Пленник времени

В одну из летних ночей, в горах Северного Тянь-Шаня, появился таинственный зелёный луч. Двое друзей решают выяснить природу загадочного луча. Во время исследования ниши, откуда, предположительно, появлялся зелёный луч, внезапно, вместе с нишей, исчезает один из друзей. Прошло более сорока лет, но надежда вызволить друга из неизвестного плена, не пропала.

Пленник времени.

Всегда, когда он возвращался из командировок или отпуска, в родной город, искал глазами знакомые очертания гор. Горы были не отделимы от него самого. Он вырос у подножья этих гор и с раннего детства, в просвете между деревьями, видел огромные, по детским меркам, со снеговыми шапками, горные пики. Особенно ему нравилось разглядывать горы утром, из иллюминатора самолёта. Бывало, что дорогу в родной город приходилось преодолевать на машине или поезде. Но и тогда прелесть возвращения волновало душу и сердце. Вот и сейчас, после длительного отсутствия, по воле судьбы пролетело более 20 лет, самолёт, разрывая облака, приближался к его любимым горам. Как и раньше, самолёт заходил на посадку с запада и, пролетая через весь город, позволял любоваться прекрасной панорамой гор с правого борта. Прижавшись к стеклу иллюминатора, до боли в глазах он разглядывал горный хребет, вспоминая каждую вершину по имени. Хотя, после стольких лет, по всей видимости, многие вершины переименовали, но он помнил их старые названия, и они остались в его памяти. Самолёт опускался всё ниже и ниже, а горы росли прямо на глазах и становились такими же большими, какими их он помнил с детства. Как только самолёт коснулся колёсами взлётно-посадочной полосы, из-за вершин выглянуло солнце, приветствуя его в родном городе.
Новый аэропорт поразил его своим великолепием. Выстроенный на месте сгоревшего старого здания, он представлял собой современную архитектуру, гармонично вписывающую в ландшафт. Без проблем, пройдя паспортный контроль и таможенный досмотр, он уже через двадцать минут выходил из аэропорта. Его никто не встречал. Родных не было, а старые друзья, если ещё и были живы, ничего не знали. О своём прилёте в родной город, он никого не извещал. Взяв такси, он направился в высотную гостиницу, что возвышалась над всем городом в центре. Номер, на последнем этаже, с видом на горы, он заказал ещё за неделю до прилёта, по телефону. Оформив необходимые формальности в регистратуре гостиницы, на лифте поднялся в свой одноместный люкс. И, правда, из окна открывался прекрасный обзор гор. Утренние облака рассеялись, снежные вершины засияли белизной под лучами солнца. Около часа он стоял, и всё смотрел и смотрел на горы. Воспоминания нахлынули какой-то тёплой, не понятной волной. Потерев лицо руками, разгоняя воспоминания, прошёл в ванную и умылся прохладной водой. «Надо переходить к реальности, у меня же ещё столько дел», — подумал старик и стал распаковывать свой багаж. Стариком его назвать, это было, конечно, лишним. На старика он сильно и не смахивал, так пожилой мужчина, крепкого телосложения, вот только волосы были белые, которые и придавали ему большое сходство со стариком. Седым он стал больше тридцати лет назад, потом за ним на работе и в кругу друзей прочно укрепилась прозвище «старик», за эти самые седые волосы.
Весь багаж состоял из нового, современного рюкзака, ёмкостью литров на 75 и весом около 20 килограмм, как поло¬жено для полётов на авиарейсах, и незатейливого дипломата. Аккуратно разложив вещи во встроенном шкафу, поставил туда же рюкзак. Дипломат он хотел поставить в небольшой сейф, который был вмурован в стену внутри шкафа, но дипломат не поместился. Тогда старик вытащил из него документы, кое-какие бумаги и всё это положил в сейф, закрыл его, а ключи положил в карман брюк. С того времени, как пассажиров кормили в са¬молёте, прошло уже около шести часов. Пора было подумать и о том, где бы можно было бы нормально пообедать. Проще, конечно, спуститься в ресторан при гостинице, который уже рабо¬тал, но его в ресторан чего-то не тянуло. Выйдя на улицу, старик пошёл по знакомым и, в то же время, ставшими совсем незнакомыми, улицами. Увидев надпись «Пельменная», он спустился в тёмный полу-подвальчик, где было достаточно уютно. Взяв две порции пельменей и стакан десертного вина, с удовольствием пообедал. Побродив ещё около двух часов по тенистым улицам города, он вернулся в свой номер. После длительного полёта и прогулки по городу, старик почувствовал усталость. Захотелось прилечь и просто выспаться, тем более что не привычное, за столько лет отсутствия, среднегорье, давало о себе знать. Все необходимые звонки и посещение нужных организа¬ций, решил оставить до утра. Опустив жалюзи на окнах так, чтоб дневной свет не мешал спать и, повесив на дверную ручку с наружи табличку: «Не беспокоить», через 10 минут уже спал крепким здоровым сном. До летнего солнцестояния оставалось ещё неделя.

Сорок лет назад

Турбаза «Озеро Иссык» находилась в живописнейшем месте в горах Заилийского Алатау. До 7 июля 1963 года, здесь было красивейшее горное озеро, по своей красоте ни сколько не уступающее знаменитому озеру Рица на Кавказе. Но природная катастрофа уничтожила эту замечательную жемчужину гор. Мощный селевой поток в считанные часы разрушил то, что 10 000 лет назад создала другая природная стихия, землетрясение. После селя, все постройки, которые в основном уцелели, были отданы в распоряжении турбазы, и теперь турбаза значительно увеличила свои мощности и возможности. Дикие туристы, практически, перестали появляться в этих местах, поскольку от города было достаточно далеко, да и дорога к озеру местами была размыта. В довершении ко всему, в самом верху посёлка Иссык, на дороге ведущей к озеру, поставили шлагбаум. Без специаль¬ного пропуска, въезд был запрещён. Да и проехать можно было только на грузовой машине. Плановых туристов в день заезда, забирали на автостанции посёлка Иссык и на специально оборудованном, грузовом ГАЗ-53, доставляли на турбазу. За летний сезон турбаза принимала около двух тысяч плановых туристов. Маршруты были различной категории сложности, от без категории, до пятой категории включительно. В СССР таких турбаз было единицы.
— Инструкторы, Горин и Кулаков, срочно пройдите в метод кабинет. Вас вызывает старший инструктор! Повторяю… — из репродукторов на всю турбазу раздался голос радиста.
— Генка, чего ему надо?
— Пойдем, послушаем. Может это по поводу заезда на 845 маршрут. Нас же с тобой определили на него, а заехало только два человека, а должно быть 20.
Генка Кулаков и Антон Горин, нехотя поднялись с импровизированного пляжа остатков озера и стали подниматься по тропинке наверх. В методическом кабинете их уже ожидал старший инструктор Черняков и ещё двое парней, по всей видимости, заехавшие на 845 маршрут.
— Проходите ребята, садитесь. Это наши инструктора: Горин Антон и Кулаков Геннадий, — Черняков представил их двум парням, — а это тоже инструктора туризма, приехали на сборы руководителей горных, сложных путешествий, короче – на 845 маршрут. Файззулин Рахим, из Таджикистана, с турбазы «Алагирь» и Алов Пётр, с «Золотого Бора», Восточного Казахстана. Мне только что позвонили из Областного Совета по Туризму и сказали, что больше никого на этот заезд не ждать. Какая-то неразбериха получилась с распределением путёвок. Следующий заезд только через 10 дней, а с двумя участниками, какие могут быть сборы? Я уже с товарищами переговорил и, они согласны подождать до следующего заезда, временем они располагают.
Черняков встал из-за стола и подошёл к схеме гор Северного Тянь-Шаня. Схема была большая и занимала почти всё стену. На схеме пунктирными линиями различных цветов были обозначены все маршруты турбазы, которые затейливыми нитками петляли по левой, восточной части схемы.
— Так вот, ребята. Для того, что бы вы время даром не теряли, я тут с начальником спасательной службы, Игорем Белавиным, посоветовался, и мы решили, что вы четверо можете сходить на разведку нового перевала для 845 маршрута. Руководители сборов хотят повысить сложность маршрута. Надо найти перевал в верховьях реки Чин-Тургень, это вот в этом месте, — Черняков указкой обозначил район на схеме, — Я там уже бывал, года два назад, мы с ребятами, инструкторами, после окончания сезона, по традиции совершали путешествие по четверке, для зачёта на спортивный разряд. И с той и с другой стороны, там очень сложный рельеф. Поднимались на вот этот безымянный перевал, но спуститься с него мы не смогли. Вертикальные скалы с северной стороны, метров двести. Пришлось возвращаться и через «Оранжевый» идти. Я думаю, что есть в этих местах проход, надо всё хорошенько разведать. От турбазы не далеко, за двое суток через перевал Оранжевый подойдёте с южной стороны к этому цирку, а там по обстоятельствам, два-три дня на полную, детальную разведку. В общем, семь суток вам будет достаточно. Потом немного отдохнёте, а там и новый заезд примите. Старшим группы назначаю Кулакова Геннадия, он уже бывал в том районе и через «Оранжевый» пару раз ходил, так что не совсем в слепую пойдёте.
