Проходят годы, век, столетия… уж выжжен край дремучих пальм и лишь песок, волною прежней, зыбучестью заполнил «Рай».
***
Сочился ключ живой воды для путника, в другом местечке,
где небыло ни деревца, ни тени, ни души,
по-близости текущей речки,
а ветры лишь
метали по-миру пыль древности — веков.
И с каждым днём
без устали неслись,
к источнику,
камней песчинки.
Проходит время — не мгновенья,
день ото дня уходит быль.
И по степи,
в пустыне,
в суе,
по валунам барханов бродит чья-то мысль.
Порой, геккон под саксаул проскочит,
жук проползёт через валун,
змей тихо медленно
волной скользнёт.
Ковыль,
седыми прядями на солонцах и плешках
суша, ласкает солнца луч.
И путник (не пешком) на стареньком верблюде
между горбами, плавно держит дальний путь…
Томясь от монотонности в дороге,
ему немного бы вздремнуть?
Рис с кишмишом уже закончен,
урюк в кармане,
сушёный курт под языком,
и в жажде под палящими лучами
так хочется живительной воды,
а в горле ком…
Здесь был источник, где ж колодец?
камней не видно свысока.
А мысль упрямо в муках точит,
прося воды издалека…
Вот, дромадер — корабль пустыни,
ускорил шаг и побежал,
почуяв ключ — источник влаги,
зверюгу свежестью позвал.
В песках,
под камнями колодца,
осыпавшегося в веках,
журчал ручей,
а в небе солнце палило,
жаря всё в лучах.
Глоток живительной водицы,
как много можешь ты нам дать: —
жизнь даровать и, в тоже время,
за каплю малую — забрать.
***
А когда-то здесь было море…
Аксакал, с криком соскочил с верблюда и весь трясясь от стремления утолить жажду и, в то же время, от восторга и в счастье обретения живительной влаги, не давшей умереть в безмолвной пустыне, рванулся к заброшенному колодцу; упав на колени, второпях начал разгребать песок, стараясь не обрушить незамысловатую кладку, прикрывающую подземный источник жизни от гибели. Зачерпнув пригоршню прохладной водицы, поднёс руки к губам… Ещё и ещё… с жадностью и взахлёб — стремясь напиться, проливал воду. Руки дрожали. Жидкость, не желая оставаться вне источника, выплёскивалась на землю и моментально скрывалась в горячем песке. Аксакал пал ниц и прильнув к живительному ключу начал с жадностью глотать воду…
«Неужели всё, напился — подумал старик. Слава Всевышнему, что не дал сдохнуть в этих проклятых и всеми забытых песках». Он омыл руки. Протёр лицо и седую бороду. «Теперь и до дому не далеко».
— Хэй, чу! Напился? Теперь домой.
Двугорбый невозмутимо жевал «колючку», сорванную подле колодца.
— Ур… ур! Пошли!
Вдали безмолвия и пустоты — за горизонтом, исчезала маленькая чёрная точка.
***
И сколько б не твердили миру о постоянстве Бытия — не верьте этому — всё тленно: уходит жизнь в песок, как ты уйдёшь, а следом — я.
