Пашка опять пил. Пил решительно и самозабвенно, уподобившись Прометею, не побоявшемуся гнева богов и пожертвовавшему собой ради спасения людей. Вот и Пашка, после первой бутылки, начал ощущать себя тем самым героем древнегреческого мифа. Он даже решил сотворить что-нибудь не менее героическое и великое, только вот… не знал что именно. И он просто продолжал пить дальше, используя для этого процесса минимум закуски и максимум «волшебной жидкости», способной превратить вполне обычного человека в самого настоящего героя и супермена.
На какой-то стадии к процессу незаметно подключился Пашкин друг Илья, и они теперь вместе проходили путь эволюции Человека Обыкновенного, всё больше превращаясь с каждой выпитой рюмкой в Человека Всемогущего…
— Всё, пора совершать подвиги, — наконец-то произнёс Пашка, вполне удовлетворённый своим новым внутренним состоянием. — Чем мы хуже Прометея?
— Да ни чем, — согласился Илья, изумлённо рассматривая своё тело, как будто ставшее за последний час более развитым в физическом отношении. — А что будем делать?
Пашка, шатаясь, приблизился к зеркалу, висевшему изнутри на двери ванной, и придирчиво оглядел свой новый облик, который, конечно же, теперь более походил на внешность героя из древних мифов. Скорее, он чем-то напоминал себе Геракла, вытворявшего всякие немыслимые вещи и даже сумевшего одолеть бога смерти.
— Мы им всем покажем! — решительно произнёс он.
— Кому? — не совсем понял друга Илья, удивлённо наблюдая за вращением Мироздания. Сейчас ему окончательно стало ясно, что Земля всё же движется в мировом пространстве, и это маленькое открытие его несколько обрадовало.
— Да всем этим… козлам, которые воображают себя крутыми. Пусть знают и боятся нас. Тоже мне, крутые! Бляха муха… Думают, если сели на «мерины» и «бумеры», так всё можно? А хрен вам! — И он показал фигу из пальцев своему отражению в зеркале.
Отражение как-то странно отреагировало на этот символический жест. Оно вдруг расплылось и стало стремительно менять свою конфигурацию, словно желало совершить некую собственную эволюцию. А потом Пашка с ужасом увидел, что изображению это вполне удалось, только немного наоборот — оттуда теперь взирала на Пашку натуральная обезьянья морда, в глазах которой застыл немой вопрос. Казалось, что этот неведомый антропоид изучает Пашкино лицо, находящееся по эту сторону зеркала, и пытается понять, кто этот такой на него пялится.
Затем там, в зеркале, стало происходить нечто совсем невероятное!..
Сначала он увидел стаю древних человекообразных обезьян-австралопитеков, в одной из которых Пашка признал… себя. Да, это был именно он! Ошибка полностью исключалась — уж себя-то он бы узнал в любом гриме.
Питеки мирно поедали плоды какого-то реликтового дерева, сильно похожего на пальму, и изредка обменивались между собой короткими, гортанными звуками. А питек Пашка вёл себя более подвижно и суетливо, чем его косматые собратья. Он постоянно бегал по поляне на задних лапах-ногах, задирался на других самцов и пытался взобраться на какую-нибудь самочку, чтобы удалить свой инстинкт продолжения рода. И когда ему это уже почти удалось, вдруг раздался чей-то страшный рык, и вокруг началась паника. А в следующий миг из лесных зарослей на поляну выпрыгнул огромный саблезубый зверь смиелодон и бросился прямо на зазевавшегося от растерянности Пашку…
Он с криком отшатнулся от зеркала, с трудом узнавая окружающую обстановку родной квартиры, но затем опять занял прежнее место, ощущая непреодолимое желание увидеть продолжение.
И продолжение последовало!..
Теперь уже Пашка был питекантропом и успешно исследовал примитивные орудия труда: палку-копалку и отёсанный с двух сторон камень, который вполне можно было использовать для разделки туш убитых животных. Он чувствовал великую жажду познания и безграничное желание саморазвиваться. Ему хотелось быть лучше и умнее своих соплеменников. Во всём!..