— Валерий Георгиевич, а когда нам выходить? – спросил Горин, — сегодня уже вечер, а ребята ещё снаряжение не получили.
— Я уже распорядился, можете прямо сейчас в пункт проката сходить и получить всё, что надо, и на складе сухой паёк тоже получите, а утром, после завтрака, можете и отправляться. Всё понятно? Ну, давайте, знакомьтесь ближе и за дело.
На следующее утро, после завтрака, четверо снаряжённых инструкторов обошли остатки озера Иссык и, по крутой тропе в Левом логу стали, не спеша, подниматься вверх. Часа через четыре они уже были на перевале Выпускников, с которого, как на ладони, были видны все окрестности озера, сама турбаза и, израненное селевым потоком, русло реки до самого посёлка Иссык. С перевала, тропинка метров через сто, разделилась на две. Одна плавно стала спускаться на старую морену, поросшую лесом, а другая, так же плавно, но уже вверх к леднику. Где тропинка разделилась, журчал небольшой родничок с чистой прохладной водой. На небольшой полянке, между камней, расположились, развели костёр и сварили незатейливый обед.
— Как здесь хорошо, тихо, — произнёс Рахим.
— Да, лишь ручеёк журчит, не большая речушка из этого ручейка только километров через пять появится из-под морены. Вниз по тропе у нас водят туристов, в основном школьников, по маршруту первой категории сложности. Там прекрасные места, чуть попозже, в конце июля, в августе ягод, грибов полно, — сказал Генка и пошёл к родничку мыть свою чашку.
— Сейчас надо решить, мы тут останемся или ещё выше поднимемся, под перевал. Если мы поднимемся повыше, то завтра с утра часа два можем сэкономить. Перед самым ледником, на морене, есть небольшие площадки с мелкими камешками, почти как песок. Палатки три можно поставить, в прошлом году я поднимался к леднику и приметил эти площадки. Думаю, что за это время с ними ничего не случилось. Ледник маленький, поэтому движется не очень быстро. Это на моренах больших ледников, рельеф меняется каждый месяц, — сказал Антон и посмотрел вверх, куда шла небольшая тропка по зелёному альпийскому лугу и заканчивалась метров через 700 около нагромождения камней молодой морены.
— А что ребята, может действительно, махнём вверх, время ещё есть, завтра на перевал пораньше поднимемся. Будет больше времени и оглядеться, ведь перевал ещё новый, сами же говорите, что через него ещё никто не ходил, — поддержал идею Антона Пётр.
— Я не против, — промолвил Рахим.
— Я тоже, — от родника прокричал Генка.
На том и решили. Не торопясь, собрали рюкзаки, привязав репшнурами, по вязанке дров поверх рюкзаков и пошли по пологой тропинке вверх к нагромождению камней. Не прошло и двух часов, как они уже были около небольшого ледника. Действительно, около самого ледника, там, где из-под него выбегал небольшой ручеёк, который метров через 30 нырял под морену, была небольшая площадка, где могли бы поместиться палатки две, а то и три. Цирк, где четвёрка инструкторов остановилась на ночлег, завораживал своей красотой. С запада и с юга, на высоту с пол километра, поднимались отвесные скалы, кое-где ледник, как бы цепляясь за скалы, поднимался почти до самого гребня. Только с восточной стороны склон был не такой крутой, но практически состоял из мелкой осыпи и кое-где большими белыми пятнами лежал снег.
Через пару часов стемнело. Сумерки в горах очень короткие. Напившись горячего чая, наговорившись вдоволь у маленького костерка, друзья стали укладываться спать. Вечер был тихим и, звёзды на небе сияли, как алмазы на чёрном бархате. Всё говорило о том, что на этой высоте ночью будет достаточно прохладно, можно сказать даже холодно.
Утро выдалось ясное. На востоке небо начинало светлеть, когда наши друзья вылезли из палатки и стали ворошить угольки вчерашнего костра. Заваленными камнями кострище, ещё хранило тепло и удалось достаточно быстро развести костёр, на котором уже через минут десять начинал закипать котелок с водой.
— Ну, что? Кашу заварим или чайком обойдёмся? – спросил Генка.
— Да давайте чай покрепче заварим, у нас ещё хлеб достаточно свежий есть, да колбаса копчёная, — предложил Антон.
— Я не против, — из палатки прокричал Рахим.
— Конечно, чего время тратить на всякие каши, ещё успеет надоесть, — буркнул Пётр.
После завтрака сборы заняли немного времени. Часа через два, преодолев с огромным трудом мелкую, подвижную осыпь и пару снежников, группа из четырёх человек была уже на перевале Оранжевом. По прямой до перевала было метров 500-600, но, нарезая серпантины на крутом подъёме, это расстояние увеличилось раз в пять, а то и больше. Высота давала знать, всё-таки 4000 метров над уровнем моря.
— А почему этот перевал назвали Оранжевый? – немного отдышавшись, спросил Рахим у Генки.
— Сейчас будем спускаться с перевала, и ты потом глянь в его сторону, увидишь огромную запятую из оранжевых камней до самого перевала. Видимо из-за этого его так назвали, — ответил Кулаков.
— Да, интересный перевал, посмотрите на тропу, которая осталось после нас! Там же под мелкой осыпью, натёчный лёд! – почти прокричал Пётр.
— То-то я и смотрю, чего это мои трикони не держат на склоне, всё время куда-то соскальзывали, — Антон наклонился и расчистил немного следы на осыпи.
— Ладно, пошли дальше, нам ещё и трудный спуск преодолеть надо, хотелось бы к обеду до речки дойти. Там есть немного арчи, обед нормальный сделаем, — Генку вложил записку в банку и прикрыл её камнями небольшого тура. – Поехали! – и, взвалив свой рюкзак на плечи начал осторожный спуск с перевала.
Спуск с перевала, действительно, оказался сложным и крутым. С этой, юго-восточной стороны перевала, склон состоял уже из средней осыпи. Но осыпь была такая живая, что из-под ног постоянно срывались камни и летели вниз, увлекая за собой и другие камни, временами вызывая небольшие камнепады. Как и на подъёме приходилось идти зигзагами, для того, чтоб сорвавшиеся камни не попали в людей. Спустившись с гребня на морену, ребята подошли к небольшому снежнику, с края которого была лужица чистой, прозрачной воды. С этой стороны перевала, ледника не было, только местами белели небольшие снежники, которым было суждено через пару недель исчезнуть до сентября, когда вновь на этой высоте заметут метели.
— Вот, посмотри Рахим, видишь какая огромная оранжевая запятая, почти до самого перевала? За эту запятую и прозвали этот перевал «Оранжевый», — ледорубом в сторону перевала показал Кулаков.
— Да, теперь понятно почему, — с этими словами Рахим достал бинокль и стал рассматривать перевал и весь цирк, в котором они сейчас находились.
Напившись чистой, холодной воды, группа из четырёх человек двинулась дальше, но путь по морене был ни сколько не легче спуска с гребня. Естественно, что никаких тропинок здесь не было, а крупные обломки скал приходилось преодолевать с трудом. Да и по камням средней величины, которые шевелились под ногами, идти было не очень просто. Дойдя до края морены, опять пришлось спускаться с довольно крутого склона. Прошло уже около двух часов с того момента, когда ребята начали спускаться с перевала, а пути по камням ещё не было видно конца. Где-то далеко внизу зеленела трава, но до неё ещё надо было идти и идти. Время уже приближалось к обеду, когда откуда-то снизу, стал слышен шум реки.
— Всё пришли, — выдохнул Кулаков, — здесь переночуем. Только я чего-то сомневаюсь, что здесь можно набрать сухого арчевника. Надо спуститься ниже, там, вдоль реки, по течению, я знаю, есть арчевник. Сейчас передохнём, а потом наберём дров. Нам ещё дров набрать надо хотя бы на две ночёвки. Там вверху, куда мы пойдём, вообще ничего нет.
