не до сна,
Поздняя нынче весна.
Вот и заводишься – кличешь подругу,
Свищешь, щебечешь по новому кругу,
Жаркое лето еще впереди.
Песня летит из груди.
Эй, вылетай по весне состязаться
В свисте и щебете! После спеваться
С летом прожорливым будем опять.
Осенью — перелетать.
Все – на потом. А пока, в полумраке
Звуки рассыпаны, как Зодиаки,
И – наяву это или во сне? —
Птица поет в тишине.
— — —
Летальное
«Теплый воздух корабли поднимает над водой»
Ц
Из прекраснейших утят вырастают лебедя, блин,
Что горшочек наварил — послезавтра не еда.
Над равнинами летят надувные дирижабли
Без руля и без ветрил, абсолютно в никуда.
Вон, Луна на небесах осветила лес да поле,
Плат узорный до бровей и все прочие дела.
На воздушных парусах нам уже не плавать боле,
Стрекоза да муравей — ножки, усики, крыла…
Сказка – ложь, хоть в ней намек, что для умного – немало.
Диких уток голоса описал еще Басе.
Дирижабли ветерок унесет куда попало,
Улетят на небеса, лопнут, хлопнут, вот и все.
— — —
Память
1.
Мир еще существует. Но прервана цепь событий.
Ничего не связано с завтра, а со вчера
Связь слабеет, и в сущности, лучше совсем не быть ей,
Чем тревожить все его вечера.
Остается сейчас. Та часть его, что не тает
В мутном хаосе. Там, порядок во всем любя,
Он под лампою старые фото перебирает,
Узнавая лишь маму и маленького себя.
2.
Тропинка узкая до ближнего ельника,
За ним дорога развернется дугой,
А там и озеро, и, спешившись с велика,
Траву потрогаешь босою ногой.
А лето ласково, а время — не меряно,
Чего-то главного не начал еще.
Край неба кружится, и солнце нацелено
Тебе в макушку – до чего горячо!
— — —
Ничего страшного
Чего-то боишься, и ночью не спишь,
И слушаешь пару: цикаду да мышь,
Что спелись дуэтом.
Прислушайся к шороху, шум не спугни,
О чем твои думы, о том и они –
О том и об этом.
А страшного, может, и нет ничего,
Покуда до дрожи нутра своего
Боишься во сне ты
За близких своих, и за дальних своих,
За шум и мышиные шорохи их
Под небом планеты.
А в небе, откуда невесть и куда,
Хвостатой строкой пробегает звезда,
Да над головами
Светила, что рядом проходят, и те,
Что встали на страшной своей высоте,
И смотрят за вами.
—
Главная моя ошибка, едва не ставшая роковой — начал читать подборку с первого стихотворения… Я всегда признаю право литератора на аллюзии, даже на некие элементы компиляции… Но когда маркерами пестрит абсолютно весь текст — это не авторское граффити, а работа маляра, закрашивающего в данном случае не популярное слово, а собственную индивидуальность.
«Ветер возгласы доносит, музыки обрывки,
Поматросит, да и бросит, вечно на побывке»
Так и автор матросит даже не свои — чужие образы. И обрывками швыряет их на страницу, а когда они начинают проявлять признаки жизни — топит, как щенят.
Спать пора, потух бычок — это же из прошлого века школьный штамп. Помните матерные переделки хрестоматий для шестого класса? Но там это хулиганство, вызов, а здесь всё обыденнее:
…Продолжается война.
Пиф да паф да ой-ой-ой,
Не убило б нас с тобой.
Ворон на сосне сидит –
Нервный профиль, мрачный вид,
Каркнул раз, потом другой —
Невер мор, (Так и хочется спасти этого несчастного ворона По от клиширования!!!)- и на покой.
А в пустыне бедуин-
Он с верблюдом, не один.
«А мы, товарищ полковник, садимся на эту верблюдицу — и в соседний аул!»
И на них глядит Луна,
Тоже, вроде, не одна.
А наутро будет вновь
Жизнь и смерть и вся любовь;
Обратите внимание — технически эти переделки отнюдь не блестящи!
