Бога нет

Как обычно на рассвете солнце заглянуло ко мне в комнату. Только я не спала, думала. Всю ночь напролет я думала. О чем? О вечном! О значении жизни, о Боге, о будущем, о мире…
Поставив чайник, решила заглянуть в зеркало. О Боже!!! Лицо похоже на морду собаки Коломбо! Кошмар! Лучше не смотреть. Нет, Бога нет! Если был бы, человеческое лицо не было бы хуже мордочки разъяренного буйво-ла.
Опоздала на работу. Шеф увидел мои пятидесяти килограммовые мешки под глазами, понимающе кивнул, но сообщил, что за опоздание вычитает из зарплаты 20 денежных единиц. Нет, Бога нет! Если был бы, шефы были бы людьми, а не существами готовыми взорвать весь офис, лишь бы не прибав-лять зарплату служащим.
Вирус нагло сожрал мои последние документы, а потом экран потух и больше не светил на меня своим нежным голубым светом. Еще раз убеди-лась, что Бога нет. Ему бы не пришло в голову создавать программистов-маньяков с их подлыми вирусами.
Наорал шеф, что моя чашка с кофе стоит на его деловых документах. Подумаешь, сам, что ли не пьет кофе? Я заботилась о столе, чтоб он не ис-портился. Нет, Бога нет! Был бы, не создавал бы маленьких толстеньких лы-сых хомячков, которых мы называем шефами.
К счастью пробило пять часов – конец рабочего дня. Набрав кипу недо-деланных документов, поплелась домой. С тем же успехом можно было бы тащить ведро с кирпичами. И все-таки Бога нет! Назвали нас слабым полом и скинули всю черную работу именно на нас. Вроде, вот вам, тренируйтесь, крепните, а мы пока газетку почитаем. Мужская солидарность, поэтому Бог – мужчина. А где же справедливость?
Дома приняла горячую ванну с ароматическими маслами (самое лучшее изобретение человечества, спасибо, наверно это женщины придумали). Засу-нула под кресло рабочие документы, чтоб оно не шаталось, а с бумагами раз-берусь завтра, всё равно выходной. А теперь спать.
Очнулась. Вокруг темнота, как у негра в … ухе. Ау! Даже эхо нет. Не поняла, я что не сплю? Или сплю? Оглянулась вокруг – темнота, беспросвет-ная.
– Кхе, кхе, – раздалось сзади. Моё сердце решило увидеть мир и чуть не выпрыгнуло наружу через рот. Но я взяла себя в руки и посмотрела на источ-ник звука.
Посреди всей этой темноты стоял мужчина “в рассвете сил”, как говорил Карлсон, в белом смокинге. Он был таким ярким, что слепил глаза. “Твою мать”, – подумала я.
– Фу, как низко, – скривился он.
Я остолбенела, неужто он читает мои мысли?
– Да, – сказал он.
Ой, вспомнила, что где-то читала, что нужно думать о чем-нибудь ней-тральном. Решила вспоминать стихи. “ Белеет парус одинокий…”
– И ты не хочешь спросить, кто я? – спросил он.
– Я надеюсь, вы сами представитесь, – гордо сказала я и продолжила стих “ Погиб поэт – невольник чести…”
– И тебя не интересует, что это? – и он обвел взглядом эту темноту.
“О Боже…” – хотела что-то еще подумать, но меня прервали.
– Правильно, – сказал он.
– Что?
– Я – Бог, – спокойно ответил он.
– В смысле? Я что умерла? А где же рай? Зеленые деревья, птички…?
– Ты не умерла. А это, – он обвел рукой темноту, – твой рай. Твое пред-ставление о рае. Ты решила, что меня нет, и, соответственно, изменился твой рай.
– Стоп! Если Вы есть, почему решили появиться передо мной? – спро-сила я прищурившись.