Достаточно большая площадка возле речки, была покрыта альпийскими цветами, травой и высокогорными колючками, которые были покрыты таким нежным пушком, что думать о том, что это колючки, просто не хотелось. Пётр с Генкой пошли вниз за дровами, а Антон с Рахимом стали заниматься обустройством лагеря. Через полчаса Пётр и Генка принесли огромную охапку сухой арчи. Проблема с топливом на ближайшее время была решена. Наступило время самых коротких ночей, но всё равно, часов с 10 вечера и до пяти утра стояла темнота. Но Луна, которая в это время находилась в стадии предноволуния, поднялась над горами и освещала горы серебристым светом. Друзья просидели за разговорами около небольшого костра часов до 11 вечера и пошли в палатку, что бы немного передохнуть перед завтрашнем днём. На завтра предстоял небольшой переход, часа на два, а потом разведочные маршруты из цирка, который им надо было исследовать. Утро следующего дня было превосходным. Наши друзья не спешили и поэтому встали немного позднее, чем предполагали, но это не помешало им оперативно собраться и начать подъём вверх по реке Улькен-Тургень. Через пару часов они уже были на морене перед небольшим ледником. Здесь выбрали площадку для палатки и, стали, основательно обустраивается на ночлег. Им предстояло, как минимум провести в этом месте пару ночёвок. Так как день был не очень на¬пряжённый, после небольшого отдыха и обеда, решили сделать радиальные выходы на разведку перевалов в сторону турбазы «Озеро Иссык». Антон и Рахим пошли к ярко выраженному понижению в горном хребте, а Геннадий и Пётр, вправо по хребту от этого понижения, к небольшой, пологой вершине. Вечером, за ужином, обменялись мнениями, по поводу своих разведок. Получалось, что с перевала, который со стороны наших путешественников был достаточно пологим, с другой стороны был, практически, не проходимым. С северной стороны были отвесные скалы, метров по двести и никаких альтернативных путей не было видно. У Геннадия с Петром, как раз наоборот, после восхождения на вершину, открылся путь, для спуска в ущелье, ведущее как раз туда, где начинался подъём на перевал Оранжевый со стороны турбазы «Озеро Иссык».
Вечером, за ужином, обменявшись мнением о проделанных разведывательных маршрутах, сошлись на мнение того, что будущий маршрут, целесообразней сделать через вершину, которую предварительно назвали Связной. Уставшие друзья завали¬лись спать, когда было ещё не совсем темно, а полная Луна поднялась над хребтом.
Утром, за завтраком, Антон попросил у Рахима бинокль и стал пристально рассматривать что-то в юго-западной, в самой верхней части цирка, где находился в данный момент их лагерь.
— Чего ты там высматриваешь? – спросил Генка, — там для плановых маршрутов слишком сложный рельеф, даже для 845.
— Да, нет! Я не маршрут высматриваю, — отмахнулся Антон.
— А чего тогда прилип к окулярам? На, лучше чайку попей! – и Пётр протянул Антону кружку с крепким, душистым чаем.
— Вы знаете, мужики, сегодня ночью я вылез из палатки по нужде и в той части цирка, куда сейчас смотрю, увидел тонкий луч зелёного цвета. Вот и хочу разглядеть, что же это такое было.
— А может, тебе всё причудилось спросонья? – ехидно заметил Генка.
— Не думаю, — вполне серьёзно ответил Антон, — я минут двадцать наблюдал это свечение. Такой тонкий луч и уходил куда-то в небо. В этот момент Луна как раз за хребтом скрылась, и луч стал ещё ярче. Я хотел, было, вас поднять и показать, а тут всё внезапно исчезло, но я приметил, откуда примерно это свечение исходило. Вот сейчас и разглядываю, может чего и обнаружу.
— Ну, если это там, куда ты смотришь, то это километра два по прямой, хоть бинокль и 10-ти кратного увеличения, вряд ли ты чего-то там разглядишь, — заметил Рахим.
— Мне тоже так кажется, но очень я заинтересовался этим странным, уходящим в небо, зелёным лучом, — не отрываясь от бинокля, промолвил Антон, — и ещё, мне кажется, что вижу, какую-то маленькую пещерку вон у тех скал, что немного выше небольшого ледника.
— Да это бергшрунд! – слегка прищурившись, глядя в ту же сторону, что и Антон, возразил Генка.
— Нет, бергшрунд левее и чуть ниже, а пещерка прямо под скалами, к которым протянулась вон та осыпь, которая справа от ледника. Там нет бергшрунта, с ледника сразу на осыпь и к скалам, в бинокль хорошо всё видно, — настаивал на своём Антон.
— Хочешь, давай сбегаем туда, да и всё на месте посмотрим. Я думаю, часа за два налегке можно добраться без всяких проблем, — предложил Генка.
— Да, но нам сегодня надо ещё раз просмотреть и сделать маркировку будущего маршрута через вершину, — с досадой проговорил Антон, всё ещё не отрываясь от бинокля.
— Антон, да за это ты не беспокойся, я с Рахимом поднимусь на Связной и отмаркируем маршрут. Заодно и посмотрим, какой там с той стороны вершины спуск, — сказал, молчавший до сих пор Пётр, — а ты с Генкой сбегай, да посмотри, чего там тебя так заинтересовало, может ещё, и вон тот перевальчик разведаете, что левее этих скал, — рукой показал Пётр.
— А может и правда, Генка, сбегаем? – загорелись глаза у Антона, — не даёт мне покоя этот зелёный свет! Какая-то здесь загадка!
— Ну, тогда давай собираться, время уже семь часов, а послезавтра нам надо быть уже на турбазе, так что день у нас в запасе есть, — сказал Генка и полез в палатку собрать в дорогу немного еды.
— Ребята, а вы тогда на «Связной», вот тут немного краски, вы сделайте, пожалуйста, маркировку, а завтра мы через эту вершину и махнём прямо на турбазу, — обратился Антон к Петру с Рахимом.
— Проблем нет, сделаем! – коротко ответил Пётр и тоже стал бросать в пустой рюкзак, кое-что из продуктов.
Не прошло и двадцати минут, как две группы по два человека, стали расходиться в разные стороны от палатки. Пётр с Рахимом стали подниматься на гребень в северо-восточном направлении, а Антон с Геннадием пошли по леднику в юго-восточную часть цирка. Часа через полтора, Антон и Генка уже прощупывали ледорубами живую осыпь, которая была под теми скалами, откуда, предположительно, в ночное небо уходил зелёный луч. Преодолев осыпь и метра три не слишком крутого скального участка, двое друзей очутились в странной, скальной расщелине. Создавалось ощущение, что скалу в начале разрубили каким-то огромным топором сверху вниз, а потом под углом градусов в 45, нанесли второй удар, очищая, таким образом, эту огромную скальную зарубину от лишних камней. Обе поверхности скал и отвесная и наклонная были гладкими, чуть ли не отшлифованные до блеска. Наклонная часть скалы имела длину около 10-ти метров и в высоту метров 6-7. Отвесная часть, была размером такая же. Только в нижней части, прямо по середине, имела пещеру, удивительно правильного полукруга, высотою около двух метров. Не удивительно, что, глядя на эти скалы снизу, пещеры не было видно, её закрывала от ненужных взоров наклонная часть скалы. Друзья с удивлением переглянулись и стали медленно приближаться к пещере.
При беглом, внешнем осмотре пещеры, сразу стало понятно, что пещера образовалась не под действием всевозможных природных факторов. Ровные и гладкие края входа, без всяких трещин, говорили сами за себя. Пещера была искусственная! Неглубокая, скорее даже не пещера, а ниша, диаметром около трёх метров, похожая на камуфлет от небольшого ядерного заряда, имела форму параболического зеркала, направленного прямо на наклонную скалу. По полированной внутренней поверхности ниши, через равные промежутки времени, сверху вниз, совершенно бесшумно, пробегала волна, наподобие электрического заряда. Только цвет был зеленоватый. Создавалось впечатление, что кто-то невидимый протирал поверхность зеркала от пыли и грязи.
Антон шагнул внутрь, сделал пару шагов и замер. На гладкой поверхности ниши появилось его огромное отражение, как это и бывает обычно в вогнутых зеркалах. Антон сделал шаг назад и обернулся в сторону Генки. Огромное отражение Антона, в этот момент, осталось неподвижным. В первый момент, когда Антон вошёл во внутрь ниши, отражение шевелилось и увеличивалось в размерах, а потом замерло, глядя большими глазами Антона на обоих друзей.
— Антон! Выходи скорей оттуда! – закричал Генка, — Здесь что-то не так! Давай быстро!
Антон прыгнул к выходу и наткнулся на невидимую преграду. От удара о преграду он упал, быстро поднялся и вновь уперся во что-то. Отражение в этот момент усмехнулось и опять замерло. Оно смотрело на то, как Антон тщетно пытался выбраться из ниши. Генка протянул другу руку, но рука наткнулась на что-то тёплое и не очень твёрдое. Антон с другой стороны тоже протянул руку и их руки, казалось, должны были соприкоснуться, но тонкая, прочная, невидимая стена, не давала им соединиться.