Баю-баю, баю-бай,
Без меня не засыпай…
Когда начинаешь разбираться, где же хоть одно авторское слово, образ, рифма — не находишь…
«У него-то нет приписки, родины, гражданства,
И в его расходном списке — время да пространство»
Невнятное бормотание, пересказ, изложение. Действительно, пустой расход времени… Следующее произведение — и снова вереница унылых штатных образов:
«Мечтания отложены на полку
В каморку сердца – в эту барахолку,
Как говорил Уильям Батлер Йейтс»
Раз уж ирландец это СКАЗАЛ, зачем же за ним повторять?
«твари, влажной и дрожащей»
Снова посыл… Но как же не к месту!
«Не новых благ – ищи их, кто хорош, —
Но данного – не отбирай, мы просим»
Речь разговорна, не литературна. Слова-паразиты, бессвязная лава местоимений, повтор избитых истин на языке коммунальной кухни.
«Время кончилось в заначке; кто — курить бросает,
Кто полночи волком воет, кто полночи – лает,
Флюгер мечется в испуге – где, откуда ветер?
Квадратуры нету в круге, и написан Вертер»
Помните, мы уже встречали «написанного Вертера» в одном из произведений конкурса. К чему эти избитые цитаты, подменяющие авторскую речь, авторские мысли? Особенно — в немыслимом окружении пословично-идиомного частокола, изрядно потрёпанного автором… Ведь СВОЁ есть! И мы это ещё увидим, обещаю!
«Кто родня ему? потомки? Все ему – потеха,
В продувной его котомке – отзвуки да эхо»
Никакая Надежда Коган не отмоет это тавтологичное неуместное «трижды «его»!!!
А теперь попробуем зайти с другой стороны, в прямом смысле:
«Ничего страшного
Чего-то боишься, и ночью не спишь,
И слушаешь пару: цикаду да мышь»
Боже! И эта КРАСОТА написана той же рукой, что и ЖУТКОЕ по звучанию, ПУСТОЕ по смыслу:
«Не убило б нас с тобой»?!!
«А страшного, может, и нет ничего,
Покуда до дрожи нутра своего
Боишься во сне ты
За близких своих, и за дальних своих,
За шум и мышиные шорохи их
Под небом планеты»
Посмотрите на эти волшебные и к месту звуковые повторы, закольцовки, внутренние рифмы! И вот уже паразитическое, казалось бы, «может» — на месте, и просторечность «покуда» исчезает в перепеве «да-до-дро». и искорка «Хвостатой строкой пробегает звезда» оживляет, придает многозначность, лакирует слегка ветхую «страшную высоту»…
А дальше? Извините за цитаты, но это хочется цитировать и перечитывать!
«Тропинка узкая до ближнего ельника,
За ним дорога развернется дугой,
А там и озеро, и, спешившись с велика,
Траву потрогаешь босою ногой.
А лето ласково, а время — не меряно,
Чего-то главного не начал еще.
Край неба кружится, и солнце нацелено
Тебе в макушку – до чего горячо!
Разве не к месту оказалась и разговорность «велика», и даже псевдоглубокомысленность «чего-то главного» — к месту. Живёт стих, дышит! При всех шероховатостях — живёт.
Хотите из сказки очутиться в буднях?
«Из прекраснейших утят вырастают лебедя, блин,
Что горшочек наварил — послезавтра не еда.
Над равнинами летят надувные дирижабли
Без руля и без ветрил, абсолютно в никуда»
Как только автор начинает говорить чужими образами (где здесь хоть что-то своё?), думать чужими мыслями, ради красного словца не жалеет ни лебедей, ни блинов (ВЕДЬ ПАРАЗИТ ЖЕ, ДАЖЕ В ЭТОМ СЛУЧАЕ!)…
Будто цунами «профессионально»-самодеятельной песни, чужих слов корёжит и ломает, заносит илом простые, но свои, искренние слова, которые эхом звучат из далёкого прошлого…
«Куда ушли из жизни пустыри,
Карбид и лужи? Я припоминаю
И с пустяками пирожки внутри,
И пустяки на нитке к Первомаю.
К сожалению, пока это один из вопиющих примеров того, как не надо составлять подборку. Насколько «состоятелен» автор, настолько не состоялось собрание его стихов…
Да, подборка стихов-очень неравнозначных.
F я, начав читать первое стихотворение, бросила было, да и дальше пошла.
И только в рецензии Дмитрия увидела СТИХОТВОРЕНИЕ.