– Ты слишком часто стала обо мне думать в последнее время, и причем, неправильно. Вызывать, произносить мое имя. Я знаю, что есть люди, кото-рые в меня не верят, есть – которые верят, есть те, кто называет меня другим именем и верит в меня по-другому.
О…, он решил мне исповедаться, как на приеме у психолога.
– Нет, – сказал Бог, – ты не психолог. Мне почему-то захотелось дока-зать тебе, что я есть, и я хороший.
– Поэтому так много катастроф и несчастий, – я говорила с ним так, как будто он не всемогущий творец, а обычный, такой же как и я, человек.
– Это очень нужно, пойми. Если б не было несчастий, люди бы не смог-ли понять, что такое счастье. И у каждого человека есть своя мечта, но не каждый достоин ее исполненья, и, тем более, многие сами не хотят осущест-вления своей мечты, хотя не сознаются в этом, и сами себе не могут это ска-зать. Но я хочу, чтоб ты знала – я хороший.
– Это Вы мне хотите доказать или самим себе? – спросила я. Вообще у меня было ощущение, что меня по ошибке отправили в дурдом по ошибке.
Он задумался. Начал прохаживаться из стороны в сторону. Потом резко взмахнул рукой, и мы оказались на каком-то пляже: изумрудно-зеленые пальмы бросали тень на золотистый песок, неподалеку скалы вступали в бой с океаном, из воды выпрыгивали разные рыбки, кораллы поступали прямо к берегу, птицы пели дивными голосами. Красотища!!!
– Здесь я сотворил жизнь.
– А обезьяны? – спросила я.
– Почему мы произошли от обезьян?
– Я, конечно, знал, что ты вредная, но не думал, что до такой степени, – сказал он и улыбнулся.
– Неужто Вы подумали, что я сразу Вам поверю, и буду славить на каж-дом перекрестке?
– Нет, просто я хотел показать, что не всегда виноват я.
И вдруг мы оказались в полуразрушенном городе, по которому от укры-тия к укрытию перебегали мужчины и стреляли друг в друга. И в этот мо-мент произошел взрыв. За долю секунды я заметила летящие во все стороны осколки и пламя огня. Со страху я зажмурилась. Когда открыла глаза, увиде-ла, что стою в метро. Возле стены стояла женщина в плаще. Она откинула полу плаща. К ее животу что-то было привязано. Она подняла голову, и я встретилась с ней взглядами. Её взгляд вмещал в себя противоречивые чув-ства: и смех, и горечь, и радость, и печаль, и ненависть, и любовь, и озорство, и вину. Я поняла что сейчас произойдет, и закрыла глаза. Пол содрогнулся.
– Вот видишь, – прозвучал знакомый голос. Я открыла глаза. Мы нахо-дились уже в привычной темноте. – Это не я. Это всё вы – люди. Ваш пытли-вый ум и неудержимые руки всё время что-то делают. И я не во власти это прекратить. Поэтому я не виноват, что существуют программисты-маньяки с их подлыми вирусами.
Это моя фраза!
– Вы что, все слышали? – недоуменно спросила я.
– Поэтому и решил тебе показаться, – улыбнувшись сказал он.
Я смутилась.
– Теперь ты все поняла. Можешь идти спать, а то у тебя такие синяки под глазами. И не надо молиться мне утром и вечером, и восхвалять на каж-дом углу…
– А у Вас высокомерие хорошо развито, – перебила я его. Он засмеялся.
– Просто знай, что я есть. И… сделай свой рай красивее, а то уж слиш-ком темно.
Улыбаясь, я стояла посреди своей квартиры. Потом залезла под теплое одеяло и уснула.
В понедельник я пришла не работу вовремя со стопкой разработанной документации. Ко мне подошел шеф и попросил прощения за то, что накри-чал на меня, просто он был очень злым и нечаянно сорвал злость на мне. И еще он выдал мне 40 денежных единиц со словами “за моральный ущерб”. Я подняла голову вверх и посмотрела на небо через потолок. Улыбнулась.
– Спасибо.