Старик проснулся в холодном поту. Ему опять приснилось огромное отражение Антона, которое, не мигая, смотрело на него. Сколько раз, за все эти долгие годы, ему снился один и тот же сон и в ушах стоял крик Антона: «Вернись сюда в это же время! Они мне…». За окном ещё было совсем темно, и вставать, заниматься какими-то делами, не имело смысла. Поэтому старик прикрыл глаза и начал вспоминать то, что произошло четыре десятилетия назад.

Он хорошо помнил, что после того, как исчезла ниша и полированная каменная стена превратилась в обыкновенную скалу, но без трещин и очень ровную, он ещё целый час пытался обследовать это заколдованное место. Всё было безрезультатно. Только две каменные скалы, одна вертикальная, а другая, противоположная вертикальной, с наклоном градусов в 45, были совершенно гладкими, но уже не казались отполированными до зеркального блеска. Со скал, как будто, содрали глянец, но на ощупь они оставались гладкими и тёплыми, хотя тучи после полудня затянули небо и скрыли солнце. Стало достаточно прохладно, можно сказать, даже холодно, но в расщелине между скал было безветренно и тепло.
Когда Генка пришёл к палатке, Пётр и Рахим варили обед. На вопрос: «А где Антон?»,- Генка только махнул рукой, давая понять, что всё расскажет и объяснит, но не сразу.
А дальше были объяснения и со старшим инструктором, и начальником спасательной службы, которые смотрели на Генку сочувственно, но не верили ни одному его слову. А потом ещё хуже, милиция, прокуратура, бесконечные вопросы, на которые не было ответов. Генка уже сотый раз рассказывал следователю прокуратуры всё то, что произошло там, в горах, когда в кабинет вошёл человек, лет под сорок и поздоровался за руку со следователем и Генкой.
— Сотрудник органов государственной безопасности, Виталий Алексеевич Сорокин, — представил Генке вошедшего в кабинет человека, — следователь прокуратуры.
— Поскольку дело не совсем обычное, то им заинтересова¬лись соответствующие службы, — просто начал Виталий Алексеевич, — мы уже ознакомились со всеми Вашими объяснениями по этому поводу, — кивнул он Генке.
— Вся документация, на основание этого постановления, должна быть передана нам, — с этими словами Виталий Алексеевич положил перед следователем прокуратуры, вынутое из папки, которую он держал в руке, постановление.
— Слава Богу! Виталий Алексеевич, я с такими делами встречаюсь впервые и, честно говоря, даже рад тому, что Вы заби¬раете у меня это дело, — с радостью произнёс следователь и стал спешно собирать бумаги.
— Геннадий Петрович, Вы завтра с утра оденьтесь по-походному и подъезжайте часикам к 7 утра в Комитет, на проходной я Вас буду ждать. Мы завтра на вертолёте полетим в горы. Вы нам должны показать место, где всё произошло.
— Да, но вертолёт там не сядет, — возразил Генка.
— Вот поэтому и полетим вместе, сядем, где получиться, а дальше пешком. Когда-то в молодости любил бродить по горам, а потом работа эту охоту отбила. С удовольствием прогуляюсь, — улыбнулся Сорокин.
На следующее утро Генка ровно в 7 часов утра был на проходной. По внутреннему телефону Сорокин с кем-то разговари¬вал. Он был одет в спортивный костюм, а в руках держал совсем новенькую штормовку. У ног лежал небольшой рюкзак. Увидев Генку, Сорокин положил телефонную трубку, протянул руку и поздоровался.
— Всё, Геннадий Петрович, поехали, нас в аэропорту уже ждут. Машина на улице, — коротко сказал Сорокин уже на ходу, поднимая с пола рюкзак.
Через полчаса, въехав на территорию порта, «Волга» остановилась около одного из вертолётов, возле которого стояло пять мужчин и, о чём-то весело разговаривали.
— Здравствуйте ребята! – Со всеми поздоровался Виталий Алексеевич, — Всё загрузили? – получив утвердительный ответ, — Полетели! — скомандовал Сорокин.
По одежде Генка определил, что трое мужчин — члены экипажа вертолёта, и ещё двое, которые были одеты наподобие Со¬рокина и Генки, скорее всего, были коллегами Виталия Алексеевича.
— Куда летим? – спросил Сорокина один из членов экипажа. Скорее всего это был штурман, поскольку в руках он держал развёрнутую карту.
— А это нам сейчас молодой человек подскажет. Геннадий Петрович, вы разбираетесь в топографических картах?
— Обижаете, Виталий Алексеевич, я же всё-таки инструктор горного туризма и в картах разбираться обязан! – с обидой ответил Генка.
— Ладно, ладно, не обижайтесь, это я так, на всякий случай спросил, — и Сорокин расстелил карту на коленях у Генки.
— Ух, ты! Какая карта! Километровка, что ли? Раньше никогда не видел таких подробных карт. Мы, в основном, пользуемся схемами, которые на самом деле не соответствуют действительности, — с восхищением, глядя на карту, произнёс Генка.
— Вы покажите, хотя бы приблизительно район, куда надо лететь, — попросил штурман.
— Почему приблизительно? Нам надо вот сюда! – и Генка не сомневаясь ткнул пальцем в карту.
— Всё понятно! – Штурман собрал карту и начал что-то говорить пилоту вертолёта.
Минут через 40, вертолёт уже кружил над горным хребтом в том районе, куда и направлялась эта небольшая экспедиция.
— Вот она! Эта скала! Видите, как будто разрублена топором! – стараясь перекричать шум мотора, крикнул Генка.
— Понятно! – прокричал Сорокин и одел наушники с микрофоном, что бы договориться о дальнейших действиях с пилотом вертолёта.
Пока Сорокин переговаривался с пилотом, вертолёт сделал ещё пару кругов вокруг скалы, выискивая место для высадки людей. Наконец-то облюбовали небольшую площадку, метрах в трёхстах от цели полёта. Конечно, приземлять вертолёт на такую крохотную, не приспособленную площадку, было опасно, да и высота около 4000 метров делала попытку приземления очень рискованной. Решили зависнуть над площадкой, высадить Сорокина, его двух сотрудников и Генку, вместе с грузом, а сам вертолёт, спуститься километра на два вниз по ущелью, где найти площадку для приземления, не составляло труда. Там вертолёт, вместе с экипажем, и будет дожидаться возвращения всех участников экспедиции.
Стояла вторая половина августа. Вершины и горные хребты уже припорошились снегом, однако скала, к которой направлялись наши путешественники, чётко вырисовывалась на белоснежном фоне. На высадку десанта ушло около трёх минут, и вертолёт, сделав крутой вираж, полетел вниз, искать площадку для посадки.
— Извините, Геннадий Петрович, что я вам не представил своих сотрудников, но вам это и ни к чему. Скорее всего, что вы с ними никогда и не столкнетесь. Они не местные и после исследования интересующей нас скалы, отбудут к месту своей службы, — как бы извиняясь сказал Виталий Алексеевич.
— Да мне, как-то всё равно, — равнодушно ответил Генка.
До скалы, от места высадки, добрались минут за 10. По неглубокому, жёсткому снежному насту, идти было легко, как по ступенькам. Дойдя до расщелины между скал, четверо мужчин остановились и сняли рюкзаки.
— Не понял, — произнёс Сорокин,- сейчас температура воздуха не выше, чем +5, и солнце ещё ничего не успело нагреть, откуда такое тепло? Геннадий Петрович, покажите, пожалуйста, где была, как вы утверждаете, ниша и, хотя бы, примерные её размеры. Ну, там, высота, ширина,- и протянул Генке кусок мела.
Генка постоял, подумал минуту, другую и обрисовал контур предполагаемой ниши.
— Всё, Геннадий Петрович, большое вам спасибо, теперь вы можете быть свободным. Я имею в виду, что можете спускаться вниз, к вертолёту, и там нас подождать. Погода прекрасная, на небе ни облачка. Мы, как только управимся, тут же спустимся к вам. Да вон он, вертолёт, уже на полянке стоит, совсем не далеко,- выглянув из-за скалы, показал вниз рукой, Виталий Алексеевич.
— Да, да, я не заблужусь,- пробормотал Генка, хотя ему было очень интересно понаблюдать, что же всё-таки будут делать со скалой сотрудники государственной безопасности.
Ещё раз потрогав гладкую, тёплую поверхность скал, Генка, со вздохом, начал спускаться вниз, к вертолёту. Вертолёт сверху был хорошо виден, он стоял на зелёной полянке и издалека напоминал стрекозу, присевшую отдохнуть на зелёный листок. Эта была та зелёная, ровная полянка, на которой почти два месяца назад стояла палатка четырёх друзей и, с которой ночью Антон видел странный зелёный луч.