И теперь из его горла вырывались не какие-то отдельные, бессвязные звуки, а вполне чёткие и осмысленные восклицания, отличавшиеся друг от друга количеством и набором звуков. Пашка испытывал огромное ликование и восторг, осознавая каждой клеточкой своего организма тот факт, что он эволюционирует.
Он уверенно шёл по пути обретения Разума, и это было здорово! Это было просто какое-то ЧУДО!
Но, как и в первый раз, случилось страшное. Гигантский пещерный медведь напал на Пашкину стаю, сея в ней смерть и увечья. И Пашка, схватив какую-то дубину, отчаянно и безрассудно бросился на могучего хищника…
Его прошиб холодный пот, и даже хмель как будто немного отпустил в этот драматический и напряжённый момент. Вновь немного придя в себя, Пашка испуганно посмотрел на Илью, пытавшегося преодолеть земное притяжение и подняться с пола. Но, видимо, гравитация на этой планете была чересчур велика, и каждая попытка Ильи встать на ноги заканчивалась полной неудачей — он снова падал, произнося при этом какие-то непонятные звукосочетания, сильно напоминающие язык питеков.
«Неужели Илья становится питекантропом?!»
Эта гипотеза была слишком чудовищна и омрачила Пашкино сознание, и он в очередной раз обратил свой взор на удивительное зеркало, отображающее всю его эволюцию…
На следующем этапе Пашка успешно развился в неандертальца и стал одним из лидеров в своём небольшом племени, расположившемся в живописной пойме какой-то полноводной и широкой реки. Он организовывал набеги на соседние племена и захватывал там самочек покрасивее, умело оборонялся вместе со всеми при нападении врагов и хищников, используя при этом каменный топор и дубину, и умел утеплять пещеры шкурами зверей. Пашка уже сильно напоминал своей внешностью человека и любил размышлять обо всём, что его окружало, то есть учился думать. Но в тоже время он прекрасно понимал, что эволюция продолжается, и терпеливо ожидал дальнейших событий…
Пашка почувствовал тупую боль в голове и, очнувшись, понял, что ударился лбом о зеркало. Стоять прямо почему-то было весьма затруднительно, и у него всё чаще возникало желание опуститься на четвереньки. Но как мог неандерталец ходить на четырёх конечностях? Это же будет позор всему его обезьяньему племени! И поэтому Пашка стойко переносил все тяготы эволюционного процесса, проявляя значительную силу воли. Он неистово жаждал новых достижений!..
На этот раз он превратился в натурального кроманьонца и стал настоящим царём природы, которому уже не были страшны самые ужасные хищники планеты. Вместе со своими соплеменниками Пашка строил хижины и охотился на мамонтов, ловко пользовался копьём и пращей, приручил собаку и умел разжигать костёр. Это был самый настоящий триумф! Эволюция набирала темп, вызывая в душе Человека Разумного радость и счастливое упоение происходящим.
Кроманьонец Пашка, закутанный в тёплую шкуру убитого им оленя, готовился встретить наступление Ледникового Периода, а рядом с ним стояла красивая женщина и делала призывные жесты, соблазнительно покачивая бёдрами, обёрнутыми точно такой же шкурой. А потом они вдвоём уединились в уютной, сухой пещере, чтобы зачать там младенца…
— На, выпей, а то ты какой-то не такой…
Он оторвал взгляд от зеркала и непонимающе уставился на Илью, протягивающего ему наполненную водкой рюмку.
— Накати, поможет, — со знанием дела произнёс Илья. — И закуси огурчиком.
Пашка принял из рук друга эту маленькую ёмкость, заключающую в себе драгоценную влагу, помогающую эволюционировать, и с жадностью вылил себе в рот сразу всё содержимое рюмки.
И эволюция продолжилась!..
Процесс вплотную приблизился к своей завершающей стадии — Пашка наконец-то стал Человеком современным и гордо оглядывался на пройденный Путь Развития и Совершенствования. Да, путь этот был сложным и извилистым, он пролегал через многочисленные войны и природные катастрофы, эпидемии страшных болезней и долгие миграции через целые континенты. Паше довелось сражаться в македонских фалангах и римских легионах, биться с полчищами Батыя на стенах Рязани и участвовать в крестовых походах, завоёвывать Америку в отрядах храбрых конкистадоров и осваивать Австралию. Здесь, в самом деле, было чем гордиться!
