Хочется обрадоваться жизни, а повода всё нет. Тоска! Как боль – жгучая. Тоскую, по уму тоскую. Совершенства, как чуда, хочется, ума совершенного. А какой ум, совершенство какое – без Духа?
Дух веет, где хочет. Не хочет он здесь: скучно ему. Вот я – в наглую – ставлю себя на его место – не от ума, конечно, большого. И что же? О качестве мужского ума мнения я невысокого. О женском – и говорить не приходится – эти сдали позиции ещё раньше – в матриархате.
А что же там было? Революция хромосомная. Комета стукнула, у полюсов – сдвиг по фазе или ещё что, но игрек против икс пошёл, самостийности захотел, экстремальных условий не выдержал. Левая рука назначила себя правой. Так по сей момент и мучается, но никак не желает, чтобы правая рука себя вспомнила. Не права, ох, не права самопровозглашенная эта левая! И катится, пинаемый ею левополушарный больной мирок, прямо в тартарары.
С чего всё есть пошло, спросите? Да ясно, с чего – с бессмертия. Не по зубам человеку эта штука. А может, и не бессмертие это было, а самая, что ни на есть, смерть, остановка, тупик? Как бы то ни было – затосковал человек. От тоски и яблоко слопал, не наоборот. Да вы же понимаете, как не затосковать: живёшь, живёшь, а вокруг – всё одно и то же – красота сплошная! Это ж – осатанеть! Хорошее, оно быстрей плохого надоедает, а тут – вечность! И передышки не видать! И Эдем не вынести! И на Еву-красавицу глядеть страшней, чем в зеркало! А предлог – он всегда найдётся.
Так вот: «ушли» прачеловеков или они сами сбежали – не вопрос. Главное – из Эдема выбрались, а там – взятки гладки! Гуляй, Адаме, не хочу!
И не хотят ведь: ни пахать, ни сеять, ни крышу латать, ни потомство нянчить. Это подвиг разве?! Подвиг – масштабней! Войны-завоевания, гулянки-открытия, руно золотое, женщины чужие от страха дрожат!.. Жутко привлекательно! Главное – из дому вырваться и бежать-бежать, куда глаза глядят!
А куда ж это они глядят? Понятно куда: дело-то на земле происходит. В землю глаза и глядят, в нее родимую! Может, это икс-хромосома придавленная, ну, стыд по-вашему. Земля – она же и есть жена-матушка брошенная. Как ни крути, не отвесть глаз – в землю глядят. Туда и торопятся бегуны. И забеги всё короче.
Но есть среди них – бегунов – не умные – нет – хитрые. Эти всех пропускают, с дистанции сходят, на небо посматривают, избранными себя называют. Кто их избрал? – спросите. А никто! Сами! Апофигей демократической метафизики! Избрали и тут же в это поверили. Поверили и давай отличаться!
Станем-ка мы обратно бессмертными, решили, а остальные пусть бегут, пусть мрут и задумываться не успевают. А мы будем жить, будущее втихаря вспоминать и веселье своё внутри себя носить. И чтобы смертным этим – ни-ни! Тайна – не государственной чета!
И всё бы так и шло: хорошо да весело, но одно плохо – мешают! Мельтешат всюду. Плодятся-размножаются. Что ни придумывай, как ни препятствуй – кишат!
Вот и решили бессмертные: хватит – надоело! Мы стараемся, а толку – ноль. Всё! Решено! Не противляемся. Пусть мимо проплывают! А мы на берегу посмотрим. Да и вообще, нам-то что суетиться: они же – смертные. И – скоросмертные. А потому – управлять ими можно. Проверено: дрессировке поддаются, играть любят, и нет у них времени из детского возраста вырасти, потому как – ума нет: икс-то – на привязи сидит.
Вот и славненько! Пусть играют в свои старые детские игры! Тут у нас всё под контролем: государства, войны, распады, объединения, сообщества экономические, блоки, рейтинги, перевыборы… Ассортимент изрядный! И пусть каждый думает, что дурит он, а не его! Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вырастало! А мы дитю этому – разнообразие всякое: игрушечки-погремушечки, колпаки-бантики, гвоздички-шарфики, розы-
апельсины. Весело, красиво, празднично! Пусть смотрят на яркое, по сторонам не отвлекаются! У-тю-тю!
А есть ещё игра – «жмурки» — веселая! Главное – повязку потуже да поплотнее. И чтобы не подглядывать! Хотят – спят с ней, хотят – по дворику бегают – тюремному – гуляют пока, друг дружку ловят. А мы, бессмертные, снаружи стоим – страхуемся: шариками блестящими поигрываем – гипноз. Кто там подглядывать вздумал?! Кому повязка мешает?! Спать! Всем!
И спят – все. И смотрят свой сон-кошмарик, «жизнь» называется. И так им страшно порой сделается, аж крик в горле – сосулькой острой. И не крикнуть – колет сосулька внутри. Ах, как захочется к Маме-Папе – под крылышко спрятаться, согреться! Встанут перед иконами со страхом своим замерзшим, маленькие жалкие такие! Спаси, Мама-Папа – сон больно страшен! Больно! Страшно! Не выдержать!
Горит свеча перед образом, слезами горючими сердце греет – крик-страх размораживает. И он по щекам детским теплеет тихо. «Эх, дитятко, ты, дитятко! – слышится. – Приди ко Мне – пожалею! В игру не верь – сон это! Кончится он. Сны всегда кончаются, даже если убивают-мучают, если гвозди
в душу!
Ты проснёшься – верь! Все просыпаются, даже самые сони-засони. Все, кроме несчастных этих – бессмертных. У них своя игра – сами выбрали. И бисер их чёрен, как сны их летаргические. И проснуться им не дано.
А ведь так бойко начинали! Способные были: игры придумывали компьютерные. Заигрались вот только, сами в ловушку свою и угодили. Ну, что ж? Без них как-нибудь придется, всё равно – не добудишься уже. Пусть хоть иногда в кошмарах их нескончаемых приснится им, что они – спящие тигры или смеющиеся львы!
И образа нет перед ними…
…
Так о чём, собственно, я – вам – здесь? Да о нём, о Духе, который веет, где хочет, но только не там, где гордыня непомерная. Не там, где согласия нет, а лишь «одна, но пламенная страсть» – над другим встать, себя высшим кем-то назначить. Ну, это, знаете ли, не просто не интеллигентно, но как-то даже и не элегантно получается! Какие-то комплексы детские! Где здесь красота? Где гармония? Нет их! А Дух – он красотой дышит, гармонией, а не клиникой. Дух – он в вышине, в самой, что ни на есть глубокой, в той, что внутри – в сакральности не разгаданной, где мирозданье поёт, где вечен Икс, и привязать Его, невозможно, как и свет солнечный.
Эй, Адаме! Очнись, дорогой! Преодолей себя! Надо становиться взрослым, сынку! Надо! Погулял-побегал – Домой пора! Устал Дом без тебя…
Как быстро смеркается! Увидишь ли дорогу в темноте? Вот тебе звезда – фонарик карманный. Как ты назвал её? Сириус? Красиво! Она не обманет. Она приведёт. Только почувствуй её, доверься только! Смотри, как она прекрасна, как радостна! Разве есть что-нибудь краше в мире Моём?
Только ты – человек, когда ты – образ. А это – миг всего лишь. Миг – и на всех его не хватает.
3.10.05