Часам к пяти вечера, к вертолёту спустился Сорокин с двумя молчаливыми сотрудниками. Загрузив рюкзаки, в которых явно позвякивали какие-то приборы, вертолёт медленно поднялся и взял курс на аэродром.
В аэропорту Сорокин и Генка сели в ту же «Волгу», что привезла их утром, а двое неразговорчивых сотрудника погрузили свои рюкзаки на багажную тележку и остались чего-то ждать. Действительно, Генка никогда их больше не видел и ничего о них не слышал. Когда подъехали к Комитету, Сорокин провёл Генку в свой кабинет, достал из сейфа какой-то бланк и предложил Генке с ним ознакомиться и подписать.
— Геннадий Петрович, эта просто расписка о не разглашении любой информации, касающееся исчезновения вашего друга Антона Горина,- пояснил Виталий Алексеевич,- Больше ника¬ких объяснений по этому делу, от вас требовать не будут ни в прокуратуре, ни в милиции. Соответствующее постановление мы им вышлем. Вы так же не должны обсуждать эту тему со своими родственниками, друзьями, коллегами. Тема эта закрыта и напрямую связана с безопасностью нашей страны. Если произойдёт утечка информации по Вашей вине, вы будете привлечены к ответственности, со всеми вытекающими последствиями. Вам всё понятно?- с улыбкой спросил Сорокин,- если да, то подпишитесь вот здесь, внизу.
— А дату тоже проставить?- спросил Генка.
— Да, да, конечно! А теперь пойдёмте, я вас провожу. Просто так из нашего ведомства вас не выпустят,- опять с приятной улыбкой сказал Виталий Алексеевич.

Старик встал с кровати и подошёл к окну. Поднял жалюзи, стал любоваться рассветом. В южных широтах утренний рассвет и вечерние сумерки коротки. Очертания гор уже были видны на фоне тёмно-синего неба, которое с каждой минутой светлело всё больше и больше. И вот, в какой-то миг, солнце ударило в снежные пики гор, хотя диск самого солнца ещё не был виден, но чувствовалось, что оно вот-вот выглянет из-за горной цепи. Дождавшись, когда солнце поднимется над горами во всей красе, старик прошёл в ванную комнату, что бы привести себя в порядок.

Ни в милицию, ни в прокуратуру, Генку больше не вызывали. В Областном Совете по туризму, вопрос о лишении инструкторского удостоверения и спортивной дисквалификации, как-то сошёл на нет. Сразу, после исчезновения Антона, об этом только и говорилось, будто дисквалификация могла помочь найти пропавшего. Потом было решение отложить рассмотрение дела, до выяснения всех обстоятельств и никаких штрафных санкций не применять. По всей вероятности и здесь работало постановление Комитета Государственной Безопасности.
Антон был воспитанником детского дома. Во время войны, его трёхлетнего привезла какая-то женщина из западной части СССР, где шли жестокие бои. Кто была эта женщина и куда, потом делась, никто понятия не имел. Антона же определили в детский дом. В записке, найденной в его рваном пальтишке, было написано только: «Антон Владимирович Горин 1941 г.р.» и больше ничего. Так потом его и зарегистрировали.
После армии, Антон пристроился работать на турбазе «Озеро Иссык». В летний сезон, работал инструктором, а в межсезонье и дизелистом, и сторожем, и дворником. Одним словом, мастером на все руки. Небольшая своя комнатка, да питание в столовой при турбазе, и больше ему ничего и не требовалось. После исчезновения Антона, только директор турбазы вздыхал, когда надо было что-то сделать по хозяйству, да Генка никак не мог забыть друга. Остальным же не было никакого дела до того, куда запропастился Антон. Хотя Генка и был постарше Антона лет на пять, но на дружбе это никак не отражалось. Когда Генка в летний сезон приезжал на турбазу, поработать инструктором, то всегда просил старшего инструктора, чтоб вторым инструктором у него был Антон. Так несколько сезонов они в паре и проработали.
Незаметно прошла осень, а затем и зима, которая была на удивление тёплая и мягкая. К началу марта на пригорках, под ласковым весенним солнцем, появились подснежники. Всё и все радовались приходу весны, только Генка Кулаков был всё время хмурым и задумчивым. За две недели до открытия летнего сезона, во второй половине мая, Генка взял отпуск без содержания на 4 месяца, благо существовало Постановление Совета Министров о предоставлении инструкторам альпинизма и туризма таких отпусков, и уехал на турбазу. Подготовка к приёму туристов велась полным ходом, но в основном это касалось хозяйственников. Перед инструкторским составом стояла другая задача. Необходимо было промаркировать новый плановый маршрут второй категории сложности через перевал Оранжевый. Кулаков об открытии нового маршрута узнал ещё где-то в марте, когда на Президиуме в Республиканском Совете решались организационные мероприятия на предстоящий летний сезон.
Группу инструкторов из 12 человек для маркировки нового маршрута, возглавил старший инструктор турбазы Чернаков. В группу, кроме старшего инструктора, вошли ещё трое опытных инструкторов Кулаков, Омаров и Савелов. Остальные 8 человек были стажёры, которых после окончания школы инструкторов при Областном Совете по туризму, направили для стажировки на турбазу «Озеро Иссык». Перед тем, как получить удостоверения «Инструктор горного туризма», им необходимо совершить тренировочный поход и, как минимум, две недели стажировки под руководством опытного инструктора.
Хотя зима была мягкая и не очень снежная в долинах, в горах снега выпало достаточно много. Во второй половине мая, выше 3000 метров над уровнем моря, всё ещё лежал снег. Правда, южные склоны, пригретые майским солнышком, были свободны от снега ещё и выше. В связи с этим было принято решение маркировать маршрут в обратном направлении, начиная с более низких перевалов, а Оранжевый пройти самым последним. Тем более, что подъём на Оранжевый предстоял с южной стороны, которая к тому времени уже бы окончательно освободилась от снега.
На шестой день похода, после четырёх утренних переходов по 50 минут каждый с 10 минутным отдыхом, группа инструкторов подошла к развилке ущелий. На большой, уже зелёной лужайке, недалеко от речки, разбили лагерь. Не было ещё и 12 часов дня. Эта была та самая полянка, на которой год назад, после спуска с перевала Оранжевый, останавливалась группа Кулакова, в поисках нового перевала для маршрута 845. Отсюда хорошо просматривалась огромная оранжевая запятая, на фоне серой осыпи. Своей верхней частью, запятая упиралась в перевал Оранжевый.
— Сегодня полдня отдыха, — объявил Чернаков.
— Валерий Георгиевич, а можно в соседнее ущелье сбегать? Я налегке быстро, туда и обратно, — спросил Генка.
— Делать там тебе нечего! – отрезал Чернаков.
— Ну, Валерий Георгиевич, я же там уже был, не заблужусь! – продолжал настаивать Генка.
— А ну-ка, пойдём к реке, вон там хорошие камушки, посидим, поговорим, — и Чернаков начал спускаться к речке. Генка пожал плечами и пошёл вслед за Чернаковым.
— Так вот, Геннадий Петрович, — начал Чернаков, когда они удобно устроились на камнях у самой воды, — ты, думаешь, тебя одного таскали в милицию, прокуратуру, а потом ещё и КГБ? Нет, дорогой! Меня тоже трясли, думаю, не меньше твоего, из-за пропажи Горина. Тоже светила дисквалификация, да ещё и к уголовной ответственности обещали привлечь. Забудь про это ущелье! С меня подписку в КГБ взяли, что ни один турист, ни один инструктор с нашей турбазы, больше не сунется в это ущелье. Никаких разведывательных, ни плановых маршрутов, в этом районе не делать. Этот вот маршрут, с грехом пополам, кое-как смог пробить. Видите ли, слишком близко от запретной зоны мы его пускаем. Я, конечно, понимаю твоё стремление попасть опять на то место, где исчез Антон, но сейчас я тебе разрешить не могу. Допустим, за Омарова и Савелова я ручаюсь, что они никому не проболтаются, а вот стажёров я ещё толком не знаю, хотя мы уже неделю вместе. Может быть, кого-то из них специально к нам на турбазу прислали, чтоб были глаза и уши у соответствующих органов. Не проси Генка! Нам с тобой неприятности не нужны. Я и к речке тебя позвал, чтоб здесь поговорить, подальше от чужих ушей. Потерпи дорогой, у тебя ещё будет возможность туда попасть, я тебе обещаю, но не сейчас.
— Жалко, мы рядом, когда ещё такая возможность будет, — с горечью сказал Генка, — да, ладно, что уж теперь.