И вот он, Пашка Юрьев, венец эволюции вида Гомо Сапиенс, взирал из странного зазеркального мира на самого себя, задорно и победно улыбаясь. В одной руке он держал недопитую бутылку водки, а в другой — пустую рюмку, которую опять собирался наполнить, чтобы затем произнести тост и выпить за непостижимую для простого человеческого ума ЭВОЛЮЦИЮ, изученную и описанную неким сэром Чарльзом Дарвином.
И Пашка, конечно же, сделал это. Сделал потому, что процесс эволюции ещё не был полностью завершён.
Ему теперь предстояло стать настоящим Космосапиенсом и осуществить великую звёздную экспансию человечества. Он уже готовился к этой нелёгкой миссии, требующей огромных душевных и физических сил и фанатичной веры в успех задуманного. Пашка ясно видел далёкий космодром, на бетонном поле которого застыли стальные громады межпланетных кораблей и фотонных звездолётов, ожидающих свои экипажи. Звёзды призывали Пашку ступить на бесконечную космическую дорогу и прошагать по ней сквозь всю Вселенную, сея всюду семя человеческого разума!..
— Я должен достигнуть их и я это сделаю, — уверенно процедил сквозь зубы упрямый Пашка, ощущая в себе неиссякаемую силу и энергию. — Ведь не зря же всё это было КЕМ-ТО задумано? Вся эта эволюция, развитие цивилизации..? К чему, зачем?! Мы обязаны… А ты… ты полетишь со мной к звёздам?
— Конечно, — как-то не совсем внятно сказал Илья и икнул. — Когда вылетаем?
Пашка взглянул на будильник, стоявший в кухне на столе. Тот показывал без четверти пять. Скоро должна была вернуться с работы жена, и поэтому нужно было торопиться. Иначе «эта мегера» могла устроить скандал и помешать завершающему этапу эволюции, а тогда ВСЁ оказалось бы напрасным — все страдания и мытарства, весь путь превращения австралопитека Пашки в Человека Космического. И это было бы слишком ужасно и трагично.
— Мне скоро тридцать, а кто я такой в этой жизни? — задал он сам себе весьма непростой вопрос и тут же ответил на него:
— Я звёздный пилигрим! И все эти «крутые» просто жалкие пресмыкающиеся… Плевал я на них с высоты орбиты Луны!
Он затряс своей головой, украшенной густой шевелюрой смоляных волос, и несколько раз ударил себя по щекам, пытаясь немного взбодриться.
— Всё, пора. Бери запасы продовольствия, и срочно вылетаем на альфу Центавра. Там будет наша временная база. Оттуда мы устремимся постигать тайны Всленной.
Илья мутным взором оглядел остатки выпивки и закуски на столе и с сомнением хмыкнул. — Может, полетим в анабиозе? А то, боюсь, не дотянем.
— Да? — Пашка тоже воззрился на «корабельные припасы» и понял, что друг прав. До Альфы Центавра всего этого явно не хватит. — Тогда наливай.
И они допили водку и почти полностью уничтожили закуску. И сразу же оба ощутили действие анабиоза, благодаря которому люди могут достигнуть самых отдалённых звёзд и миров.
— Там должны быть наши собратья по разуму, — задумчиво произнёс Пашка, с трудом припоминая, что совсем недавно собирался уподобиться легендарному Прометею. — Обязательно должны быть. Несомненно…
Он хотел было встать, чтобы устремиться на поиски огня и подарить его всем людям, но повалился сначала на стол, а затем и прямо на пол кухни, тут же погрузившись в глубокий, долгий сон звездолётчика.
А рядом с Пашкой уже храпел звёздный навигатор Илья, на лице которого застыла лучезарная улыбка голливудского супермена…
В Город пришёл вечер. Незаметно пролетел ещё один день Пашкиного отпуска. Жизнь на планете Земля продолжалась, она шла своим чередом, как всегда, заполненная разными событиями и свершениями развивающейся цивилизации. И вместе с этой жизнью незаметно продолжалась эволюция великого племени людей, одним из представителей которого являлся спящий на полу собственной кухни Пашка Юрьев, в который уже раз напившийся до беспамятства…
Февраль 2005 года, г. Белгород.
