Заснеженный сибирский город

…Заснеженный сибирский город за тысячи километров от дома. Муж, военный, увёз Её за собой сначала в знойные пески Каракумов, потом в один из узбекских оазисов, и вот сейчас они здесь, уже второй год.
Маленькая захолустная железнодорожная станция превратилась в течение нескольких недель осенью 41го в промышленный машиностроительный город. И вроде бы всегда хватало у нас рабочих рук, и люди ехали в Сибирь, но работали в самых страшных цехах заключённые. Ни много, ни мало — три зоны строгого режима в центре города. Зэки отсиживали сроки, выходили, селились на окраине, по злой иронии названной Сад-городом, совсем непохожим на тот, строить который призывал известный пролетарский поэт. Пьяная беспробудная жизнь в полуизбах, полуземлянках приводила их вновь за колючую проволоку. Даже детсадовец говорил о своём городе: «Здесь живут те, кто сидел, кто сидит и кто будет сидеть».
Всё это знала Она. Страшно ли было Ей по вечерам на улице? Наверно, да. Но как будто всё это было далеко. Она не ездила в сторону зон и в Сад-город. Ей повезло с учениками. В первой и единственной появившейся в городе гимназии не учились дети заключённых и судимых. Муж волновался каждый день, когда она возвращалась после второй смены уроков. А Она говорила, что с ней ничего не случится, а если случится… значит, так оно и должно быть.
В тот декабрьский тёмный вечер Она вышла из школы, и ощутив на горячей щеке лёгкие прохладные хлопья пушистого снега, мысленно воскликнула: «Как в Новый год!» Странно, несмотря на то, что новогодняя погода каждый год преподносит сюрпризы своих капризов, Она, обожая такие хлопья, всегда говорила о них: «Как в Новый год!»
На своей остановке сесть в троллейбус не удалось, и Она решила пройти назад пару остановок, где только начинался основной поток пассажиров. «Снег, до чего прекрасный снег! Я по снегу, как во сне, в белый замок убегу»,- вспомнилась красивая песня студенческой юности. А вот и та остановка. Невысокая женщина рядом кивнула головой и, почти не раскрывая рта, произнесла с усталой обречённостью «здрасьте». Она повернула удивлённо голову к ней с немым вопросом: «Мы знакомы?» Но женщина поздоровалась не с Ней. Трое мужчин-не мужчин стояли поодаль. Все трое были одеты не по сезону: один — в белое плащ-пальто на синтепоне, два других — в короткие куртки, болоньевую и из кожзаменителя. Возраст определить было невозможно, лица были наполовину прикрыты козырьками кепок. Они, видимо, поздоровались с женщиной первыми, отвернулись и поспешили к подошедшему троллейбусу. Толпа не была настроена на лирический лад, любоваться снегом никто не хотел, все торопились домой, кто к детям, кто к ужину, кто к сериалу. Трое, однако, пропускали всех вперёд, особенно девушек и женщин, и только перед самым закрытием дверей они, приложив все усилия, втиснулись в салон, приобняв и приподняв стоящих впереди женщин.
«Никак не угомонятся»,- произнесла всё также обречённо женщина, она даже не сделала и шагу к троллейбусу. И, отвечая опять на немой вопрос, продолжила: «Они — карманники, все проходили у меня по делу, я прокурором была у них на суде. Всегда работают только в час-пик на этом маршруте, доезжают до рынка и обратно, если не успели вытащить кошелёк. Что-то они сегодня не все, ещё старый должен быть. Заболел или раньше уехал, наверное». «Вы всех знаете, и они Вас знают, здороваются с Вами и всё равно этим занимаются?»- спросила Она. «А что я могу сделать? Ловить их каждый раз за руку? Так они не сделают это при мне. Я только могу рассказать о них. Вот Вам, например». «Спасибо», — медленно произнесла Она. Подошёл очередной троллейбус. Им даже удалось сесть в разных местах салона. Обе сидели, молча глядя в окно. Со стороны казалось каждая думала о своём, на самом деле, об одном и том же.
Больше Она никогда не встречала женщину-прокурора. Но всегда смотрела по сторонам прежде, чем сесть в транспорт. После того случая муж стал волноваться ещё больше.
А через несколько месяцев они уезжали из этого города. Она тяжело переносила беременность. Помочь с переездом приехала её сестра.
Это была Её последняя поездка в троллейбусе того маршрута. Как обычно, на рынке все старались сесть в троллейбус, расталкивая друг друга. И только трое воров вежливо пропускали дамочек, помогая им подняться, поддерживая за локоток. Она стояла как вкопанная. «Что же ты стоишь? Пошли быстрей!»- скомандовала сестра. Но Она крепко взяла её за руку и тихо, но твёрдо сказала: «Мы поедем на другом». «Почему? Я не хочу ждать, я замёрзла!» «Я сказала, мы поедем на другом,»- и добавила ещё тише, — «там едут карманники». «Какие карманники? Откуда ты знаешь?»- на мгновенье сестра подумала, что Та сошла с ума со своей беременностью. «Смотри сама»,- глазами показала Она. Вор в белом плаще обнял женщину, что-то говоря ей на ухо, и запустил руку в карман её пальто. В этот момент дверь захлопнулась. Троллейбус, медленно трогаясь, откатил от остановки. Сестра стояла с полуоткрытым ртом и полными слёз глазами. Единственное, что она могла произнести, был вопрос: «Как ты тут можешь жить?» «Как все»,- выдохнула Она.