— И, пожалуйста, на будущее, когда будешь по этому маршруту туристов вести, не ходи туда, очень тебя прошу. Подожди какое-то время, поутихнет всё, а там глядишь, и появится возможность. Могу дать только один совет, если хочешь всё-таки побывать там, то сделай так, чтоб об этом никто не знал, даже я. Но только не в этом году. У меня такое чувство, что этот горный цирк под постоянным контролем. Начиная с апреля месяца, я каждый день вижу пролетающий вертолёт в этих местах. В одно и тоже время, где-то около часа дня. Да, вон смотри, лёгок на помине, с востока заходит. Сейчас сделает пару кругов над цирком и на юго-запад улетит.
— Спасибо, Валерий Георгиевич, что предупредили. Действительно сейчас соваться туда нет ни какого смысла. Подожду лучших времён, — обречёно вздохнул Генка.
— Ну, и прекрасно, хорошо, что ты меня понял. Пошли, кажется уже, на обед зовут, — улыбнулся Чернаков.
В этом году Кулакову так и не пришлось больше побывать рядом с заколдованным горным ущельем. Чернаков всё время ставил Генку на иссык-кульские маршруты, мотивируя это тем, что таких опытных инструкторов, как Генка, у него очень мало, а маршруты эти сложные. После третьего подряд похода на Иссык — Куль, Генка попросился на более лёгкий маршрут, чтоб хоть немного передохнуть, в тайне надеясь, что его определят на новый, на тот, который они маркировали в мае. Чернаков же буквально воспринял просьбу Генки и дал ему группу туристов с «Бригантины». Так в шутку называли тех туристов, которые по каким-то причинам, в основном по здоровью или возрасту, не могли идти в сложный поход и оставались на турбазе. С каждого заезда таких туристов набиралось человек 10-15. Но на турбазе их не оставляли, поскольку каждые три дня был новый заезд туристов, или возвращались из похода. Места для туристов на самой турбазе были строго ограничены, и всё было заранее спланировано. Поэтому туристов с «Бригантины» снабжали снаряжением, выдавали сухой паёк и выводили в ближайшее ущелье, километра за три-четыре от турбазы, где был разбит лагерь из брезентовых палаток. 7-8 дней, под присмотром инструктора и стажёра, такие туристы делали небольшие радиальные прогулки по окрестностям.
После «Бригантины», Генка взял расчёт и уехал в город. Следующий летний сезон, Кулаков пропустил. В начале мая он поменял место работы, и сразу же брать длительный отпуск без содержания, было как-то неудобно. Ещё и с коллективом толком не познакомился, да и с новым начальством по этому поводу разговаривать не хотелось. К тому же и по дому надо было кое-что сделать, накопились дела. В общем, летний сезон обошёлся без Генки. Осенью, когда уже все турбазы закрылись, в Областном Совете по туризму провели, что-то наподобие семинара, всех действующих инструкторов по туризму. Подводились итоги за прошедший сезон, выслушивались замечания и предложения по улучшению работ турбаз в следующем сезоне. Говорили и об открытии новых маршрутов.
Генка Кулаков в перерывах общался, в основном, с инструкторами, которые проработали прошедший сезон на турбазе «Иссык», надеясь, что кто-нибудь, может, расскажет о чём-нибудь необычном. А после семинара подошёл к Чернакову и напрямую спросил о заколдованном ущелье. Чернаков только покачал головой и ответил, что ничего, что бы заинтересовало Генку, в этом сезоне не наблюдалось. К тому же, из-за плохой погоды, раза два приходилось менять маршрут. Так что в июне и во второй половине августа, через «Оранжевый» туристов не водили. Одно лишь утешение получил от Чернакова, тот ему сообщил, что полёты вертолёта над тем ущельем в начале сезона, были не регулярные, а в июле и вовсе прекратились. В то же время, Чернаков пообещал Генке, что за зиму попробует не навязчиво прояснить ситуацию, в соответствующих органах об ущелье. Ну, вроде того, что попробует предложить опять проложить один из плановых маршрутов через перевал «Связной», а это значит, что мимо того места, куда так рвётся Генка.

Приняв утренний душ, старик подошёл к телефонному столику и взял в руки телефонный справочник. Сел к столу и выписал из него несколько телефонов и адресов. Потом достал из своего дипломата записную книжку и стал сверять сделанные записи. Удостоверившись, что записи сделаны, верно, положил записную книжку обратно в свой дипломат, а записку с выпи­санными адресами и телефонами, положил в нагрудный карман рубашки. Выйдя из отеля, старик зажмурился, в глаза било яр­кое солнце. Шум большого города сразу обрушился на него со всей силы. От неожиданности, он даже вздрогнул. Постояв пару минут, привыкая к шуму, он направился к ближайшему кафе, выпить чашечку кофе. В кафе, в такое раннее время, никого не было. Из бара доносилась негромкая приятная музыка. Заказав чашечку кофе и бутерброд, старик повернулся к окну и стал раз­глядывать прохожих. Кто-то спешил на работу, кто-то чинно вышагивал, смотря себе под ноги, всё было привычно, как много-много лет назад. Не спеша, съев свой скромный завтрак, старик расплатился, ещё раз глянул на бумажку, где он записал адрес и пошёл уверенно неторопливой походкой по тротуару в нужном ему направлении. Он не пожелал воспользоваться услу­гами такси или другим каким-нибудь общественным транспор­том.

После Нового Года, Кулаков опять встретился с Чернако­вым в Областном Совете по туризму, но тот только ска­зал, что его план, относительно перевала Связной, ещё не рас­сматривался , хотя свои соображения на этот счёт в письменном виде подал на Президиум ещё месяца два назад.
— Ты, Гена, не расстраивайся по этому поводу. Приезжай на турбазу в следующем сезоне немного поработать. Я попробую чего-нибудь организовать, чтоб ты попал туда. Приезжай! Мне так не хватало тебя в прошлом се­зоне. Процентов на 80 обновился инструкторский состав. Появились молодые, надёжные ребята. Правда, стажёров пять, уехали без характеристик. Горы в таких инструкто­рах не нуждаются! А тебе я всегда рад, знаю твой опыт и любовь к горам. В трудной ситуации всегда найдёшь выход, — с отеческой любовью сказал Чернаков.
— Спасибо, Валерий Георгиевич, за тёплые слова. Мне так хочется подняться к этим скалам, найти хоть какую-то разгадку того, что произошло. Так что, скорее всего, я выберу время и возможность приехать на турбазу. Правда, с работой большие нагрузки, но у меня уже за­планирован трудовой отпуск. Может, ещё и недельку прихвачу. Отгулов заработаю. Думаю, не меньше, чем на месяц можете на меня рассчитывать, — улыбнулся Генка.
— Ну, и прекрасно! Я уже и забыл, когда ты в последний раз улыбался, — заметив Генкину улыбку, сказал Черна­ков, — Я думаю, что до лета мы ещё с тобой увидимся, — и они крепко пожали друг другу руки.
Генка даже и не мог предположить, что эта встреча с Чер­наковым, будет последней в их жизни. В марте, совершая зимний поход по Восточным Саянам, Чернаков погибнет, попав под снежную лавину. В этот поход его пригласил бывший одно­курсник по Томскому университету, друг, с которым Чернаков и начал заниматься туризмом в своё время. Другу необходимо было руководство зимним путешествием пятой категории слож­ности, для закрытия норматива «Мастер спорта СССР». Из 12 участников похода, только троим, удалось выбраться из снеж­ного ада. 9 человек, в том числе и Чернаков со своим другом, были засыпаны громадной снежной лавиной. Только в апреле, почти через месяц после трагедии, удалось извлечь тела всех погибших из сошедшей лавины. Всё это время велись спаса­тельные работы, но лавина была настолько мощной, что около 30 спасателей, делавших небольшой ночной отдых, лишь спустя 23 дня, нашли последнего погибшего. То был Чернаков Валерий Георгиевич. Так Геннадий Петрович Кулаков потерял ещё од­ного друга, теперь уже старшего товарища, у которого он мно­гому научился.
Старшим инструктором на турбазу «Озеро Иссык» утвер­дили Симакова Анатолия Васильевича. До этого он рабо­тал начальником спасательной службы альплагеря «Эдельвейс». Генка его, почти, не знал. Симаков был альпинистом, но в моло­дости в альпинизм пришёл из горного туризма. Имел звание «Инструктор горного туризма», а потом прибавил к этому ещё и «Инструктор альпинизма». В 1956 году, Симаков был в команде казахских альпинистов, которые готовились к первовосхожде­нию на самый северный семитысячник – пик Победы. Но за ме­сяц до выезда в Центральный Тянь-Шань, Симаков попал в больницу с диагнозом: болезнь Боткина. С мечтой первовосхо­ждения на семитысячник, пришлось расстаться. Конечно, у него потом были две экспедиции на семитысячники, но ослож­нение после гепатита, дало о себе знать. В солидные экспедиции его уже не брали по состоянию здоровья, а вот на инструктор­скую работу определили. В принципе, Симаков был очень опытным и альпинистом и туристом. Его назначение старшим инструктором турбазы, практически, никого не удивил.
