Господа! Что собой представляем мы?
Хомо сапиенсы в очках и пенсне!
Смотрите же, сапиенсы, я — хомо сапиенс
Тщательно избегаемый!
Предмет моих грез и ухаживанья —
Самая лучшая из отряда Приматов,
Умная, отзывчивая и весьма аккуратная
От меня регулярно шарахается,
Что прискорбно моей обезъяньей натуре.
И тревожат душу сомнения,
Противоречивые взгляды, мнения,
Что я уродлив весьма по фигуре
И отстал в уме от прочих прохожих.
И моя скучная мерзкая личность
Поведения сугубо неэстетического,
Что и говорить про мою рожу.
И что вы скажете на это, уважаемые сапиенсы?
Я, неандерталец мужского пола,
Влюблен в представительницу своей флоры,
Или фауны. В одну единственную неандерталицу.
Вы скажете: “Это не любовь, а половое влечение.
Физиологию прекрасно знаем мы!”
А я скажу: “Вы не правы! Она для меня — неприкасаема!”
Вы скажете: “Ври больше. А, лучше, скушай печение.
Или банан. Разбушевавшийся обезъян, представляете!?”
Я — хомо сапиенс! От обезъяны ушел развитием в рост!
У меня уже отвалился хвост!
Я — люблю! Понимаете, понимаете, понимаете???
Только кто будет слушать вопли влюбленного хомо?
Которого избегает обожаемая приматка?
Влюбленный хомо тогда скажет кратко:
— У-уууууууууу! — на Луну. Искомо.
Он издавать будет странные всхлипы,
Сдержано выть в ночи.
И стучать головой в кирпичи.
Глупой головой, как полипы —
Кораллы такие. А потом он спросит у своей приматки:
— А нравится ли тебе Маяковский?
И: — Идут ли мне его обноски?
И: — Я старался, но вышло гадко.
И: — Все равно мне не хватит смелости,
Чтобы просто позвонить тебе в номер
И сказать, что без тебя чуть не помер.
Я не слишком зануден? Видимо, недостаточно зрелости.
Я обезьяньи влюблен в тебя, красавица!
И, прошу, хоть что-то скажи мне.
А, лучше, двинь мне коленом в вымя
И пошли, ну, к примеру — в з…цу!
Все равно приставаний не брошу.
И, хоть ты меня игнорируешь,
Буду вопить обезьяновы вирши,
И в твою честь корчить печальные рожи.