Как не печальны были весенние события, а в середине июня Кулаков всё-таки взял трудовой отпуск, к нему прибави­лось ещё три дня за то, что он являлся активным членом «На­родной Дружины», да ещё три дня отгулов. После долгого раз­говора с начальством, получил ещё две недели отпуска без со­держания. Итого отпуск получился больше полутора месяцев. Генка пока не знал, как сложится обстоятельства с заездами ту­ристов и, на какие маршруты его будут планировать. Но он был твёрдо уверен, что в этом году обязательно выберет возмож­ность сбегать в проклятое ущелье.
По прибытию Кулакова на турбазу, Симаков сразу же определил его на Иссык-кульский маршрут, мотивируя это тем, что надо открыть новый маршрут на Иссык — Куль прямо через ущелье Иссык, с перевалами Кокбулак и Кугантор, можно Дже­тытор. В зависимости от спортивной подготовки группы, пред­лагались различные варианты. После природной катастрофы четыре года назад, через иссыкское ущелье плановые туристи­ческие маршруты были закрыты. Предстояло их опять откры­вать, хотя уже года два подряд, несколько групп с 845 маршрута проходили сквозь израненное селем ущелье. Но это были очень хорошо подготовленные группы, под руководством опытней­ших инструкторов. Ведь 845 маршрут считался как «Всесоюз­ные сборы руководителей горных путешествий». Попасть на такие сборы было очень трудно. Участники этих сборов должны были иметь звание «Инструктор горного туризма» и спортив­ную квалификацию не ниже 1-го взрослого разряда по горному туризму. Так что для группы такого уровня спортивной подго­товки, преодоление таких препятствий, рассматривалось, как повышение спортивного мастерства и входило в обязательную программу этих сборов.
После долгий консультаций с начальником сборов, мас­тером спорта СССР, Мусатовым Сакеном и начальником спас службы Игорем Белавиным, Симаков и решил попробовать пустить одну группу 326 маршрута, через иссыкское ущелье. Инструктором на маршрут поставили Кулакова, а вторым инст­руктором определили Стасова Василия, из Майкопа. Стасов в прошлом году приезжал на сборы, то есть, на 845 маршрут, а в этом году решил приехать поработать месяца два. Очень уж ему понравился Северный Тянь-Шань. Группа на маршрут заехала достаточно сильная. Почти все приехали из Подмосковья и были членами одной туристической секции. У них уже были совместные походы, как на плановых маршрутах различных турбаз СССР, так и самодеятельные путешествия по Фанам и Памиру. С такой хорошо подготовленной группой, поход про­шёл без всяких осложнений, зато с массой положительных эмо­ций и впечатлений.
По возвращению с Иссык-кульского маршрута , а это было в конце июня, Кулаков вдруг неожиданно в столовой за ужином услышал, как инструктор Мамытбеков стал рассказывать о ка­ком-то зелёном луче, который он наблюдал ночью под перева­лом Оранжевый. Но тут в разговор вмешался Симаков и перевёл разговор на другую тему. Все остальные инструктора не про­явили никакого интереса к словам Марата. Мало ли что могло показаться ночью в горах. Но Генка насторожился, хотя тоже не подал виду, что его заинтересовал таинственный зелёный луч. Решил расспросить Марата потом, наедине. Почти всю ночь Генка задавал вопросы Марату о зелёном луче. Где? Как? Ко­гда? Как долго? Три года назад так его пытал следователь про­куратуры. А сейчас Генка хотел всё выяснить у Марата.
Из всего услышанного, Кулаков сделал следующий вы­вод: 1. Появление зелёного луча произошло в ночь с 22 июня на 23 июня. 2. Луч исходил из того же ущелья, что и три года на­зад. 3. Было полнолуние и ясное небо.
И тут Генку словно ударило током. Три года назад, в ночь с 22 на 23 июня Антон наблюдал свечение зелёного луча. Небо было безоблачным и светила яркая Луна. Это не могло быть простым совпадением.
Утром, после завтрака, Генка подошёл к Симакову.
— Анатолий Васильевич, отпустите меня в город дня на три. Мне надо срочно на работу заглянуть, да и дома не был уже три недели. А к заезду туристов, я обязательно вернусь. Возьму любую группу, которую Вы мне дадите. Разрешите, пожалуйста, я не подведу, — попросил Генка старшего инструктора.
— Да, ладно, езжай, раз надо. Я на тебя надеюсь. Кстати, после обеда будет машина в город, можешь на ней и по­едешь? – предложил Симаков.
Нет, я хочу прямо сейчас. Тут под горку минут за 40 до­бегу до остановки автобуса, а там ещё полтора часа и я в городе, — радостно затараторил Генка.
— Ну, смотри, я хотел, как лучше для тебя, — благодушно сказал Симаков, — давай беги, только не задерживайся, через три дня чтоб был здесь.
— Анатолий Васильевич, всё будет нормально, обещаю, я быстро туда и обратно. Сейчас рюкзак соберу и побегу. Ну, пока, всего хорошего и до встречи! – Генка развер­нулся и быстро зашагал к своему коттеджу.
— Ну, давай, давай, беги в свой город, будто я не знаю, куда ты собрался, — с грустью пробормотал в след Генке Симаков.
Симаков знал в мельчайших подробностях всю историю Генки и Антона. Три года назад и его привлекали к расследова­нию загадочного исчезновения Горина. Привлекали в качестве консультанта, как специалиста имеющего большой опыт в спа­сательных работах. Ему не раз приходилось в самых различных условиях оказывать помощь терпящим бедствие туристам и альпинистам в горах. Как и Кулаков, в своё время, он поставил подпись о не разглашении информации по делу Горина Антона Владимировича.
В столовой, накануне, Симаков тоже начал слушать рас­сказ Марата о странном луче, но вовремя сообразил, к чему этот рассказ может привести и, очень мягко и деликатно, перевёл разговор о новых маршрутах. Начал рисовать всевозможные перспективы и интерес к зелёному лучу Марата у остальных слушателей, как-то само собой пропал.
В своём коттедже, Кулаков быстро собрал рюкзак, побро­сал в него самое необходимое, палатку, спальник, пару банок консервов, пачку чая, немного сахара и сухарей, да сол­датский котелок. Рюкзак получился не слишком объёмный, да и по весу был всего килограммов 12 – 15. Выйдя из коттеджа, он по дорожке направился к выходу турбазы. Возле шлагбаума Генка остановился, перебросился парой слов со сторожем и по­шёл вниз, по дороге, в сторону посёлка. Метров через 100, до­рога делала крутой поворот, турбаза уже не была видна. Кула­ков остановился, обернулся и внимательно осмотрелся, видит его кто-нибудь, или нет. Никого не увидев, быстро свернул на неприметную тропинку и затерялся в зарослях барбарисовых кустов. Дальше тропинка шла по берегу озера и вела в левый лог. С территории турбазы, эта тропа хорошо просматривалась. Генка об этом знал. Но другая тропинка петляла между кустар­ников и деревьев и круто поднималась по склону горы. По этой тропе водили вновь прибывших туристов на обзорную экскур­сию. Как правило, это был второй день после заезда. Сегодня Генка не боялся кого-нибудь встретить на тропе. Экскурсии по окрестностям турбазы не намечались. С короткими паузами для отдыха, он уже через два часа лежал на травке перевала Выпу­скников. Внизу виднелась турбаза и остатки озера Иссык. Синее небо отражалось в озере и от этого озеро тоже казалось синим. С другой стороны перевала открывался вид на снежные вер­шины. Хорошо видимая тропа вела в ущелье к перевалу Оран­жевый, но Генке предстоял путь чуть правее и вверх, к Связ­ному.
Поправив небольшую вязаночку сухих дров, которые Генка набрал, когда ещё был в зоне леса, набросив на плечи рюкзак, он стал, не спеша, подниматься вверх, в сторону Связ­ного. Генка прекрасно понимал, что сегодня до нужного ущелья ему не добраться, а подойти к перевалу вплотную, у него вре­мени было достаточно. Так оно и получилось. Уже часа через два, он подошёл к самому леднику, возле которого и решил по­ставить палатку. На небольшой песчаной площадке, за огром­ным валуном, Генка установил свою палатку. Валун загоражи­вал палатку от холодного ветра, который к вечеру стал дуть с ледника. Заметно похолодало. На небольшом костре, Генка в котелке заварил себе чай, а тушёнку разогрел прямо в банке на уголках. Покончив с таким незатейливым ужином, он остатки чая перелил во фляжку и положил в спальный мешок. Сейчас меня эта фляжка согреет, зато утром мне не надо будет разво­дить костёр, что бы согреть чай, попью и так, пусть не горячий, но и не будет холодным, решил Генка и забрался в спальный мешок.
Ещё толком не рассвело, а Генка уже был на ногах. Дос­тал из спальника фляжку с чаем, он действительно был ещё тёп­лым, опустошил фляжку, закусил сухариками и стал собираться. Ручеёк, который ещё вчера вечером выбегал из-под ледника, утром покрылся ледяной коркой. Генке пришлось ледорубом долбить ледяную корку ледорубом, что бы набрать воды во фляжку. Он знал, что дальше воды не будет, только снег, а снег жевать, когда появиться жажда, чего-то не очень хотелось. Ку­лаков решил, что пойдёт в ущелье налегке, без палатки и спаль­ника, намереваясь вернуться к своей палатке ещё засветло. Бро­сив в рюкзак свитер, банку тушёнки и фляжку с водой, он по­смотрел на небо. Небо потихоньку затягивалось облаками, но облака были достаточно высоко. Скорее всего, что сегодня осадков не будет, подумал Генка, конечно, было бы лучше, если солнышко светило.
Перевал Связной не был перевалом, как таковым. Это была вершина в горном хребте, обрамляющий цирк, в котором сейчас находился Генка. Перевалом, конечно, можно было бы считать самую низкую часть хребта, но в этом месте, прямо от ледника поднимались отвесные скалы, в некоторых местах об­разуя даже отрицательный угол. Подняться на этот перевал, без специального альпинистского снаряжения и опыта, не было ни­какой возможности. Но прямо за этим перевалом с юга, чуть-чуть выше в западном направлении, и находились те загадочные скалы. Сейчас, когда Кулаков смотрел на эти утренние горные красоты, Связной находился с левой стороны, то есть с востока. Ему предстояло, по довольно крутому контрфорсу, подняться на вершину, а потом уже по гребню, спускаться к скалистому пере­валу. С южной стороны, Генка об этом знал, перевал был доста­точно пологим, и небольшой ледник доходил до самой кромки гребня. Создавалось впечатление, что ледник заполз на перевал, а потом решил прыгнуть с двухсотметровой высоты в соседний цирк. Эта иллюзия была ещё и потому, что с северной стороны, прямо под перевалом, громоздились огромные ледяные торосы, образуя ледопад.
В 9 часов утра, Генка стоял на вершине. Хотя небо и было затянуто облаками, видимость была отличная. С вершины хорошо виднелась цель Генкиного путешествия. Кулаков не стал задерживаться на вершине, а стал быстро спускаться по гребню в сторону перевала. Спуск был пологий, но опасный. Приходилось всё время прижиматься к правому краю гребня, а там двухсотметровая пропасть. С левой стороны, тоже доста­точно круто, подпирала каменная осыпь. Осыпь была живая и, когда Генка нечаянно наступил на неё в самой верхней части, то камни полетели вниз, увлекая за собой всё новые и новые камни. Генка замер, глядя заворожено на этот камнепад. Минут через пять, грохот камней затих где-то далеко внизу. Теперь уже осторожно, но всё равно быстро, Кулаков направился к завет­ным скалам. Тут ему было всё знакомо.
Вот они, эти скалы, к которым Генку не пускали почти три года, да и сейчас он был здесь тайком от всех. Оглянувшись по сторонам, как будто убедиться, что за ним никто не наблю­дает, Генка медленно стал подниматься к расщелине между скал. Поднявшись в расщелину, не глядя под ноги, он стал раз­глядывать поверхность скал. Они опять были гладкими и тёп­лыми, какими они были в тот момент, когда внезапно исчезла ниша с Антоном. Всё говорило о том, что здесь происходило что-то не понятное, так же как три года назад. Правда, когда Генка тут был с сотрудниками из КГБ, скалы не были такими тёплыми и гладкими. Задрав голову вверх, рассматривая поли­рованную поверхность скал, Генка неожиданно обо что-то спо­тыкнулся. Глянув себе под ноги, он обомлел. В расщелине, ме­жду скал, лежал ледоруб. Генка свой ледоруб держал в левой руке. Подняв ледоруб, он его тот час же узнал. Это был ледоруб Антона. Генка сам, лично подарил этот ледоруб Горину в тот день, когда тому торжественно вручали удостоверение «Инст­руктор горного туризма»! Да вот и гравировка: «Инструктору Антону Горину от Геннадия Кулакова». Накануне вручения удостоверения Антону, Генка заглянул к знакомому гравиров­щику, тот и сделал эту надпись.
Сняв рюкзак, Генка спиной облокотился на полирован­ную, наклонную часть скалы. Тепло излучаемое скалой, приятно стало согревать спину. Ничего не понимая, Генка вертел в руках ледоруб Антона. Он точно помнил, что этот ледоруб был в ру­ках у Антона, когда между ними внезапно появилась невидимая преграда. Антон ещё пытался ледорубом разбить эту преграду. Да и потом, когда Генка был здесь с чекистами, никакого ледо­руба в расщелине не было. Внимательно изучая ледоруб, Генка про себя отметил, что ледоруб за все эти годы, совсем не изме­нился. Антон любил этот Генкин подарок и долгими зимними вечерами, когда нечего было делать, полировал металлические части ледоруба до зеркального блеска. Над Антоном ещё поте­шались: Если вы видите издалека, что идёт группа туристов и у впереди идущего человека, что-то сверкает в руках, то это Ан­тон Горин!» По всем понятиям, ледоруб должен был изме­ниться. Древко потемнеть, металлические части потускнеть, или даже покрыться ржавчиной, а тут, будто только что Антон вы­пустил его из своих рук.
Генка вспомнил, как однажды, уже в конце сезона, был последний заезд 326 маршрута, он забыл свой ледоруб, когда отдыхали после спуска с перевала Чарующий. Думал, что поте­рял его навсегда. А в следующем году, Кулакову пришлось от­крывать сезон через перевал Чарующий. Ледоруб спокойно до­жидался своего хозяина. Правда, покрылся налётом ржавчины, но Генка уже к вечеру его ошлифовал об мелкий песок на оче­редной ночёвке. Но его ледоруб и года не пролежал под откры­тым небом, а тут прошло три года, а ледоруб, как новый.
Так размышляя и рассматривая перед собой полирован­ную отвесную скалу, Генка пролежал около часа. Завеса тайны не только не приоткрылась, а наоборот, добавилась ещё одна загадка, теперь уже с ледорубом.
Генка нехотя поднялся, накинул на плечи почти пустой рюкзак, взяв ледорубы, в последний раз с тоской посмотрел на скалы. Делать нечего, полдень прошёл и, надо было возвра­щаться к палатке. Странное ощущение испытывал Генка, при­лив какой-то энергии, он чувствовал себя сильным, бодрым, хо­рошо отдохнувшим и совсем не было чувства голода. Но это и к лучшему, подумал Генка и через три часа был около своей па­латки.
Ночью разразилась сильнейшая гроза. Молнии то и дело вонзались в вершины гор, обрамляющие цирк, где в своей па­латке от сильных раскатов грома не мог уснуть Генка. Преду­смотрительно поставленная палатка за большим валуном, была защищена от ветра, но крупные капли дождя, переходящие то в мокрый снег, то в снежную крупу, до утра стучали по перкале­вой палатке.
После бессонно проведённой ночи, утором Генка не чувст­вовал себя уставшим, прилив бодрости оставался таким же, как и вчера. К утру ветер разогнал облака, и утреннее небо было синим-синим. Только высоко в горах, можно любоваться, таким синим небом. Внизу небо, как правило, голубое и блек­лое.
Кулаков никуда не спешил. Отсюда до турбазы, быст­рым шагом, можно было добраться часа за три. Путь лежал всё время вниз. Генка решил дождаться, когда выглянет солнце из-за горного хребта и станет немного потеплее. Да и палатка на солнышке за полчаса высохнет. Достав из-под палатки остатки сухих дров, развёл костёр, заварил крепкий чай и с удовольст­вием стал его потягивать в прикуску с кусочками рафинада. Солнце не заставило себя ждать. В начале, как-то робко выгля­нуло из-за вершины на несколько минут, а потом начало поли­вать всё вокруг яркими, тёплыми лучами.
Генка ещё до конца не понимал, что происходит с ним, но душевная тревога, которую он испытывал последние три года, куда-то начала отступать, освобождая место какой-то на­дежде, но какой, он ещё понять, не мог. Возможно, виною тому был, опять появившийся странный зелёный луч, вот этот зага­дочный ледоруб и скалы, которые вновь были странно отполи­рованы до блеска. Всё это говорило о том, что история с пропа­жей Антона ещё не закончилась.

Продолжение следует